Под слезами Бостона. Дьявол не спит

Таша Мисник (2023)

Серена вечно в бегах: от призраков прошлого, от близости, от самой себя. Никто не знает ее тайну, и вряд ли Серена решится доверить ее хоть кому-то. Эзра потерял то, что ему было дороже всего, и запер свое сердце на замок. Он больше не чувствует боли. В его мире нет места слабости. Однажды жизнь сталкивает этих двоих. Они похожи больше, чем кажется, и оттого возненавидели друг друга с первой секунды знакомства. Станет ли эта встреча спасением или же ознаменует начало конца? Первая часть чувственной и обжигающей серии «Под слезами Бостона».

Глава 8. Помни

Эзра

Я снова хреново спал. Улыбка Джейд становится все менее отчетливой, и я уже почти не вижу ее лица. И когда подрываюсь ото сна, наспех тянусь дрожащими руками к нижней прикроватной полке за ее фотографией. Единственной, которую я сохранил.

Скольжу взглядом по контуру совсем юного лица и вспоминаю каждую перемену мимики.

Она всегда улыбалась. Она была так молода.

Она была и могла быть счастлива.

Фотография летит обратно в ящик, после чего тот громко захлопывается, а я вдавливаюсь затылком в подушку на пять секунд. Всего на пять секунд, которые просчитываю в уме, чтобы снова стать сильным и выйти из квартиры обычным Эзрой. Шестой не позволяю себе никогда. Так учил Один.

Вспоминаю о нем и смотрю на часы, которые показывают десять утра. К двенадцати буду у него. Утро стандартное, как и вечер перед сном. Всегда все по одному сценарию, если накануне я не упиваюсь в хлам. Несколько отжиманий, приседаний, упражнений на пресс, обязательно подтянуться на рейке — и заслуженный пóтом душ.

Одеваюсь, набираю отцу и извиняюсь, что не смогу провести с ними выходной день, как обещал, — еще одна отметка в блокноте Бостона. Снова подавляю вину и ненависть к самому себе. Матерюсь на нескончаемый дождь, беру латте в соседнем кафе и еду, кажется, в привычное место к привычному человеку, но на этот раз что-то внутри дребезжит от тревоги.

Всю дорогу изжевываю фильтр выкуренной сигареты. Всю дорогу крепко сжимаю руль и не перестаю думать о тоне Одина. Кажется, меня ждет беспросветный туннель в задницу.

Несмотря на скверные мысли, я проезжаю пост охраны и паркуюсь у загородной виллы Одина, окрестности которой он уже не покидает последние лет пять по состоянию здоровья. Но, черт возьми, даже если он однажды не сможет подняться с кровати, он все равно будет с сигарой в зубах и в клубах табачного дыма.

По традиции меня обыскивают при входе в дом. Я уже привык и даже нахожу это забавным.

— Малыш. — Руки новенького перекачанного головореза в черном костюме от Kiton спускаются вдоль моей ноги от бедра к колену. — У тебя такие ловкие пальцы. Ты случайно не подрабатывал раньше массажистом у Саманты на Атлантик-авеню?

— Никогда не был у Саманты на Атлантик-авеню, — монотонно отзывается здоровяк, не отрываясь от прощупывания моей икры. — Можете проходить. — Он выпрямляется, и мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Жаль. Еще бы чуть-чуть ниже, и я бы кончил. Лодыжки — моя эрогенная зона. — Я поднимаю руку и мягко треплю его по щеке, наблюдая за несменным выражением лица. — Надеюсь на скорую встречу, Джорджи! — Подмигиваю ему и удаляюсь дальше по коридору. — Мало кто доводил все до конца, но у тебя почти получилось!

— Я Кевин, — слышу глухое возражение в спину и лишь усмехаюсь его поправке.

Попытка поднять самому себе настроение рушится, как замок из песка, когда я вхожу в гостиную. Один, в окружении четырех телохранителей, восседает в любимом кожаном кресле с высокой спинкой и, как обычно, тянет в себя толстую сигару. Если припомнить, я видел его без нее только в тюрьме. Клубы сизого дыма размывают его лицо, а потом накрывают туманом огромную комнату.

— Эзра, — выдыхает он и тут же заходится тяжелым кашлем. К нему мигом подбегает один из слуг, но Один лишь отмахивается.

— Тебе давно пора бросить курить, старик. — Я усаживаюсь в кресло напротив него.

— Вот смотри и знай, в кого ты превратишься, — улыбается Один, и я вижу, скольких усилий ему это стоит. — Принесите нам выпить, — обращается к своей «армии».

— Нет, Один, мне еще ехать за Бостоном.

— Два виски, возьми мой любимый, — он игнорирует мои слова и продолжает давать распоряжения кивающему болванчику по правую руку от него.

— Я же сказал…

— Тебе стоит выпить, сынок.

Я тут же замолкаю. И, подобно моему молчанию, затихает и сердце, боясь издать лишний звук. Здесь что-то нечисто. Любимый виски Одина я пил всего один раз в жизни.

— Я не знаю, что мне делать, Один! Я не знаю, что мне делать! Ее больше нет! Ее больше нет!

— Но есть он.

— Мне не нужен он. Мне не нужен он без нее! Я не хочу! Я не могу ее потерять! Я только ее нашел, Один!

— Эзра! — Первый за все время нашего знакомства крик Одина и его грубые руки на моих щеках заставляют сосредоточиться на его глазах. — Ты обещал. — Он не сводит с меня глаз и подзывает кого-то из своих. — Виски. Принеси нам мой любимый.

— Я убью их. — Он не убирает рук, и слезы хлещут по его пальцам, но он смотрит. Смотрит и смотрит в самую душу. В меня. В мое молодое сердце, расколовшееся надвое.

— Еще слишком рано. Тебе сейчас нужно заботиться о Бостоне.

— О ком?

— О Бостоне. Великому мальчику нужно великое имя. Разве не так хотела Джейд?

— Она считала, что этот город исполняет мечты…

— Мы исполняем мечты, Эзра. Мы творим чудеса. И одно из них сейчас в твоих руках. Ты можешь стать творцом либо разрушителем. И речь идет о двух жизнях.

— Моя жизнь не связана с ним.

— Ты еще не знаешь, как сильно ошибаешься.

— Выкладывай, Фрэнк. В чем дело? — Я размякаю в кресле напротив Одина. — Я уже не тот юнец, который не контролирует эмоции.

— Я никогда не называл тебя юнцом. Как и ты не называл меня Фрэнком, — усмехается он, но я не нахожу это забавным. Я слишком напряжен. Я слишком преждевременно зол. И ожидаю полнейшего дерьма. Не зря вовремя подоспели два рокса с его выдержанным виски.

— За что пьем в этот раз? — Давлю улыбку, но не нахожу ответа в лице Одина.

— Выпей. Разговор потом.

— А ты выдержишь? — Я удерживаю стакан за дно и перекручиваю в пальцах. — Завещание написал?

— Нервничаешь, значит? — Уголки сухих губ тянут вверх старые щеки. — Не зря, Эзра. Есть дело.

Я опрокидываю залпом рокс, чтобы успокоить тряску в руках, чтобы приглушить воспоминание о Джейд. Чтобы не помнить сейчас о моем Бостоне.

Алкоголь жжет горло, как будто пью в первый раз. Один выпивает со мной и даже не морщится.

— Предупреждаю, что в этом деле я даю тебе возможность отказаться. — Подзывает слугу и вручает ему пустой стакан. — Все свободны. Покиньте комнату и закройте за собой дверь.

Его команда, как и всегда, выполняется без промедлений. Дверь запирается с обратной стороны. Мы остаемся наедине, и я знаю, что сейчас услышу что-то, от чего мне как минимум разорвет мозг. Главное — не сердце. Его не осталось с прошлого раза.

— Я весь внимание, — нарушаю тишину я, но Один молчит и пристально смотрит на меня.

Он изучает мое лицо. Сканирует его ветхими глазами цвета тумана и молча поглаживает дряблой рукой кожаную рукоятку кресла. Я знаю, что он делает — снова пытается влезть внутрь, пробраться в темный угол души и осветить его фонариком. Но на этот раз у него ничего не выйдет. Пусть пробирается. Пусть светит. Пусть озарит всю мою внутренность. Там все равно везде пусто.

— Так и будем молчать? Или обсудим твоего нового головореза, который слишком тщательно прощупывал мои ягодицы при входе? Думаю, он гей, — последнюю фразу проговариваю шепотом и оборачиваюсь по сторонам, как бы убеждаясь, что никто не слышал. — Ничего не имею против. Не подумай. Просто делюсь наблюдениями. Ты ведь человек старой закалки.

— Эзра. — Один даже не улыбается, только его взгляд становится жестче. — Я бы еще посмотрел на твои кривляния, но, боюсь, дело не терпит отлагательств.

— Вообще-то из нас двоих ты решил сыграть в молчанку.

Один тяжело вздыхает. Знаю, что порядком задолбал его, но ничего не могу с собой поделать — невроз с трясущихся конечностей перебрался на язык. И Один это знает как никто другой.

— Поступил новый заказ.

— Не поверишь, но я догадался.

— Эзра.

Я наконец замолкаю и принимаю безвыходность ситуации — мне придется его выслушать так или иначе. Я ведь уже пришел сюда. Я ведь не слабак.

— Честно говоря, я знал, что рано или поздно один из них обратится ко мне. Но вот который будет первым, я предугадать не смог. — Один проводит морщинистой рукой по подбородку и выдерживает традиционную паузу. — Наш объект — Ви́тор ди Виэйра. Ви́тор Пéрес ди Виэйра. Ты наверняка слышал о нем.

Конец ознакомительного фрагмента.