Три короны. Шаг назад

Тая Ан, 2022

Когда тебе дан приказ, его нужно исполнять – это неоспоримая истина. Но как поступить, если этот приказ мешает понять, что с тобой происходит? Боги молчат и ждут, когда ты разберешься сам, у них своя война, свои склоки. Ты – шахматная фигура, отданная в руки самому себе. В их войне руками людей «этот» ты нужен только людям, но есть ли у тебя выбор? Содержит нецензурную брань.

Часть

I

Глава 1

— Радир, мы должны найти того самого мятежника, — рыжеволосая девушка сидела на мостовой около маленького окна, вросшего в землю, — власть Даара стала слишком суровой, город не живет вовсе, люди боятся.

— Не то слово суровая, — лохматый парень тяжело вздохнул и причмокнул, — я всего лишь кусочек руды взаймы взял у гвардии. Как вора взяли ведь, ты представляешь?

–Действительно, всего лишь, а то, что кусочек был сплавленной рудой размером в полголовы это пустяк. Когда будет суд? — она переплетала длинную густую косу, пряча глаза под капюшоном, а в ногах держала миску для подаяний, которая изредка звенела от падающих в неё монет. Светло-голубое платье, с расшитым вручную подолом, прикрывало тонкие ноги с протертыми кожаными туфельками.

— Суд? — Радир вскрикнул, — Какой суд? За что? — ярко-голубые глаза были размером как золотые пятаки, лицо застыло в испуге и удивлении. Тонкие губы остались полуоткрытыми, щеки впали, а густые ресницы иногда подрагивали.

— Как первый день в Ильзаре живешь, — она вздохнула, — за такой проступок — скорый суд. Самое гуманное наказание — служба на границе колючей стены на равнине, самом опасном месте во всем Сатрисе. Повезет, если оружие дадут, — девушка вздохнула и поправила капюшон, опуская его ниже на глаза. Нельзя, чтоб кто-то слышал, а уж тем более видел, кто разговаривает с преступником.

— Зарат, — парень подтянулся на прутьях поближе к девушке и перешел на шепот, — ты должна помочь мне. Я должен выбраться отсюда, — парень улыбнулся и вздернул округлые брови, — ну вспомни, сколько раз я спасал тебя?

— Какая блоха тебя укусила? Не из королевской же темницы ты вытаскивал меня, — она подняла голову и резко встала, увидев впереди стражу, — я вернусь, как стемнеет, тогда и поговорим.

Девушка скинула капюшон светлой накидки, откинула толстую косу за плечо и поспешно направилась в сторону ворот, путаясь в подоле своего платья. Монетки из миски уже звенели в ее кармане. Маленькая девушка моментально затерялась в толпе придворных служанок и пропала из вида Радира. Она убегала, не разбирая дороги, сквозь толпы людей и густые кусты. Зарат всегда куда-то спешила, суетилась, старалась помочь тем, кто готов был принять помощь от нее. Только вот помощь принимал от неё лишь сын кузнеца, Радир, как и помогал ей. Он один заступался за неё, прерывая нападки толпы на старушку и маленькую девочку за ее спиной.

Парень спокойно проводил подругу взглядом и опустился назад в камеру, усаживаясь на каменный выступ. Он редко паниковал, но сейчас именно тот случай. Тяжело было отвлечься от пугающих мыслей. Парень повернулся и, закрыв глаза, прислушался к происходящему за толстой стеной, представляя, как все это выглядит. За решетчатым окном играли дети, в стороне, почти за углом замка, тренировались будущие гвардейцы личной охраны короля, стуча сухими палками по чучелам из соломы и дерева, а прямо у решетки, вдоль стены, расположились новые попрошайки, вымаливая у проходящих по площади замка кусок хлеба, напоминая каждому о покровителе добра и его награде.

А по эту сторону железных прутьев была небольшая камера, стены были сложены из грубо обработанного камня, скрепляющий состав застыл подтеками и пузырями между «кирпичами». Выступ, на котором сидел парень, был сложен из таких же камней, а на них лежала каменная плита. Потолки были очень высокими, высокий парень не смог бы дотянуться до них, подняв руки. Почти у пола и на уровне пояса в стенах торчали кольца. На нижних были закреплены кандалы на длинной цепи, а на верхних — на короткой. Напротив окна была небольшая деревянная дверь, доски ее рассохлись, но все равно крепко удерживались железными планками. Ручки изнутри не было, а в центре, ниже уровня головы, было оконце, закрытое с другой стороны дощечкой.

Радир встал с каменной плиты и, закинув на нее солому, кинул сверху накидку, укладываясь как можно удобнее в таких условиях. Повернувшись на бок, парень закинул на себя другой край полотна и глубоко вдохнул. По сухой, хрустящей соломе бегали мыши, отбирая у парня по одной — две соломинке, а он спокойно наблюдал, как мелкие грызуны уносят последнее довольствие. Мысли все никак не оставляли дурную голову, сознание было на грани паники.

— Я должен что-то сделать, — парень запустил пальцы в темные волосы, крепко сжал их, будто пытаясь вырвать, и закрыл глаза от усталости, — прожил 30 зим, а тут из-за ерунды отправляться на смерть… — Радир повернулся назад на спину.

— Твоя роль ещё не исполнена! — в ближнем углу, в ногах у парня, загорелись ярко-зеленые глаза и резкий женский голос прозвенел, отражаясь от камня, — ты и наследник пророка должны найти короля.

— Король Даар восседает на троне, его незачем искать, — Радир медленно поднялся на колени и протянул руку в темноту, — кто ты? Что ты такое? — голос его хрипел, а руки дрожали

— Мятежник сам тебя найдет, когда придет время, не нужно меня бояться, Жизни не боятся — яркие глаза потухли, а голос постепенно затихал, — это пригодится тебе или пророку, как выпадут кости времени, — в углу раздался металлический звон, на полу оказался проржавелый резной ключ небольших размеров.

— Наверно, переволновался, — Радир сел на пол, крутя в руках ключ, — какая роль? Если б я нужен был высшим, на кой черт так медленно тело проходит через зимы…Прожил 30, а телу по-прежнему 20…И для всех я по-прежнему дитя, — парень дотянулся до накидки и накрыл ей плечи, — странный мир… Король за 23 зимы постарел всего на 3, зато генерал и отец поседели, будто им почти 100…

С закатным солнцем стражники затворили ворота наружной городской стены, оставляя открытыми стены замка, за которыми дни напролёт тренировались будущие рядовые королевской армии и элитные гвардейцы.

Всего у города было 3 стены, кольцом охватывающих дома. Первое, самое большое, охватывало дома крестьян, работающих на ближайших полях и обедневших при новом короле господ и знати. Второе, чуть ниже первого, окружало дома отличившихся людей — богатых господ, ученых, несколько борделей, а так же дома людей, работающих в городе — торговцев, швей, кузнецов. А третье, самое толстое, окружало дома городской знати, приближенной к королю, отличившихся гвардейцев, сам огромный замок и несколько элитных борделей для знати.

В пределах третьего кольца и проводилась подготовка гвардейцев. Маленьких мальчиков учили держаться в седле, подносить оружие и снаряжать опытных бойцов, а взрослых уже учили сражаться. Всеми тренировками заведовал лично генерал Винис и единственный его сын — Алор. Но уже несколько недель генерала в Ильзаре не было, король отправил его с отрядом гвардейцев проверить обстановку на реке Топрин, у неё изгиба, откуда лучше наблюдается Оникт.

Мальчишки с громким смехом и забавами убирали разбитое оружие, собирали разбросанное снаряжение в кучу, чтоб завтра снова растаскать ее по двору, пока их учитель отвлечется на обсуждение ошибок кого-то одного. За весь день у них накопилось много разговоров, ведь молчание в тренировке было приоритетом семьи генерала. Дисциплина была железной во всем, ведь и на наказание пожилой генерал не скупился, каждый ученик, вышедший от него, получал десяток розгами ни раз. И сам сын исключением небыл.

— Не чисто что-то с королём, — крепкий парень связывал длинные волосы в хвост на затылке и удерживал палку коленями, — чувствую, что он притворяется, но почему? — он со всей силы ударил соломенное чучело на пружине, и длинная палка треснула пополам об его плотную крестовину, — Откуда он вообще такой взялся? — Алор заменил палку и застыл в размышлениях, — королевский архив умалчивает о его появлении.

— Он взялся из ниоткуда, как и пропал наш старый король Эльт, — седой мужчина поднёс парню почти остывший меч, — мы с сыном подумали над новым сплавом, попробуйте его на прочность.

— Анип, отложим его на завтра, — Алор положил меч на подставку для оружия, — дадим его отцу, а лучше палачу. На завтра назначено несколько казней. Думаю, он будет рад новому орудию. Его топор едва прорубает позвонки истощенных в камерах преступников, — парень выкинул остатки палки под чучело.

— И правда, господин, — мужчина снял толстые перчатки и развязал плотный фартук.

— Вот скажи мне, кузнец, как ты считаешь, когда и откуда появился наш король? — Алор потер шею, вытирая дневной пот перчаткой, — Почему в архиве нет ни единого упоминания о нем? — парень было запнулся, общаясь с кузнецом как с равным, но, не заметив его реакции, продолжил будто так и задумано.

— Мы и сами до сих пор гадаем, он появился из ниоткуда, вышел на балкон в короне покойного Эльта и заявил всем, что король занемог и умер, — Анип пожал плечами, собирая свое орудие труда в старый комод у печи.

Громкоголосые птицы разрывали тишину города, напевая различные мотивы, которые они подхватывали от людей в тавернах. Мужчина опустил глаза, прислушиваясь к ним, беззвучно губами повторяя знакомые песни. Множество голосов горожан сплелись в птичьей песне, сбивая с мысли.

— Господин, вы не видели моего сына? Вот уже несколько дней я вовсе не вижу его в городе, — мужчина сел на накрытую полотном наковальню, — как сквозь землю провалился, поганец, а я себе места не нахожу, — он продолжал бубнить что-то в густую бороду, прикрыв глаза.

— Честно признаться, я даже не знаю, кто ваш сын, Анип, — Алор прижал руку к груди и слегка поклонился.

Мужчина тяжело вздохнул и поднялся, направляясь к дому. Сына не было уже 4 дня, не слишком долго для него, но душа все равно болела за сорванца. Взрослый разумом, он до сих пор остается ребенком в поведении.

— Ответьте, а кто-то видел умирающего короля? Его могилу или тело? Неужели его не хоронили с почестями? — парень направился к дому кузнеца, не заступая под навес.

— Вы довольно любопытны, господин, — старик покачал головой, — узнай король о нашем разговоре, и рубить голову завтра будут и мне, — он обернулся, но не подошел.

–Это лишь мое любопытство, а не выявление противника власти в вас, — парень усмехнулся и, сняв перчатки, заправил их за пояс.

— Его никто не видел ни как после смерти, ни как во время болезни, но только вот была там, на площади, при первом появлении Даара, одна женщина преклонных лет, она мнила себя пророчицей, — он почесал затылок, — да и до сих пор мнит. Радир подслушал её разговор, она уверяла, что короля убили, — Алор открыл рот, чтоб задать новый вопрос, но из-за спины раздался возглас девушки.

— Господин Алор, вас срочно вызывает его Светлость, король Даар! — придворная дама окликнула парня с балкона замка.

На багряных стенах замка висели портреты королей, всех королей Ильзара в разброс. У каждой картины по двое стояли гвардейцы, каменным взглядом пробивая противоположные стены. Белый ковер с красным узором, сотканный из натуральной шерсти, переливался на закатном рыжем солнце, как россыпь алмазов. Черноволосый высокий парень решительно шагал по покрытию в пыльных кожаных сапогах. Темно-карие глаза смотрели только вперед, а прямые брови нависали на глаза, делая взгляд озлобленным и очень тяжелым. Выглядел он уже зрелым мужчиной, хоть и разменял недавно 23 зимы, телосложение было типичным для усердного и старательного воина. Серая льняная рубашка колыхалась от быстрых шагов, кожаные браслеты с железными подвесками звенели от махов руками, перчатки висели заправленными за пояс.

В конце коридора распахнулись массивные деревянные двери, выпуская запах благовоний из тронного зала. Стражники будто пьянели от аромата, а роскошные цветы отворачивали бутоны к стенам, противясь раздражителя. Юноша остановился, едва сделав шаг в зал. Встретив взглядом короля, он опустил голову и, согнув правую руку в локте, спрятал её за спиной.

— Здравствуй, дорогой Алор, присаживайся, — король указал рукой на кресло за столом напротив трона, — Как проходит подготовка молодой гвардии? — король начал набирать темп разговора, но подняв взгляд на юношу, переключился, — Я позвал тебя не просто так, есть к тебе поручение.

— Вы, как никто другой, знаете, что я возьмусь за все, мой король, — парень сел на указанное место и немного наклонился вперед, — время это золото, которое покровители в любой момент могут отнять, не к чему отвлекаться.

— Об этом я и хотел поговорить с тобой. — Даар подошел к карте, — ты наверняка уже знаешь, что прежний наш король Эльт захоронен в тайном месте, как он сам пожелал этого, — он обернулся, посмотрев на парня, и, получив кивок, продолжил, — так вот, кто-то узнал это место, его называют пророком. И как у всех людей, которые много знают, есть у него и наследник. Твоя задача убить наследника пророка, потому что именно он получит дар после его смерти. Покровители дали пророку миссию — найти мертвого короля, найти его могилу и удостовериться, что его убил я, как считают некоторые жители, да что там жители. Сам Смерть сомневается в его самостоятельном уходе, — Даар рассмеялся и подошел к парню.

— И как вы узнали, что пророку известно? — парень вздернул одну бровь.

— Все мы как-то нужны покровителям, для всех у них есть задача, в исполнении которой они помогут, — король опустился на кресло рядом с Алором, — возьмешься за это дело?

— Конечно, какой вы даёте срок? День? Два? — Алор посмотрел в сторону города сквозь распахнутые двери балкона.

— Я даю тебе месяц, ни днем больше, никто из моей охраны понятия не имеет, как выглядит пророк и его наследник, — Даар вручил в руки гвардейца свиток, — это твой личный свиток на казнь пророка. Можешь взять себе в подмогу любого угодного тебе жителя. Ты же знаешь, что этот свиток может стать приказом на тебя? — получив в ответ кивок, король улыбнулся.

— Ваша светлость, — Алор заправил свиток за кожаный ремень, — а почему король Эльт пожелал быть захороненным так тайно, без обрядов и прочих обычаев сатрийцев?

— Воля короля — закон для народа, — Даар пожал плечами, — или же просто бред умирающего от лихорадки короля. Известно всё только покровителям, — пожав плечами, он отвернулся и вновь рассматривал карту.

Алор немного замешкался, бегая глазами по обстановке зала. Много вопросов и почти ни одного ответа на них от короля получить не удастся.

— Спасибо, ваша Светлость, — парень поднялся с кресла, кланяясь королю, — ваше задание будет выполнено в срок, можете положиться на меня.

— Я не вправе не полагаться на крепкие плечи семьи генерала Виниса, — король прикрыл глаза и кивнул, немного наклонив голову вправо, — ваша верность правителям Сатриса всегда была идеалом службы.

Алор удалился, оставив короля наедине с картой и его мыслями. Где искать пророка он уже догадывался, но наследника? Он крутил в руках свиток с королевской печатью. Бумага была пуста, приговор он должен вынести и осуществить сам. Об этом всегда говорил отец, и сам Алор учил этому гвардейцев, но сейчас он впервые столкнулся с этим. Дело даже не в характере, Алор не отличался жалостью, воспитание было жестоким, что позволяло ему спокойно исполнять указания суда, кому бы ни был вынесен приговор. Но то был суд…

А на другом конце города, в тени первой стены, уже царила ночь, перебиваемая лучами от сигнальных ламп дозорных. Горожане вновь разбегались по домам, чтоб не пополнять отряды гвардии у стены.

Зарат сидела на полу у постели старухи и держала её руку. Сосуды её почти не двигаись от крови, выталкиваемой в них. Тяжелое дыхание становилось прерывистым, иногда пропадало вовсе, резко восстанавливаясь хрипами и клокотом в груди. Этот звук агонии сбивал сознание любого человека. Девушка каждый раз вздрагивала, сжимая тощую руку сильнее и приподнимаясь от пола.

— Покровителям больше не нужно моё присутствие, — старушка улыбнулась девушке, — теперь меня заменишь ты, — старушка закрыла глаза.

— Постой, хранительница, — девушка дернула её за большой палец, — что же делать дальше? Что станет с Сатрисом, хранительница? — по щекам Зарат покатились слезы.

— Зарат, девочка моя, душа старого короля переродилась, когда и где, даже покровителям неизвестно, эту истину ты и сохранишь, твое молодое дело найти — где он. Дорогая, — с её лица пропала улыбка, — хранительница теперь ты, и будь осторожна, уповай на покровителей, они не оставят тебя. Сделай шаг назад и перепиши историю под старой короной, — женщина сжала ладонь Зарат и сделала глубокий вдох с громким хрипом, последний.

Веки старушки перестали дрожать, а рука упала как плеть. Воздух со свистом вышел из груди женщины. Кожа моментально посинела и похолодела, а челюсть впала. Девушка продолжала молча смотреть на неё, а из глаз катились слезы, оставляя на светлых щеках дорожки. Она поцеловала старушку в лоб и отошла, как и полагалось перед приходом покровителя, чтоб тот не забрал сразу обоих.

Эта женщина вырастила девушку как собственную дочь, забрав ее от могилы родителей. Их перестали гнать из городов, но вот обсуждать не перестали, кидали камни в окна разваливающегося домика. Много насмешек было от проходящих мимо, дергали за волосы, тыкали пальцем, но не более. Все равно это было лучше, чем погибнуть рядом с родителями от холода.

Зарат встала напротив зеркала и посмотрела на себя — напуганные светлые глаза блестели от слез, ссадины на щеках свербили и кровоточили, а растрепанные волосы были полны репьёв. Девушка бежала домой не разбирая дороги, чувствуя, что жизнь ее может сломаться, что хранительница ослабла. Сейчас собственное отражение пугало ее. Она схватила ножницы со стола и отсекла густую длинную косу по плечи, махнула головой и легкие кудри обрамили бледное лицо. Дрожащее пламя свечи в стеклянном светильнике отражалось в её глазах.

— Я сделаю, как ты сказала, хранительница, — девушка оглянулась и увидела полупрозрачного мужчину, который провел рукой над пожилой женщиной. Кожа её в миг помолодела, глаза открылись и заблестели юношеским огоньком, вновь густые темные волосы упали на подушку, а затем уже молодая хранительница просто растворилась в пыль, оставив после себя золотой медальон.

Зарат подняла с кровати медальон, украшенный белыми камнями и гравировкой в виде вензелей, расположенных по кругу, и открыла его, разглядывая фотографию внутри. Затертое изображение напоминало молодого парня зим 17 на вид. Изображение было будто выцарапано на лице. Девушка опустилась на пол, сжав в руке украшение. Светлое платье, разодранное об кусты и камни, стало больше черным, чем нежно-голубым. Бурые пятна на коленках обрамляли дыры. Надев на шею объемный кулон, Зарат скинула платье на пол, оголяя худое тело. Худые кожаные туфельки она осторожно сняла, поднимая ногу почти к бедру, и, потягивая их за язычок на пятке. Светлая кожа переливалась веснушками разных размеров, под ними черным горели ушибы, перечеркивали ссадины, истощенное тело делало девушку похожей на тонкую тростинку. Сквозь кожу выступали рёбра. Тонкие ноги едва держали молодую девушку. Она осторожно перешагнула старое платье и направилась к шкафу, где хранила любимое приталенное платье зеленого цвета, доходящее до середины икр, с короткими рукавами и большим, но не развратным воротом.

— Хранители, многоликие покровители и пропавшие правители, — Зарат затянула корсет на спине, завязывая бант, — как всё сложно, — она тяжело выдохнула и смахнула последние слезы, — почему нельзя было сказать раньше, научить и помочь? Что я теперь должна делать с этим?

Девушка устало оглядела комнату, желая выспаться. Спать на постели, откуда только что была забрана хранительница, ей вовсе не хотелось. Зарат села на стул, прикрыв глаза.

— Хоть кто-то сможет подсказать мне, что делать дальше? — она подняла голову, не открывая глаз, девушка надеялась получить хоть какой-то знак, — Ах да, теперь я сама та, кто дает знаки, — Зарат легла грудью на стол и сразу же уснула.

Скромно обставленная комната полностью освещалась полной луной. Увядающие цветы в стеклянной вазе опустили свои бутоны, безрезультатно пытаясь выжить в темном углу. Кирпичный камин был покрыт многолетней копотью, а деревянные стены потрескались от старины. Свечи в лампах догорали, утопая в собственном воске. Несколько портретов маленькой Зарат на стенах покрылись пылью, а висевший напротив портрет короля Эльта по-прежнему был чистым, хранительница почему-то видела в нём что-то чистое, до ужаса мощное.

Глава 2

В темную камеру залетали облака пыли с мостовой, оседая на неровном полу и одежде заключенного. Грязно-белая рубашка была затянута на шнурки вместо пуговиц, плотные брюки коричневого цвета с огромными нашивными карманами, в которых всегда лежал средний кусочек хлеба, опустели ещё 2 дня назад, когда парень поделил кусок с Зарат, сутками сидевшей у его камеры. С того дня она и перестала появляться, чтоб поддержать друга. Он не понимал, о чем волнуется больше — о своей дальнейшей судьбе или о том, что случилось с подругой. Черная протертая до дыр накидка ни капли не согревала от холода каменных стен, лишь защищала от пыли. Под ней прятались маленькие мышата, воровавшие ночью солому, а теперь доедающие крошки из карманов парня. Чеканный шаг за оконной решеткой отдавался грохотом и звоном шпор, группа подростков уже несколько часов оттачивали парадный шаг вокруг замка под грубый голос командира. Тени их ног прерывали яркий свет солнца, от чего Радир сквозь сон закрывал лицо руками.

В старом замке проскрипел ключ, и ржавая затворка упрямо поддалась его поворотам. Рассохшаяся деревянная дверь со скрипом открылась и ударилась о стену. Из рамки окошка на ней, прикрученной к толстым доскам, вылетело несколько винтиков. В дверном проёме стоял крепкого телосложения мужчина, высокий, широкоплечий. На нём блестели тяжелые латы, а на поясе звенела огромная связка ключей. Он подошел к парню, осмотрел его, скинул короткой палкой накидку, распугав мышей.

— Поднимайся! — стражник ткнул палкой темноволосого лохматого парня, — сын генерала даёт тебе шанс на жизнь, с надеждой, что ты этот шанс оправдаешь, — парень открыл один глаз, осмотрел стражника с ног до головы и снова закрыл глаз. Мужчина ткнул его ещё сильнее, — Вставай! — он схватился за меч, но парень послушно, хоть и медленно, поднялся, — руки, — мужчина кивнул, указывая на руки. Парень тяжело вздохнул и протянул их.

Проржавевшие оковы захлопнулись на запястьях парня, от их петель посыпалась ржавая пыль. К каждому из браслетов стражник подцепил такую же потрепанную временем цепь, пока Радир наблюдал за каждым его движением. Сопротивляться если и хотелось, то навряд ли вышло бы, сил уже едва хватало на то чтобы устоять на ногах. Парня потянули в лабиринт коридоров, мимо остальных камер. Сначала протянулась череда таких же сухих дверей, как видел и сам парень уже несколько дней, шесть или семь, уже не вспомнит. За вторым или третьим поворотом начались стены из железных прутьев, за которыми сидели люди, закованные в цепи. По мере продвижения парня за ним шел и слушок, что ведут его на «оправдание».

— Смотри-ка, — избитый мужчина прижался к решетке двери, натягивая цепь, что крепилась на ногах, — неужели он верит, что ему и правда дадут шанс выжить?

— Наивный воришка, — черноволосая девушка в железном ошейнике прикусила губу и подмигнула парню, сидя в дальнем углу, — если выживешь, передай привет Эльту, — она рассмеялась, как и остальные заключенные.

— А может его все-таки отправляют к нечисти? — дрожащий голос старика прозвучал с усмешкой, — если доедет!

— Да не отправят, — крепкий мужчина с длинными волосами, свалявшимися в колтуны, пропустил руки через решетку и свесил их, перебирая пальцами молитвенные бусы, — он сын Анипа, кузнец из кожи вон вылезет, но сына из любой петли достанет.

— Заткнулись, ещё хоть слово и все останутся без воды на неделю! — стражник у одной из камер ударил в пол секирой, из нескольких камер раздалось недовольное фырканье, в коридорах осталась гробовая тишина, даже мыши затихли.

В конце коридора огромная двустворчатая дверь уже была раскрыта и показывала огромный, освещенный солнцем двор замка. Маленькие мальчики бегали из стороны в сторону с огромными тюками снаряжения, а высокий парень внимательно следил за каждым шагом мальчишек, скрестив руки на груди и переводя дыхание. Большой лоб был нахмурен, толстые поперечные складки на нём иногда подрагивали. Справа от него два парня сражались на палках, а слева, чуть сзади — мальчишки тащили стойку с оружием, едва перебирая ногами. На земле оставались следы свежей крови, стражники удалялись к стене с мешками, пропитанными алой жидкостью.

Радир зажмурился от яркого солнца, пытаясь поднять руки, чтоб прикрыться, но стражник резко дернул цепь вперед, вытягивая парня на двор. Низкие разношенные сапоги едва отрывались от земли, зацепляясь за камни мостовой. Гвардеец поднял взгляд на стражника, подводящего к нему молодого парня. Осмотрев худощавого воришку, он кивнул, закрыв глаза. Радир прищурил глаза от солнца и рассмотрел гвардейца с ног до головы, предполагая, что с ним будет дальше и как не оказаться в одном из тех мешков, что отнесли к стене. Гвардеец снял белую рубашку, скинув её в руки одному из мальчиков, другой в это время выбирал два меча на стойке, а затем, закинув выбранные на плечи, направился к парням.

— Выбирай, — воин показал рукой на клинки в руках мальчика.

— Этот, — Радир указал пальцем на более темный меч, покрытый царапинами, с толстой, обтянутой кожей, рукояткой. Типичный тренировочный меч, лишенный даже дола.

Стражник отстегнул цепи от браслетов на руках Радира, откидывая их в сторону. Мальчик отдал клинок в руки парня и отошел. Пытаясь поднять меч, он едва не потерял равновесие, но удержался, не ударив в грязь лицом. Наверняка сейчас в этом мече его жизнь, нельзя просто так отпустить ее.

Второй меч сверкал на солнце. Сплав был не однородным, от чего на клинке видны были темные и синеватые разводы на светлой стали. Благодаря долам во всю свою длину, он был легким, что давало огромное преимущество в этом бою. Долы проходили до двух третей клинка, переходя в ребро жесткости, что делало его не только рубящим, но и колющим оружием. Навершием у него был сплюснутый шар из того же сплава, что и клинок, с пустым местом под камень звания. Хозяина у меча ещё не было, поэтому не было и камня. На гарде были выкованы вензеля и колючие кусты. Мастерство кузнеца, как и в изготовлении мечей, так и в их украшении было на высшем уровне.

— Странный выбор, — гвардеец схватил второй меч и покидал его из одной руки в другую, — ну что ж, твоя воля. Готов? — получив ответный кивок, воин принял боевую стойку.

Внезапный звон железа испугал мальчишек, они отошли подальше и окружили сражающихся парней. Мечи врезались с огромной силой между воинами, а те спокойно и равнодушно смотрели друг на друга. Радир тяжело дышал, вкладывая все остатки сил в бой, зарабатывая право жить. Гвардеец резко начал наступать, яростнее ударяя светлым новым мечом по потрепанному клинку парня. Радир жмурил глаза от каждого удара, гулкий звон болезненно отражался в голове. Он отступал назад, увеличивая дистанцию для размаха, но гвардеец наступал на него, отталкивая противника всё дальше от места начала. Сил наступать у него не было, Радир лишь отбивал удары гвардейца, держа меч обеими руками из последних сил. Клинки застывали над головами при каждом решительном ударе гвардейца, Радир наваливался на лезвие всем весом, пытаясь выкинуть оружие из рук противника. Клинок соскальзывал с противным скрипом и, в очередной раз, сорвавшись вниз, распорол кожу на плече воина, оголив ключицу. Но гвардеец боролся без капли эмоций, он не чувствовал ненависти к противнику, не стремился его чему-то учить, не хотел наказать, он равнодушно махал клинком из нового сплава стремясь лишь проверить его в бою, но стремление воришки остаться в живых все больше привлекало внимание воина. Радир старательно пытался увернуться от меча и сработать рукой, желая выбить оружие противника, несколько раз напоролся на лезвие, сил было все меньше, шансов на победу и вовсе не оставалось. Дыхание обрывалось, тяжело было вдохнуть, он жадно хватал воздух ртом, но все никак не мог набрать полную грудь. Тело было на грани бессилия, глаза закрывала пелена, но желание жить рвалось изнутри.

Гвардеец поднял свой меч вверх, ловя слабость соперника, и с воинственным рыком с размахом ударил его о клинок Радира. Темное лезвие рассыпалось на две части, взрываясь осколками. Половина меча упала на камень, а вторая осталась в руках парня. Стальная пыль осела на руках Радира, оставляя мелкие рваные раны на предплечьях, в огромных голубых глазах осталась пустота. Он посмотрел в глаза гвардейцу, разжал пальцы, бросая на землю рукоятку меча с коротким осколком лезвия, и от бессилия упал на колени, опуская голову в знак поражения. Шанс жить рассыпался, как только что меч в его руках — в пыль и осколки.

— Вставай, теперь ты воин гвардии, моего личного отряда, — гвардеец подал руку Радиру, отдав меч мальчишке, — я командир отряда охраны Его величества Алор Снайл, сын генерала Виниса, считай меня своим командиром, — он взял свою рубашку, закинув ее на плечо, и следил за реакцией Радира.

Парень сидел на коленях, подняв голову на воина. Смерть весь бой дышала за спиной, а тут вдруг испарилась, грозно рыкнув в ухо. Он забыл, как говорить, сверля взглядом соперника.

— Твой выбор оружия был весьма странным, совсем не соответствовал твоему желанию жить. Старый потрепанный клинок против свежего, только что из-под кузнечного молота, — Алор качнул головой, — Вставай и иди за мной, — повторил парень и направился прочь.

Радир поставил руки на землю, затем встал на четвереньки и поднялся. Пошатываясь, он проследовал за Алором под шёпот мальчишек, которые расступались перед своим командиром. Гвардеец направлялся к знакомой маленькой хижине, почерневшей от копоти. Вокруг было полно бочек с водой и различной формы железок — от руды до готовых клинков разного размера, формы и цвета. Над одним из новых клинков трудился старик с длинной седой бородой, сплетенной в косичку, для её сохранности, рубашка на нем была прикрыта меховым жилетом и толстым кожаным фартуком, руки по локоть закрывали плотные краги, а на ладонях были дополнительные, более толстые перчатки. Вдруг к кузнецу подбежал мальчик с расколотым надвое мечом и показал пальцем в сторону Радира.

— Ах ты, паразит! — мужчина запустил в парня толстую перчатку, бросая недоделанный клинок на наковальню, — что ты опять натворил?

— Я просто вышел от Зарат после начала комендантского часа, — Радир пожал плечами и подобрал перчатку отца, — ну и кусочек руды умыкнул у стражи… — парень прикусил губу и наблюдал за реакцией отца, — лучше бы поесть предложил, — парень завалился в дом и упал на лавку, свалив со стола пустые миски. В глазах его темнело, сил едва хватало, чтоб усидеть на лавке.

Алор сел напротив Радира и с каменным лицом наблюдал за Анипом, который давал сыну всё, что находил в своем доме, а тот лишь по-свински уплетал за обе щеки любой продукт. Он жадно впивался зубами в круглую буханку хлеба, отрывая огромные куски, но затем резко остановился, оставив половину буханки на столе. Как только отец подал ему большую деревянную чашку молока, Радир посмотрел на Алора, отвернулся и огромными глотками выпил молоко. От жадности он запрокидывал посуду все выше, пропуская молоко мимо рта и обливая им рубашку и брюки.

— Анип, я хотел поговорить с тобой о пророке, король дал мне задание… — Алор повернулся на старика, его взгляд остекленел, а тело будто пробило молнией, он схватился за голову, зажмурив глаза, и рыкнув, замер.

— Что с ним? — Радир чуть не подавился молоком и начал махать перед лицом командира ладонью и прошептал, — какое задание? — убедившись, что гвардеец отключился от мира, старик направился к двери.

— За чем бы они ему не нужны были, мы должны их предупредить, — прошептав, Анип подозвал мальчика со двора, встав из-за стола, — у меня к тебе задание, юный оруженосец, — он написал что-то на клочке бумаги, — отправляйся туда, отдай листочек и бегом назад, — Анип оглянулся на Алора, пока Радир всё так же махал рукой перед глазами гвардейца.

«Две массивные деревянные двери распахнулись перед лицом. Большие, но редкие капли падали с неба, разбиваясь о камни и стекаясь в ручьи под ногами крестьян. Они покорно стояли на площади, терпя удары капель по лицу. Непривычно полное тело оказалось моим, одетый в армейский сюртук я шел по площади, а народ уступал дорогу. Женщины приседали, опуская голову, а мужчины прикладывали руку к сердцу и смотрели в ноги. Как вдруг на дороге появился маленький озорной парень зим 3-4 и напугано смотрел мне в глаза. Я остановился и присел перед ним, протягивая руку, а его голубые глаза всё так же наблюдали за мной, он даже не моргал. Вдруг за его спиной появился взрослый мужчина. Его голову уже украшала седина, но лицо было молодо, а кожа была испачкана сажей. Он сел на одно колено, отгоняя мальчика за спину.

Люди наблюдали за нами, наверно ждали чего-то. Но от кого? Я почему-то не контролирую себя, я хочу встать, но не могу, только и рассматриваю мужчину, который будто говорит что-то. Губы его шевелятся, но я не слышу, ничего не слышу.»

Алор распахнул глаза и посмотрел на Анипа, сердце его бешено билось, вырываясь из груди. Он смотрел то на кузнеца, то на его сына с испугом. В голове крутились увиденные только что события.

–"Пророк нужен мне, он должен сказать, что это было, перед своей смертью. Этот мужчина, он знаком мне, глаза ребенка… где-то я уже видел точно такие же… Как такое возможно?" — Алор метался взглядом между мужчиной и парнем, прокручивая увиденное только что.

— Господин, с вами всё в порядке? — Анип подал гвардейцу кружку воды.

— Это был ты… — Алор схватился за голову и лег на стол, — ничего не понимаю… Вы должны знать пророка! Он нужен мне, — командир резко вскочил, — снаряжайся, ночью мы отправляемся на поиски! — он кивнул в сторону Радира и удалился из лачуги почти бегом.

— Проклятье! — парень ударил по столу кулаком, едва закрылась дверь, — они не успеют скрыться из огромного Ильзара! — Радир закрыл лицо руками.

Мужчина тяжело вздохнул, похлопал сына по плечу и вышел из домика, закрыв за собой дверь. Радир разорвал шнурок на рубашке, скидывая её на пол. Худой парень сел на пол и вытянул ноги, облокотившись на лавку. Он держал в руках половину буханки хлеба, смотря сквозь него пустым взглядом. Ржавые железные браслеты болтались на запястьях, оставив протертую мозоль у большого пальца. Радир положил хлеб на лавку и вцепился одной рукой в браслет, стягивая его вниз, а другую тянул вверх, пытаясь извлечь руку из оковы. Медленно рука проходила в большое кольцо, но то оставляло за собой большие царапины на плюсневых костях. Кровь росой пропитывала места, где кожа сошла как чулок. Скинув один браслет, Радир с рыком швырнул его в дверь, но она быстро распахнулась внутрь, отбив железку, как кожаный мячик. В проёме стоял Анип, подзывая к себе сына жестами и постоянно оглядываясь.

На площади, где совсем недавно тренировались мальчишки, стояла белая лошадь с разодранными боками и будто облитая кровью из вёдер. Её пытались остановить несколько стражников, но животное отбегало от них, вставало на дыбы, пытаясь ударить людей копытами, и держалось в стороне от всех построек. Она уже несколько часов носилась по улицам города, вокруг замковых стен и, найдя, наконец, ворота, она забежала к замку. Несколько стрел с разных сторон вонзились в тело лошади, она скинула с себя полуживого наездника и свалилась на бок, истошно крича. Толпа оруженосцев и гвардейцев окружила мужчину. Несколько человек сели около него, обтирая кровь. Двое стражников с секирами добили лошадь, ударив ее по шее несколько раз. Животное обмякло, лужа крови разливалась по камням.

— Что происходит? — король Даар спустился к толпе, которая пропустила его к мужчине, — Полковник Тетис? Где ваш отряд? Где генерал Винис?

— Отец, — Алор отогнал людей от полковника, — что с отцом? — он грозно посмотрел на Тетиса, не прикасаясь к нему.

— Отряд погиб, — полковник закрыл глаза, ожидая получить стрелу в грудь, как и его верная лошадь, — мы почти дошли до колючей стены, наблюдая за Ониктом… но у стены… у стены… — он начал кашлять.

— Как погиб? — Даар наклонился к мужчине, — Стена? Кто в этот раз причудился вам у стены? — он усмехнулся и махнул головой в сторону полковника, стражники с арбалетами подошли вплотную к мужчине и навели прицелы на грудь.

— Стойте, молю вас, ради Света! — из толпы любопытных зевак выскочила девушка в накидке и с покрытой головой, — он ведь может рассказать вам что-то важное, ваше Величество, — она приподняла голову полковника, одновременно вытаскивая накидку из овечьей шерсти из кровавых ран, — позвольте ему договорить.

— Высочайшая дерзость идти наперекор королю, защищая смертника, — Алор посмотрел в лицо девушке, — если ты не считаешь себя бессмертной, конечно же.

— Пусть говорит, — Даар опустил руку, дав команду опустить арбалеты.

— Поющие стервы разрывали в клочья гвардейцев, — мужчина тяжело дышал от боли, но девушка продолжала вынимать из ран куски шерсти и осколки когтей огромных птиц, — они пролетали сквозь стену! Миновали раскаленные шипы! Это ожившие демоны, король! Ожившие демоны!

— Допустим, но твоего дезертирства это не оправдает, — король перевел взгляд на девушку, — вот ты, — он ткнул в нее пальцем, — вылечишь его, — мужчина задумался, — а потом, за помощь дезертиру, сама отправишься на дозор стены. Никто не просил тебя лезть поперек короля, как и не учили, что делать этого нельзя.

Король сложил руки за спиной и удалился в замок, вслед за ним стражники с арбалетами разогнали толпу и вернулись на сторожевые башни третьей стены. Девушка сняла капюшон и обернулась, ища помощь мужских рук. Полковник был далеко не хрупкого телосложения и отнести его в опочивальню было чем-то мифическим. Алор с презрением посмотрел на девушку и неспешно удалился, оставив её наедине с умирающим полковником. В его глазах она выглядела самоубийцей, уверенной в себе самоубийцей. Зная суровость власти короля, пойти наперекор ему мог только глупец.

— Зачем ты только вылезла? Молодая ещё, а уже умирать хочешь, — Тетис взял руку девушки, не открывая глаз.

— А я и не хочу умирать… не хотела, — девушка провожала взглядом короля. Поступок был действительно глуп, но отступать нужно было раньше.

— Зарат! — рядом с девушкой приземлилась перчатка кузнеца, — неужели отец не ясно написал тебе? Твою бабушку ищут, вы должны были скрыться! У сына генерала приказ на вашу смерть! — Радир оттянул девушку за плечо и прорычал эти слова едва слышно, но злобы в них было столько, будто он готов был свернуть ей шею прямо сейчас.

— Угомонись! Бабушка мертва, а нам нужен тот, что пойдет против этого короля, — она отвернулась от полковника, — без него скрываться и покидать Ильзар равносильно смерти. Я и так на грани, а тебе терять нечего, гвардеец, — она прошипела последнее слово и опустила голову, прикрывая глаза окровавленными руками.

Радир кивнул, прикрыв глаза. В голове крутилось много слов, которые могли задеть Зарат, а портить с ней отношения парень не планировал ближайшие зим 70. Он сел рядом с ней и осторожно обнял.

— Это звание — мое спасение, — парень прикрыл глаза и глубоко вдохнул.

Окликнув Анипа и нескольких молодых гвардейцев, он расправил накидку полковника под ним, разложив края как ухваты полевых носилок. Подняв умирающего командира, мелкими шагами парни и мужчины потащили его в особняк. Радир шел, отставая от них, сил так и не стало больше. Зарат остановилась посреди двора и запрокинула голову вверх, её короткие, слегка кудрявые волосы попадали в глаза и рот, но она продолжала смотреть в небо своими зелеными глазами, понимая, что сейчас её судьба напрямую зависит от милости покровителей.

— Раз теперь вы сделали меня хранителем, дайте путь. На что я вам? — девушка говорила шепотом.

— Ты? — Радир коснулся ее плеча и сжал губы, — Зарат, не смей говорить этого вслух. У стен есть уши, а у командира личной стражи короля — приказ на твою смерть.

— Помоги мне, чем сможешь, — девушка посмотрела в синие глаза друга, ища там одобрения. Получив кивок в ответ, она глубоко вдохнула и направилась в дом полковника.

На город опускалась ночь. Птицы затихли, шелест листвы в садах разбавлял пьяные песни из таверн. Яркий полумесяц освещал дворы домов господ, заставляя деревья отбрасывать черные тени. Ветер выл в узких переулках, заплутавшись в большом городе. Мелкие звезды по одной восходили на черном полотне неба, обступая яркое ночное светило. Покровитель темноты и его спутник страх восходили на небесный престол.

Глава 3

В замок врывались лучи закатного солнца, наливая светом небольшой зал. Изваяния правителей в натуральный рост стояли между колонн, а за ними располагались портреты в самых острых их сражениях. Свет играл тенями на лицах из полупрозрачного зеленовато-коричневого оникса. Прожилки насыщенного древесного цвета делили статуи на кусочки, как трещины.

Темные стены из матового гранита серо-коричневого цвета впитывали в себя тепло солнца, отдавая его залу по ночам. Белые колонны опоясывались кружевами из просмоленной сосны. Зал предназначался для важных переговоров и балов, но Даар предпочитал воздерживаться от больших собраний знатных людей, почему — знал разве только он сам. Зал давно не видел важных гостей, пышных платьев дам и танцев королевских и приближенных к ним пар.

В округлой нише, от пола до потолка которую обрамляли витражи, стоял трон короля. Лак на его «пузатых» ножках потрескался от времени, в трещины попала пыль и преобразила покрытие в мозаику. Сидение и спинка были обиты темно-зеленым бархатом, подлокотники — черным. На изголовье блестела металлическая корона, на которой, сложив крылья, сидел золотой степной орел.

Напротив трона стоял дубовый овальный стол с восемью креслами. Их спинки были низкими, до нижнего края лопаток, а синий бархат местами протерся.

Сын генерала стоял у дверей, сложив руки за спиной. Лицо его было равнодушным, а взгляд будто пробивал стену. Белая рубашка на шнуровке свободно колыхалась от сквозняка. Ну рукавах она была затянула кожаными браслетами, а на поясе — заправлена в черные брюки.

— Присаживайся, Алор, — Даар указал рукой на кресло, усаживаясь на свой трон. Темно-синяя рубашка, перекинутая меховой лентой, лоснилась от солнечных лучей, а седые волосы, местами не утратившие свой рыжий оттенок, сами выглядели как светило. Серые широкие глаза с узкими зрачками от яркого света внимательно смотрели на сидящего напротив парня. Короткие взъерошенные волосы мужчины торчали в разные стороны, приподнимая корону от головы, а длинная борода, с седыми прядями, закрывала толстую шею, — ты ещё не приступал к поиску пророка?

— Ваша Светлость, вы только вчера поручили мне это дело, — Алор возмущенно нахмурил лоб, усаживаясь в ближайшее к королю кресло, — я успел только снарядить своего напарника.

— На самом деле я вызвал тебя по другому вопросу, — король поднялся с места, — ты слышал слова полковника Тетиса?

— Слышал, — Алор сдул с лица выбившуюся прядь темных волос, — он не сказал ничего внятного про отца. Генерал не мог так просто погибнуть в бою, — парень вновь уставился в пустоту, нахмурив брови.

— Я согласен с тобой, он пережил бой с гвардией Лотара, вынося королеву Тельб на себе, поэтому в благодарность, — лицо короля дрогнуло, — поиски организую лично я, — Даар спустился к парню и, положив руку ему на плечо, продолжил, — но временно нам необходим новый генерал. Лучшего кандидата я пока не вижу.

— Ваша Светлость, почему бы не помочь той сумасшедшей вылечить полковника? Он и станет прекрасной заменой отцу, пока мы не найдем его, — Алор поднялся, но Даар вновь усадил его на место, — он знает нашу армию, все её слабости и сильные стороны.

— Он дезертир, Алор, он оставил генерала у стены! — Даар повысил голос, — Возможно именно по его вине генерал сейчас мертв и лежит у ног поющих стерв, будь они прокляты, — король отошел от парня, наблюдая за его реакцией.

— Они уже прокляты… — парень сцепил руки в замок и повернулся лицом к солнцу.

Светило плавно опускалось по каменной стене, служанки зажигали по несколько свечей каждые 5 минут, а парень всё сидел, уставившись, будто, сквозь стены. Король стоял рядом с ним, смиряя парня пустым взглядом. Равнодушный ко всему, король никогда не изменял выражение лица, на его щеке или у глаз не было ни одной морщинки от улыбки.

— Почему вы не убили Тетиса на площади? — Алор повернулся к правителю, его кресло жалобно проскрипело, — Раз он дезертир его положено было убить сразу, как он прошел сквозь первые ворота.

— Марать руки об этого предателя? — Даар вопросительно посмотрел на парня, не скрывая своего раздражения.

— Вы король — вершитель суда, — Алор отвернулся от короля, вглядываясьв трон, — как вы выносите приговор? Как давно вы смотрели в глаза человеку, за которым стояла смерть, замахиваясь своей косой вместе с вашим мечом?

— Больше 20 зим назад, — Даар поднял голову в потолок, — пришлось снести голову одному человеку. Это был последний убитый мной, — он глубоко вздохнул, поглаживая рукоятку меча, висящего на поясе, — но смерти я за ним не видел. Никогда не видел эту костлявую в бою.

— И за что он был убит? — Алор встал с места, подходя к балкону, — Кто это был?

— Ещё не время раскрывать карты, — Даар подошел к парню, — возможно, пророки пустят эту историю на слух, и ты сам узнаешь все подробности, которых возможно я и сам не знаю, — король усмехнулся, — а пока, тебе нужно учиться выносить приговор и смотреть костлявой прямо в глаза. Ты даешь ей работу, она получает сущность. Она все равно придет за всеми нами. А так… Может быть, зачтется перед ней?

— Разрешите удалиться? — Алор повернулся к королю, и, получив кивок в ответ, парень поспешно удалился из зала, обдумывая события дня и слова короля.

Над стенами Ильзара поднялась убывающая луна. Она заливала голубоватым светом камни, устилавшие дороги, крыши домов и деревья, срывая желтеющие листья. Ветер шелестел сквозь густые ветви, задевал высокую засыхающую траву. За стеной города, в безымянных горах на востоке пели свои песни полной луне горные псы, с разных вершин раздавались завывания всех тонов, сливающиеся в протяжные песни, пролетающие над городом, как колыбельная. В их голос не было тревоги, скорее они были полны тоски.

Алор шел по двору замка, пиная по дороге мелкий камень. Он думал над словами короля. Почему-то эти глаза он помнил хорошо, будто в момент рождения пересекся с этим равнодушным взглядом. Холод короля не то, что пугал, он вызывал в глубине души панику и даже злобу. Он помнил боль ран, хотя получал их только от маленьких мальчишек, которые едва пробивали своими мечами кожу. И помнил утрату, будто не первый раз теряет близкого человека.

Глаза Алора смотрели в пустоту, он просто шел неизвестно куда и зачем. Ноги вели его вперед, не зная преград и вообще пути. Парень застрял в мыслях, роясь всё глубже в своей голове, пытаясь найти исток переживаний. На войне многие теряли родственников, он уже терял своего любимого деда, который воспитывал его в строгости и любви, потерял названного покровителями отца, который всегда играл с юным Алором. Но утрата почему-то всегда сопровождала его, напоминала о себе откуда-то изнутри. Из души.

Холодный ветер обдувал щеки, сжигая морозом уши. Ноги коня проваливались в снег по колени, но мужчина всё сильнее вонзал в его бока шпоры, подгоняя вперед. Верхний слой снега сдувала вьюга, поднимая его вихрем в небо и вновь кидая на отряд. Зима отгоняла путников, заставляя их развернуться домой. Черная кудрявая накидка на непривычном для глаз парня теле тучного взрослого мужчины едва согревала от пронизывающих ветров. За спиной продирались ещё несколько человек, а рядом шел знакомый Алору мужчина — названный покровителями отец. Он, в храме покровителя жизни и света читал молитвы за младенца, родившегося в союзе его сестры и генерала.

Алор наблюдал за непонятным событием как невольный слушатель в чьем-то теле, ни повернуть голову, ни вымолвить ни звука. Вверенное ему тело заставляло лошадь продвигаться всё дальше к северу, на горизонте мелькала раскаленными огнями колючая стена из заговоренного огнем металла.

— Софир, — незнакомый голос вырвался из уст тела, — расскажи хоть историю, умрем со скуки в этом походе.

— Мы ведь почти у стены, проверим, что там и вернемся назад, — Софир поправил капюшон накидки, второй рукой ловя упавшую перчатку, — на обратном пути и расскажу.

— Мы ведь не пойдём за стену? — благородный мужчина, идущий до этого за следом, обогнал Софира.

— Зачем нам туда? Ты забыл о формировании нового отряда охраны обновленной стены? — лошади остановились, раскидывая копытами снег и недовольно фырча. Пар вырывался из их ноздрей, разрывая морозный воздух. На ногах налипли тяжелые комья снега.

— Мы должны контролировать строительство стены, как непосредственные соседи долины нечисти, — вверенное тело спустилось с коня, наступая на рыхлый снег меховыми пушистыми сапогами, оно проваливалось в сугробы по середину бедра, но упорно двигалось через снежные барханы. Дышать становилось тяжелее.

— Так всё хорошо? Мы можем вернуться в Ильзар? — Софир тоже спустился с коня, поправляя своё седло, — у моей сестры скоро свадьба с Винисом.

— Полковнику наверняка повезло, — снег сбивал с ног и обрывал голос, — Осталось ещё одно дело, Софир, скоро мы развернемся, — вверенное тело отошло от коня, направляясь в вихри снега, — ждите меня тут.

Алор завис взглядом на яркой луне. Только что он видел её, окутанную снегом, она лежала на пике северных гор, освещая путь. И вот она уже на чистом небосводе, от вьюги остался только порывистый ветер, поднявшийся за время выпадения из реальности.

— «Я схожу с ума, точно», — парень коснулся лба тыльной стороной ладони, — «Пророк… Я должен узнать, что это было перед тем, как снести ему голову»

Он быстрым шагом направился к дому Анипа, голова была как в тумане, непонятные образы крутились в голове. Молодой Названный покровителями отец Софир, бывший на тот момент генералом, так дружественно общался с неким телом, вверенным Алору в непонятном видении.

— Да побери Тьма, что происходит, — парень остановился у дерева, оглядываясь, где же находится. Со злости ударив по коре, он развернулся в сторону узкой улочки по заднему дворику борделя.

Радир ходил из угла в угол, мечась по чердачному этажу дома в сильнейшем ни то шоке, ни то испуге. Новая форма гвардейца содрогалась от тяжелых шагов. Рубашка черно-коричневого цвета была на размер больше нужного и висела бы как мешок, если бы не кожаные ремешки, затягивающие застежку и опоясывающие всё тело. Черные плотные штаны с объемными карманами затягивались такими же ремнями ниже колена, где начинались мягкие кожаные сапоги с новыми блестящими шпорами. Взъерошенные каштановые волосы торчали, словно иголки ежа, и покачивались с каждым шагом парня.

Анип наблюдал за сыном полуоткрытыми глазами, едва не засыпая от ритмичных движений. Расплетая косичку на бороде, он вяло моргал, внимательно вслушиваясь в бормотания Радира.

— Сядь, — грозный голос Анипа разорвал затянувшуюся паузу между репликами парня, — Зарат знает что делает.

— А что теперь делать мне? — парень засунул руки в кармане и вздернул плечами.

— Слушать приказы Алора, — кузнец встал и подошел к сыну, положив руку ему на плечо, с силой усаживая на подстилку из сена, — возможно, он станет новым командиром, пока судьба его отца известна только покровителям.

— Мне от этого ничуть не легче.

— Опомнись, он взял в помощники тебя, а, значит, повышен в звании и ты, — Анип посмотрел в глаза сына, — таков закон подписанный ещё Эльтом и неизменный до сих пор.

— Это, наверно, единственный полностью его закон, — Радир улыбнулся, — только покровителям известно, как погиб король, — лицо парня приняло угрюмый вид. Брови нависли над яркими глазами, прикрытыми густыми ресницами, — как резко они развернули наши судьбы…

— Ты не знаешь как успехи у малышки Зарат, полковник пойдёт на поправку? — Анип повернулся к окну.

— Отец, она уже не малышка, скоро ей будет 27 зим, — Радир тяжело вздохнул и распустил кожаный ремень на рубашке, — я не видел её, она не выходит из дома полковника, Гида сказала, что она ни на шаг не отходит от него и никого не подпускает ближе чем на длину клинка полковника. Слишком боязно ей за свою жизнь, отец. Глупая она… Что бы с ним не было дальше, она то обречена, — парень перешел на крик, — дура!

— Если она нужна покровителям, они спасут её, — мужчина взял парня за плечи, — а пророк покровителям нужен. Пророки — это глаза, уши и голос покровителей. Это оберег народа. Пока жив пророк или его наследник — народ будет процветать.

Внизу раздался стук и вялый скрип проржавелых петель входной двери. Кузнец сжал губы и, закрыв глаза, молился, чтоб гость не слышал предшествующих слов. Тяжелые шаги прозвучали пару раз и затихли прямо под Анипом и его сыном.

— Анип! — грозный крик на грани рыка прозвучал из под пола, перекрытого тонкими досками и присыпанного соломой и опилками, — Ты срочно мне нужен! — хоть голос и был зол, в нем было некоторое отчаянье.

— Оставайся тут, хоть немного отдохни. Уже скоро утро, а ты и глаз не смыкал, — прошептал кузнец и, наклонив голову вниз громко отозвался гвардейцу, — спускаюсь!

Старик, тяжело кряхтя, спускался по крутой узкой лестнице, исчезая через дыру в углу чердака.

Радир устроился на копне сена, погрузившись в мысли. Свет луны проникал сквозь небольшое круглое окно из слюды. Несколько мелких дыр в крыше делали её похожей на карту звёздного неба. Парень положил руки под голову, скрестив ноги и растянувшись на сухой траве. Рубашка распахнулась, открыв тонким лучам лунного голубого света худое тело. Неделя заключения сказалась на парне. Он и так был тощим, а голод и вовсе сожрал последнее. Рёбра виднелись из-под бледной кожи, отбрасывая бледные тени на межрёберные промежутки. Вокруг шеи плотно прилегал вощеный шнурок с фигуркой покровителя рода. Его видели как духа, вселявшегося в ветвистое дерево. Листья его умирали и рождались, а ствол его жил веками, начинаясь от детей лесных духов — первых людей долины. Все жители мира, как бы ни враждовали, были единой семьей — листьями на этом стволе. Только вот пророк… он, наверняка, был выше этого дерева, выше рода.

— «Слишком сложен этот мир для нашего понимания…» — Радир закрыл глаза, вслушиваясь в происходящее внизу.

Через щели в рассохшихся досках можно было даже разглядеть лица, стоящих у стола. Звуки проникали беспрепятственно, отражаясь от крыши, уложенной местами соломой, а местами черепицей.

— Анип, — Алор устало свалился на лавку, — можно остаться у тебя этой ночью? — он положил руки на стол, опустив голову на них. Он не хотел смотреть в глаза старику, тот всегда читал переживания человека.

— Может вина? — получив невнятно согласие, Анип направился к старому серванту, — что-то случилось?

— Мать не воспринимает смерть отца как должное, у неё в душе нет скорби, а в глазах нет слёз. Бездушное существо, — парень сжал левую руку в кулак, — не желаю делить с ней дом отца. Хоть бы притворилась, как подобает в таком случае.

— Может она просто скрывает от тебя? — Анип поставил пыльную бутылку вина на стол, — я слышал, что среди родительского поколения аристократов слёзы не в чести.

— Тут не аристократизм всему виной, — Алор мотнул головой.

— А что же? — старик откупорил бутылку, несколько красных капель взмыли в воздух, осев на рубашке Алора, — прошу прощения, командир.

— Она нагуляла пузо, — он стянул рубашку и положил на колени, — его уже видно, но отец последний год почти не ночевал дома. Кого она хотела обмануть, когда клялась в любви к нему, узнав это.

— Так может между походами? Я помню, генерал неделю провел дома, — Анип разлил вино в бокалы, протягивая один собеседнику.

— Генерал не спит с ней больше, она не привлекает его, как женщина. После боя он будто древний старик, который видеть не может баб и мечтает нажраться в кабаке и уснуть. Да, я любил его, но не за это… Возможно, веди он себя как мужчина, мать бы тоже его любила.

Радир открыл глаза и пытался осмыслить все слова, появляющиеся внизу, повернувшись полубоком, чтоб видеть беседующих мужчин. Синие глаза прищурились, разглядывая всё через узкую щель между досок. Мелкие опилки рябили в глазах, вызывая боль в глубине лба. Радир сел на соломе, и задумался. Проблемы Алора казались ему пустяком. Он видел, как сын генерала целыми днями проводил с отцом. Как его учили сражаться, хоть и наказывали, как и всех учеников. А Радир с детства принадлежал самому себе, хоть и тянулся к отцу. Но то ли чрезмерная забота, то ли неохота в обучении сына не позволяли Анипу принимать помощь от сына. Но сейчас не это беспокоило Радира, голова была занята лишь тем, как спасти подругу.

— Попробуйте это вино, — Анип кивнул на бокал, — я готовил его к рождению сына. Вино настоялось больше четверти века и обрело свой истинный вкус, сводящий с ума. Винограда у меня не было, я сделал ягодное, из смородины.

— Спасибо, Анип, — парень сделал мелкий глоток и, улыбнувшись, допил всё, играясь светом луны в мелких трещинах на стенках хрустального бокала, — Что за девушка вызвалась помочь приговоренному полковнику?

— Крестьянка Зарат, — Радир спустился с лестницы и направился к столу, — обычная нищая, сирота и попрошайка, — он нахмурил брови, эмоции стерлись.

— Жаль мне её, полковник не жилец, да ещё и за собой в могилу тащит нищую, — гвардеец покачал головой, — да и перечить королю было безумием, разве только что жизнь такая ей надоела.

— Безмозглая она, — Радир сел рядом с Алором, рассматривая бутылку.

— Радир! — Анип ударил кулаком по столу и нахмурился.

— Он прав, — Алор поставил бокал на стол, — налей ещё.

— В чем же он прав? — Анип наклонил бутылку, из её горлышка потекла темно-красная жидкость с ярким ароматом ягод.

— У неё нет разума, раз она решила спасти приговоренного человека, — гвардеец поиграл жидкостью в бокале и выпил половину, — зачем ему ещё жить? Он дезертир, смертник и в глазах гвардии — убийца, — Алор перемешал вино в бокале, продолжая играть бликами, — подумайте сами, покровителям он уже не нужен. Людям тоже… а если его спасают, значит, кому-то он нужен. Мое предположение, что пророку, — Алор сделал небольшой глоток, а Анип выпил бокал залпом.

В доме повисла тишина, перебиваемая писком мышат за комодом, легким поскрипыванием створок окна и треском остывающего дома. Анип и Алор потягивали вино, а Радир отвращено смотрел на темную, немного густоватую, жидкость в их хрустальных бокалах. Она вызывала презрение у парня. Эта жидкость сгубила половину рода Сартр, подводя их под жестокие законы и в итоге — под топор палача.

— Завтра мы должны отправиться на поиски пророка, — Алор посмотрел на Радира, — точнее, уже сегодня, — гвардеец накинул рубашку и отхлебнул ещё вина, — нужно спать, нечего тратить время на глупые мысли ни о чем, — он тяжело вздохнул и поднялся с лавки.

— Поднимайтесь под крышу, — проговорил Анип, вставая вслед за командиром, — у меня дома хоть и не хоромы, но сон обещает быть крепким.

— Спасибо, Анип, — гвардеец вышел из-за стола и последовал за кузнецом. Чуть отвыкнув от света луны и бликов, он разглядел в темноте узкую лестницу.

Парень лег в углу, не нарушая обычную идиллию хозяев дома. Все-таки гость он незваный, незачем лишний раз тревожить людей. Сняв короткие сапоги, он немного подложил себе солому и лег на бок. Покоя не давал тот снежный мираж по дороге к кузнецу. Прокручивая его в голове снова и снова, командир провалился в сон.

Небо на востоке озарилось оранжевым светом, выходящим за Безымянными пиками. Их силуэты светились и отбрасывали огромную тень на Ильзар, продлевая его ночь больше чем на час. Горячий, уже нагретый солнцем, западный ветер врывался в ворота города, проносясь по его улицам, и минуя ворота низкой второй стены, врезался в стены и окна замка. Ночная тишина комендантского часа разрушалась возгласами домашних птиц, бегающих по торговым переулкам. Плотные тканевые навесы укрывали от дождя драгоценные товары: вяленое мясо, овощи и фрукты с южных полей, дорогие вина из-за Хищного моря, свечи из северного воска и шкуры зверей, сшитые в теплую одежду и одеяла.

На улицах появлялись сонные торговцы, зевая на ходу, а крестьяне направлялись на поля, готовить их к зиме. Ильзар медленно просыпался от ночного сумрака.

Глава 4

— Дитя, ты бы хоть вздремнула, — Гида заглянула в комнату полковника, — а я послежу, чуть что, сразу тебе скажу, — она положила руку на грудь и поклонилась.

— Спасибо, но спать мне нельзя, — девушка налила тёплое молоко в маленький чайник, добавив в него несколько листков ароматной травы, и наклонилась к мужчине, — господин Тетис, пора ужинать.

Мужчина послушно открыл рот, захватив губами носик чайника. Тёплое молоко согревало обожженную холодом глотку, вызывая приятную боль. Оковы, сжимающие шею, будто оттаяли, пуская достаточно воздуха в лёгкие.

Полковник всей душой желал сейчас своей смерти и просветления разума девушки. Ей бы бежать, а она спасает смертника. Даже если она вылечит его, король отдаст приказ убить дезертира, а девушку сослать к стене, куда она вряд ли даже доберётся.

Тихий голос Зарат круглыми сутками звучал в стенах комнаты, она пела полковнику былины, сказки и рассказывала легенды о его же походах, что бы при этом не делала. Постоянная смена повязок дошла до автоматизма, кормление и умывание — всё по солнцу. Как бы девушка не старалась, её действия не делали состояние полковника лучше. Повязки пропитывались кровью, едва девушка успевала их наложить, травяные сборы лишь помогали мужчине спать, не чувствуя всей тяжести состояния.

— Девочка, — полковник повернул голову, чтоб заглянуть в лицо девушке, — вздремни, если мне суждено уйти, я уйду даже под твоим присмотром, — Тетис не желал высказывать ей свою благодарность и даже едва сдерживал гнев, чтоб не тратить последние силы на такую ерунду.

— Нельзя вам уходить пока, — Зарат сжала его руку, опуская глаза в пол, — покровители не велят, — она зажмурилась, прикрываясь волосами, — ни вы, ни генерал не должны уйти.

— Откуда нам с тобой знать это, девочка, — полковник пошевелил пальцами, скривив лицо, — беги, — мужчина нахмурился, — дура ты, — эти слова он выплюнул и отвернулся. Зарат отошла от него и перебирала в руках сухие травы.

— Господин Тетис, — Гида закрыла за собой дверь, присаживаясь на колени, пока Зарат отошла, — девушка ни за что вас не оставит. Упрямые нынче юнцы, но эта — особенная. Она вас сбережет, — служанка поднялась с колен, расправляя платье, — храни тебя небесный покровитель, Зарат, за добродушие твоё, — она приложила ладонь ко лбу девушки, закрыв глаза и шепча невнятную молитву, — но тебе бы бежать, он умрет ни сегодня — завтра, — едва слышно прошептала Гида.

Женщина удалилась, заперев за собой дверь, как того всегда просит Зарат. Несколько дней она была хозяйкой в доме полковника, по его молчаливому согласию. Прислуга слушалась девушку, а своей хозяйки дом не видел. Полковник уже как 5 зим был вдовцом. В комнате всегда был идеальный порядок, а каждый день, на рассвете в фарфоровой вазе на комоде появлялись новые полевые цветы и охапка душистых трав, которые девушка частично высушивала и добавляла в молоко. Их приятные ароматы наполняли серую комнату, перебивая запах смрада, исходящий от тела полковника, несколько свечей стояли у кровати, освещая израненное тело. На мужчине не было ни единого целого места — ссадины, рваные раны от когтей и черные пятна на коже, сейчас он мало походил на человека. Из не затягивающихся ран сочилась кровь, стекая тонкими ручьями на когда-то белоснежную кровать. Тучный мужчина таял на глазах, руки его ослабели как плети, глаза теряли блеск. Дыхание было поверхностным, грудь часто и коротко вздымалась.

— Полковник, вы позволите мне оставить вас до рассвета? Я должна сообщить важное послание от бабушки, — Зарат приблизилась и согнулась в поклоне, — она умерла в тот день, когда я взяла вас на лечение.

— Уходи и не возвращайся, — полковник приоткрыл глаза, — тебя не должно быть здесь. И вообще в городе, — он снова закрыл глаза и попытался глубоко вдохнуть, но прервался и резко выдохнул.

— Я велю вам ждать меня, полковник, — она разогнулась и провела пальцами по руке мужчины, — Гида, — Зарат подошла к массивной двери, — Гида, открой.

Замок проскрипел, и через небольшую щель вошла служанка.

— Мне нужно отлучиться, до рассвета, — девушка потерла глаза, — умоляю тебя, последи за ним, — Зарат увидела, как Гида нахмурилась, — не говори мне ничего.

— Девочка, не переживай, — женщина провела рукой по волосам Зарат, — беги.

На городских улицах царила ночь. Убывающая луна, покатившаяся на бок, одиноко светилась в небе, закрыв своим светом звезды. Ветер, наконец, совсем пропал, оставив цветущие деревья в покое.

Девушка покрыла голову темным плащом и, прижавшись к стене дома, осторожными шагами направилась к лачуге кузнеца. Новый дом ему подарил Даар с завершением позапрошлой зимы, хоть он и был дряблым и видавшим виды, оказался намного приятнее прошлого жилища Сартров. Самый искусный мастер города, по приказу короля, должен был творить лишь для армии. Хотя и это условие Радир и его отец обходили. До тех пор, пока парня не поймали с рудой в воротах.

В кузнечной печи тлели угольки, отдавая последний жар холодному ночному воздуху. Пробираясь по тени от стены, девушка обходила каждую травинку, избегая лишних звуков. Сухие листья мешались под ногами, но пока не хрустели так звонко. Её тяжелое дыхание через пересохшее горло, казалось ужасно громким, от чего девушка плакала на ходу, глотая всхлипы. За несколько дней все, кто мог, напоминали ей, какая она бестолковая. Она и сама поняла это, ещё на площади, получая лишь насмешливые и одновременно жалостливые взгляды от толпы.

— Анип, — Зарат постучала в окошко из тонкой слюды, прижавшись спиной к бревенчатой стене, — открой, Анип, — она тихонько всхлипнула, стерев запястьем дорожки от слёз, сознание покинуло тело на несколько мгновений. Голод изнурил некогда красивую девушку.

— Деточка, — старик осторожно открыл дверь и поднял девушку на руки, — как же ты ночью-то пришла? — он опустил её на широкую лавку, уложив её как ребёнка, — Радир! Бегом ко мне, скорее, сорванец, — Анип старался не повышать голос, чтоб ненароком не разбудить гостя под крышей. Вино хоть и делало сон крепким, лишнее внимание девушке ни к чему.

Стук, а затем скрипучие шаги раздались над потолком. Из-за печки выбежал похожий на черта взъерошенный парень, весь в соломе и опилках. Он едва проснулся и не понимал

сейчас ни кто он, ни зачем его позвал отец. Глаза, привыкшие к тьме, пробегались взглядом по маленькой комнате и остановились на девушке, точнее — на том, что осталось от неё — впалые щеки, тонкие слабые мышцы, почти все кости стали видны из-под тонкой кожи.

— Дура! — Радир кинулся сначала к девушке, а затем развернулся к печи и достал из-за неё половину буханки хлеба, — я не узнаю нашу забавную малышку Зарат в этом скелете, — парень приподнял девушку и развернул её, чтоб ноги свободно свисали с лавки, а спина упиралась в стену, — держи.

— Я не хочу, — Зарат вяло отпихнула ломоть хлеба, проваливаясь в бессознательное состояние, и посмотрела на Анипа, — я за другим пришла, — она расстегнула брошь на накидке и положила ее на колени.

— Слышать не хочу! Немедленно жуй, иначе я насильно скормлю тебе этот кусок и ещё дюжину таких же, — Радир озверел и ударил кулаком по лавке, затем зажмурился и внимательно прислушался. Сверху раздавалось то же размеренное сопение.

Зарат посмотрела на парня, затем на кузнеца и, заметив в глазах обоих ярость, впилась зубами в буханку. Вкус хлеба она не ощущала давно. Зубы лениво жевали сухой кусок, но наслаждению девушки предела не было. Она привыкла чуять голод, а тут вдруг внезапно за все изнурения она получает ржаной хлеб из королевской пекарни. В Ильзаре он считался лучшим продуктом, и попробовать его было мечтой почти всех горожан за третьей стеной. Пряные травы, приправы из Ремарата, семя льна и голосемянной тыквы — вкус и аромат его был непередаваем.

— Сколько же ты не ела уже, девочка? — Анип поставил на стол кружку козьего молока, купленного перед комендантским часом у бывшего соседа.

— Совсем не ела дня три, а как птичка — уже второй год, — Радир устало наблюдал за подругой, — ещё будешь?

Зарат отрицательно мотнула головой, стряхивая крошки с колен. Даже этого для неё было уже много.

— А теперь рассказывай, — кузнец накрыл девушку покрывалом, — что случилось? — он сел напротив, упираясь локтями в дубовый стол.

— Перед тем, как взять на лечение полковника, я попрощалась с бабушкой, — девушка опустила голову, — от неё остался лишь кулон и поручение. Точнее слова, — она нахмурила брови, пытаясь вспомнить дословно, — в тот день король переродился, когда и где даже покровителям, не известно, — она подняла голову и поочередно смотрела то на Радира, то на его отца.

— И за этим нам нужен мятежник? Чтоб найти… — Радир посмотрел в глаза девушке, — а кого найти?

— Короля, короля Эльта, его могилу, — девушка тяжело вздохнула, — но я знать не знаю где могила. Откуда я могу это узнать, я тоже не знаю. Бабушка говорила, что у каждого пророка есть человек, что направляет его, чью душу он видит или помогает видеть. Для неё таким человеком был король.

— Король Даар объявил охоту на наследника пророка, охотник сейчас здесь, — Анип собрал со стола крошки ветошью и занавесил окно, — он не знает, кого ищет, но прояви осторожность, у стен есть уши, — мужчина подвинул девушке кружку молока, — У тебя было ведение о судьбе Тетиса?

— Нет, — она обхватила кружку обеими руками и приподняла, немного отхлебывая, — я ничего ещё не видела. Но чувствую, что полковник и генерал могли нам помочь. Гида принесла слух о том, что в городе не верят в гибель генерала. Но в любом случае, их судьба в руках покровителей.

— И твоя судьба, Зарат, — Радир разул девушку, — как он?

— Я не замечаю улучшений, он похож на меня, — девушка показала тонкие слабые руки, — раны на его теле не заживают, ушибы не становятся бледнее. Он не хочет жить, это видно.

— Оставь его и беги, — Анип уперся руками в стол, встав коленями на лавку, — твоя жизнь дороже жизни полковника, — мужчина сбавил тон, прислушиваясь, не проснулся ли гость.

— Я не оставлю его, прости, Анип, — девушка встала и наклонилась за туфлями, — да и сбежать будет равно смерти.

Радир взял подругу за руку. Холодная бледная кожа прилипла к теплым рукам парня, на ощупь она была будто вощеная бумага — тонкая, скользкая, местами чуть обвисшая плотными складками, как у старой бабушки. Девушка обернулась к нему, пытаясь второй рукой ослабить крепкий захват.

— Не отпущу, пока ты не посидишь со мной, — Радир вновь посмотрел на неё детскими огромными глазами, полными тоски и слёз, — полковник не умрет за полчаса, а я могу.

Зарат села назад на лавку, опустив глаза. Радир спрятал её волосы за уши, оголяя лицо. Её зеленые глаза ещё больше посветлели, а густые ресницы заметно поредели. Губы припухли от теплого молока и пряной булки, а вокруг них появилось несколько морщинок и явно не от яркой улыбки.

Анип взял девушку на руки и приказал сыну спустить с печи матрас. Кузнец опустил ее на теплую ткань. Тело девушки заныло от внезапно нахлынувшей усталости, и она тихонько взвыла вслед за мышцами, свернувшись в комок. Радир сел рядом и запустил руку в теперь уже короткие огненные волосы подруги, прислушиваясь к её бормотаниям.

— Он умрет, — прошептала девушка, перекатившись на спину. Пустой взгляд уперся в потолок. Зеленый подол задрался до середины бедра, оголяя тонкие ноги.

— Верь в лучшее, — Радир через силу улыбнулся Зарат, поджав нижнюю губу.

— Ты поможешь мне сбежать, если вдруг полковник умрет? — она посмотрела на парня, но тот опустил голову и лишь прошептал.

— Это не в моих силах и лишь ускорит твою погибель

— Радир, с рассветом я вернусь к полковнику, — она потянулась к рукам друга, — и сейчас моё желание — поспать хоть чуть-чуть в безопасности и покое.

— Приказ понят, — он усмехнулся и, улыбнувшись во все зубы, встал в боевую стойку возле девушки, — гвардеец Радир приступил к исполнению. Приятных снов, Зарат.

Зарат закрыла глаза, погружаясь в покой впервые за 3 дня. Сон накатил сразу, едва она сделал глубокий вдох. Её спокойное дыхание вызывало невольную улыбку у гвардейца, он присел на колени и погладил ровную спину девушки, скрытую под зеленым льном. Он пытался отпустить мысль, что, возможно, в последний раз трогает Зарат живой и почти невредимой, но она упрямо въелась в разум. Её тело разогрелось, кожа порозовела, а сердце забилось ритмично и спокойно. Парень лег на пол рядом с матрасом и продолжил гладить девушку, сам уходя в сон.

Восходящее солнце попадало на чердак яркими пятнами, пролетая через дыры в кровле. На коньке пели громкие птицы пересмешницы, подловившие мелодию одной из господских прачек. Аромат скошенной на сено травы легким ветром разносился по всему городу, а свежий ветер приносил прохладу от снежных шапок Безымянных гор.

— Радир, — Анип шёпотом позвал сына, но тот отказался отходить от подруги, прижавшись к ней щекой. В его глазах она так и осталась маленькой юркой девочкой, воришкой и попрошайкой, но кем бы она ни была раньше, сейчас она стала ему сестрой, — ей пора, Радир. Уже рассвет и командир вот-вот проснется. И для девочки принесли новость…, — кузнец прикрыл глаза, теребя в руках листок.

— Что случилось? — Радир осторожно оторвался от девушки, подбираясь к отцу на четвереньках.

— Разбуди её, иначе это сделаю я, — кузнец прищурил глаза.

— Зарат, проснись, уже рассвет, — парень поднялся на ноги и вернулся к подруге, — ты обещала Гиде вернуться к рассвету, — девушка промелькнула перед глазами гвардейца, — захвати со стола буханку королевского хлеба! — через мгновение дверь захлопнулась, — я даже не попрощался с ней.

Он так не хотел будить ее, ожидая, что именно так она и уйдет. Радир сел на пол, подобрав ноги к груди. Запрокинув голову, он глубоко вдохнул смешавшиеся запахи и открыл глаза. На сердце была непонятная, противная тяжесть, она тянула Радира в глубокое уныние. Он оторвался от внутреннего переживания и повернулся к отцу, который уже садился рядом с ним.

— Что за послание? — Радир кивнул на листок, лежащий в руке отца.

— Полковник в агонии, — кузнец протянул бумажку сыну, — он умирает, Радир.

Несколько раз парень пробежался глазами по листку, откинул его в сторону, взъерошил волосы и сорвался с места, перескакивая через ноги отца. Деревянная дверь ударилась об стену, и под крышей послышались гулкие шаги.

— Он будет жить, покровители, будет жить! Пусть я зря чувствую это! — Зарат неслась по улице к дому полковника, — Смерть, помилуй господина Тетиса, — девушка распахнула дверь дома и осторожно направилась вперёд к комнате.

Странная паника накрыла Зарат, едва она сделала шаг через порог. Страх смерти усилился, ровно, как и желание помочь полковнику. Тело пробила молния, сердце от паники колотилось так, что девушку пошатывало в такт его ритмичным частым ударам. Костлявая уже была здесь, она дышала в спину девушке, на сквозняке слышен был коварный и зловещий смех. Смех победительницы.

— Гида, — девушка вошла в покои, — что с ним?

Полковник был бледен как лёд, его глаза были закрыты, но веки дрожали, кулаками он сжимал, что было сил, простыню под собой и срывал бинты, кривясь от боли. Воздух выходил из груди с хрипом, дыхание то пропадало, то снова появлялось. Видеть это, даже во второй раз, Зарат было тяжело. Король узнает, что она не смогла, тогда и правда, до стены не дожить.

— У него внезапно появилась лихорадка, — Гида обмакнула полотенце в кипятке и, отжав его, положила на грудь полковника, а на рассвете он резко похолодел, стал словно камень, — Гида продолжала говорить сквозь слёзы. Платок на голове женщины съехал, оголяя её седую косу, оплетенную вокруг головы.

Зарат не слушала больше слова Гиды, она взяла Тетиса за запястье, разжав его пальцы на простыне, и обхватила его ладонью, четырьмя пальцами ища пульс. Перевернув маленькие песочные часы, она жестом приказала Гиде замолчать, а сама начала вслух считать слабые удары по пальцам. Они вдруг внезапно усилились, дыхание успокоилось.

— Я ничего не понимаю, — Зарат отпустила его руку, только что сердце едва работало, а сейчас я отчётливо его чувствую.

— Зарат, — полковник открыл глаза, — оставь меня, дай умереть… — полковник вновь провалился в агонию.

Ещё несколько минут его тело боролось за жизнь, удерживая душу. Несколько минут Зарат держала руку на его груди, молясь, чтоб сердце полковника билось дальше. Вдруг сердце дрогнуло сильнее и остановилось. Воздух выскользнул из груди с хрипом, мышцы ослабли, и кулаки разжали простыню.

— Гида, — Зарат вздознула и провела рукой по глазам полковника, — доложи Его Величеству, что полковник умер, — девушка села на пол, завывая от слёз.

— Покровители будут милостивы к тебе, дитя, — служанка обняла девушку и поцеловала в затылок, поднимаясь с колен.

Зарат подняла голову, как только закрылась дверь. Она обернулась, разглядывая полковника. До этого она не замечала его черты лица, рассматривать их было некогда. Похудевшее лицо казалось молодым, юношеским. Округлые черты не позволяли говорить о нём, как о воине. Широкий подбородок, сильно торчавший вперёд, плавно провалился, на руках наливались багровые пятна.

— Я не могла оставить вас, — Зарат уложила его руки на живот, тяжело сгибая их в локтях, — спаси вас покровитель смерти от наказания за дела военные и кровь пролитую, — она положила пальцы на лоб полковника, склонившись над ним, — скоро мы встретимся с вами. Не проклинайте меня в том мире.

Девушка сидела на полу, смотря в пустоту. Смерть уже забрала душу, а вместе с тем и милость короля к сироте. Солнце поднялось высоко над садом, ветер заходил в комнату через окно, покачивая занавески, и спокойно гулял по большой спальне. Тишину нарушали лишь всхлипы девушки и пение птиц за окном.

— По приказу короля Даара, крестьянка Зарат должна быть доставлена в подвалы замка до ожидания воли Его Светлости, — крепкий мужчина шагнул в комнату.

Он возвышался над девушкой, его тело в блестящих латах казалось огромным и полостью защищенным. На нагруднике была натянута черная кожа с тиснением в виде меча и щита. Забрало его шлема было украшено гравировкой битвы, поверх которой были расчерчены дыры. Зелёная лента через плечо была завешана непонятными орденами, количество которых не соответствовало возрасту главы королевской стражи.

— Я имею указание убить вас на месте, если вы откажетесь выполнять приказы, — брови мужчины нависли над узкими светло-карими глазами, — окропить тело умершего чужой кровью — не лучшее деяние ко взору покровителей.

Зарат застегнула рубашку на окоченевшем теле полковника, положив свою ладонь к его лбу. Кожа его покрывалась новыми темными пятнами, поверх старых черных и множественных покраснений от ссадин. Разум её мутнел. Она надеялась, что вот-вот грудь полковника поднимется во вдохе, а глаза распахнутся.

Рядом с постелью, напротив Зарат, стояли служанки полковника, опустив головы, госпожа Грис, жена пропавшего генерала, в сером потертом платье, тихонько вытиравшая свои слёзы платком, и равнодушный Алор, прощающийся с полковником только потому, что так положено законом — если скорбит твоя семья, скорбишь и ты.

— Немедленно поднимайся! — Грит ударил девушку рукояткой меча в плечо, не вынимая его из ножен, повалив её на постель полковника, — я не полезу за словом в карман, — мужчина перехватил меч, чтоб следующий удар нанести уже лезвием.

— Научись терпению, Грит, — Алор огрызнулся на рыцаря, — полированные латы не позволяют тебе оскорблять чужие чувства. Хоть перед покровителем Смерти угомонись.

— Ох, как прикажете, командир учебного отряда королевской гвардии, такова ведь ваша должность по факту? — мужчина с издевкой отвесил реверанс парню.

Девушка тяжело поднялась, держась за постель. Колени тряслись, а тело будто потяжелело в сотни раз. Под глазами появились синяки, а сами глаза стали будто не живыми, казалось, что тело девушки умерло, а вот душа правила им как марионеткой. Грит взял её за плечи и оттащил от постели почти волоком.

— Разрешите мне покинуть вас, — Алор осмотрел женщин, игнорируя начальника стражи, — меня ждет отряд.

— Скажешь им, что отдавал дань памяти командиру, как подобает гвардейцу, — Грис остановила сына, схватив за рукав рубашки, — ты пойдешь, когда того велю я, — слезы на ее глазах моментально высохли.

— С тобой есть отдельный разговор, — парень выдернул рукав, направляясь к двери, — наверняка ты рада, что отец не вернулся. Так вот знай, этого ребенка, — Алор ткнул на живот Грис, — ты будешь воспитывать одна. Нагуляла, мать? Теперь сама разгребай, я от тебя отрекаюсь, — он обошел постель полковника, не оказывая ему посмертной почести в поклоне.

— Хуже от этих слов мне не стане, но зря вы так со своей матерью, господин, — Зарат остановилась у стены, куда её оттащил Грит, крутя на тощих руках веревочные узлы, — что бы она не натворила в этой жизни, она родила вас, в вас течет её кровь.

— Тогда я готов выпустить её до капли, — гвардеец захлопнул дверь, удаляясь из дома полковника.

Глава 5

По извилистым каменным коридорам подземелья разносились крики измученных людей. Обезумевшие мужчины, срываясь на хрип, орали, что лучше умрут, сгнивая в камере, чем погибнут на севере у стены. Старики спокойно доживали свой век взаперти, молча, довольствуясь тем, что дают. А продажные женщины, убивавшие своих покупателей, даже перед смертью продолжали заигрывать со стражниками. Гомон не перебивали удары секиры об пол, ни ругань стражников. Шум ещё больше угнетал меньшинство внешне спокойных заключённых.

Зарат сидела на каменном выступе, смотря сквозь решетку. Подняв ноги с холодного пола, она поджала их под себя, закрывая подолом. За ржавыми прутьями читал книгу тучный стражник, положив своё копьё на колени. Он читал некоторые фразы вслух, улыбаясь или наоборот пугаясь и удивляясь. Судя по отрывкам, это были сказания о походах Королевы Тельб. Вокруг кричали такие же обреченные люди, но девушка не слушала их, вслушиваясь в историю, озвучиваемую стражником. Буханка хлеба на коленях потихоньку уменьшалась, медная миска с водой стояла в стороне, опутанная старой цепью. Массивный браслет на правой ноге свободно болтался, ударяясь о выступающие лодыжки при каждом движении.

— Эй, Одис, — одна из продажных дам прервала стражника, — давно ты имел женщину? — она протянула руку сквозь прутья, пытаясь дотянуться до мужчины, — я вся твоя. Ты удостоишься чести быть последним моим потребителем, — она рукой раскидала светлые волосы и сверкнула янтарными глазами, натянуто улыбаясь.

— Своего последнего потребителя ты прирезала неделю назад, вспоров ему брюхо, — стражник вернулся к книге, — заткнись, шлюха.

— Как грубо, — дама фыркнула и отошла. Ее голос был довольно грубым для женщины, но она пыталась исказить его, делая мягче

— Одис, — Зарат подползла к краю выступа, что был ближе к решетке, — почитайте вслух, прошу, этой книги я не успела прочитать полностью, — она наклонилась вперёд, опираясь на ладони.

— А что мне будет за это? — парень улыбнулся и перевернул страницу, не поднимая глаз на девушку. Не вровень она была остальным, сидящим здесь. И внешность для стражника была более чем приятна, поэтому он боялся смотреть в эти глаза, они были бы его слабостью.

— Она тебе отдастся! — хохот разнесся по коридору.

— Заткнуться всем, — из-за угла вышел мужчина в гвардейской форме, ударив по полу массивными ножнами, — Одис, эту язвительную тварь, — он заглянул за решетку камеры напротив Зарат, где сидела куртизанка, — вести на казнь первой, прямо сейчас, — он улыбнулся побледневшей девушке, — а сейчас? Смешно? Теперь наша очередь веселиться.

Одис достал связку ключей, подбирая нужный для огромного амбарного замка. Девушку выволокли за волосы, не церемонясь и не разговаривая с ней. Она кричала, хватала стражников за руки, пытаясь освободить волосы. Зарат смотрела на неё без сожаления, а в голове уже отчетливо видела, как после громкого визга голова девушки скатывается по каменным ступеням к ногам народа, толпа отступает назад. Густые светлые длинные волосы оплетают её, пачкаясь в густой крови. Открытые в ужасе глаза и застывший в крике рот показались прямо перед взором девушки. Зарат закрыла глаза и уперлась затылком в решетку, вслушиваясь в нудный голос глашатая, читавшего приговоры нескольким убийцам. Истошный визг, глухой стук по дереву, оханье толпы и гулкие шаги, будто прыжки. Точно как несколькими минутами ранее в голове девушки. Смотреть на то, что только что было в ее голове, она не решилась, сильнее зажмурив глаза.

— Живая? — кто-то дернул Зарат за короткие волосы, сжав их в кулак. Зарат схватилась за руку начальника стражи, пытаясь оторвать его от себя, — Живая, забрать её.

— Куда? Нет! Не надо! — сонная девушка ударила одного из стражников острым локтем и попыталась вырваться от второго, скатившись с выступа на пол.

Дыхание в миг сбилось, сердце пропускало удары от ужаса. Король обещал отправить ее на Север, а не на казнь. Подол платья спутал цепь, ограничил и без того небольшое расстояние для отступления. Широко распахнутые глаза уже не заполнялись слезами, пристально наблюдая за стражниками.

— Надо, дрянная девка! — мужчина оторвал девушку от пола, прижав к нагруднику лопатками, — если будешь вырываться — сама сломаешь свои хрупкие косточки, — он прижал её к себе, зажав горло локтём.

— Отпустите, умоляю, — девушка прошептала, едва успевая набрать достаточно воздуха, — пожалуйста, — на глаза все же навернулись слезы. Второй стражник отстегнул браслет от ноги.

— Даже не проси, ты думаешь первая такая жалостливая невинная девочка? — мужчина встряхнул девушку и вынес её из камеры, — если человек попал сюда, значит, он не может быть невинным, вот ты, — он поставил её на землю, не отпуская горло, хоть и ослабив хватку, — ты упустила в родительском воспитании момент, кому перечить нельзя. Спорила с королём, безмозглая.

— Я не спорила, — девушка заглянула в глаза главе стражи. Она знала, что зовут его Грит, но сейчас впервые столкнулась с ним без шлема. Он был устрашающим — шрамы на лице пересекали бровь, перечеркивали нос от глаза до противоположной щеки, касались губ. Короткие черные волосы торчали, как щетина, глубокие залысины блестели от пота.

— Вот и сейчас споришь, — Грит потащил её на улицу, опуская руку с горла на плечо, снова сжимая пальцы, — побереги свой голос для другого. Лаэрт, — он кивнул мужчине, стоявшему у дверей, — глянь на свою работу. Поиграй с ней, приказ короля, только не переиграй, — он прищурил глаза, — не обезножь, только больше проблем создашь.

За широкими дверьми на улицу, в тени большой лиственницы, стоял каменный столб со стальными петлями по сторонам. На них висело по две ржавые оковы на одном звене цепи. Рядом со столбом стоял высокий мужчина в свободной грязной рубашке с веревками в руках. В его ногах лежал старик, шипящий какие-то невнятные слова. Спина его была располосована яркими кровоточащими ссадинами. Местами кожа была порвана, кровь сочилась крупной росой.

Грит толкнул Зарат в столб, она вцепилась в него что было сил. Внутри уже исчез страх, живущий в ней последние дни, но пустота тревожила. Она как молитву крутила в голове вопросительные слова к покровителям. Не лучшая судьба для пророка — ушей, глаз и голоса покровителей. Девушка прижалась к опоре, скрывая слёзы от крепких стражников. Но им было далеко наплевать на эмоции, чувства и ощущения — приказ не обсуждается и не меняется исполнителем, даже если они этого хотят. Но они и не хотели. Крики и мольбы людей, обреченных на муки, для всех стражников подвала были сладким звуком, слушать который многие мечтают вечно.

А ещё девушка не могла отпустить кровавую картину из головы. Она была реалистичной, но при этом не была фантазией. Зарат четко ощущала, что все было именно так, как она видела, а значит — это ее первое видение. Лишь бы оно было не последним. Своего первого подопечного она так и не успела найти.

Ее силой усадили на колени. На запястьях затянулись тугие узлы, прижимая ключицы, мужчина в грязной рубашке прижал ее к камню, застёгивая браслеты. Едва они захлопнулись, узлы веревки ослабли. Девушка оттолкнулась от камня, упираясь в него лбом.

— Платье-то толстое у девки, — Крит потрогал подол и отпустил его назад, — она и не почует в таком кожухе ничего, — узлы на корсете ослабли, оголяя тощую спину, — вот так-то лучше, — холодные руки заставили Зарат вздрогнуть и с усилием вжаться в камень головой.

— «Почему? Почему все говорили о стене, а сейчас это?» — Зарат зажмурилась, ожидая обжигающего удара. Ей уже приходилось получать их, лет 7 назад, когда их с Радиром за воротами поймал городской стражник на убранном роле. Друзья собирали упавшие с телег колосья. Когда он был рядом, было не так страшно.

— Лаэрт, подожди, — король вальяжно подошёл к палачам, — ну что ж, с чего-то нужно начинать убивать, я вижу, что вы к моему заданию не готовы, — Даар обратился к парню, шедшему за его спиной.

— Вы хотите начать с избиения? — Алор подошел к девушке, трогая её позвоночник и ребра и заставляя ее вздрогнуть, — один удар кнутом и эти кости расколются, как ствол дерева от топора. Вы же хотели отправить ее к стене? Не хладным же трупом?

— Я более чем уверен, что это голодное, наглое чудо переживет и удары Грита, но сегодня кнут в руках Лаэрта, а, значит, отделается она малой кровью. Начинаем мы не с избиения, а с крика, — король кивнул палачу, — начинай, а ты, Алор, слушай.

— Он остановится по моей команде? — Алор сел на корточки перед Зарат, разглядывая лицо девушки, — или если я тоже захочу ударить? — он посмотрел на короля, тот в ответ, молча кивнул, не отводя взгляда от спины девушки.

Зарат не открывала глаза, крепче сжав кулаки. Ногти впились в ладони. Платье соскользнуло с плеч, оголяя ключицы, вырез опустился, но не обнажил грудь. Она ощущала на себе жгучий взгляд парня, но не хотела смотреть на него в ответ, чтоб не укреплять ощущение, что она здесь просто игрушка.

Лаэрт распустил скрученный хлыст из кожи и размахнулся в стороне, выпрямляя все оставшиеся петли. Девушка вздрогнула от свиста воздуха, разрезаемого плетью, она взвыла, а на камни упало несколько капель соленой воды. Алор внимательно смотрел на её лицо, не проявляя никаких эмоций, лишь чуть наклонился вперед, чтоб видеть ее лицо.

— Почему? — Зарат повернулась к королю, не открывая глаз, — Лучше бы вы убили меня тогда, на площади, когда я… — звонкий удар по спине заставил девушку сжаться в напряжении и вновь прижаться к столбу. Лишь протяжное шипение вырвалось наружу.

— Так было бы не интересно, — Лаэрт провел рукой по красной полосе на спине Зарат, — знаешь, как приятно смотреть, когда из тела сочится свежая кровь, она имеет запах, что бы там не говорили эти лекари. Она такая яркая, теплая, а этот чудесный запах… Он и правда сводит с ума, нужно долго учиться его слышать, раскрывать прекрасные ноты металла

–Запах крови вызывает отвращение у лекарей, — голос Зарат дрожал, но не срывался, она так и не открывала глаз.

— У тебя есть желание разговаривать? — Лаэрт сильнее замахнулся, заведя плеть за плечо, — Так давай же отобьем его, — он резко перевёл руку вперед и плеть, вслед за рукой метнулась на спину девушки, давая ещё более сильный звук, за которым последовал тихий вой.

Король не вмешивался в диалог, зная, что палач его не здоров на голову. Это был убийца, получающий удовольствие от крови, боли и смерти. Но в отличие от своих жертв — он стал таким, по приказу. Крики не могли не сводить с ума. Одновременно они завораживали и, словно маковое молоко, кружили голову. Хотелось слышать их все больше. Так палач и свихнулся, а король лишь давал ему больше жертв.

Из глаз Зарат потекли слёзы, но она плотно стиснула зубы, терпя жгучую боль, расползающуюся по всему телу. Она натянулась струной, подтягиваясь к запястьям, и сдавленно вскрикнула. Следом прошли ещё терпимых три удара и пауза. Зарат снова опустилась на колени, повиснув на браслетах. Девушка откинула голову назад, распахнув глаза. Сквозь крону дерева просвечивало солнце. Слезы размывали картинку, яркий свет больно резал в глазах. Холодный ветер остужал следы, вызывал мурашки по всему телу. По спине потек первый тонкий ручеёк горячей крови. Спину будто сжигали факелами, момент удара охлаждал и казался девушке удовольствием, после томительного ожидания и терпения. Плотная кожа на исхудавшем теле смягчала боль, не лопалась под плетью.

— Видимо, не твой сегодня день, Алор, — король отобрал кнут у Лаэрта, — бить нужно сильнее! — король вскинул руку над головой, отойдя подальше. Тонкий кончик буквально разрезал кожу на спине, — кричи, безумная спасительница!

— Пожалуйста, остановитесь, — Зарат шептала эти слова, захлёбываясь слезами, но король их не слышал, продолжая замахиваться, она извивалась как змея, пытаясь увернуться и хоть немного предоставить спину ветру, — Ваша светлость…

— Ваша Светлость, — Алор поднял руку, — хватит. Иначе не останется ничего для меня, — парень подошёл к девушке и покрутил в руках ее прядь, — подлечите ее, я хочу продолжить учиться на ней, по вечерам после тренировок, — он кивнул на Грита.

— Ты быстро учишься, генерал, — Даар расстегнул браслеты, которые охватывали уже не запястья, а кисти девушки в области большого пальца, — опробуешь допрос? — Алор кивнул и натянуто улыбнулся.

Зарат, словно мешок, тяжело упала на землю. Полосы на спине окружались красными пятнами, в кожа вокруг них побелела, из рваных ран уже медленно сочилась кровь. Зарат закрыла глаза, боясь даже вздохнуть. Она чувствовала взгляд гвардейца, чувствовала себя кроликом для опытов. Боль ослабла, а разум провалился в нечто спутанное. Она распахнула глаза и увидела пустой взгляд и окаменевшую фигуру над собой, постепенно мутневшие и переходящие в белую пелену.

«Мимо пролетало высохшее поле, переходящее в каменную, а затем снежную пустыню. Снежные барханы были неотличимы от гор вдалеке. Зато сквозь бурю чётко видны были раскалённые шипы стены. Снежные барханы пролетали мимо, снег летел навстречу, но не попадал на лицо. Стена была совсем рядом, но вдруг осталась справа, движение ускорилось, хоть ветер и продолжал дуть в лицо. Сквозь пелену снега проглядывала куча чёрных камней, снег на них таял, делая их заметными для глаз добравшихся сюда. В камнях торчал блестящий меч с золотой гардой и навершием с инкрустированным в него рубином. На верхнем камне была резная гравировка, но разглядеть ее уже не получалось»

Девушка медленно моргнула, мелкими вдохами хватая воздух. Рядом на корточках сидел Алор и внимательно всматривался в глаза, будто видел в них эту же картинку. Его темные волосы выбились вперёд, свисая на лицо. Встретившись взглядом с девушкой, он поднялся и подозвал стражника.

— Одис, принеси в ее камеру солому, — Алор поднял Зарат, как тряпичную куклу, закидывая её на плечо, — и мех. Укроешь им.

— И что ты сделаешь после обучения — убьешь ее или отпустишь? — Даар свернул кнут и повесил его на стальную петлю на каменном столбе.

–Время покажет, Ваша светлость, — парень поправил ее платье, обернув подол вокруг ног, чтоб не мешался, — возможно, она поможет с выполнением вашего задания, — Алор улыбнулся, — а возможно и ваши предположения верны. Всему свое время, мой король. Но её разум, поражает своей простотой, не так ли?

— Может покровитель времени одарил ее внешним возрастом раньше разума? — король посмотрел вверх, — а вот ход твоих мыслей… похвально, — Даар качнул головой, — зайди ко мне, как отнесешь в камеру эту куклу.

— Как пожелаете, мой король, — Алор кивнул и направился к массивным дверям в подвал, — ну и дура ты, — он повернулся к плечу, на котором нес девушку. Зарат слабо ударила парня по спине, шумно выдыхая, чем вызвала улыбку у командира, — я тебе не товарищ и не друг. На ближайшее время — я твой страх, — Алор подкинул ее на плече, вызвав тихий стон.

Едва командир вошел в подвал, наступила тишина. Все отошли от решеток и следили за парнем. Его волосы были плотно скручены на затылке, точеные черты лица и прищур придавали грозности его виду. Гвардейская форма была расстегнута, открывая коричневую рубашку. На поясе не было ножен.

Одис стоял у двери в камеру. Решетка на ней была в полстены, площадь чуть больше прежней, а на выступе была разложена солома и подготовлен железный браслет. Мыши разбежались, когда Алор вошел в камеру. Свой груз он видел лишь как глупую куклу, поэтому, не задумываясь, сбросил ее на выступ, все же придерживая голову. Педантичность командира часто мешала его чувствам, желаниям, в том числе, и помочь кому-либо.

— Жаль, что обречена, — парень качнул головой и вышел, — своими руками жизнь сломала, дура, — он кивнул стражнику, — доложить, как в себя придет.

Одис зашел и подстегнул браслет к ноге, укрыл подготовленным мехом и, вернувшись в коридор, закрыл дверь и повесил на неё крупный навесной замок, прокручивая в нем ключ.

Командир вышел на улицу и глубоко вдохнул, щурясь на солнце. Как только девушка очнется, он должен допросить ее, если она знает что-то о пророке, молчать в таком положении не станет. Возможно.

— Командир, вы закончили? — по лестнице с балкона спускался король, вертя в руках свиток.

— Да, Ваша светлость, — Алор направился навстречу.

— Я немного поразмыслил, — Даар посмотрел в глаза командиру привычным холодным взглядом, — вот, — он протянул свиток, не отрывая глаз от парня, — прочти сейчас, при мне.

Парень развернул свиток, расколов восковую печать короля. Бумага неприятно шелестела и скреблась о сухую кожу рук, заставляя поморщиться. Алор пробежал взглядом по тексту и поднял глаза на короля, снова посмотрел на свиток, а затем, быстро скрутив его в тонкую трубочку, заправил за пояс. Парень присел на одно колено, склонив голову.

— Благодарю вас, Ваша светлость, — Алор тяжело вздохнул, — но я хотел возразить, — он поднял глаза и, получив кивок, продолжил, — пока ваше поручение не исполнено, я не вправе занимать должность генерала, — опережая вопросы короля он объяснил, — по законам гвардии, я обязан, вступая в должность, отыскать прошлого генерала.

— Я есть твой главный закон, — Даар повысил голос, — смени форму командира у королевской портнихи и продолжай исполнять поручение. Прошла уже неделя, Алор, а ты не приблизился к пророку. Покровитель в гневе, — король отвернулся, — промедление стоит тебе жизни, ты можешь оказаться на месте той безмозглой куклы!

Король поднялся на балкон и скрылся за дверьми в тронный зал. Алор поднялся с колена и присел на ступени, между двух стражников в доспехах. И, правда, за неделю он продвинулся на полшага, узнав, что пророк — старуха. Это слишком мало.

— Радир, — Алор поднялся и вытащил свиток из-под ремня, — он что-то знает.

«С балкона я смотрел на город. Опираясь на каменные перила балкона, я всматривался в лица людей на площади. На лавке у сада напротив замка сидела старуха с маленькой девочкой. Она терпеливо следила, как дитя бегало, собирая камушки и показывая ей самые красивые и интересные. Они недавно пришли в город. Старуху все боялись, нередко кричали вслед, что та ведьма.

И сейчас, из кустов выпрыгнул светловолосый парень и кинул по очереди несколько мелких камней, попадая в старуху и девочку. К нему присоединился ещё один, они меняли друг друга, когда кончались камни.

Тело решительными шагами направлялось вниз по лестнице, набирая быстрый темп. Кем бы они ни были, кидать камни в людей — жестокость, а жестокость нужно пресекать.

— Убирайтесь! — громкий голос с рычанием вырвался из моих уст, — иначе я лично выпорю вас, отобрав у палача плеть!

Мальчишки испугались и бросились бежать в разные стороны. Старуха обнимала девочку с длинными рыжими волосами и гладила ее по голове. Я стоял и смотрел на них, хотел задать вопросы, но не мог, тело снова не слушалось. Женщина не поднимала на меня взгляд, но вдруг резко посмотрела прямо в глаза, заставив тело вздрогнуть.

— Вас погубят серые глаза, Ваша милость, — она снова опустила голову, а я чуть отшатнулся.

— Спасибо, — девочка повернулась ко мне. Глаза прожгли сердце чем-то приятным. А их цвет…»

Алор ухватился за перила и вновь сел на ступени. Голова шла кругом, воздух обжигал в груди. Эти глаза из бреда, галлюцинации или из прошлого, сейчас и не ясно, прожгли его реального, здесь и сейчас.

— Я не смогу, я не должен, — парень смял пустой королевский свиток и, запихав его в карман, направился к кузнецу.

Глава 6

Двухэтажное здание с балконами и верандами, приросшее к третьей стене Ильзара, кнаружи от замка, всегда было окружено вниманием народа, особенно — мужчин. На верандах и первом этаже они напивались, словно скот, а на втором этаже их ждали разномастные продажные женщины — от бесплатных до элитных.

Внутри трактира было, как обычно, очень шумно. В дальнем углу, слева от стола трактирщика, пели былины пьяные мужики, в другом — более трезвые громко смеялись над собственными шутками и историями. Старики всегда держались в стороне, занимая большой стол у входных дверей.

За столом в центре крытой веранды, по правую сторону дома, сидел палач Лаэрт, напиваясь дешевым хмелем. Напротив него сидел Алор, равнодушно играя с опустошенной кружкой. Его голова полна была размышлений об увиденном — что за серые глаза, в чьем теле и чьими глазами он видел все это. Но знал одно точно — та женщина — пророк.

— Ты думаешь так легко бить девушку? — Лаэрт залпом выпил кружку тёмного пива, — зная, что она и не виновата так, как все предыдущие, — мужчина с грохотом поставил деревянную кружку на стол и потер лицо руками, остановившись на глазах.

Алор молча сидел с компании пьяного мужчины, внимая его словам. Тот выпил уже девятую кружку хмельного напитка, изливая душу своему новому генералу, его безумие, вопреки здравому смыслу, отступало под хмелем. Парень лишь вслушивался в слова, ища в них что-то важное для своего нового положения, но мало разбирал смысл в путающихся звуках и собственных мыслях. Лаэрт убрал руки с лица, взгляд его был пуст, глаза блестели.

— Только и остаётся заливать эту жалость дрянным пивом! — блондин махнул рукой, подзывая резвого мальчишку с бочонком, — до краев наливай, и чтоб без пены, — он положил ему в руку монеты, подставляя кружку к отверстию с пробкой.

— Лаэрт, как давно ты служишь при дворе? — Алор наклонился ближе к палачу, навалившись на локти.

— Я начинал свою службу при Эльте, — мужчина откинулся на спинку стула, положив руки за голову, — хороший был король. Тогда я служил стражником в подвалах, мало было раньше преступников, — он мечтально закрыл глаза, — я почти не брал в руки плеть при его правлении. Палач так вообще взял топор лишь однажды, убивая мятежника, — Лаэрт улыбнулся и взял полную кружку, — за ваше здравие, генерал, — подняв её, он воскликнул на весь трактир, — за здравие генерала Алора Снайл!

— За генерала, — поддержал старик из-за соседнего столика, еле поднимая свою кружку дрожащими руками.

— Этот старик, — Лаэрт отпил из кружки, кивая в сторону кричавшего из-за крайнего столика седого мужчину, — бывший мастер меча Индир. Раньше их так называли. Сейчас это называется командир отряда личной стражи короля и их учитель. Ты наверняка слышал о своём предшественнике? Немало талантливых воинов он воспитал, но ещё больше — загубил. Он спивался и избивал умелых гвардейцев деревянным мечом до обезноживания.

— Ровно как и ты сейчас, ты катишься к нему в яму пьянства, — Алор поймал руку мужчины, сбивая кружку пенного напитка, — заливаешь чужое горе в свою глотку? Да лучше спаивай того человека, грех за боль которого ты вымаливаешь у покровителя. Ты хоть знаешь, как её зовут?

— Мне плевать, как её зовут, — Лаэрт скинул со стола кружку, пиво вспенилось по полу, — она просто тощая девка, не тасканная по мужчинам. Больше для меня и не нужно. Я безумен, ты понимаешь это? Для короля — я лучшее оружие, я это звание оправдываю сполна. Мне все равно на ее имя.

— Какой же ты стражник, если не знаешь имена заключённых?

— А я и не стражник, — Лаэрт ухмыльнулся и громко икнул, — я — палач.

— А я твой генерал, — Алор ещё сильнее наклонился вперёд, прищурившись.

— Да, но я не на службе, — Лаэрт так же наклонился к генералу, — я сам решу, что мне делать, — высокий блондин достал из кармана кожаный кошелёк, потряхивая им в воздухе, — захочу — выпью всё в этом трактире, а захочу — куплю себе девку на ночь и буду ублажать себя, сколько влезет, и наплевать, что она может сдохнуть подо мной.

— На сколько хватит, — Алор подозвал парнишку и указал на пустую кружку, стоявшую возле его руки, — с этим мешочком, максимум, что тебе светит — это зачуханная крестьянка, только что вышедшая из коровника. У элитной шлюхи тебе удастся разве только разглядеть размер груди, да и то, если ты не обмочишься, после всего этого пива, — парень отпил из кружки, вытирая пену с губ.

— А хватит ли этого, чтоб купить полуживую заключенную у тебя? — мужчина высыпал монеты на стол, — 50 золотых это не шутки. Соглашайся, Алор, больше за такую кобылку не дадут. Скажешь королю, что издохла баба на рассвете, ее и выкинули за первую стену.

— Держи ещё 20 и иди наверх, сними себе девку и развлекайся сколько угодно, — парень раскидал по столу свои монеты, — что с ней делать я решу сам, а твоё дело — выполнять приказы короля и мучить изнуренных людей, которые и без твоей помощи сдохнут. А если, вдруг, кобылка издохнет не в моем присутсвии, — Алор встал и уперся руками в столешницу, — я снесу тебе голову. Не сомневайся.

— Щенок, такой молодой, а уже понимает что-то в девушках? Похвально, генерал, много ли девок вы насадили на свой вертел? — Лаэрт похлопал в ладоши, громко смеясь, — могу ручаться, что король под надёжной охраной верного евнуха.

–В отличии от вас, господин палач, — парень прорычал последнее слово, — я не ношусь за каждой девкой, вытащив своего «друга», — Алор оторвал руки от стола, пнув ногой кружку мужчины, — палачу больше не наливать! Впредь вы будете выпивать лишь тогда, когда я отдам такой приказ, — он выделил интонацией свою роль в этом деле и, схватив свою сумку-мешок с лавки, развернулся.

Парень отошел от столика, по которому ползал взрослый мужчина, собирая все золотые монеты. Он накрывал их телом, постоянно оглядываясь, чтоб ни одна не попала кому-то в руки. Как стервятник, он накинулся на свои же деньги, сгребая их в кожаный мешок.

Генерал отвернулся от противного зрелища, переведя взгляд на стариков, играющих в карты за отдаленным от остальных столиком, в светлом углу террасы. Они отличались от всех посетителей тем, что вели себя очень тихо и спокойно, но при этом они не привлекали к себе внимания пьяных дебоширов.

— Разрешите присоединиться? — Алор подошёл к мужчинам, немного нагнувшись в поклоне.

— Присаживайтесь, господин, — самый старый мужчина указал на пустое место на деревянной лавке.

Парень перешагнул лавку и сел, расстегнув пуговицы на мундире и оголив белоснежную рубашку. Мужчины склонили головы, заметив парадную форму генерала.

— Не стоит, — Алор стянул один рукав мундира, — сейчас я просто гость трактира, такой же, как и вы, — он с трудом вытащил вторую руку из узкого рукава и положил верхнюю часть формы на колени, — на что играете?

— Да по-детски, — усмехнулся Анип, — на яблоки, — он достал из-под стола корзину красных яблок, показывая генералу, — только зубы то у меня одного есть, чтоб грызть эти сочные фрукты, — он щелкнул зубами, показывая их наличие товарищам и широко улыбнулся.

— Сдайте и на меня, — Алор достал из сумки зеленое яблоко, — рад буду поделиться с опытными горожанами, — парень улыбнулся в ответ кузнецу, положив своё яблоко на центр стола.

Беззубый морщинистый старик дрожащими руками собрал со стола колоду потрепанных временем карт. Разложив их ровной стопкой, он медленно мешал их, бубня что-то под нос.

— Не тяги резину со своими заговорами, Луср, — Анип щелкнул пальцами перед глазами старика, — сдавай.

Он скидывал с колоды по одной карте каждому из мужчин, сделав два круга. Снова взяв в руки колоду он стал её мешать, осматривая остальных, пока те не узнают свои карты.

— Ещё, — Алор опустил свои карты на стол рубашками вверх.

— Ещё, — лысый мужчина протянул толстую руку к старику.

— Двадцать одно, — кузнец скинул карты к центру стола и схватил яблоко, кидая в свою корзину.

За спинами стариков раздался грохот и невнятная ругань, Алор пытался посмотреть между мужчинами, но они, игнорируя звуки, собирали карты и спорили с кузнецом. Парень поднялся, откладывая новый мундир в сторону.

— Пора нам покинуть это место, — Анип обернулся на шум.

У длинного стола с разными бочонками, на полу, лежал парень, до этого разливавший пиво посетителям, а над ним возвышался шатающийся Лаэрт, поставив ногу на грудь соперника.

— Да кто ты есть, чтоб дерзить мне! Мне Лаэрту Энздеросу! — высокий мужчина в грязной рубашке взялся на рукоятку меча, висевшего на поясе, и чуть оголил лезвие.

— Перебрал, — Алор качнул головой, — сам нарвался, палач, — парень положил мешок на стол, перешагивая лавку, на которой сидел, — Анип, возьми мундир, я зайду за ним позже.

Кузнец кивнул, поднимаясь из-за стола. За этим крайним местом была вторая лестница, позволяющая старикам спокойно пройти в город, минуя буйных пьяниц. Все мужчины медленно поплелись домой, лишь Анип остался стоять за перилами террасы, держа в руках мундир генерала и корзину яблок.

Парень положил левую руку на рукоятку нового меча, обхватив её длинными пальцами. Он обошёл толпу, закрывшую собой обезумевшего палача. Тот уже успел оголить свой меч, поставив его остриё к глазу юнца, лежащего под его ногой. Мальчишка замер, боясь сделать даже вдох.

— Ты бесчестен, Лаэрт, — Алор сбил ногой лезвие меча от лица парня вверх, — сейчас ты не с заключенным, этот человек без оружия. Если ты имеешь каплю чести — направь свою сталь на вооруженного, равного тебе.

— Сир Алор! — мужчина с издевкой сделал реверанс в сторону генерала, — я бы с радостью, но таких детей я не бью, я не воин, я — палач, — Лаэрт крикнул, но голос его сорвался на скрип.

— Похвально, но не время для любезностей! — парень оголил лезвие, направив его на блондина, — подними свою сталь на меня! Это приказ.

— Как пожелаете, — Лаэрт пожал плечами, поднимая меч, — убирайся, наглец, — мужчина толкнул ногой лежащего на полу парня, — чтоб глаза мои больше тебя не видели!

— Тогда придется вырезать их, — Алор ухмыльнулся и кинулся вперед, спрятав одну руку за спину.

Лязг мечей прозвучал резко, заставив замолчать всех невольных зрителей. Опьяненный хмелем Лаэрт делал неуклюжие выпады, но кончик меча проскальзывал мимо тела генерала. Парень нарочно не ловил его удары на свой клинок. Мужчина был в гневе, лицо его покраснело, словно яблоки в корзине Анипа, а ранее зализанные назад светлые волосы растрепались. Палач похож был больше на бездомного, чем на человека, которого боялась большая часть жителей. Он стал похожим на обычного пьяницу, укравшего снаряжение у стражи Ильзара. Он задыхался от гнева и собственной неуклюжести, продолжая беспорядочно махать мечом. Алор же, наоборот, старался трезво оценивать возможности — свои и соперника. Бой был вне всяких норм поведения гвардии, но здесь была и не площадка для тренировок. Дышал он ровно, не вносил в потешный бой усилий и лишь ждал, пока противник выдохнется. Как истинный воин своего короля, он не стремился навредить человеку, не нанесшему вреда короне. Полностью спокойным он не был, помня, что соперник его, даже когда трезв, безумен.

— Так может вы и вырежете, генерал Снайл? — Лаэрт отошел назад, продвигаясь по кругу приставным шагом, Алор же стоял на месте, лишь следя за соперником.

Лаэрта шатало от глубоких вдохов, лицо уже багровело от приливающей в ярости крови. Мужчина с криком набросился на парня, заслонившего ему путь своим мечом, но он лишь сильнее давил своей сталью на генерала, пытаясь повалить его.

— Ваша проблема в том, что вы всегда бьете кончиком меча, будто плетью, — Алор удерживал сильный удар своим клинком, подставив его ребро, прищурился и отвел лезвие в сторону, отойдя от меча Лаэрта, — это часть удара слабой силы. С вашей яростью бить должно пяткой, ну в крайнем случае — центром. Ах да, вы же только вниз клинком махать умеете.

Мужчина, не успев перевести вес с клинка, немного пробежал вперед, обвалившись на столик. Его козлы прохрустели, но выдержали крепкое тело.

— Сопляк! — Лаэрт скатился на пол и попытался подняться на четвереньки, но после второго падения просто перевернулся и сел на доски.

–Как воин вы — профан, — Алор поднял с деревянного пола меч мужчины, заправляя его около своих ножен за пояс, — парень присел на корточки рядом с мужчиной, схватив его за волосы, — я не ребенок, командир, в отличие от вас. Вы прожили 40 зим, за что покровители дали вам молодой вид — я понятия не имею. Но для меня вы — глупый парень, едва старше моего тела. Жаль, что вас не воспитывал мой отец, — Алор отпустил светлые волосы, наклонив голову командира в прощальном поклоне, и вышел с террасы таверны, поправляя ножны.

Поединок, точнее, его жалкое подобие, продлился от силы пару минут. Упоённые хмелем гости трактира, как ни в чем небывало, вернулись к бочонкам, распевая песни о подвигах мёртвых воинов на новый манер. У входа назревала новая драка, двое пьяных гвардейцев, которые не поделили работницу борделя, уже не в первый раз, закатывали рукава, кидаясь друг в друга гадкими словами. Но на кулачные бои всем было наплевать, это зрелище тут возникало постоянно, и причина всегда была в разномастных бочонках, стоявших на высокой лавке за трактирщиком.

— Господин, — Анип догонял уходящего от таверны генерала, — постойте, господин.

— Ни к чему этого, — Алор остановился и дождался кузнеца, принимая из его рук свой мундир, — спасибо. Я хотел кое-что тебе рассказать и спросить, — парень взял из рук старика корзину, — позвольте снова заглянуть к вам?

Генерал не мог больше молчать о том, что видел. Анип был тем, кому он мог полностью доверять. Наверняка, Даар знал больше, но слишком молчалив был король и слишком грубо он реагировал на любые вопросы. Теперь же, после назначения в генералы, Алор решил не перечить королю и говорить лишь по делу.

Кузнец кивнул и чуть опередил генерала. Люди уже разжигали факелы перед домами, солнце лежало ровно на стене, пряча во тьме улочки.

— Простите за моё нахальство, — кузнец провел рукой по бороде, по привычке заплетенной в косичку, — я, случайно, подслушал ваш разговор с палачом, до того как вы подошли к нам.

— Ты, — Алор слегка улыбнулся, — обращайтесь ко мне на «ты». Простите, что перебил.

— Грех за чью боль он запивает? — кузнец качнул головой и отвернулся от генерала.

— Это важно для тебя?

— Наверное, не настолько, чтоб спрашивать это у вас, — кузнец пожал плечами, — у тебя.

— Это не такая и тайна, — генерал свернул к воротам, — девушка, что лечила полковника. Король «подарил» мне ее, велел учиться слышать боль, вести допрос, а затем решить ее судьбу, — старик остановился, едва они прошли через ворота, — что с вами?

Кузнец молча смотрел на генерала. Он видел Зарат маленькой озорной девочкой, видел, как она росла, расцветала, как её гнало общество. А сейчас перед ним стоял тот, кто держит ее жизнь в своих руках. Он столько хотел сказать генералу прямо сейчас, но лишь качнул головой, выгоняя мысли, шагнул вперед.

— Все в порядке, генерал, просто вспомнил, что забыл купить молока у трактира.

В темноте деревьев, от света свечи, мелькало маленькое окно дома кузнеца. Они молча подошли к дому, мужчина раздул угли в остывающей печи и над их жаром зажег несколько лучин, перенося жар с них на свечи. Свет ослепил их на несколько секунд, затем, когда глаза привыкли к дрожащему пламени, они четко видели очертания дома.

— Анип… — генерал опустился на покрытую мешком наковальню, — я схожу с ума. Я проваливаюсь из этого мира, видя наш город, наших людей. Но все они моложе, все они счастливы и не боятся ничего, кроме войны. Ведь этого не может быть?

— Тебе нужно отдохнуть, — Анип взял свою корзину, — обдумать все и выспаться. Расскажешь на рассвете, Радиру не стоит слышать, что его генерал, возможно, бредит. Он уйдет, и я выслушаю тебя, — кузнец похлопал парня по плечу и подтолкнул к дому, — и снова удобнее соломы ничего предложить не смогу, — он усмехнулся и указал на узкую лестницу.

Глава 7

Свет заглянул в маленькое чердачное окно, медленно продвигаясь к спящему лохматому парню. Он жмурился, закрывал лицо руками и пытался продлить свой сон. Мундир его висел на стене, а рубашка, аккуратно сложенная, лежала в стороне от соломы. Смуглая кожа светилась на солнце. Грудь ровно вздымалась, рёбра уже не так чётко выдавались из-под кожи.

В темном углу, небрежно скинув парадную форму, упираясь спиной на стену, спал, теперь уже, генерал. Его почти чёрные волосы рассыпались на плечи, густые ресницы подрагивали и движений глаз под веками. Лицо не соответствовало его возрасту. Четкие, точеные черты придавали его внешности грозность, широкие брови нависали над глазами, утяжеляя взгляд. С рождения его прошло чуть больше 23 зим, а лицо казалось старше. Уж чем юный генерал был покровителям не по душе — только им и известно.

Солнце продвигалось все дальше по соломе, освещая взвесь пыли в воздухе. За окном уже гудел кузнечный молот, ударяясь о раскалённую докрасна сталь. Кузнец давно проснулся, переживания не давали сомкнуть глаз надолго. Сны кошмарили его впервые за долгую жизнь.

Радир испуганно вскочил с соломы, будто получив обжигающий удар. Тихо ругнувшись, он поднялся, хватая и надевая на ходу рубашку. Мундир он закинул на плечо, спускаясь с чердака. Солнце вышло недавно, значит, он ещё успеет незаметно для генерала посетить свою подругу. С того дня, как она сбежала, Радир лишь слышал, что она ещё в городе, в подвалах замка, а значит ещё есть время увидеть ее и, наверно, спасти.

— Не спускайся в подвалы, — Анип не смотрел на сына, забрасывая остывшую заготовку в печь, — только окно.

— Хорошо, — Радир оставил мундир на стойке для мечей, — не говори генералу, где я, — кузнец в ответ кивнул, так и не посмотрев на сына.

Он не хотел говорить, что девушка далеко не в состоянии говорить с ним, что ее жизнь в руках генерала и что они никак уже не могут помочь. Сейчас ему нужно лишь говорить с генералом, только так можно облегчить судьбу Зарат.

Кузнец проводил сына взглядом и отбросил раскаленный кусок металла от печи в сторону. Скинув толстый фартук и перчатки, Анип распахнул дверь в дом, впуская свет внутрь. Увидев на полу оставшийся после ночевки Зарат матрас, он с кряхтением согнулся и скрутил его в тугой рулон. Тело безумно быстро состарилось, после того как кузнец похоронил свою жену. Его любимая и единственная на всю жизнь женщина умерла, едва сыну исполнилось 5 зим. С того дня для его тела год шел за два. А ведь от его рождения прошло всего 55 зим.

Алор приоткрыл глаза, щурясь от света. Он долго не мог уснуть, размышляя о том, что видел, пытался вспомнить, знает ли старуху или девочку. Ее заплаканное лицо он видел не впервые, но никак не мог вспомнить где. Но старуха… она ведь и есть тот пророк, чью голову желает увидеть Даар.

— Генерал, — Анип поднялся по лестнице на чердак, — Радир ушел. Теперь я могу выслушать ваши переживания, — мужчина рукой позвал парня, спускаясь вниз.

На столе стояли два бокала и бутылка вина, открытая при прошлой ночевке генерала. Рядом в деревянной тарелке лежали куски вяленого мяса, которое кузнец купил, едва стража закончила ночной патруль. И парень, и мужчина были бледны, глаза их покраснели, а движения были ленивыми.

— Рассказывай, что тебя тревожит? — Анип налил вина на треть бокала и подвинул один генералу.

— Я, кажется, сошел с ума, — Алор поднял бокал с красной жидкостью и ярким, уже знакомым запахом, — я видел будто… прошлое, — парень выделил последнее слово, — чужими глазами, чужим человеком!

— Что ты видел? — Анип с подозрением стал смотреть на парня, сидящего напротив. Кто знает, может и правда, после пропажи отца он немного тронулся умом.

— Ты ведь думаешь, что я — псих? — Алор опустил голову, закрыв лицо ладонью, — я видел старуху и маленькую рыжую девочку. В них кидали камни, — он поднял глаза на кузнеца, — она сказала мне, что меня погубят серые глаза! — генерал встал, опираясь руками на столешницу, — ты ведь знаешь эту старуху, я уверен.

— Может, она уже мертва? Если ты видел прошлое, с чего ты взял, что она живет по сей день, — Анип немного отклонился назад, — сядь, генерал.

— Я видел тебя, молодым, — парень сел и снова отпил вина, — и твоего сына. Ему было от силы 5 зим. Меня тогда не было на этом свете, понимаешь? Я видел своего названного покровителями отца — Софира, — парень перевел дыхание, — он уже 15 зим похоронен в Ремарате, — снова закрыв лицо руками, прошептал Алор

Кузнец залпом выпил свой бокал вина, хватая бутылку и вновь наполняя бокалы, в этот раз почти до краёв. Молчать дальше было бы бесполезно, кузнец понимал, что генерал все равно найдет пророка, он видел их, он понял, что это те, кого он ищет.

— А ещё глаза этой девочки, — Алор выпрямился, — я их видел, точно видел.

— Генерал, — Анип убрал руки со стола, — эта старуха мертва. Она умерла больше недели назад, — кузнец глубоко вздохнул, — вам не достать ее голову. Покровители забрали её тело к себе.

— Она ведь была пророком? Кто её наследник? — Алор нахмурился, — Ты ведь знаешь это.

— Пока я не смогу сказать этого. Наследник тот, кто получил силу, — Анип прикрыл глаза, — я не знаю, кто получил её. Я не один из покровителей, я такой же, как и вы человек. Простите, генерал.

— Пойми, — Алор навалился на стол грудью, — пророк нужен мне, чтоб понять, кто же я, что я вижу, — он прошептал последние слова, — это не сумасшествие и не бред, это правда! — парень поднялся с лавки, надевая рубашку, — я все равно найду его, кузнец.

Анип опустил голову, схватившись за редкие волосы руками. Парень залпом выпил второй бокал вина и вытащил из кармана комок коричневой бумаги, положив его перед кузнецом.

— Я буду надеяться, что ты все же поможешь мне. Ты последний, кому я могу доверять в этом гнилом городе, — Алор поднялся, накидывая на плечи мундир.

— Генерал, — мужчина посмотрел в глаза парню, — пощадите девочку, — по его щеке покатилась слеза, — я столько раз видел, как ее обижали за доброту, будь она неладна.

— Я лишь выполняю приказ короля, — Алор тяжело улыбнулся, — у меня нет желания обижать или унижать ее. Все сейчас зависит от нее самой. Если и она не знает, кто пророк — я не смогу помочь.

Кузнец снова опустил голову, но, заметив смятый лист, осторожно развернул его. Королевская печать в верхнем правом углу и подпись короля красными чернилами. А чуть ниже, теми же алыми чернилами надпись «Приговор». Кузнец поднял глаза на Алора, он мягко улыбнулся и кивнул.

— Я не исполню этот приказ, — генерал склонился к кузнецу и прошептал едва слышно, — честно, я до безумия напуган. Представь, что 20 зим ты жил и не знал горя, а вдруг ты начинаешь вспоминать прошлое. Когда тебя ещё не существовало…

— Генерал, вам пора, — Анип громко выдохнул, — вас ждут дети. Я найду вас, как только что-то узнаю, обещаю, — он приложил руку к сердцу.

— Передай Радиру, что я жду его на тренировке, — Алор собрал волосы и направился к двери, — мне нужна его помощь с этими сорванцами, там появились новенькие.

Дверь в дом тихонько закрылась, старик остался наедине с самим собой и бешеными мыслями в голове. Как поступить теперь, ведь любое слово может навредить девушке. И неизвестно, какое сильнее. Мужчина налил еще бокал и снова выпил его залпом. Картина перед глазами поплыла, руки потеряли силу. Хрустальный бокал раскололся о дубовый стол на множество осколков.

Осеннее солнце поднялось над Ильзаром. Его теплые лучи еще прогревали остывшую за ночь землю. Листья срывались с веток легким ветерком, кружась танцем. Низкая трава ещё оставалась зеленой, а высокие сорняки пожелтели и хрустели при покачивании. Косяки птиц пролетали над городом в сторону Хищного моря и города Сотрос, на юг. Кто знает, сколько покровителям будет угодно тянуть до зимы. Людям казалось, что покровители и вовсе забыли о них. Только покровитель смерти продолжал свою работу в любое время.

— Отец, — Радир осторожно приоткрыл дверь, — я не нашел ее. Я знаю, что там есть камеры без окон, может быть она там? — парень повернулся к отцу, — Ты снова начинаешь? — он крикнул и отобрал у кузнеца вино.

— Радир, — Анип положил голову на стол, опираясь лбом на тыл ладоней, — генерал несет какую-то ахинею, но она реальна!

— Как это? — Радир взял тряпку и собрал со стола осколки.

— Он говорил, что проваливается из реальности, видя сначала маленького тебя и молодого меня, а потом малышку Зарат и бабушку. Он знает, кто она. Он знает, что бабушка Зарат — пророк, — Радир замер над столом, — и вот, — кузнец протянул сыну комок бумаги.

Парень медленно развернул его, наткнувшись на королевскую печать в правом верхнем углу. И назначение красных чернил он знал без всяких уточняющих подписей.

— Это приказ на смерть пророка? Откуда он у тебя? — Радир схватил пьяного отца за рубаху, — тебя сразу же повесят, узнав, что у тебя в руках пустой королевский бланк на убийство! Так ты ещё и украл его у генерала! Ты снова катишься в бездну! — его лицо багровело, вены не шее надулись, а кулак все крепче сжимал рубашку отца.

— Генерал сам отдал его! — мужчина схватил сына за руку, — иди сам к нему! Он ждет тебя на тренировке, там и спросишь, — Анип вырвался и едва не опрокинулся с лавки, — я живу своей жизнью и эту бездну я выбираю сам. Второй раз ты меня не выдернешь, — он поднялся и толкнул сына.

— Вытащу! — Радир вышел, громко хлопнув старой дверью. Её петли жалобно проскрипели, вновь открываясь от удара об косяк, — или убью сам, раньше этого змия, — парень сказал это, скорее, самому себе.

В тени раскидистого дерева, у каменного столба, стоял Алор, упираясь плечом в опору. С прищуром он наблюдал за мальчишками. Они давно заметили безучастность генерала и сейчас просто игрались, стуча друг друга палками, куда попало. Мимо толпы детей ходили дворцовые слуги — кухарки, конюхи, служанки господ.

— Мой генерал, вы звали меня? — Радир поклонился, на ходу застегивая мундир.

— Да, — Алор неохотно вернулся в реальность из размышлений, — мне нужна твоя помощь с этими… — он кивнул на мальчишек, но внезапно оттолкнулся от камня, направляясь к ним, — и вы мечтаете стать гвардейцами личной стражи короля? — он рыкнул и отобрал палку у мальчика, что стоял ближе всего, — ты, — наугад Алор ткнул пальцем в толпу, — подойди со своим оружием.

Мальчик зим тринадцати на вид вышел вперед, волоча палку по земле. Генерал ударил его по руке, цокая языком. Мальчик поправил хвостик светло-русых волос и взял палку в обе руки, готовясь к бою. Алор поднял деревянное оружие, кивая, позволив мальчику начать нападение. Ученик навалился на палку всем весом, занося её вверх. Генерал рассмеялся и ударил мальчишку по животу, отойдя в сторону. Снова кивая и широко улыбаясь, он поманил мальчика рукой. Юнец направил палку, как копье, снова разбегаясь. Алор снова отошел, ударяя по палке, так, что мальчишка наткнулся на неё, когда конец застрял между камней.

— Вы — бездари, — Алор откинул палку, — никаких развлечений. Немедленно начать тренировку, — генерал нахмурился, не повышая голоса, и сложил руки на груди, — я не стану терпеть озорства, — парень махнул головой в сторону каменного столба. Все в королевстве знали его предназначение.

Радир оставался стоять у камня, разглядывая орудие пытки. Ему несколько раз грозили им, но лишь однажды он попал туда. Вместе со своей подругой он вытерпел два десятка ударов, не проронив ни единого звука, чтоб не сломать ее стойкость. Свист хлыста он запомнил, кажется, на всю жизнь. И простить тот день тоже не мог, ведь он сам уговорил девушку идти с ним, навлекая на нее эту беду.

— О чем задумался, солдат? — Алор хлопнул Радира по плечу.

— Генерал, — парень перевел взгляд на своего командира, — что с девушкой, что лечила полковника? Она ещё жива?

— Жива, — Алор кивнул, — но это ведь не все твои вопросы, так?

— Именно. Что это? — Радир, не доставая из-под мундира, показал генералу распрямленный листок с печатью и красными чернилами, — Почему?

— Странно, что твой отец не рассказал тебе этого, — Алор усмехнулся и направился к замку, — пойдем за мной

Парни сели на каменный выступ замка, между дверью в подвал и углом, за которым располагались окна заключенных. В этом месте стены не умели ушей, а лишние взгляды не попадали на них через толпу мальчишек.

— Он снова начал пить, проваливаясь в бездну, — Радир застегнул мундир, скрывая листок от глаз, — что он должен был рассказать мне?

— Пророк нужен мне самому, — Алор понизил голос и пожал плечами, — мне нужно понять, что означает мой… мои сны, — он замялся, но решил повременить с откровением, — ты знаешь, где этот человек?

Конец ознакомительного фрагмента.