Красной нитью

Татьяна Ткачук, 2023

Говорят, у каждого человека на земле есть своя половинка. И связывает этих двоих невидимая красная нить. Рано или поздно им суждено встретиться. И тогда только от них самих зависит – станут ли они счастливы вместе… Хотя… И это от них не зависит. Недаром же говорят – «красная нить судьбы»… А судьба – она такая! Против судьбы не попрёшь…Вторая книга цикла «Звёздные дети». Самостоятельный однотомник. Все события вымышлены и не имеют отношения к реальным лицам, группам, местам или случаям.

Глава 1

23 года спустя

Юбилей Нам Джуна

ОНА

Девушка потянулась всем телом, все еще находясь во власти сновидений. Что ей снилось? Какой-то непонятный туман, который время от времени рассеивался то в одном, то в другом месте, обнажая то покрытые темно-зеленым мхом камни, то узловатые ветки дерева с узкими длинными листьями, а то и вовсе — клочок черного неба, расцвеченного россыпью крупных сверкающих и перемигивающихся звезд.

Но самым странным было не это. А то, что Мин А шла сквозь этот туман, пытаясь найти дорогу. А вот куда?.. Она не помнила этого. Знала только, что ей непременно нужно двигаться вперед, не останавливаясь ни в коем случае.

Девушка не слышала никаких звуков, как будто непонятный плотный туман гасил их все. Она только шла, отгоняя рукой седоватые бесформенные клочья. А потом мельком взглянула на свою руку и очень удивилась: кажется, на ней было очень странное одеяние — не современная одежда и даже не традиционный ханбок. Нет, это было что-то, отдаленно напоминающее одеяния героев китайских исторических фэнтези — широкие рукава, летящие фасоны.

«Хм! Странно!» — во сне подумала Мин А.

В реальной-то жизни она никогда не была приверженкой подобных сериалов. Но это же был сон, рожденный ее собственным подсознанием, а значит, в нем возможно все. Тем временем девушка услышала негромкий звук, донесшийся откуда-то из тумана. А сразу же вслед за этим словно вывалилась из внезапно расступившейся клочковатой пелены на берег неширокой речушки — это ее журчание услышала Мин А. А на берегу, покрытом изумрудно-зеленой невысокой травой («Словно подстриженный газон», — пронеслось в ее голове), на огромном округлом камне в половину роста девушки, спиной к ней и лицом к воде сидел человек.

Белоснежное длинное одеяние в том же самом стиле, что и ее одежда, и длинные седые волосы, укрывающие спину незнакомца своеобразным плащом. Мин А уже даже и не удивилась. Меж тем, человек, не оборачиваясь, произнес глуховатым старческим голосом:

— Пришла?

— А… Да, — слегка растерянно отозвалась она.

— Подойди ближе, — все так же ровно сказал старец.

Мин А сделала несколько шагов и остановилась рядом с валуном. И только тогда человек (а человек ли?) повернул голову и посмотрел на нее пронзительным взглядом черных глаз. Он, и вправду, был стар. Очень стар. Скорее даже — древний. Изборожденное глубокими морщинами лицо и глаза, в которых отразилась мудрость веков. Девушке не по себе стало от взгляда, которым старик, казалось, пронзал ее насквозь, заглядывал в самые потаенные уголки ее души.

— Я ждал тебя, девочка.

— М-меня?.. — удивилась она.

Старец кивнул, отчего его белоснежные волосы колыхнулись у морщинистых щек:

— Тебя. Ты долго шла…

— Я… Не знаю… Зачем я здесь?

— Чтобы узнать.

— Что узнать? — ее уже начали раздражать эти уклончивые ответы. — И кто — вы?

— Юэ Лао, — ответил старик все так же непонятно.

— И что это мне дает, кроме того, что вы, видимо, не кореец… Китаец, судя по имени? — уточнила девушка.

— Я хочу открыть тебе истину, — невозмутимо промолвил он.

— Да какую еще истину, аджосси (дядюшка)?! — не выдержала она.

— Приподними подол!

— Че-го-о?! — вспылила Мин А. — Да вы…

— Взгляни на свою правую ногу, девочка! — голос старика построжел.

— Пф! — сердито фыркнула она, но подчинилась, немного приподняв подол длинного одеяния. И ахнула — лодыжку обвивала тонкая, но, судя по всему, прочная нить ярко-красного цвета. Конец нити был натянут невысоко над травой и уходил куда-то в пространство, через реку, на другой берег, теряясь вдали. — Это что еще за хрень?! — вскричала она и тут же ойкнула. — Ой, простите, аджосси… — и почувствовала, как краснеет. Все-таки уважительное отношение к старшим было впечатано в ее мозг с раннего детства.

— Интересная реакция… — задумчиво протянул старец и прищурился, глядя на нее. Точно ученый, нашедший необычный экземпляр мухи или бабочки. И Мин А поежилась под этим изучающим взглядом.

— Э-эм-м… Вы сказали, откроете мне какую-то истину… — напомнила она.

— А, да! Истина — вот она, прямо перед тобой! — и он указал ладонью на тянущуюся над рекой нить.

— Нитка — истина?! — недоверчиво воззрилась на него девушка. — Да вы издеваетесь, дядюшка?!

— Это не просто, как ты говоришь, нитка. — Его голос оставался все таким же ровным и спокойным. — Это красная нить судьбы.

— И-и-и… что?

— Она связывает тебя с твоей судьбой, с твоей половинкой, которая предназначена тебе.

— Пф-ф-ф… — опять не выдержала девушка. — И где эта половинка? Что-то я никого, кроме вас, тут не вижу.

— Конечно. Потому что тут его и нет, — слегка приподнял уголки тонких бесцветных губ Юэ Лао.

— Ну, так, может, тогда покажете мне его? — уперла она кулаки в бока, насмешливо глядя на старика.

— Не могу, — покачал он седой головой.

— Нет, вы точно издеваетесь! — воскликнула девушка, притопнув ножкой. — И как я тогда пойму, что он — именно тот самый?..

И тут же почувствовала, как нить едва ощутимо натянулась, завибрировала, словно там, на другом конце ее, кто-то потянул, давая девушке знак… Какой?

— Поверь мне — поймешь! — голос старца звучал с уверенностью.

— Да что за ребусы-то?! — вскричала Мин А и… проснулась.

Она лежала в собственной постели. А в окно уже заглядывало сентябрьское утро.

«Ах, чтоб тебя! Что за фигня приснилась!» — ругнулась про себя девушка. И шумно выдохнула.

Надо вставать! Ведь сегодня очень важный для всей их семьи день — день рождения отца. К юбилею папы они готовились особенно тщательно. Мама две недели занималась подготовкой праздничного банкета, договаривалась с рестораном, рассылала официальные приглашения гостям. Мин А, как могла, помогала ей.

Хотя сама снова была по самую макушку загружена переводом очередной книги — романа итальянского писателя, который собиралось напечатать издательство. То самое, с которым последние несколько лет сотрудничала Мин А.

Кён Мин, конечно, как всегда, пропадал на своей службе. Но последнее время, при встречах на семейных ужинах девушка замечала, что ее близнец неуловимо изменился. Словно в его жизни — в той ее части, в которую он не впускал никого, даже сестру и родителей — появилось что-то такое, что сделало его мягче, спокойнее и… умиротворённее, что ли.

Они были близнецами и всегда очень тонко чувствовали друг друга. Мин А всегда знала, когда брату плохо. Так было во все времена, с раннего их детства. Так же и он всегда мог с точностью сказать, когда его сестренка довольна, или грустит, или сердится. И сейчас Мин А подозревала, что ее любимый братик обрел что-то очень важное для себя, что-то (или кого-то), что делало его теперешнюю жизнь наполненной и значимой.

Девушка подозревала, что капитан попросту влюбился, но, несмотря на его обещание рассказать ей первой, если он полюбит, Кён Мин молчал, как партизан. И это немного обижало ее — то, что у брата появились тайны от Мин А.

Хотя девушка давно подозревала, что этих самых тайн и секретов за последние несколько лет у него накопилось с лихвой.

Взять хотя бы то, что сразу после окончания полицейской академии он купил себе квартиру, куда и переехал, заявив родителям, что хочет жить самостоятельно.

Нам Джун и Ми Сун не возражали, понимая, что взрослому парню нужно место, где бы он мог быть совсем один. Ну, или не один… Изредка сестра приезжала к Кён Мину, но никогда, ни единого раза не находила в его квартире следов присутствия женщины. Хотя вряд ли он жил, соблюдая целибат. Ее младшенький был красавчиком. На него, Мин А была уверена, женщины вешались гроздьями. Один его рост чего стоил. А эти ресницы — общая их с Мин А черта!.. Наверняка в клубах от девушек не было отбоя!

Но брат продолжал молчать… И Мин А набралась терпения.

Девушка сладко потянулась всем телом и отбросила в сторону одеяло. Спрыгнула одним гибким движением с кровати и, как была — в маленькой атласной пижамке, открывающей ее длинные стройные ноги и красивой формы руки — босиком пошлепала с собственную ванную комнату, прилегающую к ее спальне.

Конечно, было еще очень рано, но сегодня предстояло столько дел, что Мин А не хотела тратить время на ничего не дающие размышления о том, к чему был сегодняшний сон. Поэтому, быстро приняв бодрящий душ, девушка переоделась в домашний костюм и отправилась на кухню.

Ми Сун была уже там — хлопотала над завтраком. Пожелав матери доброго утра и получив поцелуй в щеку, девушка спросила, нужна ли помощь.

— Нет, милая, все уже почти готово. Скоро будем завтракать.

— А наш юбиляр? — спросила она.

— О! Твой папа сегодня проснулся ни свет, ни заря! — засмеялась женщина. — Волнуется, как все пройдет!

— И совершенно напрасно, я думаю! Ты так хорошо все приготовила, что я уверена, все будет по высшему классу!

— Но папа все равно волнуется, дочка!

— А где он сейчас?

— Наверное, в кабинете. Когда я уходила сюда — он был в душе.

— М-м-м… Может, тогда мне сходить за ним? — предложила девушка.

— Куда сходить, принцесса? — послышался от широкой полукруглой арки, отделяющей столовую от остальной части дома, голос Нам Джуна. Он стоял, прислонившись к косяку плечом, в домашних брюках и однотонной светлой рубашке, в очках, поднятых надо лбом, и улыбался.

Мин А воскликнула: «Папочка!» и кинулась обнимать отца.

— С Днем рождения, абоджи (отец)! — и чмокнула его в гладко выбритую щеку.

— Спасибо, моя красавица! — прижал дочь к груди Нам Джун и потрепал ее по распущенным волосам. Густые пряди светло-каштанового, в рыжину, оттенка девушка пока только расчесала. Позже, когда они с мамой поедут в салон, ей сделают праздничную прическу.

А отец уже перевел взгляд на жену, расставляющую посуду на столе:

— Чаги, ты не видела мои очки? Я, кажется, опять потерял их…

Мин А прыснула, а Ми Сун посмотрела на супруга с улыбкой:

— Если ты про те очки, что сейчас у тебя на лбу — то, конечно, я их вижу!

— Ох! Вот я рассеянный! — Нам Джун наощупь нашел искомое и вернул на переносицу. — Хотел поработать, но, кажется, пришел сюда вовремя!

— Да, дорогой! Сейчас будем кушать! Садитесь за стол. Дел сегодня много!

Через пару минут они уже дружно завтракали, попутно обсуждая перечень дел, которые нужно было сделать в первую очередь.

Вскоре женщины отправились в салон, а отец семейства и, по совместительству, юбиляр, остался дома — ждать сына, который вот-вот должен был появиться, уже при полном параде.

И, действительно, Кён Мин скоро приехал на своем «лексусе» — невероятно торжественный в своем темном костюме, с белоснежной рубашкой и дорогим галстуком.

Нам Джун в который уже раз залюбовался парнем. Музыкант всегда гордился тем, каких прекрасных детей создали они с его любимой Ми Сун. Близнецы практически никогда не огорчали родителей, хотя назвать их слишком послушными или покорными было нельзя — живые, подвижные, смышленые, в школе они неизменно собирали вокруг себя компанию друзей. Но, даже проказничая, не переходили разумных границ, умея остановиться вовремя.

Поэтому и в жизни нашли свое место достаточно легко. Конечно, Нам Джун прекрасно понимал, что работа сына связана и с опасностью, и с ответственностью. Но когда юноша заявил, что хочет поступить в полицейскую академию, родители не возражали. Только Ми Сун сказала:

— Ты же понимаешь, сынок, что легко не будет? В нашем мире еще очень много тех, кто не хочет жить по правилам…

— Да, омма, — спокойно ответил Кён Мин. — Но ведь ты тоже работаешь в полиции…

— Поэтому и говорю тебе сейчас, что нужно трижды подумать, твое ли это?

— Я готов ко всему, мама, — заверил парень.

Отец и сын сидели в гостиной и негромко беседовали, когда вернулись их женщины — с умелым макияжем, красивыми прическами.

Ми Сун одобрительно оглядела сына, поцеловала его в щеку и ушла надевать праздничное платье.

А Мин А, радостно взвизгнув, повисла на шее брата:

— Малы-ыш! Ты такой красивый сегодня!!!

Он подхватил девушку обеими руками, так, что ее ноги повисли в воздухе и, притворно сдвинув брови к переносице, прорычал:

— Кто это тут «малыш»?! — и принялся щекотать сестру.

Мин А захохотала, вырываясь, а потом уже серьезно взглянула на брата сияющими глазами:

— Правда, Кён Мин! Мой братик сегодня — просто отпад!!

Парень фыркнул:

— Это так сейчас переводчики изъясняются?!

— Ой, да ладно! Я ему комплимент делаю, а он еще и не доволен! Ты только посмотри на него, аппа!

— Кто сказал — недоволен! Очень доволен! — заверил парень. И легонько щелкнул девушку по носику. — Иди уже, наряжайся, нуна! А то уедем в ресторан без тебя!

— Ну, уж нет! И не мечтай, братик! Куда ты без меня! Я чувствую, что сегодня весь вечер буду отгонять от красавчика-братца влюбленных девиц!.. — и тут же увидела, как с лица брата сползла беспечная улыбка, и что-то такое появилось в выражении красивого лица, что девушка готова была прикусить себе кончик языка — ляпнула, не подумав, но, кажется, попала в яблочко. И, чтобы не усугублять еще больше, отодвинулась от брата и, прочистив горло покашливанием, сказала. — Ну… Я пошла наряжаться!

— Давай, принцесса! — сказал отец, и девушка упорхнула в свою комнату, где уже дожидалось ее прелестное платье и украшения.

Через полчаса вся семья выехала из дома: Кён Мин — на своей машине, а родители и Мин А — на семейном автомобиле.

В ресторане все было готово вовремя. Вот уже и гости начали съезжаться. Родители стояли у входа в банкетный зал, нарядные, красивые, и встречали музыкантов с их семьями.

Столы были накрыты и расставлены таким образом, что составляли широкий полукруг, обрамляя просторную площадку для танцев перед небольшой сценой, на которой стояли пара микрофонов и — в глубине — черный рояль с поднятой крышкой, за которым уже сидел приглашенный музыкант. Он и наигрывал сейчас какую-то легкую, ненавязчивую мелодию, создавая фон для разговоров собравшихся музыкантов и их жен.

К этому моменту уже прибыли семьи Чи Мина, Хо Сока и Юн Ги. Но, как ни скользила взглядом по залу Мин А — не могла увидеть старшего сына Шин Юна. Юн Сока не было на празднике — видимо, у известного хирурга опять было дежурство в госпитале, а то и операция.

Юн Сок всегда нравился девушке, еще с юности, когда она впервые обратила внимание на серьезного зеленоглазого парня, который вовсе не замечал «мелких». Правда, это скорее была первая влюбленность юной девушки, только-только входящей в пору расцвета. Позже, когда жизнь окончательно развела их всех по своим тропинкам, Мин А поняла, что вряд ли бы из этого что-то получилось. Но сейчас, сама не осознавая, все-таки обшаривала лица мужчин, ища одно-единственное лицо. Которого здесь как раз и не было.

Брат разговаривал с сыном Чхве Хо Сока — Сон Ки и еще с одним парнем, имени которого девушка не помнила. Молодые люди над чем-то весело смеялись. И Мин А ощутила гордость за Кён Мина — он был сегодня поистине великолепным.

А потом заметила, как резко изменилось выражение лица близнеца, когда он посмотрел в сторону входа. Мин А проследила за его взглядом и увидела дядю Чон Гука и тетю Мэ Ри, входящих в зал в сопровождении, видимо, их детей — стройной девушки в длинном платье цвета красного вина, с высокой вечерней прической, и высокого молодого человека, темноволосого и широкоплечего.

Она заметила, как расширил глаза Кён Мин, увидев вновь прибывших. И вряд ли он был удивлен присутствием музыканта и его супруги. А вот девушка, их дочь… Она, похоже, тоже была ошеломлена, не ожидая увидеть здесь ее брата. Но почему? Мин А решила это выяснить. Позже.

Чон Гук с женой подошли к другим супружеским парам, приветствуя друзей, а их дети остановились у одной из стен. И Мин А решила подойти и заговорить с девушкой.

— Привет, ребята! Я — Мин А, дочь нашего юбиляра! А вы — дети…

–…Чон Гука, — ответил молодой человек.

— О! Замечательно! — обрадовалась Мин А. — Ты ведь — Ён Со, да? — вспомнила она имя дочери Чон Гука.

— Верно, — улыбнулась та, и Мин А поразилась тому, какие у нее синие глаза. — Ты же училась в Италии?

— Да…

— О, мне хотелось бы поговорить с тобой на итальянском. Я переводчица. И сейчас как раз работаю над переводом романа Паоло Джордано «Черное и серебро». Э-э-э… — она взглянула на брата Ён Со, стоявшего рядом и делающего вид, что их разговоры его не касаются. «Вот же каменный!» — пробурчала про себя девушка, но сладко улыбнулась и сказала. — Ты же не будешь против, если я ненадолго украду твою сестру?

Он пожал широкими плечами и едва заметно улыбнулся.

«Какой, однако, экземпляр!» — вдруг ни с того, ни с сего подумала девушка и почувствовала некое смущение. А потому быстренько подхватила Ён Со под руку и повела ее по просторному залу.

— Ну… Я не уверена, что смогу чем-то помочь тебе… — смутилась та.

— Да мне просто нужна небольшая языковая практика. Ты же там разговаривала на итальянском?

— Да, но это было больше полугода назад…

— Niente di sbagliato! (Ничего страшного!) — сказала Мин А.

И вскоре девушки остановились у большого высокого окна и некоторое время болтали на итальянском, и она убедилась в том, что брата интересует именно эта девушка, Ён Со. По тому, как он бросал в ее сторону взгляды, Мин А сделала вывод, что этих двоих что-то связывает.

Но вот гостей стали приглашать за столы, и Ён Со, извинившись, пошла туда, где сидела ее семья. Мин А проследила, как та занимает место рядом со своим братом и снова отметила, какой он привлекательный. Во всяком случае, внешне.

Но потом ей стало не до почти незнакомого ей парня. Потому что началась официальная часть праздника, и ведущий долго расхваливал юбиляра. А затем предоставил слово его ближайшим друзьям. И все шестеро мужчин поднялись на сцену, на которой уже стоял ее отец, и в руках Чон Гука непостижимым образом оказался небольшой тортик с воткнутыми в него двумя пятерками — свечами, которые тут же и зажег при помощи зажигалки Юн Ги, и картонной фигурой самого Нам Джуна. И музыканты запели неизменную «Сэйничукка хамнида», и Мин А заметила, как в глазах сидящей рядом, улыбающейся мамы заблестели сдерживаемые слезы. Это было так трогательно, что когда мужчины допели, и Сок Джин воскликнул: «Задувай свечи, Намджуни!» — раздались громовые аплодисменты гостей, и Мин А тоже хлопала, не щадя ладошек.

А потом пришел и черед детей юбиляра подниматься на сцену, и они с братом тоже поздравили отца, и им так же громко хлопали гости, вызвав румянец на щеках девушки.

Господин Хван Ын Хёк, много лет назад стоявший у истоков создания музыкальной группы, ставшей символом целой эпохи, тоже не мог пропустить столь важное событие в жизни лидера своей любимого коллектива. И его поздравительная речь была встречена с огромным вниманием и воодушевлением.

Позже начались танцы, и Мин А заметила, как брат подошел к столику, за которым сидели дети Чон Гука, и что-то сказал.

И, кажется, его слова очень не понравились брату Ён Со. Тот что-то буркнул в ответ, но девушка ответила ему и, поднявшись, пошла на танцпол, а Кён Мин устремился за ней. Некоторое время пара танцевала под песню Холзи, звучавшую из колонок, но потом вдруг девушка резко остановилась, бросила что-то Кён Мину и быстро пошла прочь из зала. Брат устремился за ней.

Мин А подумала-подумала и тоже пошла в холл перед банкетным залом. Но увидела, как в том же направлении рванул братец Ён Со, и немного притормозила, решив понаблюдать, что же ему надо.

И, остановившись неподалеку, практически сразу услышала низкий, напряженный голос молодого мужчины. Черт, как же его зовут? Мин А все никак не могла вспомнить. А брат Ён Со с явственно читающейся в голосе яростью бросил:

— А ну, отойди от нее, ты, верзила!

Переведя взгляд на собственного брата, девушка беззвучно ахнула, поднеся ладошку ко рту: Кён Мин держал дочь Чон Гука в объятиях и жарко целовал ее. И та отвечала ему так же самозабвенно.

«Охо-хо!» — протянула про себя Мин А.

Услышав рычащий голос, ее братец разорвал поцелуй и посмотрел поверх головы девушки на досадную помеху:

— Это кто еще, милая?

— Ох… Это мой брат, — выдохнула она, а наследник «Нам Бин Электроникс», между тем, подошел ближе и с яростью в голосе повторил:

— Отпусти мою сестру, идиот!

На лице Кён Мина проявилось выражение, которое сестра практически никогда не видела у него: надменное и пренебрежительное. Ей показалось, что воздух в помещении стал на десяток градусов холоднее, и она неосознанно обхватила себя руками за плечи.

— Ну, ты полегче, парень! Воздержись от своих оскорблений! А то я не посмотрю на то, что у отца праздник, и отделаю тебя так, что пропадет всякая охота лезть, куда тебя не просят!

— Ён Со! Иди сюда! — все так же сердито потребовал брат.

Но эта смелая малышка и не подумала подчиниться. Она высвободилась из объятий Кён Мина и сердито сказала:

— Прекратите оба! Вы — как бойцовые петухи! Того и гляди — глаза друг другу выклюете!

Только что ножкой не топнула. Но парни так и не поняли, что пора остановиться

— Попробуй только тронуть мою сестру, ты… — пропыхтел брат Ён Со. Да как же его зовут?!

— А если трону?! — о-о-о, ее братец явно издевался над наследничком электронной компании! Вон как ухмыляется! Уж эта-то ухмылка была хорошо знакома Мин А. Еще в старших классах школы брат подобным образом насмехался над некоторыми парнями, пытающимися завести с ней, Мин А, более тесное знакомство, не подозревая о том, что девушка под защитой здоровяка-близнеца.

Ён Со же уже только огонь из ноздрей не выпускала, так была раздражена вмешательством старшего брата:

— Да перестанете вы или нет?! Урабони, это не твое дело… Я сама разберусь!

— А мне что, прикажешь спокойно смотреть, как он лапает тебя? — голос парня понизился еще на несколько полутонов.

И Мин А вдруг ощутила где-то глубоко внутри себя странную вибрацию, мелкую дрожь — как будто крученая басовая струна отозвалась на легкое прикосновение. Девушка передернулась и помотала головой, освобождаясь от наваждения. Что это, черт побери, такое сейчас было?

А Ён Со между тем уже выпроваживала брата, заявив, что сама разберется со своими проблемами. Ага! Она прямо так и сказала — «со своими проблемами»! Хотя, на взгляд Мин А, проблемы были как раз у ее братика. Похоже, Кён Мин прилично увяз в этой девушке…

Наследник «Нам Бин Электроникс» круто развернулся и рванул обратно в банкетный зал, по пути чуть не сметя оказавшуюся на траектории его полета Мин А. Девушка, едва не сбитая им с ног, охнула, но парень с почти черными от злости глазами успел вовремя схватить ее за предплечья твердыми пальцами («Бли-ин!! Синяки останутся!») и по инерции протащил за собой еще несколько шагов, впечатав в каменную грудь, обтянутую отлично сшитым пиджаком, и выбив воздух из ее легких.

Мин А открыла рот, пытаясь вдохнуть, а он, сведя брови в одну прямую линию, вперил в нее взгляд, не мигая некоторое время, а потом отодвинул от себя и пробормотал:

— Не надо… мешаться под ногами! — и тут же, резко обойдя ее, скрылся в помещении, откуда доносился гул множества голосов и фортепианная музыка.

Девушка почувствовала, что ноги ее слабеют, и прислонилась плечом к широкой арке:

— Че-го?! «Мешаться под ногами»?!! Вот же… напыщенный индюк! — пробурчала она возмущенно.

Она, видимо, что-то пропустила, потому что увидела, как мимо быстро прошла Ён Со.

Кён Мин проводил ее взглядом и наткнулся на фигуру сестры. Парень вздохнул, а Мин А отделилась от косяка и подошла к нему:

— Это произошло, да?

— О чем ты? — не понял мужчина.

— Ты влюбился, братик?

Он опять тяжело вздохнул, ничего не отвечая.

— А я тебе еще тогда, десять лет назад, сказала, что ты запал на эту девочку… — просто сказала девушка. — Что будешь теперь делать? Она-то, кажется, не горит желанием…

— Мин А, ты ничего не знаешь! — прервал парень.

— Ну, так расскажи мне!

— Возможно, позже! Не сегодня… — и он, обогнув фигуру сестры, направился в банкетный зал.

Девушка несколько секунд смотрела ему вслед, потом вздохнула и направилась в зал. Брат куда-то скрылся. Этого тарана — брата Ён Со — тоже не наблюдалось в обозримом пространстве.

Сама же дочь Чон Гука в одиночестве сидела за столиком. В руках ее был полупустой бокал с каким-то напитком. Но девушка как будто забыла о нем, уставившись в одну точку. Мин А подхватила с подноса проходящего мимо официанта полный фужер и направилась в сторону девушки. Села молча на соседний стул. Сделала глоток. В бокале оказалось шампанское.

Ён Со бросила на нее короткий взгляд, но ничего не сказала. И тогда Мин А снова заговорила по-итальянски, почти уверенная, что даже если их и подслушают, то ничего не поймут:

— Прости, Ён Со… Но я оказалась случайным свидетелем вашего разговора…

— Да? — вяло ответила на том же языке девушка.

— Знаешь, брат… Он не такой плохой, как может показаться на первый взгляд…

— Кён Мин — замечательный!

Девушка удивленно посмотрела на нее:

— Тогда почему ты сбежала от него?

— Это все неправильно…

— Что — «это»? — уточнила Мин А.

— Я и твой брат… Мы не должны были… — она замолчала.

— Знаешь, я, конечно, не в курсе, что между вами произошло, но вижу, что брат просто не в себе после вашего разговора…

— Сегодня он впервые сказал, что любит меня… — тихим голосом произнесла Ён Со и залпом выпила шампанское.

От неожиданности Мин А одним большим глотком отхлебнула напиток и поперхнулась. Прокашлявшись, спросила хрипловатым голосом:

— Так вы — вместе?!..

Ён Со улыбнулась, но как-то очень уж печально:

— Вроде того!..

— Тогда зачем мучить друг друга? Не понимаю…

— Но наши отцы…

— А при чем тут наши отцы?..

— Вряд ли им это понравится!

Мин А рассмеялась:

— Какая ты глупышка! Да они будут безумно рады, я думаю…

— Ты думаешь? — с сомнением переспросила та.

— Угу, — промычала она и нисколько не удивилась, когда почувствовала на плече большую ладонь, и голос брата произнес:

— Девочки, а вам не кажется, что неприлично в обществе разговаривать на языке, которого никто, кроме вас, не понимает?

Она подняла на Кён Мина глаза и спросила:

— А тебе, я вижу, завидно, братик? — и тут же, подмигнув парню, поднялась на ноги и добавила для Ён Со по-итальянски:

— Поговори с ним, хорошо? Пожалуйста, не отталкивай брата, дорогая!

И, похлопав Кён Мина по руке, отправилась к другому столику. Уже подходя к месту, где располагалась в начале вечера их семья, почувствовала на себе чей-то тяжелый, прямо-таки осязаемый взгляд. Повернула голову и натолкнулась глазами на высокую фигуру наследничка. Тот, убедившись, что она заметила его, ухмыльнулся как-то очень недобро и отсалютовал ей бокалом, который держал в правой руке.

Девушка, сдерживая ребяческое желание показать ему язык, отвернулась.

Позже, когда гости уже начали разъезжаться, Мин А подсела к брату. Некоторое время молчала, а потом протянула руку и коснулась рукава парня:

— Ты расстроен?

— Хуже! Я просто в ужасе!.. — мрачно откликнулся он.

— Да уж… — она не знала, что сказать на это. Но очень хотела поддержать Кён Мина.

— Я просто до одури боюсь, что она бросит меня…

— Ну, возможно, не все так плохо… — философски заметила девушка.

— Какое там! Она считает, что мы просто не можем быть вместе, раз наши отцы… Пф! Она заявила, что это то же самое, как если бы она спала с собственным братом…

— Оу… — протянула Мин А.

А парень ударил с силой кулаком по колену:

— Это просто засада какая-то!.. — шумно выдохнул, а потом решительно сказал. — Ладно! Поеду домой!

— Такси возьмешь? — спросила девушка, зная, что он пил сегодня алкоголь, но брат ответил:

— Водителя на замену. Я же на машине! — он поднялся, легко потрепал сестру по волосам. — Пойду, попрощаюсь с родителями! Отдохни хорошо, сестренка!

— Ты тоже, малыш! — отозвалась девушка, но он, против обыкновения, даже не возмутился.

Только усмехнулся одним уголком рта и пошел к родителям, стоящим у выхода из зала. Мин А проводила его глазами. Она чувствовала, что Кён Мину было в этот момент очень несладко.