Недетский возраст. Сборник стихотворений

Творческая Площадка ЕдиномышЬленники

Творческое содружество поэтов представляет свои стихи на суд читателей. Этим сборником мы празднуем пятилетие площадки «ЕдиномышЬленники».

Злобный Мышалёт

Маленький, серый вредитель полей. Крылья — виртуальные. Живу везде, где нравится. Царь мышиного Тридесятого царства. Временно моя нора в Воронежской области.

Причал, папка, мамка и Домбай

Посвящаю отцу

Она казалась мне крепкой,

Хоть с виду была и шаткой.

За веслами в старой кепке

Сидел молодой мой папка.

В поплиновом сарафане

Уткнувшись в букет ромашек,

На банке сидела мамка,

И было нам всем не страшно.

В кульке я держал конфеты,

И лопал стакан пломбира,

Наверное, это лето

Собой обняло полмира.

Веслом оттолкнувшись лихо

От старенького причала,

Мы плыли по речке тихой,

И где-то струна бренчала.

До нас доносилась песня,

Как лыжи стоят у печки.

И были мне интересны

Неведомые словечки…

И лишь через четверть века,

Увидев Домбая шапку,

Я вспомнил причал и реку,

А в лодке себя и папку.

***

Завал в работе, оглянусь окрест —

Как мне не впасть в уныние, не знаю.

В одно из зазеркальных королевств

Поеду на грохочущем трамвае.

И превратится деловой портфель

В шкатулку, где танцует балерина

Я за щекой катаю карамель

И пахнет новогодним мандарином.

Мне снова шесть, и школа — через век,

А институт… А разве есть такое?

Я совершу невиданный побег…

Но двери в зазеркалье не откроют.

Меня гнетет мой ипотечный быт,

Старик отец, что шаркает по кухне,

Начальник-патриот, антисемит,

И дочери нежданная краснуха.

Когда трамвай зайдёт за поворот,

Расхлябанные створки звякнут тихо.

Он от меня увозит новый год,

Шалтая, Бармаглота и шутиху.

***

Сначала семя, стебель и бутон.

Цветок нежнейший следует потом,

И червячок, что лезет внутрь него

И селится, чтоб плода грызть чело.

Затем и плод, румян и крутобок,

На веточку его подвесил бог,

Чтоб сорвала невинная рука,

И согрешила вдруг…

Ну, а пока…

Сначала семя, стебель и бутон

Глаша БиБиСи

А мне не страшно, уже не страшно.

Сгорела каша, сбежали пенки,

Лишь под окошком соседка Глаша

Стоит упрямо, держась за стенку.

А ей всё надо, всё интересно:

Кого ругают, кого пытают.

А вдруг случится тут «тили-тесто»?

Скажите честно, и без утаек!

Да что тут сделать? Помои вылить?

Кричать в окошко: «Вали, зараза!»?

Нет. Лучше стопку с бабулькой выпить,

Да без закуски, вторую сразу.

Ведь если думать — то станет тошно,

А если вспомнить — то станет страшно.

Когда-то раньше нам было можно,

Когда-то раньше нам было важно…

Теперь, бабуля, я сплю тихонько.

Ты можешь слушать, да всё без толку.

Хоть стань в галошах на подоконник,

Я одинокий и вою волком.

Мир библиотек

Мышиный запах книг забытых,

Пыль городских библиотек.

Наверное, быть должен выход?

Но пропадает человек,

Зайдя за поворот угрюмый

Высоких полок, стеллажей…

Плывет корабль, и в нижних трюмах

Полно и грёз и миражей.

Сюда сбегают постоянно

От одиночества в толпе.

Вдохнуть мечты, чей флёр туманный,

А голос — шёпот нараспев.

В столицах — книги в светлых храмах,

А в деревнях — холодный клуб.

Но лабиринты нимф и фавнов

Повсюду видит книголюб.

Кто в кедах, кто в галошах старых,

Кто цокает, а кто бредёт…

В забытый мир испить нектара,

Чтоб превратить в сладчайший мёд.