Дети Галактики. Источник

Татьяна и Дмитрий Зимины, 2019

Совсем нескоро, в одной недалекой Галактике… Назревали крупные неприятности. И кто тому виной? Конечно же, капитан Сэм Калашников: контрабандист, неудачник и просто хороший парень. Одним ненастным космическим деньком его занесло на Федеральную трассу – куда, как вы понимаете, с грузом запрещенного товара соваться не стоило. Что тут началось! Крики, погони, перестрелки… В результате – потеря товара, корабля и доброго имени. Команда разбегается, хозяин грозит жестокой расправой, а лучший друг обвиняет в умственной неполноценности… В общем, всё в Галактике идет своим ходом – за исключением того, что решительно идет наперекосяк.

Глава 3

Внутри корабль Посредника был таким же прекрасным, как и снаружи. Коридоры из пластика цвета заварного крема светились мягким, успокаивающим светом. Шлюзы, обитые прорезиненными прокладками, гостеприимно распахивались, стоило к ним прикоснуться. По периметру стен тянулись панели с непонятными, но очень красивыми геометрическими узорами. Воздух был насыщен запахами свежей зелени — кустики и небольшие деревца во множестве тянулись к свету тут и там.

Понюхав одно такое растение, похожее на двухметровую раскидистую пальму, Порфирий расплылся в блаженной улыбке.

— Укропчик! Лопни мои вкусовые пупырышки, укропчик! — он вдохнул так сильно, что мягкая веточка прилипла к носу. Откусив её, осьминог принялся довольно жевать.

— Ничего не трогайте, — поспешно предупредил Гораций. — Пока я не договорюсь с кораблем, будьте предельно осторожны.

— Ты знал, что у него получится, — тихо шепнула Саёнара, пролетая мимо.

— Я же говорил: у меня есть план, — раздраженно буркнул Сэм. — Почему меня никто не слушает?

Наконец они достигли просторного круглого помещения. От космического пространства его защищал прозрачный купол, сквозь который виднелись припаркованные на поверхности корабли, каменный, изгрызенный старателями бок астероида и далекие холодные звезды.

— Мостик, — объявил робот.

Он лихорадочно метался от одной переборки к другой, синхронизируя светодиоды на своем лице с огоньками на панелях.

— Ты же справишься? — на всякий случай уточнил Сэм.

— Потребуется некоторое время, — не отрываясь от своего занятия, бросил Гораций. — Но да. Корабль на удивление дружелюбен — чем-то мы ему понравились. Есть, правда, одна странность…

— И в чем она состоит?

— Он общается на удивительно архаичном языке. Я нашел закономерности, но это такая древность…

— Понятия не имею, о чем ты, — беспечно пожал плечами Сэм. Тишина и успокаивающий мягкий свет действовали на его душевное состояние благотворно и успокаивающе. Даже возникло чувство, что именно на этом корабле он на своём месте. — Но ты всё же поторопись, — добавил он, зевнув.

— Тогда не отвлекай меня, — оборвал Гораций. — Пока я не разберусь, мы никуда не полетим… Дайте мне три минуты.

— А нам чем заняться? — спросил Порфирий. Его мех инстинктивно пытался скопировать кремовый цвет панелей, но осьминог сопротивлялся, и поэтому шел камуфляжными пятнами.

Пол в центре рубки вспучился горбом, а затем превратился в круговой диванчик с мягкими гравитационными ремнями. В середине его открылся люк, из которого поднялся столик с герметичными грушами напитков.

— Круто, — плюхнувшись на голубую бархатную подушку, Сэм протянул руку к ближайшей груше. Оторвал язычок и втянул через трубочку ярко-оранжевую жидкость. — Мандариновый сок! Натуральный…

— Да ну? — Порфирий поспешно подплыл к сиденью и продел в петли пару щупалец. Третьим он обвил колбу. Оторвал язычок, отхлебнул и закатил в экстазе глаза. — Водорослево-моллюсковый фрэш. Прям, как дома.

Саёнара присела на краешек дивана, держа спину очень прямо. И грушу взяла осторожно, будто это граната.

— А у тебя что? — полюбопытствовал Сэм.

— Кровавая Мэри, — сообщила девушка, сделав большущий глоток. — Как раз то, что надо.

— Корабль улавливает эмоциональный фон пассажира и синтезирует идеальный напиток, — пояснил Гораций, проплывая мимо.

— А пожрать? — оживился Порфирий. — Бутерброд с копченым салом и маринованными мухами может?

Вместо ответа в столике открылся лючок и на поверхности показалась тарелочка с голубой каёмочкой. На ней покоилась ржаная горбушка, выстеленная прозрачно-белыми, с розовыми прожилками, пластиками сала. Вкусно запахло хлебом и чесноком. Сало было посыпано черными, скользкими на вид черными горошинами…

Подцепив бутерброд кончиком щупальца, Порфирий отправил его в пасть, поднял к потолку все восемь глаз и принялся сосредоточенно жевать.

— Вкусно, — решил он, проглотив всё, до последней крошки. — Знаешь Сэмми, этот корабль — лучшее, что с нами случалось за очень долгое время.

— И как мы его продадим? — спросила Саёнара.

Повисла тишина. Даже Гораций перестал метаться по рубке.

— Что? — удивилась она. — Мы же договорились: линяем с Веги и продаем эту лоханку, — она посверлила взглядом Порфирия и Горация, потом повернулась к Сэму. — Так ведь, капитан?

Сэм растерянно моргнул. Прямо сейчас, в данный момент, красноречие его покинуло.

Корабль мягко дрогнул.

— Отстыковка прошла успешно. Выходим на орбиту, — доложил Гораций. — Куда направимся, капитан?

Сэм обратил взор к осьминогу.

— Как думаешь? Попробуем скопление Дикобраза или сразу махнем в Прерии?

— Эй вы… — попыталась встрять Саёнара, но Сэм демонстративно повернулся к ней спиной.

— Прерии, конечно, заманчивы, — Порфирий почесал кончиком щупальца макушку. — Но… Может, найдем что-то ближе к центру Галактики? На этой малышке долетим в считанные часы. Перебьем номера, перекрасим корпус — я знаю одного умельца — и тогда её родная мама не узнает.

Сэм сложил губы трубочкой и задумчиво засвистел, прикрыв глаза. Через пару секунд он кивнул.

— Годится. Где обитает твой умелец?

— Летим на Базар, — рявкнула Саёнара. — Продаём корабль, делим прибыль, а дальше — делайте, что хотите.

— С продажей лучше погодить, — возразил осьминог. — Лучше всего сейчас залечь на дно…

— Мы договорились, — вскочив с дивана, Саёнара угрожающе сложила руки на груди. И это могло бы выглядеть очень внушительно, если б она тут же не перевернулась вниз головой, от избытка чувств забыв о невесомости. Оттолкнувшись от прозрачного купола, она невозмутимо приняла нормальное положение и продолжила: — Линяем отсюда, продаем корабль и делим бабло. Дальше — каждый в свою сторону.

— Послушай… — начал проникновенно Сэм. — Нам вовсе не обязательно продавать этот корабль.

— Мы так не… — попыталась перебить Саёнара.

— За краденый корабль никто настоящей цены не даст, — поддержал Порфирий. — Здесь одних технологий на кучу интерстелларов. Если в них чуток разобраться и толкнуть по-отдельности… Можно нажить целое состояние. Три состояния. Ангелы не особо-то делятся своими ништяками. Представь, какие цены мы сможем ломить. Да ты будешь купаться в золоте. А также пить его, есть и выделять в виде бубликов из…

— Я не собираюсь ждать. Деньги мне нужны сейчас, и точка.

— Вообще-то… — Порфирий подплыл к ней очень близко и окружил корзинкой из щупалец. — Мы можем высадить тебя на какой-нибудь планете. Настолько захолустной, что на ней даже космопорта не будет. Или просто выбросить в открытый космос. А потом сказать, что так и было…

Молниеносно выхватив меч, Саёнара приставила его к горлу Порфирия и чуть надавила. Из надреза показалась мутно-голубая капля и повисла рядом идеально круглой бусиной.

— Я поклялась не мочить его в крови, пока не встречу своего главного врага, — буднично сказала она, глазами указывая на клинок. — Но если ты еще раз посмеешь прикоснуться ко мне своими лохматыми отростками — я, так уж и быть, нарушу клятву.

— Капитан… — позвал Гораций, но на него никто не обратил внимания.

— Он хотел сказать… — хрипло начал Сэм, осторожно подплывая к девушке сбоку. — Что имея самый быстрый в Галактике корабль, глупо продавать его за бесценок. А я, в связи с этим, хочу предложить тебе членство в команде. И долю прибыли.

— Нет, не хочешь! — прошипел осьминог, косясь на поблескивающее лезвие. — Она же убийца, Сэм. К тому же, чиканутая на всю голову…

— КАПИТАН! — все вздрогнули и повернулись к роботу. — Нас окружили. Объединенный флот дона Муэрте и дона Ндрагетты. Мы на прицеле у трехсотмегатонных лазеров.

— Это он так шутит, да? — спросила Саёнара.

— Если трехсотмегатонный лазер кажется вам смешным — то таки да, я шучу, — согласился робот. — Особенно забавно будет испаряться одновременно, и став единым ионным облаком, прийти, так сказать, к общему знаменателю. Кстати, они откроют огонь через тридцать… двадцать девять… двадцать во…

— Двадцать восемь чего? — спросил Сэм.

— Секунд, конечно. Двадцать пять…

Взмыв под прозрачный купол, Сэм сразу узнал желтые, похожие на громадных жаб, эсминцы дона Муэрте. Бока их масляно поблескивали в призрачном свете лун и спутников. С другой стороны висело два длиннющих — каждый величиной с небоскреб — дредноута, с опознавательными знаками клана Ндрагетта. Один из дредноутов как раз заканчивал маневр, выводящий его на линию поражения яхты Посредника.

— Валим отсюда к чертовой бабушке! — не помня себя, заорал Сэм

— Есть, капитан.

Светодиоды на лицевой панели робота слились в стремительную прямую, зазвучал пронзительный, переходящий в ультразвук писк, а потом всё вокруг вытянулось и — исчезло.

Темнота. Корабль будто оказался в мягкой, заполненной легчайшим пухом черного лебедя, подушке. Тем не менее, если хорошенько приглядеться, в ней всё же проклевывалось несколько дырочек. Каждая из них была размером не больше булавочного укола.

— Где мы?

— Хрен его знает, Сэм.

— Штурман, доложите обстановку по всей форме.

— Принято, капитан. Докладываю: хрен знает, куда нас занесло.

— Порфирий, стукни этого остолопа. Видимо, варп-прыжок совсем ему контакты закоротил…

— Не надо меня стукать. Я не виноват, что корабль не может отыскать этого места в лоции.

— Как так, старший кормчий?

— Сам удивляюсь. Вы сказали: — валим к чертовой бабушке. Компьютер корабля принял ваши слова к действию. В прямом смысле.

Повисла тишина. Очевидно все задумались, какой смысл имел в виду робот: метафизический, или всё же материальный.

— Ладно, разберемся, — наконец изрек Сэм. — Хоть свет-то ты можешь включить?

— Есть, капитан.

Когда вспыхнул свет, темнота за пределами корабля сделалась еще гуще. Она клубилась, обретая самые причудливые формы, липла к прозрачным панелям купола и казалось, вот-вот просочится внутрь.

— Жутко-то как… — пробасил Порфирий. Сжавшись в синий меховой шар, он завис посреди рубки, тревожно моргая всеми восемью глазами.

— Она будто живая, — произнесла Саёнара, осторожно подплывая к куполу и прикасаясь к нему кончиками пальцев. — Вы слышите?

От купола доносилось едва слышное, но непрерывное потрескивание. Будто в пламени миллиона свечей сгорали миллионы мотыльков одновременно.

— Это силовое поле, — объяснил Гораций. — Тут повсюду тёмная материя, и…

— Давай самый малый вон к той звезде, — перебил Сэм, указав на слабенькое свечение далеко впереди. — Подойдем — сориентируемся.

— Принято, капитан.

Послышался негромкий гул. Затем пол, потолок и стены мелко задрожали. Через тридцать секунд дрожь стихла и наступила тишина.

— Осмелюсь доложить, капитан, мы застряли, — отрапортовал Гораций.

— Нет, всё-таки варп повредил ему плату, — сокрушенно покачал головой Сэм. — Как мы могли застрять? Здесь же вакуум. Сиречь — пустота.

— Я же говорю: никакая это не пустота, а темная материя. Тут её навалом, хоть лопатой греби. Так, паскуда, облепила борта, что и ворохнуться нельзя.

— Какая еще темная материя? Ты в своём уме?

— Да, дружок, тут ты перегнул, — осьминог развернулся и вытянул щупальца по всей рубке. — Тут ты, как говориться, дал маху. Ну какая, к свиням летучим, тёмная материя? Она ж только за пределами Галактики бывает. И то — не везде.

— Может, его как-то можно привести в чувство? — спросила Саёнара, недоверчиво глядя на робота. — Если только через него мы можем общаться с кораблем, а жестянка сошла с ума…

— Если будете дразнить и обзываться, я общаться не буду, — надулся робот.

Отвернувшись к стенке, он загудел себе под нос:

— Никто-о-о не знает бед мои-их…

— Ну-ну, Гораций, — погрозив кулаком Порфирию и Саёнаре, Сэм подлетел к роботу. — Никто тебя не дразнит. И вообще, это они любя…

— Вот отключусь, будете знать, — робот будто и не замечал Сэма. — Говорю вам: тёмная материя, забодай её комар. А вы…

— Старший кормчий! Передать управление капитану! — быстро скомандовал Сэм.

Приказа капитана робот ослушаться не мог, и после секундной душевной борьбы, уныло ответил:

— Есть передать управление…

Из стены выдвинулся новый пульт. Был он раза в три больше обычного корабельного пульта, со встроенным креслом и таким множеством датчиков, циферблатов и кнопочек, что от их мигания Сэму сделалось страшно.

— Пожалуйте, капитан. Старший кормчий вахту сдал.

На мгновение Сэму показалось, что в голосе робота прорезались саркастические нотки.

— Капитан вахту принял… — задумчиво отрапортовал он, усаживаясь за пульт и с удивлением разглядывая кнопки. — И как с этим работать? — обернулся он к Горацию.

— На датчиках есть такие стрелочки, капитан. А еще — циферки. Это показания приборов, капитан. Их нужно считывать, а затем — нажимать на кнопочки и рычажки…

— Издеваешься, да?

— Так точно, капитан. Это вы верно подметили. Не мог устоять перед соблазном. Скажу в своё оправдание: пульт абсолютно аутентичный, капитан. Именно такие монтировались раньше на всех кораблях. Пока ими не стали управлять… Как это вы говорили? А, вспомнил: такие жестянки, как я.

— Я же извинился.

— Ничего личного, капитан. Я же робот. Мы не чувствуем обиды. А также радости, боли, грусти…

И Гораций вновь замычал себе под нос.

— В чём ты прав, — проворчал Сэм. — Так это в том, что этот пульт — дикая древность.

Он наугад нажал какую-то кнопку. Завопила сирена. Все зажали уши. Сэм поспешно нажал несколько других кнопок. Сирена стихла, но вместо неё поднялся ураган — включилась система вентиляции помещений.

Порфирий распластался по полу, успев схватиться щупальцем за кресло Сэма. Горация и Саёнару сдуло, как мотыльков, и размазало по переборке. Сэм отключил ветер.

— Так, я кажется понял… — пробормотал он себе под нос. — Это жизнеобеспечение, это… энергия, а это… О! Судя по всему, это двигатели. Ну-ка… — он протянул руку к большому рычагу, но её перехватил Порфирий.

— Ты уверен?

— А что такое?

— Ну, включишь катапультирующую систему, или еще что…

— Я уверен.

Отбросив щупальце, он вновь взялся за рычаг. Надавил. Где-то под полом послышался гул. Сэм удовлетворенно кивнул и утопил рычаг еще глубже. Под полом взвыло громче. Он выжал рычаг до упора, под полом взвыло возмущенно-пронзительно и… стихло. На мостике вновь погас свет.

— В чем дело? — спросил Сэм в пустоту.

— Корабль сказал, что не позволит всяким, простите капитан, я цитирую, — ушлепкам, — насиловать двигатель и впустую жечь топливо, — пояснила пустота голосом Горация. — Так что он всё отключил.

— Вот всегда ты так, Сэм. Хоть бы раз подумал, прежде чем что-то делать, — раздался сердитый бас. — То давай двойной груз возьмем, то давай на корабль сыграем…

— А ведь мохнач прав, — поддержал женский голос. — Твоими стараниями задница, в которую мы проваливаемся, становится всё глубже.

— Будто я один виноват, — разозлился Сэм. — Первый закатывает истерики, как кисейная барышня… Ты железный, Гораций! У тебя контакты платиновые! Ты двадцать атмосфер можешь выдержать, а воешь как девчонка, по каждому пустяку… Вторая убивает младшего Ндрагетту, и сажает нам на хвост еще одного мафиозо, будто одного мало было. Третий…

— Погоди! Так это ты пришила Сантино? — прервал Сэма Порфирий. — Уважуха. Ты конечно чокнутая, но с этим ублюдком четко поступила. Собаке, как говориться…

— Спасибо, — откликнулась Саёнара.

— Нет, вы меня слушаете? — опять спросил Сэм в пустоту. — Я тут распинаюсь, пытаюсь сказать, что все мы накосячили в одинаковой степени…Если вы не заметили, жопа, в которой мы сейчас сидим — общая. Так что заткнитесь и дайте мне с этим разобраться.

— И что ты собираешься делать? — спросила Саёнара. — Если ты не заметил, здесь темно, как в утробе ракианского червя.

— Первым делом найду, как включить свет, — отозвался Сэм. — А потом заведу двигатели и вытащу нас из жопы.

— Лучше не трогай ничего, Сэм, — робко попросил Порфирий. — Пусть лучше Гораций уговорит корабль…

Из дальнего угла раздалось негромкое мурлыканье.

— Гораций? — спросил Сэм. — Ты как?

— Отлично, капитан. Больше не ною, как девчонка. Потому что я теперь — ёжик. Обыкновенный ёжик, не имеющий никакого отношения к космосу… Хотите, анекдот расскажу? Заходит в бар шестиногая лошадь, и говорит… Хотя нет, это не смешной анекдот. Лучше побуду оливкой в стакане с мартини. Плюх! Вау… Бодрит, однако.

— Ну всё, Сэм, допрыгались, — проворчал осьминог. В темноте загорелись восемь желтых глаз. — Довели мы его. А ведь я тебе говорил: роботам врать нельзя, у них от этого когнитивный диссонанс делается. Теперь наш штурман представляет себя оливкой, а оливки, как тебе известно, кораблями управляют не очень хорошо.

— Да уж… — из темноты раздался смешок Саёнары. — Еще утром я думала: хуже, чем есть, уже быть не может.

— Хуже может стать всегда, — откликнулся Порфирий. — Проблемы — они такие. Закрываешь дверь — ломятся в форточку…

Внезапно в рубке зажегся свет. Сэм издал победный клич и упал в капитанское кресло — вместе с освещением появилась гравитация. Порфирий в последний миг выстрелил щупальцем и прилепился к куполу. Саёнара, кувырнувшись как кошка, приземлилась на ноги. На пол грохнулся один Гораций.

— А теперь я резиновый мячик. Кто хочет поиграть в грави-бол?

— Пессимисты, — изрек Сэм. — Пробле-е-емы! Хуже не может быы-ы-ыть! А я взял, и всё починил…

В рубку неторопливо вошел новый пассажир. Его длинное тело было укутано в мех такого глубокого шоколадного оттенка, что в него хотелось макать печенюшки. Кожа на вытянутой и чуть обвисшей аристократической физиономии сияла зеленоватым блеском, доступным только благодаря самому дорогому мылу.

Встав в дверях, пассажир дождался, пока все взгляды обернутся к нему, а затем, растянув губы в холодной улыбке, произнес:

— Кто тут говорил о проблемах?