Дверь

Таша Янсу (2021)

После ссоры с сестрой Юля переезжает к своему парню Михе, который получает предупреждение о ее странностях. Поначалу он думает, что это шутка, но позже выясняется, что Юля и впрямь ходит во сне и рисует на стенах двери по ночам. Пытаясь разобраться с этим, Миха случайно подталкивает ее на опрометчивый шаг, который приводит к тому, что за ней начинает охотиться нечто…

ГЛАВА 2

Миха словно в трансе нащупал выключатель. Щелкнул тумблер, и он сощурился от яркого света трех стоваттных ламп. Ужаснулся. Нарисованные двери были повсюду.

Неровные прямоугольники — большие, в рост, маленькие калиточки; небрежные круги с характерным отверстием для ключа посередине; полукружия арок с острыми пиками по внешнему ободу… Под окном аккуратно расставлены пять баночек с красками, еще одну Юлька держала в руках. Эти краски Миха знал — были в ассортименте магазина, где он работал. Быстросохнущие, без запаха.

Юля быстрыми легкими штрихами рисовала какие-то закорючки вокруг последней двери — большой, сделанной черной краской поверх старых цветастых обоев.

Как долго она тут? Что она делает?

— Юля! — Миха кинулся к ней. — Ты что, блин, делаешь?!

Девушка повернулась к нему. Глаза ее были закрыты, но двигалась она уверенно. Мягко обошла Миху — словно сквозняком мимо плеча скользнула, — поставила какой-то иероглиф на небольшую дверь, нарисованную синей краской. Быстро, небрежно, словно не она — та самая скрупулезная и аккуратная Юленька Дворцова, которую Миха прекрасно знал. Со скрежетом возвестили о двух ночи старые часы со сломанной кукушкой в углу комнаты, где помимо них было еще полно старья, которое Миха намеревался чутка подлатать да музею предложить. Юля замерла, вытянулась стрункой. Миха тоже замер. Он больно кусал язык, вспотев от переживаний, — вспомнил предупреждения Дарьи Сергеевны, ее слова.

Юлю нельзя будить — вцепился он в эту мысль и заставил себя стоять на месте, хотя сердце гремело внутри, сжимаясь и призывая к действиям.

Это ненормально! Вставать посреди ночи и с закрытыми глазами что-то рисовать! Что за чертовщина?! И что теперь с комнатой делать?!

Как отреагирует Юля, когда увидит утром это безобразие? Ведь Дарья Сергеевна сказала, что она ничего не знает.

Юля стояла с полубезумной улыбкой на губах. Спустя какое-то время (Михе казалось, что прошло часов десять, и он поседел на все волосы) она уронила кисточку. Качнулась вперед, словно от невидимого толчка в спину. Медленно повернулась к Михе, к выходу, зашагала к нему. Снова прошла мимо Михи, не замечая, не видя, пребывая в каком-то своем мире, и так страшно ему не было никогда до этой ночи.

Она двигалась спокойно и естественно, словно так и должно быть, и единственный чокнутый здесь — это перепуганный насмерть Миха.

Миха выдохнул, последовал за ней. Юля забралась в постель, накрылась одеялом и вскоре привычно засопела во сне.

Миха заморгал, почти готовый поверить, что все увиденное сейчас ему просто приснилось.

Он нерешительно направился назад, в ту комнату. Нарисованные двери остались на своих местах.

Так, ладно. Похоже, все действительно взаправду.

Миха запустил холодные пальцы в шевелюру, с силой дернул себя за волосы, собираясь с мыслями. Поспешил на кухню. Достал трясущейся рукой из выдвижного ящика под старым кухонным столом визитку Дарьи Андреевны. То и дело промахиваясь мимо нужных цифр, набрал ее номер и два гудка спустя услышал спокойный голос:

— Алло?

— Простите за поздний звонок, вы сказали позвонить вам, если…

— Михаил?

— Да, да, это я. Простите, я вам не поверил. — Миха немного истерично рассмеялся и вперил безумный взгляд в настенные часы. — Вы были правы, что… — Он с трудом сглотнул. — Что мне делать?

— Успокойся. Она будет спать мертвецким сном следующие несколько часов. Я заказала тебе такси. Приезжай ко мне, обсудим случившееся.

Она сбросила вызов. Через несколько секунд Миха услышал звук подъезжающей машины. Похоже, Дарья Сергеевна предугадала его реакцию и с филигранной точностью рассчитала время. От этого мороз пробежал по коже. Миха быстро оделся, взял ключи и телефон, запер тщательно дверь и с громко колотящимся сердцем, то и дело тревожно оглядываясь, поспешил к машине.

***

В ночной тишине, не стесненной плотным автомобильным трафиком серая тойота неслась сверхзвуковым самолетом. Так, по крайней мере, казалось Михе. Он моргнуть не успел, как они уже припарковались у частокола железных ворот, за которыми высился двухэтажный дом.

Сестры Дворцовы жили на другом конце Архиемерки, там, где располагались коттеджи. Дом их был построен сто лет назад, если не больше. Эдакая фамильная ценность. Миха внутри никогда не был — Юля предпочитала встречаться где-нибудь в центре или у него. Сейчас, ночью, старинный дом, освещенный люминесцентными лампами, выглядел крипово — огромные темные окна напоминали впечатленному от жути последнего часа Михе раззявленные черные рты; архитектурные украшения на фасаде корчились затейливо вспученными червями; в искусно обкорнанных кустарниках по периметру двора мерещились застывшие в засаде дикие звери.

Дарья Сергеевна встретила Миху в деловом костюме, будто бы и вовсе не ложилась спать. В просторной гостиной был настоящий зажженный камин, перед которым стояли два огромных кожаных кресла и между ними низенький столик, заставленный вином и закусками. Игнорируя скомканное приветствие Михи, женщина бросила:

— Идем.

Из гостиной они вышли к лестнице, ведущей на второй этаж. Рядом находилась неприметная дверь. Дарья Сергеевна нажала на небольшой выступающий ромб — один из многих на цветной панели двери, сливающейся с узором стен.

— Я никогда не запираю эту дверь, — начала она. — Это рискованно, конечно, — два года назад Юля заметила ее и вошла, а после того, как увидела свои рисунки, потеряла сознание. Когда очнулась, ничего не помнила. Или притворялась, что ничего не помнит. Даже я порой не знаю, что творится в ее голове.

Миха вошел первым. Раздался щелчок, включился свет. Миха испуганно ахнул и замер — все стены были беспорядочно разрисованы, левая высыхала от слоя шпаклевки.

— Замазываю уже «использованные», — пояснила Дарья Сергеевна и указала на перечеркнутую размашистым крестом дверь. На соседней же был нарисован массивный замок, от которого с двух сторон отходили закорючки, соединенные между собой на манер цепи. — Одни еще не закончены, другие повторяются, но всегда без какой-то детали. Она словно готовит запас, чтобы потом быстрей закончить.

— Закончить?

— Повесить замок, — кивнула Дарья Сергеевна. — Либо зачеркнуть. Похоже, зависит от ее настроения. Я всегда на всякий случай жду, пока она сама не перечеркнет рисунок, чтобы замазать стену.

— Но зачем?

— Чтобы на потолок не полезла, — невесело усмехнулась Дарья Сергеевна.

Миха задрал голову и ощутил тошноту — на потолке тоже были двери. Как и на полу. От этой сюрреалистической обстановки — многочисленных нарисованных дверей, одинокой табуретки, ящика с красками и кисточками и ведра со шпаклевкой вдоль стены — закружилась голова.

— И она каждую пятницу… так?

— Да. Теперь-то ты понимаешь, почему я так настаивала?

Ошарашенный Миха кивнул.

— Речь придумай, — продолжала Дарья Сергеевна, — обидится, конечно, но так будет лучше для всех, в первую очередь для нее.

— О чем это вы?

— О вашем разрыве, — терпеливо пояснила Дарья Сергеевна.

Миха недобро сощурился.

— Думаете, теперь я брошу ее?

Растерянный взгляд женщины был ему ответом.

Миха устало вздохнул.

— Вы обе чокнутые, — сказал он тоном очевидности, как если бы сказал «на улице ночь». — Конечно, хотелось бы знать подробней об этой ее болезни, — он потер слипающиеся глаза, — почему она не в курсе и что можно сделать. Не может быть, чтобы не было лекарства или…

— Единственный, кто здесь чокнутый, это ты, — с непонятными интонациями перебила Дарья Сергеевна. — Еще не поздно передумать. Оно тебе надо?

Миха скрестил руки.

— Сказал же — я не брошу Юльку из-за такого пустяка. Подумаешь, у всех есть странности, поверьте, это не худшая, — он невесело усмехнулся, вспомнив бабушку, которая на старости лет бегала голышом по улице и никого не узнавала. В сравнении с этим произошедшее с Юлей и впрямь не казалось чем-то ужасным. — Я справлюсь, блин, вы только расскажите обо всем подробней.

Дарья Сергеевна с минуту сверлила его испытующим взглядом.

— Ладно. Если ты так уверен, мы попробуем. В конце концов, не будет же она вечно жить со мной? У меня своя личная жизнь, а из-за нее… — Дарья Сергеевна резко себя оборвала, будто сказала лишнее, и слегка покраснела. Прочистив горло, добавила: — Сейчас езжай к себе. Я приготовлю все материалы, которые у меня есть, и сообщу, когда появится время для встречи.

Миха довольно кивнул.

***

Вернувшись домой, Миха испытал сюрреалистичное чувство нереальности происходящего. Юлька безмятежно спала в постели, он сидел на кухне, глотая горячий кофе — а между ними черной пропастью раскинулись прошедшие два часа. А над пропастью — мост, через который предстояло пройти. С виду он казался каменно-безопасным, укрепленным раствором рациональных и логических размышлений.

То, что Юля не знает и не должна знать об этой своей особенности, доставит проблемы — трудновато будет скрыть от нее целую комнату в доме. Придется запереть от греха подальше и придумать какую-нибудь убедительную ложь, чтобы Юле не взбрело в голову туда зайти. По крайней мере, в ближайшее время, пока он не скроет следы ее ночных похождений.

А что потом? Если богатая и влиятельная Дарья Сергеевна за столько лет не нашла способ излечить эту странную болезнь, то что может сделать он?

Об этом Миха решил подумать позже, сначала надо справиться с первоочередным заданием — с комнатой.

«Одно дело за раз», — твердо сказал он себе. Взял ручку и блокнот и принялся думать над вопросами, которые собирался задать Дарье Андреевне при следующей встрече.

Ступая по метафорическому мосту над пропастью, Миха старательно отмахивался от мысли, что это все иллюзия, а мост на самом деле состоит из прогнивших досок лжи и тонких веревок недоверия.

***

— Ты плохо спал, — заметила Юля.

Миха криво улыбнулся в ответ.

Он смог заснуть лишь под утро, и теперь чувствовал себя разбитым, как после похмелья. Юля же выглядела превосходно. Свежая, бодрая, сияющая, она приготовила завтрак — вернее обед, — пока Миха лениво прокатывал в голове ночное происшествие.

— Сиди, я сама, — пресекла Юля его попытку не вставая поставить опустевшую тарелку в раковину. — Ты не заболел?

— Не, я в порядке, — отозвался Миха, тоскливо изучая лицо своей девушки, пытаясь понять, как… как она может вести себя как всегда? Неужели она действительно ничего не помнит? Иногда мысли о собственном сумасшествии нет-нет да и заявлялись к нему, но стоило покоситься на запертую дверь комнаты, стены которой Юля разрисовала этой ночью, как суровая реальность обрушивалась на него обухом топора.

— Хорошо, — с сомнением протянула Юля.

Она помыла посуду, с удовольствием потянулась, выглянула в ясное солнечное окно, а потом обернулась, и улыбка мягко, по-домашнему осветила ее лицо. В мятой футболке Михе, в старых застиранных шортах, взлохмаченная, теплая… Михе вдруг до слез захотелось обнять ее, спрятать собой от всего мира.

— Что с тобой? — улыбка медленно сползла с лица Юльки. Она тревожно нахмурилась.

— Ничего, — поспешно сказал Миха и натянуто улыбнулся. — Правда. Просто не выспался.

Он допивал кофе, в то время как Юля направилась в коридор, а оттуда…

— Какого черта?

В ту роковую комнату.

Миха вскочил, опрокидывая кружку. Остывший кофе расползся блеклым пятном на старом полу и быстро подбирался к босым ногам. Считая это дурным знаком и уже зная, чем все закончится спустя несколько минут, Миха выдавил тонким нервным голосом, прижимая кружку к себе:

— Что?

— Комната заперта.

— Я потерял ключ, — поспешно ответил Миха и поморщился, досадуя на себя.

Спокойно, иначе она заподозрит неладное.

Юля фыркнула. Миха сглотнул. Сделал несколько неуверенных шагов к ней.

— Наверное, валяется где-то под диваном, — попытался он. — Я потом поищу.

— У меня там телефон.

— Что?

— Телефон. Нужно открыть дверь.

— Не думаю, что это хорошая идея… — пробормотал Миха.

Юля, так и эдак пытавшаяся повернуть круглую полированную ручку, непонимающе уставилась на него.

— То есть… ну…

Он в панике смотрел на нее, не зная, что делать, что сказать, как отвлечь.

— Ты уверена, что твой телефон действительно там?

— А где еще?

Юля начинала раздражаться. Плохо дело. Взгляд Михи лихорадочно заметался по сторонам в поисках подсказки-спасения.

— Можешь позвонить со своего, но я уже везде искала и там только не смотрела.

— Слушай, я поищу ключ, а ты пока…

— Посмотри мне в глаза и…

–… можешь съездить к сестре, — сглотнул Миха, послушно уставившись на нее, — проведать ее…

–… перестань изворачиваться. Ты что-то прячешь от меня.

Миху осенило. Пришлось отвести глаза к полу, чтобы скрыть радость, и прикусить язык, чтобы удавить улыбку.

— Да, это…

— Миш. Перестань валять дурака. Мне нужен мой телефон.

— Я тебе достану его, — пообещал Миха. — Если он там, конечно. Но ты права, тебе сейчас в эту комнату нельзя.

Юля недоверчиво хмыкнула.

— Это сюрприз, — пояснил Миха и улыбнулся как можно невиннее.

От облегчения почти дрожали колени. Осталось лишь придумать этот самый сюрприз и стереть все следы дверей.

Но если верить словам Дарьи Сергеевны, Юля будет изрисовывать стены каждую неделю. Повезло еще, что она не догадалась поразвлечься в гостиной, или на кухне, или, упаси боже, в ванной…

Миха впервые на полном серьезе подумал, что, пожалуй, Юле действительно лучше было бы остаться с сестрой — у них дома, по крайней мере, было достаточно пространства для ее художественных маневров без риска спалиться.

— Я не люблю сюрпризы, — напомнила тем временем Юля. — Ты же знаешь.

— Он тебе понравится.

Юля с сомнением посмотрела на него. Расстроенно поджала губы.

— Миш, что случилось? Я же вижу, что ты врешь, ты как проснулся, сам не свой.

Если бы она язвила или злилась, было бы гораздо проще, а с такой Юлькой — уязвимой, обиженной, Миха наотрез отказывался иметь дело. Потому что знал, что проиграет, и даже если даст бой в первом раунде, потом это непременно выйдет боком.

Но из двух зол пришлось выбирать меньшее. Миха не хотел, чтобы Юля теряла сознание или билась в истерике, а потом ее пришлось бы везти в больницу и навещать с пакетами фруктов. Поэтому он осторожно взял ее за руку, открыл рот, чтобы сказать, если не всю правду, то хоть какую-то ее часть, но к собственной неожиданности просто обнял.

Миху трясло от противоречий. Он не знал полной картины происходящего и не хотел рисковать, потому что дело касалось Юльки. Ему бы немного времени во всем разобраться, решение принять, а тут еще Дарья Сергеевна страху нагнала… Миха и не подозревал, как сильно успел накрутить себя, с какой силой появившаяся ответственность давила на плечи.

— Ты заболел, — констатировала Юля, похлопывая его по влажной от пота спине. — У тебя жар.

— Наверное, — тоскливо согласился Миха. — Но в комнату тебе нельзя.

— Соседи залили? Пол провалился?

— Это не…

Миха замер, чувствуя руку Юли в своем кармане, где он спрятал ключ. Юля медленно отстранилась.

— Ключ потерял, говоришь?

Она сердито оттолкнула его. Ключ вошел в замок гладко, словно маслом смазанный. Миху охватило нелепое желание взвалить Юльку на плечо и оттащить подальше. А потом мелькнула едкая мысль-спасение — Юля войдет, хлопнется в обморок, он увезет ее в больницу, а пока она будет там, спокойно приберется в комнате и во всем разберется.

Юля раздраженно распахнула дверь и обомлела.