Таблетка от реальности

Таша Мисник (2024)

Их любовь брошена где-то на полпути. Она растоптана, потеряна и пережита, но забыта ли? Все вокруг твердят, что время лечит, а прошлое должно оставаться в прошлом. Раненое сердце переболит. Душа срастется. И снова захочется жить.Однако у Вивьен свое мнение на этот счет. Она, как лучший научный сотрудник, точно знает, что от любви нет лекарства.Значит, вместо смирения разразится бой. Вивьен уже готова. Она будет сражаться за свою любовь. По своим правилам. Своим нетрадиционным способом. Она приложит максимум усилий, чтобы в груди снова забилось так же, как и год назад. Вивьен уверена в своих силах. Поэтому в предстоящую дружескую поездку на озеро вместе с багажом она прихватывает свое инновационное изобретение.

Глава 9. Цепной зверь

Статус проекта «DiveIN2»: активен

Эйсто

Наблюдаю, как сгустки облаков лениво затягивают луну, и думаю, что у нас с Вивьен все могло сложиться по-другому.

Мы ведь были счастливы. Мы могли спасти наши отношения. Но по какой-то необъяснимой, глупой причине я выбрал для нас два разных пути.

Это я, кто решил все за двоих. Я тот самый эгоистичный идиот, который собственными руками оттолкнул самое ценное, что было в моей жизни.

Она должна ненавидеть меня, а не лежать вот так рядом. Будто и не было этого месяца порознь. Будто я не разбивал ее сердце. Не раздирал душу. Не закрывал глаза на слезы и мольбы попробовать все заново еще раз.

Всего один гребаный раз.

Но я не дал нам шанс.

Наверное, последствия этой ошибки будут преследовать меня вечно, если я не попытаюсь хотя бы что-нибудь исправить. Сейчас.

Я склоняю голову набок, чтобы разглядеть ее лицо. Невозмутимое, прекрасное лицо. Она так красива… Завораживающе прекрасна в тусклом свете луны. Веки опущены. Густые ресницы слабо подрагивают, и я помню, как они щекотали кожу, когда Вивьен засыпала на моей груди. Две маленькие родинки над левой скулой придают ее лицу абсолютную уникальность. Это они свели меня с ума, как только я увидел ее на первом курсе колледжа. А, может, ее вздернутый нос? Он тонкий, аккуратный, и я любил, как он утыкался мне в шею. Обычно Вивьен делала глубокий вдох и пыталась зарыться глубже, обнимая меня за плечи двумя руками. Со мной наедине она могла позволить себе быть нежной и беззащитной.

Не убил ли я эту нежность в ней?

Перевожу взгляд на ее губы. Полные и влажные. Приоткрыты на дюйм. Вивьен делает вдох и невольно облизывает их.

Боги… Она вообще понимает, насколько соблазнительна прямо сейчас?

Я помню вкус ее губ. Что-то похожее на спелый личи. Нежная мякоть с винно-сладким привкусом. Именно так я и думал, когда впервые целовал ее и пьянел… пьянел…

Хватит, Эйсто.

Зажмуриваюсь и стискиваю зубы.

Хватит.

Младшему Эйсто и так весь вечер слишком тесно в джинсах. Успокойся.

Я сглатываю и снова скольжу взглядом по лицу Вивьен.

Интересно, о чем она сейчас думает? Наверняка ее прелестная голова забита адекватными мыслями, а не пошлостями, которые заполонили мой нездоровый мозг.

Может, послать все к черту и поцеловать ее? — пульсирует нездоровый мозг.

Провести языком по нижней губе. Впиться в нее зубами и оттянуть, — продолжает нездоровый мозг.

Протолкнуться в ее жаркий рот. Обхватить шею руками. Навалиться сверху и прижаться к ее телу, — невозможно контролировать нездоровый мозг.

Черт. Я буквально чувствую гладкость ее кожи под своими пальцами. Чувствую жар и податливость ее тела, как она принимает и отзывается на каждое мое прикосновение.

Хватит!

Сжимаю кулаки.

Я гребаный озабоченный подонок.

Я бросил ее. И не имею права теперь желать.

Я ведь обидел Вивьен. Причинил ей боль. Просрал нас. Так почему она сейчас здесь, со мной, на нашем месте, где мы еще любили?

Отворачиваюсь от Вивьен и утыкаюсь взглядом в небо. Луна никуда не делась. Она тут и взирает на меня сквозь пелену облаков, но я все равно могу разглядеть кратеры. Мысленно обвожу их. Скитаюсь от одного к другому. Пытаюсь заинтересовать себя. Это обманка. Удается всего на пару секунд, а после — мои глаза снова ищут Вивьен.

Она по-прежнему спокойна. Веки прикрыты. Ресницы подрагивают. Она по-прежнему прекраснее «звездного» прибоя на Ваадху.

Мое сердце мнется как сдутый футбольный мяч.

Хорошо, что сейчас эти зеленые глаза не смотрят на меня. Я бы не вынес. Они бы прожгли меня насквозь.

Прошел месяц. Всего лишь чертов месяц без нее. А по ощущениям — целый год.

***

Тринадцать месяцев назад

— Эйсто, ты дома… — удивляется Вивьен, когда я встречаю ее с работы. Я стою в проходе дальше по коридору и упираюсь плечом в стену. — Думала, по средам ты в это время в клинике.

— Сегодня пятница. И я заменился.

— Зачем? — Она медленно стаскивает высокие ботинки, слишком большие для ее худых ног, и опирается спиной о стену. Наверняка, как обычно, работала на износ и вымоталась. — Ты никогда так не делаешь. — Ее уставший взгляд наконец встречается с моим серьезным лицом.

— Нам нужно поговорить, Вивьен.

— Эйсто, я так устала… — Она вяло избавляется от джинсовой куртки. Вздыхает, будто скинула груз, и бросает ее на пол.

— Ты снова не ночевала дома. — В этот раз я не поднимаю куртку и не вешаю ее в шкаф. Я не двигаюсь с места.

— Нужно было остаться на ночное дежурство.

— Опять?

— Эйсто… Ты же знаешь, бывают форс-мажоры. У тебя они тоже случаются.

— Четвертый раз за неделю?

— Ты завел график посещения нашей квартиры?

— Здесь и без графика не сложно заметить твое отсутствие.

— Ну, прости меня. — Вивьен плетется по коридору по направлению ко мне, но сворачивает в гостиную, так и не преодолев два лишних шага.

Всего два шага до меня.

Я горько усмехаюсь и следую за ней.

Два шага. И я бы передумал.

Вивьен плюхается на диван и раскидывает руки по мягким подушкам. Она устала. Я знаю. Я вижу это каждый раз, когда мне удается застать ее дома.

Продолжаю стоять в дверном проеме, скрестив руки на груди.

Да, она устала, но и я тоже уже устал.

— Плесни мне, пожалуйста, немного виски, — просит Вивьен, откидывая голову на спинку дивана. Ее взгляд устремлен к потолку. Он интересен ей больше, чем я.

— Вивьен, ты меня вообще слышала? Нам нужно поговорить.

— Можно мне поспать хотя бы пару часов, Эйсто?! — Она грозно хмурит брови и резко смотрит на меня. — Я без сна уже дольше суток.

— Знаю, потому что куда дольше суток тебя нет в нашей постели!

— Не начинай, прошу. — Вивьен с измученным видом стягивает себя с дивана и волочется к домашнему бару.

— Почему ты не предупредила меня, что снова останешься в лаборатории?

— Потому что там не ловит связь, Эйсто! — раздражается она. — Ты ведь прекрасно это знаешь! Или тебе просто нравится доводить меня до белого каления одними и теми же вопросами?

Дно стакана, который Вивьен вытащила из шкафчика, звонко ударяется об обеденный стол. Обеденный — только название. Уже больше полугода стол из необрезного сруба, который изготавливали индивидуально по нашему заказу, выполняет единственную функцию — барной стойки.

Вивьен наполняет четверть стакана виски. Бутылка Джеймсона ударяется о стол следом за роксом ¹⁷ . Она не находит в себе сил вернуться к дивану. Валится в ближайшее кресло как груда камней и делает жадный глоток.

— Вивьен, какого черта?! Где хотя бы капля уважения? — вспыхиваю я. Вивьен поднимает на меня свой взгляд. Зеленые глаза больше не горят. Там болото. И я в нем уже по горло увяз. — Я с трудом заменился. Хотел поговорить с тобой. Поэтому, будь так добра, удели мне немного своего бесценного внимания.

— Что непонятного во фразе «Я очень устала, Эйсто»? — Она закатывает глаза, а я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

Высокомерная, равнодушная, раздраженная Вивьен.

Хочется придушить ее в такие моменты, но я всегда держу себя в руках.

— Я слышу это каждый день.

— Потому что я устаю каждый день, Эйсто! — Голос Вивьен повышается.

— Я тоже устал, Вивьен…

— Давай ляжем спать, ладно?

— Ты не поняла. Я устал от таких отношений, — с досадой вырывается из моих уст. Ее рука застывает на уровне лица. Вивьен не делает глоток виски, она, замерев, смотрит мне прямо в глаза. — Так не может продолжаться. Я вымотан, Вивьен.

— Что ты хочешь этим сказать? — Не отрывая от меня глаз, Вивьен медленно ставит стакан на кофейный столик.

— Я так больше не могу. — Каждое слово преодолевает барьер в моем горле. Но я говорю: — Я хочу, чтобы ты была рядом. Мне охренительно не хватает тебя, Вивьен. Но тебя просто нет. Мы не общаемся неделями. Неделями, Вивьен! Однажды ты переедешь жить в свою лабораторию, а я узнаю об этом в последнюю очередь!

— Не утрируй, — цокает она.

— Твою мать! — стискиваю зубы. Вивьен специально испытывает мое терпение на прочность, но я не выйду из себя.

— Пойду спать. Спасибо за содержательную беседу. — Вивьен выпрямляется на ногах и направляется в мою сторону, надеясь прошмыгнуть в спальню. Увы, Вивьен, не сегодня и уж точно не в этот раз.

— Не так быстро. — Я загораживаю ей грудью проход, она бросает на меня раздраженный беглый взгляд и пытается протиснуться между моим плечом и дверным косяком. — Я не шучу, Вивьен. — Ей не удастся сдвинуть меня с места даже на дюйм.

— Эйсто, что за цирк?

— Это ты устраиваешь представление. Я хочу нормально поговорить.

— Знаю. Проходили. Я слышала все эти упреки уже тысячу раз.

— Еще раз закатишь глаза — и я за себя не отвечаю.

Ее поведение бесит.

Гнев струится по венам. Подбирается к горлу. К мозгу. Еще немного, и я сорвусь. Еще чуть-чуть, и мой самоконтроль полетит к чертям. Я слишком долго терпел. Слишком многое держал в себе. Хватит.

— И что ты сделаешь? — сквозь зубы шипит она мне в лицо.

— Прошу, не провоцируй меня.

— Иначе что?! Великий, невозмутимый, безмятежный Эйсто выйдет из себя?!

Я не замечаю, как хватаю ее под локоть и в одно движение толкаю в сторону дивана.

— Присядь.

Мой голос резкий и твердый. Вивьен пятится и медленно опускается на подушки, раскрыв от изумления рот. Ее глаза округлились. Она напугана и не перестает смотреть на меня снизу вверх. Я подхожу ближе на пару шагов.

— Прости, если сделал больно. Я не хотел.

Я правда не хотел, но иногда она бывает просто невыносимой. Только она способна снести мне крышу. Только ее сумасшествие будит во мне зверя. Он таится где-то глубоко внутри меня. Он тихий и смирный. Он прикован. Но Вивьен мастерски призывает его. Дразнит его. Играет с ним в свои дикие, ненормальные игры. И он либо когда-нибудь сожрет ее, либо она в совершенстве овладеет дрессировкой.

— Я слушаю, Эйсто. — Вивьен снова холодная.

Я делаю глубокий вдох и стараюсь не обращать внимания на ее надменный вид. Лучше обойтись без скандала. Во всяком случае, я постараюсь.

— Я как никто другой понимаю, что ты выжата, устала и желаешь только одного — поскорее завалиться спать, но, прошу, сделай над собой усилие — поговори со мной.

— Уже делаю это гребаное усилие.

— Спасибо, — процеживаю сквозь зубы.

Спокойно, Эйсто.

— Вивьен, ты разве не видишь, что губишь наши отношения? Точнее твое отсутствие и безучастие в них.

— Что я могу сделать? Ты же знаешь…

— Твоя работа отнимает много времени. Да, — перебиваю ее. — Ты повторяешь это при каждом удобном случае. Но я больше не могу терпеть. Сколько раз за последний месяц ты ночевала дома?

— Ну…

— Я не о ночах со мной.

— Эйсто… — она растеряна.

— Сколько, Вивьен? Сколько раз в этом месяце ты спала в своей постели?

— Я не знаю. — Она отводит взгляд.

— Я знаю. — Мой тон заставляет ее снова взглянуть мне в глаза. — Шесть. Шесть ночей из тридцати одной. Шесть — в нашей квартире, остальные — в любимой лаборатории. И, черт возьми, я даже не знаю, что ты там делаешь! Невозможно тратить столько времени на разработку и исследования!

— У нас очень сложный проект…

— А у нас до хрена сложный период в отношениях, — выпаливаю ей в лицо. — Я хочу возвращаться домой к любимой девушке, которая ждет меня. Хочу представлять ее в нашей постели, и спешить к ней каждый день. Я, блин, хочу, чтобы после тяжелого рабочего дня, после того как я десять часов провел в операционной, сражаясь за жизнь пациента, она хотя бы изредка встречала меня в нашей квартире. Я хочу, чтобы она обнимала меня. Чтобы ее нежные руки снимали напряжение. Чтобы ее улыбка грела. Чтобы мы вместе садились за этот долбаный обеденный стол хотя бы раз в месяц и использовали его по назначению! Мне плевать даже если еда будет из ресторана. Плевать, если приготовишь ее не ты. Мне плевать. Я просто хочу видеть тебя, Вивьен. Хочу говорить с тобой. Хочу слышать твой голос чаще, чем раз в неделю. За последний час ты произнесла больше слов, чем за все гребаные семь дней! Это нормально?

— Я понимаю… — В глазах Вивьен собираются слезы. — Но я не могу бросить проект. Он важен. Мне действительно необходимо уделять много времени работе… — Она поднимается с дивана и приближается ко мне. — Пожалуйста, потерпи еще немного. — Ее тонкие пальцы касаются моей щеки.

И я хочу поддаться. Хочу расслабиться. Как обычно, забить. Ведь ее нежность — такое редкое явление. Я бы мог сейчас поцеловать ее, и мы бы перебрались в нашу кровать. Занялись бы сексом. Вместе уснули. Я бы подумал, что все наладится. Но все это я уже проходил. Вот только ни хрена не наладилось. Поэтому я накрываю руку Вивьен ладонью и спрашиваю, глядя прямо в глаза:

— Чем ты занимаешься?

— Я… Ничего особенного… новый препарат… Нужно протестировать и…

— Ложь. Ты снова лжешь мне.

— Я не могу сказать правду… — Она отводит взгляд.

— Об этом и речь! — Я сбрасываю ее ладонь со своего лица. — Как только ты пересекаешь порог Nebula, то превращаешься в другую Вивьен. Ту, которую я не знаю. Которая вместе с дверью в лабораторию закрывает и свое сердце. И сколько бы я ни ломился — ей все равно. Мне не достучаться до нее. Та Вивьен недоступна.

— Эйсто, пожалуйста, не допрашивай меня. Когда-нибудь, обещаю, я все тебе расскажу. — Ее рука опять касается моей щеки. Тонкие пальцы растирают скулу. — Я вернусь к нормальному режиму. Просто подожди, ладно? Еще немного…

— Сколько? Еще месяц? Два?

Хочется, чтобы ее взгляд вселял надежду. Но я смотрю на Вивьен и чувствую тревогу.

— Может… год… — неуверенно шепчет она и уже не смотрит на меня.

— Год?! — Все еще жду, что Вивьен засмеется или переведет слова в шутку, но она по-прежнему молчит и не смотрит на меня. На мою грудь. На пол. Только не на меня. — Вивьен…

Год.

Она не шутит. Она просит меня потерпеть еще год. Год с той, которая вроде бы есть, но одновременно ее и нет со мной.

Год с призраком Вивьен. С запахом ее духов и шампуня на простынях. Недопитого кофе возле кофемашины. Бокала вина с отпечатком помады на обеденном столе.

Год одиночества и редкой радости, когда она захочет пригреть меня.

Год тоски по той, которая, казалось бы, рядом.

Хватит.

— Нет… — Я медленно мотаю головой. — Нет, Вивьен… Я не для того делал тебе предложение, чтобы ждать еще год… Прости. — Накрываю тыльную сторону ее ладони рукой и медленно убираю со своей щеки.

— Эйсто, пожалуйста… — Ее взгляд тут же находит мой.

— Это выше моих сил. Прости, но я не смогу. — Отступаю от нее на пару шагов.

Один. Второй. Синхронно с грохотом сердца.

— Я люблю тебя, Эйсто… — Глаза Вивьен полны слез.

— Но я давно этого не чувствую от тебя.

Я не могу смотреть, как она плачет. Хочется обнять ее. Прижать к своей груди, скрыть от внешнего мира, защитить, успокоить, высушить ее слезы, сказать, что все наладится и мы переживем, как всегда. Мы ведь всегда справлялись. Справлялись ли?

Сейчас все не так. И я не могу лгать нам обоим.

Поэтому заставляю себя повернуться к Вивьен спиной и выйти из гостиной. Скрыться в стенах спальни. Я больше здесь никогда не усну. Ни с ней. Ни в одиночестве. Мой взгляд падает на собранные чемоданы у кровати.

Как же я надеялся, что развешу вещи обратно в наш шкаф.

Я не хочу уходить.

Я уже скучаю по ней. Как скучал все эти гребаные недели. И буду скучать всю жизнь. Видимо, это мой удел.

Вивьен высечена клеймом на моем сердце. Я хоть и хирург, но не уверен, что моих навыков достаточно, чтобы извлечь ее из моей груди. Этот случай слишком глубокий. Вечный. Как рак, который до смерти.

— Эйсто… — Слышу ее шепот за плечом и оборачиваюсь.

Вивьен открывает рот — хочет что-то сказать, но осекается, замечая собранные чемоданы посреди комнаты.

— Что это? — Ее взгляд тухнет, губы дрожат, она не хочет, но слезы срываются с ресниц и катятся по щекам. — Что это, Эйсто? — Она плачет.

Пожалуйста, не плачь.

Мне хочется иссушить ее слезы. Подойти к ней и стереть их своими пальцами или губами, но я не двигаюсь.

— Это все? — всхлипывает она.

— Да, Вивьен… — наконец отмираю я.

— Эйсто, пожалуйста. — Она бросается мне на шею, поднимается на носочки и утыкается лицом в футболку.

Я срываюсь.

Сжимаю ее талию так крепко, насколько хватает сил. Притягиваю ее к своему телу. Впитываю ее. Запоминаю. Изгибы, вибрации, запах. Пионы и лаванда.

Я скучаю, Вивьен. Скучаю. Скучаю. Скучаю.

Я плохой хирург. Я вот-вот вырву живое сердце. Два. Свое и твое.

— Я люблю тебя, Эйсто. Люблю тебя так сильно, — тараторит Вивьен сквозь слезы.

Сердце бешеное — боится. Душа кричит: «Не покидай! Клади скальпель».

Я дрожу.

Еще чуть-чуть, и я пошлю все к черту. Разнесу в щепки весь свой гребаный план и останусь с ней.

Но я режу.

— Я тоже люблю тебя, Совенок. Бесконечно люблю. — Выпускаю Вивьен из объятий, и она смотрит на меня сквозь слезы с мольбой в глазах.

— Тогда не уходи.

— Я не могу остаться. В конце концов, мы просто измотаем друг другу нервы и двинемся умом.

Последний раз касаюсь ее лица. Утираю слезы. Выдыхаю и сдерживаюсь, чтобы не поцеловать ее. Как же, черт побери, тяжело.

Сердце вырезано. Брошено в стиральную машину. Задан максимальный отжим. Оно расшибается, обливается кровью. Дохнет. Увы, деликатный режим не предусмотрен.

Я хватаю с кровати джинсовую рубашку, швыряю ее поверх чемодана, набрасываю на плечо дорожную спортивную сумку и быстро выхожу из спальни под звук бренчащих колесиков. Всхлипы Вивьен доносятся за моей спиной. Они становятся громче, и я зажмуриваю глаза. Черт. Грудь жжет изнутри. Мне плохо. Там кровоточат раны.

— Прости меня… — шепчу перед входной дверью, зная, что она не услышит. — Я слишком сильно тебя люблю. Слишком…

Я проворачиваю в замке ключ. Распахиваю дверь. Зачем-то топчусь в проеме несколько секунд.

— Прости… — произношу на выдохе.

Перетягиваю ноги и чемодан через порог и тихо закрываю за собой дверь.

Вот и все.

Я упираюсь плечами в запертую дверь. Откидываю голову. Сползаю на уровень чертового чемодана и накрываю ладонями лицо.

Боль реальна. Сердца будто нет. Будто скальпель на самом деле орудовал и изрезал все мое тело.

Боль сильная. Подступает к глазам.

Но мужчины не плачут. Верно?

***

Последний разговор всегда содержит слишком мало слов. У него нет границ, нет временных рамок, никто не спешит все закончить, но словарный запас исчерпывается за миг. Нам хочется многое сказать. Объясниться. Произнести что-то утешительное напоследок. Но мы молчим. Уносим все с собой, потому что не подбираем нужных фраз. А потом жалеем.

В тот день я ушел с грузом непроизнесенных вслух слов. С чувством вины за ее разбитое сердце.

Я предпочел упиваться болью вдали от Вивьен. Я уверял себя, что рядом с ней больнее. Но спустя месяц, по странному стечению обстоятельств, из-за глупой вечеринки Фреда, я снова нахожусь рядом с Вивьен. С моей родной Вивьен. Которую до сих пор безумно люблю.

До Луны и обратно.

Нет, больше. Я люблю ее до конца вселенной. Ничего не изменилось. Никогда не изменится.

Я кретин. Я полный идиот.

Зачем сопротивляюсь? Кому пытаюсь доказать свою силу, когда всегда был и остаюсь слаб перед ней?

Да, я ушел. Да, выдержал целый месяц без ее присутствия. И, возможно, продержался бы дольше, если бы Вивьен не появилась на этой дурацкой вечеринке, куда я зачем-то притащил Стеллу. А ведь я вообще не собирался туда идти.

Черт бы побрал эту Стеллу. Увивалась за мной всю неделю. Поджидала у клиники. До боли смешно, ведь именно этого я и желал. Я хотел, чтобы девушка меня ждала. Вот только хотел я этого от одной определенной девушки, которая прямо сейчас тихо дышит у меня под мышкой.

Не шевелясь, оглядываю лицо Вивьен еще раз. Она такая красивая… Расслабленная сейчас. Боги, как же я скучал весь этот месяц. Не было и дня, чтобы я не думал о ней, не винил себя, не хотел вернуться.

Я смотрю на нее и, кажется, теперь люблю еще сильнее. Эту умиротворенную Вивьен. Тихую. Спокойную. Нежную. Какой она была только со мной.

Ее веки медленно вздрагивают. Может, она уснула? Интересно, что ей снится?

Я невольно улыбаюсь, не сводя глаз с ее пухлых губ.

Хочу поцеловать их. Но имею ли право?

Наши руки едва соприкасаются. Кожа к коже. Где-то у локтя. Клянусь, я чувствую, как жжет это место. Тело начинает гореть. Мое дыхание учащается. Во рту пересохло, и я жадно сглатываю.

Черт, еще немного, и мне сорвет крышу.

Я не могу устоять. Она слишком близко. Меня тянет к ней.

Я медленно подталкиваю мизинец к ее пальцам. Пробираюсь под них. Осторожно. Трепетно. Будто я никогда не был с ней. Будто я робкий подросток, который налаживает первый контакт с девушкой.

Моя рука плавно скользит дальше, и мизинец Вивьен обвивает мой в ответ. Ее холодная кисть накрывает тыльную сторону моей ладони. Я задерживаю дыхание.

Она не спит.

И сейчас поплатится за это. Я больше не хозяин своего тела.

Я резко хватаю Вивьен за запястье и тяну на себя. Мы разворачиваемся друг к другу лицами, едва не столкнувшись лбами. Ее зеленые глаза горят напротив моих глаз. Ее ментоловое дыхание прямо у моих губ. Я чувствую ее вздох на кончике языка. Я голоден. Я пожираю взглядом ее красивое лицо. Хочу насытиться. Обхватываю рукой ее затылок и спускаю с цепи изголодавшегося зверя.

Примечания

17

Рокс — представляет собой низкий и широкий стакан с толстым днищем, в который обычно наливают виски со льдом.