Агентство «Барс»

Темирбулат Ахметов

Полковник Комитета национальной безопасности Дастан Темиров, оказавшись не у дел, приходит в отчаяние, но вскоре берет себя в руки и создает детективное агентство «Барс». Вокруг него сплачивается дружный интернациональный коллектив замечательных профессионалов и молодых романтиков, которые успешно противостоят преступному миру, делами доказывая, что за каждым преступлением неумолимо наступает наказание, что в обществе должен главенствовать Закон.

Явление Шахини

Зазвонил телефон.

— Агентство «Барс». Темиров у телефона.

В ответ энергичный прокуренный женский голос:

— Я по рекламе. Вы, действительно, официальное детективное агентство?

Что ж, вполне обоснованный скепсис — все-таки для республики в целом новинка. Договариваемся о встрече в моём скромном офисе.

Женщина, как и договорились, пришла на следующий день. Внешность у нее, надо сказать, весьма примечательная: средних лет дама не то азиатской, не то кавказской национальности — в нашей знойной республике такое случается! По неодолимой привычке старого опера я сразу же окрестил её «Шахиней». Было в ней нечто властное, царственное. Она уверенно прошла к столу, вальяжно развалилась на стуле, не отводя от меня испытующего взгляда. «На Шерлока Холмса явно не тянет! — мысленно говорил я за нее. — И кабинетик бедноватый, обои не мешало бы заменить, мебель разнокалиберная, наверняка, из запасов скряги-завхоза!» Но я решил вести себя так, словно принимаю ее в министерских апартаментах, вспомнил один из своих отрепетированных пронзительных взглядов, которыми всегда славились чекисты, подражавшие отцу — основателю службы «железному Феликсу». То-то же! Занервничала. Отвела глаза, которые словно вмиг погасли. В задумчивости, или, скорее всего, для демонстрации, завертела в руках супердорогие солнцезащитные очки в роговой оправе, очень и очень солидные. Предположив, видимо, что произвела такими роскошными очками на меня убийственное впечатление, сказала-приказала, властно сверкнув азиатско-кавказскими очами:

— Мне нужно, чтобы вы поймали убийцу моего сына и предоставили мне возможность и соответствующие условия остаться с ним наедине. На полчаса. И все!

Изумленный столь неординарным предложением, я мог думать уже лишь о том, что же она может сделать с этим неизвестным мне человеком за эти полчаса? И ни на что другое уже не мог переключиться. Отлично осознавая, что со стороны смотрюсь до неприличия нелепо, старался сохранить хотя бы пронзительность взгляда.

Она по-своему расценила мое замешательство:

— А-а, понимаю! Вы боитесь преступить закон, так?

— Вы правильно понимаете. В любом случае нарушать закон я не собираюсь. Перед вами советский офицер, а не рэкетир.

— Я заплачу любые деньги. Подумайте.

Клеопатра, по-видимому, уже избавилась от гипнотического воздействия моего взгляда и ощутила прилив собственных сил. Интересно, что она собирается всё же с ним сделать за каких-то полчаса? Ну, хватит! Пора инициативу брать в свои руки.

— Так-так-так, давайте все-таки начнем со знакомства. Расскажите все по порядку.

Толково, без лишних слов и эмоций моя царственная клиентка изложила суть дела. Этой весной ее единственного сына убил должник, бывший одноклассник. Сейчас он в бегах, полиция особых усилий к его розыску не предпринимает.

Ей доподлинно известны адреса, по которым периодически появляется убийца — остается только организовать засаду.

На том и расстались: она готова заплатить любые деньги, ну а мне следует подумать.

Смотрел я вслед статной женщине, похожей на восточную правительницу, а в голове вертелся один и тот же вопрос: и что же она собирается с ним сделать за эти полчаса?

АЛЧНОСТЬ

Жара набирала силу.

Прохлада, проникающая через открытую дверь с лестничной площадки, постепенно превращалась в суховей. Гулко хлопнула дверь на первом этаже, затем послышались топот и шарканье шагов, а уж потом тихий голос мужчины и тяжелое дыхание, очевидно, грузной женщины. Клиенты. Постучались, вошли, так и есть, высокий худой мужчина и тучная женщина европейской национальности, как оказалось брат с сестрой.

Говорил в основном брат. Его сестра, женщина неопрятного вида, вначале только шумно отдувалась. Отдышавшись, начала вставлять реплики, состоящие в основном из междометий и словечек типа: «вот змея!», «ну-ты, фу-ты, царица какая!» Но под строгим взглядом брата на миг осекалась и затуманенным взглядом обводила пространство кабинета, словно опасаясь появления нежелательных свидетелей.

Картина вырисовывалась фантастически жуткая. Три друга детства, один из которых был мужем клиентки, в свое время основали частную фирму. До поры до времени процветали, отстроили себе особняки, приобрели иномарки. И вдруг несчастья посыпались одно за другим. От непонятной болезни скончался муж, директора фирмы убили на собственной даче, а третий учредитель бросил все и уехал в Россию. Осталась одна главная бухгалтерша Елизавета Васильевна Морина, которая прибрала к рукам все богатства, переоформила на себя фирму и теперь купается в роскоши.

Воображение детектива рисовало отравление неизвестным ядом, наемных убийц, наезды, шантаж. Вот так главбухша! Настоящая мадам Вонг.

Бедная вдова хотела заполучить свою долю от общей стоимости предприятия, и потому они явились ко мне.

Я пока слабо представлял, с чего начать, но, как сказал один великий полководец, главное — ввязаться в бой, а там посмотрим.

Тут же составили официальный договор, определили сумму гонорара, скрепили подписями, ударили по рукам.

Что ж, лиха беда начало. Кажется, с голоду не умрем.

Вечером, когда в открытые окна прямо с гор потянуло прохладой, я по старой привычке набросал в рабочей тетради план работы не только на завтра, но и на последующие дни.

Встал из-за стола, сладко потянулся и вновь задумался: что же все-таки Шахиня собиралась с этим бедолагой сделать? Вот прилипла зараза!

* * *

Наутро в условленном месте я встретился с ограбленными коварной бухгалтершей клиентами. Фамилия их Нечаевы. День обещал быть жарче вчерашнего, и толстуха-вдова еле дышала, а ее братец обмахивался газеткой, но, увидев меня, они поспешно вышли из машины, радостно приветствуя частного детектива. Наверное, их тоже увлекла романтика детективного жанра. Сам же детектив собран и напряжен, как гончая перед охотой.

Предприятие находилось где-то недалеко за городом. Свернув с трассы, мы долго петляли по узкой извилистой дороге, вдоль которой тянулись бесконечные бетонные заборы.

Подъехали к обшарпанным железным воротам, почему-то закрытым в разгар рабочего дня. Демонстрируя своим неспортивным клиентам ловкость и смелость вчерашнего рейнджера, я лихо перепрыгнул через кювет, не смотря на то, что в пяти метрах был оборудован импровизированный мостик. Кулаком, когда-то разбивавшим кирпичи, постучал в ворота, которые оказались запертыми.

Территория оспариваемой фирмы имела унылый вид. Двор сплошь зарос бурьяном. Производственный корпус чернел неоштукатуренными стенами. В дальнем углу лежал на боку автокран. Царившие вокруг беспорядок и запущенность напоминали Зону из фильма «Сталкер».

Со стуком открылась дверь синего вагончика, показалась миловидная старушенция с каким-то безвинно-ироничным выражением лица. На хищницу она мало походила. Но, памятуя о том, что в тихом омуте черти водятся, не стал расслабляться.

После полумрака вагончика она подслеповато всматривалась в незваных гостей. Узнала, наконец, Нечаевых, понимающе подняла-опустила брови и как-то обреченно, не проронив ни слова, нырнула в свое убежище.

Я снежным барсом прыгнул следом, как в блиндаж противника. Представляясь, по привычке зачем-то вытащил свое пенсионное удостоверение и рассмеялся над своим смешным поступком. Рассказал ей, зачем мы здесь.

Елизавета Васильевна с какой-то болезненной тоской в глазах покорно выслушала и, ничему не удивившись, стала отвечать на мои вопросы. Звучало убедительно. Что ж, действительно, жизнь есть жизнь, судьба непредсказуема. Смерть приходит то в виде бандитов-грабителей, то неизлечимой болезни. К тому же, выходило так, что моя клиентка, то есть Нечаева, получила от фирмы гораздо больше материальных благ, нежели другие учредители, в том числе дети убиенного директора.

Естественно, мои спутники так не считали. Посыпались взаимные упреки, подсчеты, кто сколько чего приобрел. Дальше — больше. Стали перечислять затраты на похороны бывших друзей. (Господи, прости нас, грешных!)

Вот уже женщины плачут, а мы с Нечаевым курим. Но нет, все сызнова: спорам и взаимным упрекам не видно конца.

Тут с Елизаветой Васильевной случился сердечный приступ, и мне пришлось откачивать ее. Шерлок Холмс и доктор Ватсон в одном лице! О-о, ребята, на сегодня хватит… Что-то от моей воинственности не осталось и следа. К машине возвращались понурые и хмурые.

Чуть погодя, отдышавшись бьющим в открытые окна автомобиля теплым воздухом, сестрица Нечаева вкрадчиво спросила:

— Ну, какое впечатление?

— Тягостное! — не задумываясь ни на мгновение, ответил я. — Что-то ваша старушка не похожа на мадам Вонг.

Наступило напряженное молчание, лишь монотонно урчал мотор да сопел глубоко задумавшийся водитель.

Мне стало тошно, и тут вновь вернулась эта навязчивая мысль: «Все-таки, что же Клеопатра хотела бы с ним сделать за полчаса?»

* * *

Итак, я иду на первое ночное дело!

Пока было светло, сориентировался на местности, уточнил адрес, определил точки наблюдения.

Не успел пройтись по смежным дворам, заранее наметив варианты отходных путей, как на город навалилась темнота.

Смолкли вопли детишек-акселератов, с фырканьем разбежались кто куда автомобили, неистово застрекотали цикады.

Прожит еще один день, отпущенный Богом, впереди ночь. Кому-то ночь отдыха, кому-то ночь любви, а мне ночь бдения и размышлений. Тяжело не от физической нагрузки, тяжело привыкнуть к мысли, что отныне я наемный сыщик. Хотя что тут плохого? Вон полковник Сосновский на барахолке свадебными платьями торгует, а все мои друзья — однополчане по частным фирмам прислуживают. Жизнь рухнула, но не закончена. Мое спасение — благодарные глаза клиентов.

Духота. И ночью нет от нее спасу. Все окна настежь. Каждое освещенное окно — телевизор, неосвещенное — радио. В каждом окне своя жизнь. Едят, разговаривают, ругаются, храпят, а эти занялись любовью. Женщина стонет как-то буднично методично, привычно — наверняка, супруги с многолетним стажем. Я наблюдаю за окном кухни бухгалтерши Мориной. Она моет посуду.

Наконец-то закончила и зачем-то выглянула в окно (привычка или интуиция?), щелкнула выключателем.

Переберемся-ка и мы на другую сторону здания, где расположена спальня.

Не дай Бог, кто-нибудь выплеснет в окно помои.

Так, наше место не занято, продолжаем наблюдение. Довольно соблазнительная, пусть и немолодая женщина, ночнушка ей идет. Не подозревая о соглядатае, Елизавета Васильевна начинает усердно пипикать калькулятором.

Вваливается детина чуть менее двух метров ростом. С первых слов становится ясно — ее сын. И у них одна проблема: деньги, деньги, деньги. За квартиру надо заплатить, кроссовки продырявились, инсулин кончается, а в городе его вообще нет.

Мать переходит к главной проблеме: тетя Валя Нечаева наняла частного детектива, бывшего каэнбэшника.

— Ни черта себе, когда же она уже отстанет от нас?

— Она хочет, чтобы мы продали фирму и отдали ее долю. Только одного дура не понимает, кто же позарится на нашу рухлядь?

Враз навалились усталость и апатия.

И пошел вчерашний чекист напролом через кусты к своей верной подруге — иномарке черной масти.

* * *

Преодолевая последние ступени лестничного пролета четвертого этажа, почувствовал что-то неладное. Рывком открываю дверь своего, уже ставшего почти родным, кабинета — в лучах утреннего солнца, буквально затопивших все помещение, вдруг на меня угрожающе надвигается долговязая фигура, лица не разглядеть, потому как яркий свет слепит меня. Отступать поздно, вхожу, незаметно группируюсь в боевую стойку.

— Отставить, Дато! — разрывает тишину до боли знакомый голос.

От радости сердце чуть не выпрыгивает из грудной клетки — так называть и разыгрывать меня может только один человек на свете — мой друг детства Вовка Татаринцев, боевой подполковник уголовного розыска. Родились мы с ним в далеком северном селе Аиртау у озера с одноименным названием, и разными путями-дорогами оказались в Алматы. Я в системе КГБ — КНБ, а Владимир Иванович Татаринцев — в МВД. С раннего детства и до последнего времени всегда были вместе, и в радости, и в горе. Только в алкогольном угаре недавнего периода я забыл и друзей, и родственников. Слава Богу, еще не поздно, еще есть шансы выправить положение.

— А-а, Татарин, проклятый! А ты как здесь оказался? — от дружеских объятий трещат ребра.

— Разрешите доложить, подполковник Татаринцев намедни уволен на пенсию по выслуге лет.

— Поздравляю!

— Нашел с чем поздравлять!

— Поздравляю с назначением на должность заместителя директора по оперативной работе частного детективного агентства «Барс». Надеюсь, возражений не будет?

— Рады стараться, ваше благородие.

Боже мой, трепло, балагур, бабник, Вовка Татарин опять со мной…

Тут только замечаю брата с сестрицей Нечаевых, которые тихо и смирно сидели в сторонке.

Даже не знаю, с чего начать разговор с ними…

«Хапуги вы! С фирмы вы свое получили сполна. Особняк для вашего покойного мужа отстроили, кроме всего прочего. Это, конечно, братец настраивает требовать еще и еще», — хочется бросить им в лицо, но не скажешь. Пусть не видать мне гонорара, но аванс они заплатили приличный.

— Ну, как наши дела? — переходит в наступление братец. У сестрицы вытягивается шея, отчего количество жировых колец на ней становится на одно меньше.

— Давайте уточним, чего мы хотим от старухи? Баланс фирмы с отрицательным сальдо. Техники нет, оргтехники нет. Остались здание офиса и производственный корпус. Заказчиков также нет. Заставим ее продать квартиру, холодильник, телевизор и выплатить вам требуемую сумму?

— Ну-у, зачем вы так утрируете? — смущается братец.

А у меня внутри все кипит. Как дальше вести дело? Как убедить этих охваченных алчностью несчастных людей поумерить свои аппетиты? Придется долго и упорно убеждать их. Хорошо, что я теперь не один, есть с кем разыграть маленький импровизированный спектакль.

— Да, дамы и господа, прошу знакомиться. Мой заместитель Владимир Иванович Татаринцев. Он только приступает к выполнению своих обязанностей, поэтому давайте введем его в курс дела.

Разъясняю ситуацию, тщательно подбирая слова, сдерживая эмоции. Уверен, никто не сможет усомниться в бесстрастности моего повествования. Владимир поначалу недоуменно хлопает длинными загнутыми ресницами (предмет моей полувековой зависти), затем врубается и брезгливо морщится.

Ну, что ж, так и будем вести парочку, отвлекая на себя их энергию и жажду наживы, иначе они могут обратиться к рэкетирам, и тогда уже не сдобровать бедной Елизавете Васильевне.