На рандеву с тенью

Татьяна Степанова, 2003

Можно застрелить троих людей и сбросить их тела в подземный колодец, можно ударить человека ножом, а другого столкнуть с лестницы и свалить эти преступления на сумасшедшего маньяка. Можно придумать еще что-нибудь – ведь существует столько способов пустить сыщиков по ложному следу, например, подбросить им снимки с детской порнографией… Убийца, орудующий в подмосковном поселке, уверен в своей неуязвимости. Сотрудница пресс-центра ГУВД Катя Петровская и начальник «убойного отдела» Никита Колосов понимают, что вера в собственную неуязвимость однажды подведет убийцу… Надо только сделать так, чтобы это случилось как можно скорее…

Глава 2

ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

От Спас-Испольского уголовного розыска в лице старшего оперуполномоченного Рубена Керояна она узнала лишь имена и фамилии пропавших да крайне скупую информацию о том, как же местной милиции стало известно о происшествии.

Кероян был мрачным, неразговорчивым молодым человеком. И вопреки своему южному темпераменту классическим меланхоликом. Впоследствии Варвара Краснова, сплетничая по-женски, поведала Кате, что причина крайне минорного настроения опера в то утро крылась в окончательном разрыве с «его девушкой», секретаршей ОВИРа, которая как раз накануне подала заявление в ЗАГС с лучшим другом Керояна, тоже сотрудником местного розыска. В результате внутри крохотного боевого подразделения сложилась крайне нервная и взрывоопасная обстановка. Сердечная рана Керояна обильно кровоточила, и он всем своим видом показывал, что сейчас (сейчас!) ему совсем не до расспросов какой-то любопытной корреспондентки из пресс-центра главка.

Катя же в пику ему проявила редкую черствость и упорство. Впрочем, фамилии пропавших она и так знала — из сводки. И они ей пока ровным счетом ничего не говорили.

Милиция разыскивала неких Марию Коровину, Веру Островских и Андрея Славина. Все трое были местные жители. Девушкам было по двадцать два года, Славину — двадцать пять. В ночь с 30 апреля на 1 мая на машине Славина они втроем якобы отправились то ли на реку, то ли в заброшенные каменоломни, и с тех пор их больше никто не видел.

На этом фонтан красноречия Керояна иссяк, и Кате пришлось задавать наводящие вопросы.

— Я слышала, первым в милицию сообщил об исчезновении ребят отец одной из девушек. Что, он действительно подозревал сначала, что это похищение?

Кероян нехотя кивнул:

— Он сразу в РУБОП кинулся, к вам в Москву. Нашим не доверился. И насчет каменоломен там вообще сначала речь не шла.

— То есть? — насторожилась Катя.

— Ну, версия о том, что они отправились в Съяны, появилась, когда он уже к нам после РУБОПа прибежал 7 мая. Как раз я дежурил на праздники.

— Рубен, вы хотите сказать, что целую неделю в этих каменоломнях их даже никто не искал?!

— Мы вообще сначала не знали, что они пропали. Праздники ж были — у Коровиной мать с сестренкой в Питер уехала на экскурсию. Вернулась, а дочери дома нет. У Славина никого из близких — мать два года назад умерла. А отец Веры Островских… Они с женой хватились третьего мая — Вера в Москву им не позвонила. Он сначала сам ее искал, а потом махнул в РУБОП. Ну а там свои порядки. Полная секретность и тайна аж до заикания. — Кероян сделал усилие и саркастически съязвил: — Они ждали у моря погоды — может, похитители объявятся, деньги станут с Островских требовать. Никто так и не объявился. Тогда он к нам, к местным, — караул, единственная дочь пропала, помогите!

— И как же тогда появилась версия, что ребята отправились в каменоломни?

— Я после разговора с ним в «Пчелу» сразу поехал. Диско-бар у нас тут такой, молодежь тусуется. На праздники — сплошное веселье. Пытался узнать, когда Коровину и Славина там в последний раз видели.

Катя отметила, что Кероян на этот раз не упомянул фамилию другой девушки — Веры Островских.

— Кое-кто из полезных мне там тусовался. Ну, начали с ними потихоньку разбираться. Тут-то и всплыло, что в «Пчеле» их видели вечером 30 апреля. Там вечеринка намечалась. Но только где-то около одиннадцати, по словам свидетелей, они оттуда слиняли на машине Славина. Мне сказали: вроде собирались провести Вальпургиеву ночь в самой подходящей обстановке.

— Это в заброшенных пещерах?

— Вроде да. Машину Славина мы потом на берегу реки нашли. Там неподалеку вход в каменоломни. То есть один из многих входов.

— Один из многих? Значит, тут есть и другие?

Кероян глянул на Катю, но ничего не сказал.

— А что, эта Коровина и Славин… Они дружили?

— Вроде того. Спали.

— А Вера Островских? Почему и она туда с ними поехала? Вроде ведь третий лишний.

— Они с Коровиной — близкие подруги.

— А что, ее отец действительно состоятельный человек? Можно с такого за дочь деньги потребовать?

— Можно, — Кероян отделался лаконичным ответом. И дальше развивать эту тему не стал.

— Вы, Рубен, первый выезжали в эти Съяны. Ну и?.. — Катя была само любопытство.

— Да, сначала я один поехал, просто информацию проверить.

— Вы же говорите — там, в этих пещерах, множество входов, как же вы догадались, куда именно нужно?..

— Дыра у дуба — самый посещаемый вход. Туда и туристы забредают, и спелы приезжие.

— Спелы?

— Ну, спелеологи.

Катя примолкла на секунду: видимо, она еще очень плохо представляла себе эти каменоломни. Если их даже спелеологи для себя облюбовали…

— И что же, Рубен, вы там обнаружили?

— Сначала жирный ноль. Потом к реке спустился, машину Славина в кустах увидел. «Жигули»-»десятка», цвета «баклажан», новая. Он ее недавно приобрел, у нас в ГИБДД оформлял. Никаких следов проникновения, борьбы или взлома там не было. Ключей тоже.

— А Славин кем работал?

— В банке. Менеджером, что ли. После финансового института сразу.

— Неплохое распределение в двадцать пять лет.

— Его отец Веры Островских туда устроил. Парень после смерти матери совсем один остался. Островских мать его хорошо знал, да ее тут все в районе знали. Она в оные времена в райисполкоме работала, в жилкомиссии.

— А вы сами в Спас-Испольске давно живете, Рубен?

— Я здесь родился.

— Извините, я вас перебила. Вы нашли машину, и что же дальше?

— Что? Пещеру осмотрел, вглубь один не полез. Вернулся в отдел, начальству сразу доложил. По тревоге людей подняли, пытались осмотреть там эти чертовы норы, но… Короче, дальше ста метров вглубь не двинулись.

— Почему?

Кероян снова посмотрел на нее:

— Вы когда-нибудь бывали в Съянах?

— Нет, — честно призналась Катя. — Впервые услышала, что такое странное место тут у нас под Москвой.

— И не советую туда нос совать, — хмуро предупредил опер. — Эти вот уже попробовали.

— Значит, они вполне там могли заблудиться и… — Катя почувствовала внезапный холодок. Медленная мучительная смерть ждала заблудившихся в пещерах без воды, света, пищи. Их начали искать там только спустя неделю, а это значит…

— Вы считаете, они погибли? — спросила она.

— Были бы живы, давно бы объявились.

— И это, по-вашему, несчастный случай?

Кероян пожал плечами. Жест означал: а что, у вас, криминального обозревателя, есть другое мнение?

— А вообще, зачем они туда отправились в ту Вальпургиеву ночь? Как вы думаете? — не унималась Катя. — Такое жуткое место, да еще в такое время…

— В «Пчеле» в ту ночь вечеринка ужасов была — «Монстры выходят на охоту». Перепились там все в дупель. Ну, и эти наши тоже, наверное. А может, что и покрепче алкоголя там было. После решили перенести вечеринку в более подходящую обстановку, нервишки пощекотать. В подземные ходы забрались по пьянке, а обратно потом выхода не нашли.

Кероян демонстрировал всем своим видом, что вопрос исчерпан. Катя чувствовала: беседа с кавказским Пьеро-меланхоликом близится к концу. Но напоследок ей надо было узнать еще кое-что.

— И в каком же состоянии дело сейчас? — спросила она. — Ищете вы их там или нет?

— Дело возбуждено. Пока висит на нас. Ищут… трупы. Только не мы уже.

— А кто же?

— Островских спелов нанял по катакомбам шарить. У них и подготовка, и снаряжение необходимое. И Съяны они хоть немного да знают. Швед вон каждый сезон группы туда водит. Они там лагерь разбили. Если хотите, можете съездить. Только и у них пока тоже результатов ноль, у этих спасательниц хреновых.

Катя не совсем поняла, что он имел в виду. Но уточнять не стала — не надо раздражать мальчика. Беседа с Керояном утомила ее до крайности. А в результате она почти не получила новых полезных сведений, кроме…

— Слушай, а правда, тут у вас какие-то спасатели появились? — спросила она Краснову, когда они остались в кабинете одни.

— Говорят, что да. У Медвежьего дуба их стоянка. Где вход в Большой провал.

— А туда как-нибудь можно добраться?

— Это за Александровкой. Туда автобус ходит, только редко. — Я сейчас поеду туда, Варя.

— Не забудь — вечером у меня. Сюда вернешься или тебе мой новый адрес дать?

— Давай адрес. Если я там припозднюсь, придется у тебя ночевать.

— Милости просим. Катюшка рада тебе будет. Все вспоминает, как вы с ней в зоопарк ходили.

Катя улыбнулась. Дочку Вари тоже звали Катей. Только Катей Маленькой. И они действительно ходили в зоопарк, когда прошлым летом Варя приезжала к ним в гости. У Кати мелькнула тогда дальновидная и блестящая мысль: а что, если познакомить Краснову с Серегой Мещерским? Тому давно пора жениться. И Варвара как-то должна устраивать жизнь заново.

По плану, чтобы не мешать знакомству, Катя предложила Кравченко забрать Катю Маленькую и смотаться в зоопарк «смотреть бегемота», оставив Краснову и Мещерского наедине. Они гуляли по зоопарку, потом до вечера сидели в летнем баре и спорили. Катя мечтала, как неплохо было бы, если бы дело сладилось. А Кравченко считал все это дохлым номером. А потом Катя Маленькая захотела спать. Кравченко взял ее на руки, и она уснула у него на плече.

Но, увы, ничего не сладилось у Мещерского с Красновой. Хотя они вроде бы идеально подходили друг другу по росту — оба миниатюрные: коротышка и дюймовочка.

По словам раздосадованной Вари, они посидели в баре, потрепались ни о чем, потом Мещерский проводил ее на квартиру Кравченко и Кати, а сам тут же сослался на неотложное дело и слинял.

Краснова с дочкой на следующий день уехала домой. Катя искренне горевала, что знакомство-сватовство лопнуло. А Мещерский, весь малиново-пунцовый, раздраженно огрызался на шпильки Кравченко: «Мы женили медвежонка на сияющей матрешке…»

И только Катя Маленькая осталась всем довольна: до сих пор помнила про зоопарк!

Катя Большая вздохнула: черт возьми, какая сложная штука жизнь.

— Какой номер автобуса? — спросила она Краснову.

— Как у моего кабинета — семнадцатый. Остановка — «Лодочная станция». Но там еще вдоль реки надо идти. Не заблудишься?

— Постараюсь, — бодро ответила Катя.