Её «особенный ребёнок»

Таяна Курт (2024)

На календаре последние числа октября — преддверие легендарного Хэллоуина. А на улице стоит прекрасная, почти летняя погода! Солнце уже перевалило за полдень. По трассе в направлении провинциального городка движется белая Хонда. За рулём героиня нашего рассказа — Вирджиния Мак-Кинли, отважная женщина и хорошая мать. Уже не первый месяц они с дочкой колесят по стране в поисках счастья. Но, несмотря на то что их маленькую семью преследуют неудачи, женщина не сдаётся. Она готова идти до конца в борьбе за права своего «особенного ребёнка». Вирджиния уверена: «Нужно только как следует постараться и произвести на людей хорошее впечатление, и тогда всё наладится. Будет и на нашей улице праздник!»Эта увлекательная и поучительная хэллоуинская история произошла… исключительно в воображении автора.Все персонажи, события и места действия вымышлены. Автор ни в коем случае не ставит перед собой цель оскорбить кого-либо, в частности, унизить «особенных детей» или задеть чувства их родителей.

Инцидент на набережной

Суббота выдалась на редкость тёплой для конца октября. Город нежился в той особой золотой дымке, какая бывает только в погожие осенние дни.

Взяв с собой путеводитель, Вирджиния с Джессикой отправились на пешую экскурсию. Они посидели на скамеечке в местном парке, прогулялись по городскому историческому центру и вышли на набережную, расположенную вокруг двух небольших озёр. Набережная, по-видимому, была излюбленным местом отдыха горожан. По мощеному тротуару прогуливались люди самых разных возрастов, пришедшие сюда отдохнуть от повседневных забот и насладиться последними тёплыми деньками: стайки весёлых подростков, молодые мамы с колясками, семьи с ребятишками постарше, пожилые пары.

Купив себе по большому рожку мороженого, Вирджиния с Джессикой подошли к озеру и, опершись о перила, стали наблюдать за плавающими утками. В отражённое в зеркале воды небо летели, кружась, золотые листья тополя. Дул лёгкий ветерок. По воздуху плыли пущенные кем-то радужные мыльные пузыри. Солнечные лучи, падая на голубой деним куртки, грели Вирджинии плечи. И сердце её наполнялось спокойствием и светлой радостью.

Глядя, как дочь кормит уточек крошками булки, Вирджиния впервые за последние дни, а может, и недели, расслабилась и, ни о чём не думая, просто наслаждалась жизнью. Время от времени Джессика дёргала мать за рукав и восторженно восклицала: «Ой! Смотри, какие милые утята! А мама-утка просто красавица! У неё такие яркие пёрышки!»

Мимо проходили люди. Останавливались. Любовались озером. Отходили. Мать с дочерью не обращали на них никакого внимания.

Внезапно до слуха Вирджинии донеслась какая-то возня за её спиной, а затем девчачий голосок шёпотом сообщил кому-то: «Глянь-ка! Там сумасшедшая!»

«Где?» — громко спросил второй, резкий мальчишеский голос.

«Да не ори ты! — шикнул на него первый. — Во-он там, у перил! Болтает сама с собой. Ты только послушай, какую чушь она несёт!»

Вирджиния вздрогнула. Всё ещё надеясь, что речь идёт не о Джессике, она обернулась и увидела, как пухлая девчонка лет семи что-то шепчет на ухо стоящему рядом мальчугану, опасливо косясь в их с дочкой сторону. Надежда угасла.

— Чокнутая! Чокнутая! — вдруг взвыл мальчишка дурниной и громко, издевательски заржал.

Женщина сделала шаг к обидчикам, и детишки с визгом разбежались.

— Чокнутая! — ещё раз выкрикнул пацан, остановившись на безопасном от неё расстоянии. Затем вихрем сорвался с места и скрылся за ближайшим поворотом. Его подружка незаметно растворилась в толпе отдыхающих.

«О Боже! Хоть бы Джесси, увлечённая уточками, не заметила хулиганов!» — подумала мать. Но, увы! Дочка уже отвернулась от пруда и теперь испуганно глядела вслед убегающим.

— Мамочка, за что они меня дразнят? Они считают меня глупой? Да? Некрасивой? — спросила она, глядя на мать круглыми карими глазами, полными слёз.

Никто бы, глядя на неё сейчас, не догадался, что на самом деле цвет радужной оболочки левого глаза у Джессики светло-голубой, а правого — коричневый. По-научному эта аномалия называется гетерохромией, и в ней нет ничего плохого. Но девочку собственное разноглазие очень расстраивало.

Мать точно не знала, кто навязал дочери этот комплекс неполноценности. В памяти всплывал далёкий смутный образ: высокая худая женщина, вся в чёрном. Во взгляде — неприкрытая ненависть. «Твои глаза ужасны! Именно так Бог метит порченных дьяволом! Молись, чтобы Всевышний избавил тебя от греховных помыслов!» — шипит она, потрясая тростью. Кем была эта злобная старуха? Соседкой по дому? Дальней родственницей? Надзирательницей в детском приюте? Теперь уже и не вспомнить. Тем не менее чёрной женщине удалось свершить своё чёрное дело: с тех самых пор девочка начала сторониться людей и стыдиться своей внешности.

Однако недавно Вирджиния раз и навсегда решила проблему дочкиной гетерохромии, купив в аптеке карие контактные линзы. Взяла сразу несколько пар: для Джесси и для себя. Решила: «Пусть наши глаза будут одинакового цвета».

— Нет-нет, Солнышко! Никто так не считает! — поспешно солгала она дочери.

— Но та девочка показывала на меня пальцем!

Женщина вздохнула:

— Послушай меня, дочь. Дурные люди, развлекающиеся тем, что обижают других, есть повсюду. Но мы ведь не позволим парочке каких-то невоспитанных недоумков испортить нам выходные! Правда, Джесс?

— Недоумки, — хмыкнула девочка. Похоже, слово ей понравилось.

— О’кей! Не позволим! — согласилась она, вытерла слёзы и улыбнулась.

На том и порешили.

Но всё равно лёгкое, беспечное настроение этого субботнего дня бесследно рассеялось. Мать с дочерью еще немного посидели на скамейке, затем поднялись и отправились восвояси.