Суккуба – дитя тьмы, плод похоти

Тимур Сергеевич Волков, 2021

Вы думаете, что чернокнижник – хмурый человек в чёрном балахоне? Или что это тёмный маг, живущий в большой древней башне? А возможно, вы представляете, что это тот, кто способен в любой момент воззвать к преисподней и призвать оттуда пару-тройку демонов? Вы будете правы, если объедините всё вышеуказанное! Вот только призыв суккубы для удовлетворения своих собственных желаний может обернуться катастрофой, ведь у демона похоти также могут быть планы. Свои собственные планы. На своего собственного господина.

Глава 6. Не суди о книжке по обложке

«Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему»

Франц Кафка — «Письма к Милене»

Южная провинция — большой полуостров, большинство городов которого имеют выход в открытое море. В эти города каждый день приходили десятки кораблей, желая поскорее сбагрить свой товар, загрузить трюм новым грузом и вернуться восвояси. Что сказать, жизнь тут кипела каждый день. Южная провинция считалась сердцем торговли и ключевой точкой морских торговых путей. Но если портовые города жили рыбным промыслом и коммерческими делами, то города, находившееся в центре полуострова, занимались производством товаров и переработкой ресурсов.

Индустриальные города Южной провинции были вечно затянуты чёрными облаками. Сложно было понять, то ли грозовые тучи приготовили очередной ливень для горожан, то ли безобидные белые облака впитали в себя дым, выхлопы и едкие испарения, которые извергали из себя многочисленные фабрики и заводы. Большую часть жителей таких городов составляли рабочие, медики, стражи порядка, священники, мелкие торговцы, чиновники и прочий люд, который был необходим для поддержки жизни, или скорее, существования. Судить не нам. Но мы вольны задаться вопросом: что забыл одинокий парень под проливным дождем около недостроенной часовни?

Он стоял, втянув голову в плечи, чем походил на недовольную птицу. Периодически парень протирал часы от капель дождя, вглядывался в циферблат, пока тот вновь не покрывался небесными слезами. Вскоре ему надоел этот процесс, и он начал ходить вдоль фасада часовни. Вид парня был мрачен, а одежды черны.

Улицы были богаты лужами и фонарями, которые разбавляли вечернюю тьму. К одинокому страннику медленно подошла маленькая фигура, закутанная в серый балахон. Жилистая рука жестом попросила наклонится ближе, и тёмная фигура повиновалась. Старик, который скрывался под балахоном, резко схватил парня за ухо и притянул его ещё ближе к себе:

— Ты же знаешь, что хозяин не любит, когда его подчиненные шныряют через Врата! — хриплым голосом прошептал старый ворчун, а после добавил, более грозно: — И не стони — не люблю я этого!

— Да ты мне серьгу так оторвешь!

— Сто лет мне не нужная твоя золотая бусина, — недовольно прокряхтел мучитель, разжимая пальцы. — Я с помощью трансмутации такие глыбы в золото обращал, что тебе и не снилось, сынок!

— Да-да, сейчас самое время вспоминать те времена, когда ты был главным алхимиком Первой Башни, — с иронией изрек парень, недовольно потирая красное ухо. — Может займешься своими настоящими обязанностями и отворишь Врата? Я тебя и так слишком долго прождал!

Старик молча побрел к дверям недостроенной часовни, парень пошёл за ним. На полпути привратник остановился, будто вспомнив о том, что ему был задан вопрос.

— Врата… Сколько лет я уже сторожу эти чертовы Врата?! Сегодня никто не должен был проходить через них. А лично тебя ожидали по воздуху. Что стряслось, Найтмер?

— Время… Я лишь успел достигнуть окраины города, — оправдывался ночной посетитель. — Не от меня зависит, в какое время я утрачу человеческое обличье или вновь обрету его! Ежедневно составлять эти дрянные прогнозы, анализируя сотни факторов, из которых лишь меньшая половина зависит от тебя, — парень тяжело вздохнул, — и то, всегда имеется шанс ошибиться на несколько десятков минут.

— Перевёртыши… — старик плюнул в лужу. — Не позавидуешь вашей двойной жизни. Наше дело маленькое, — с этими словами он приложил свою ладонь к двери часовни, такой высокой, что шпиль её терялся в облаках. — Проходи, — дверь со скрипом отворилась, ровно на столько, чтобы в неё мог протиснуться человек. — Но впредь старайся рассчитывать время так, чтобы не шастать через Врата лишний раз перед городскими! Знаешь, не хотелось бы поднимать шумиху.

— Не волнуйся, старик, этого больше не повторится. И да, обратно меня не жди — я уже своим ходом до Башни.

— Попутного ветра, Пернатый, — с кривой улыбкой ответил привратник, затворяя за парнем дверь.

Как только массивные створки за спиной перевертыша захлопнулась, настала тишина: больше не слышались шум дождя и скрип старого дилижанса, который заплутал в лабиринте улиц. Врата были пройдены — город остался позади.

Найтмер теперь пребывал в совершенно другом месте. Он стал подниматься по лестнице, его ждал долгий путь: приемный покой Калигмора располагался на самом верху. Парню предстояло пройти извилистую дорогу из коридоров и преодолеть десятки лестниц.

Наполовину недостроенная часовня — это морок, который накинул отец Калигмора на это место, дабы скрыть его истинное предназначение и тех лиц, которые в нем пребывали. Это была одна из башен семьи Калигмора — самая первая и самая древняя. Она была здесь ещё до появления города, который со временем вырос вокруг. Морок скрывали её от глаз людей сперва в образе обыкновенной мельницы, а потом в виде собора. Но после большого пожара, который однажды погубил весь город, следовало что-то изменить — и вот уже четвертый десяток лет горожане видят лишь недостроенную церковь и старика, которого принимают за сторожа часовни. Вратами же величали портал, который не перемещал вошедшего в иное место, как это обычно принято, а лишь пропускал через морок.

И пусть эта Башня весьма мала, но она была важна для Калигмора. Не как память, а как опорный пункт. Южная резиденция — так он называл это место. Моргель ни разу не был здесь, хоть и слышал рассказы отца о ней, при этом не придавал им особого значения. Калигмор же напротив, был любопытен и многое перенял у отца. Например, он уяснил, что очень важно держать врагов ближе, чем друзей. А чем плохо иметь штаб-квартиру посреди людского города? В будущем Калигмор намеревался распространить своё влияние на этот городишко, а после и на всю Южную провинцию. Возможно, все это были лишь мечты юного чернокнижника. Но отец оставил Калигмору такие ресурсы и знания, что эти мечты когда-нибудь вполне могли стать реальностью! Что сказать, оба брата любили строить грандиозные планы, правда, в отличии от Моргеля, старшему брату удавалось хоть иногда их осуществлять.

Увы эта Башня была пуста и давно покинута. Паутина, пыль, сломанная мебель, треснувшие витражи и оконные стекла — все это Найтмер встречал буквально на каждом этаже. Прислуга отсутствовала: Калигмор хотел, чтобы о резиденции знало как можно меньше людей… и демонов. Перевёртыша сопровождал мягкий янтарный свет: подсвечник с магическим камнем левитировал около парня на протяжении всего пути.

Перевертыш задумался, и чуть не споткнулся о вытянутые ноги девушки, которая сидела с книгой на широком подоконнике.

— Ой, извини, — она оторвала взгляд от страниц и искренне улыбнулась.

Перед его взглядом предстала молодая девушка с довольно приятной внешностью: милая улыбка озаряла светлое лицо, а ядовито-зелёные глаза так и сверкали. Небольшие заострённые ушки выглядывали из-под красных волос, которые доходили до лопаток и имели чёрные пряди. Следует заметить, что метисация между людьми и эльфами раньше была обыкновенным делом, это сейчас Гильдия светлых магов начала запугивать народ, склоняя к расовой чистоте.

Юная особа была одета совершенно не по городским стандартам: высокая синяя колдовская шляпа на голове, бежевые перчатки с кружевами до локтей и короткое чёрное платье, а на ногах — тапочки в виде кроликов. Сразу видно, что девушка чувствовала себя здесь как дома. Ведьма не выпускала из рук тонкую волшебную палочку из жостера, с красными перьями на конце ручки. Жостер — ядовитый материал, который вызывал кожные высыпания, но девушка была готова вечно носить перчатки, но не расставаться с любимым оружием.

Она указала палочкой в сторону лестницы:

— Ты наверх, к моему жениху, — будто прочитав мысли Найтмера, утвердительно изрекла девушка, нарушив тишину.

Найтмер молча кивнул, решив, что не стоит лишний раз отвлекать советницу, и, по совместительству, девушку чернокнижника, и продолжил свой путь. Колдунья ожидала именно такой реакции, и потому вновь уткнулась в книгу под названием «Древние артефакты и проклятия», время от времени шумно перелистывая страницы.

Поднявшись на последний этаж, перевертыш встретился с двумя стражниками, которые охраняли вход в приемный зал Господина. Два сильнейших демона Калигмора, с алебардами и в тяжелых чёрных доспехах, устремили свой взор на гостя. Красные глаза горели сквозь прорези в глухих потёртых шлемах, имевших небольшие рога, направленные вверх.

— Добрый вечер, уважаемые, я к Господину…

Один из стражников направил свое огромное оружие в грудь Найтмера, прервав его речь:

— Пернатый? И пешком? Что-то в лесу большое сдохло! Пойдем мамонта искать?

— Проверь его и пропускай, — равнодушно ответил второй стражник своему напарнику.

— Эх… почему всегда со мной в караул ставят демона без чувства юмора? — с этими словами латная рукавица легла на голову парня.

Найтмер закрыл глаза и ждал. Стандартная процедура: через несколько секунд демон прочтёт его ауру, а если останутся сомнения, то заглянет в душу. Самые сильные демоны способны и не на такое. Лучше и не знать, на что они способны, иначе навсегда лишитесь спокойного сна. Благо, эти двое преданы Калигмору.

— Проходи, — буркнул страж-шутник.

— Как погодка, Найтмер? — второй страж изучал мокрый плащ перевертыша.

— Не летная погодка, знаешь ли, — с этими словами парень прошел мимо стражей, оставив их позади.

Небольшой приемный покой окутала тьма. Послышался щелчок, после которого по всей комнате одновременно зажглись свечи. В этом зале вся мебель была совершенно новая, будто комнату обставили не так давно, предварительно выбросив весь хлам. По сравнению с остальными помещениями, здесь оказалось очень чисто и уютно. Можно было бесконечно рассматривать шикарные картины и статуи — видимо произведения искусства стащили сюда со всех этажей Башни.

— Найтмер… Ты запоздал. Почему пешком? Это неожиданно, — донесся до перевертыша спокойный мужской голос.

— Тернии тебя побери! И ты туда же, Калигмор?! — парень вскинул руки и закатил глаза. — Сегодня мне каждый решил замечание сделать? Если что, не от меня зависит, когда наступит момент обращения! — с этими словами парень демонстративно достал из кармана свои часы.

— Тише, Пернатый. Прости если задел тебя. Я иногда забываю, как сложно составлять точные ежедневные прогнозы, рассчитывая очередной момент своего, кхм, перевоплощения. Ещё и этот дождь! Наверняка он застал тебя врасплох, а ты так ненавидишь холод. Подойди ко мне, — приказал добрый, но, тем не менее, властный голос.

Перевертыш молча направился к каменному трону, который стоял ко входу спинкой, такой высокой, что из-за неё не было видно чернокнижника. Напротив трона был камин, огонь в котором жадно пожирал небольшие поленья.

— Присаживайся, — сделал пригласительный жест чернокнижник, — согрейся, просохни. С тех пор, как мы познакомились, прошло не так много лет, Найтмер. Но твой характер нисколько не изменился.

— Помню, — парень расположился в кресле. — Из-за своего отвращения к людям, ты чуть не убил меня!

— Ну знаешь, если проснувшись, обнаруживаешь голого парня перед своей кроватью… Это как-то ненормально, понимаешь?

— Это же был первый раз, когда я узнал о своем проклятье!

— Способности.

— Проклятье.

Повисла тишина. Найтмер грелся около камина. Когда одежда Ворона, которая ему была явно велика, высохла, он начал доклад, повернувшись лицом к Калигмору.

Старший брат слушал внимательно, не перебивая. Когда Пернатый закончил отчет о ситуации в Тёмной Башне, демонолог налил себе немного вина и заговорил:

— Если книга нашла его, то Вэлдрин была права — этот год настал. Я знал, что фальшивый ритуал ничего не изменит: он лишь оттягивал неизбежное. Но попытка — не пытка, как говорил мой придворный палач.

— И что с ним стало? — озабоченно спросил перевёртыш.

— Запытали до смерти.

После непродолжительной паузы гость вновь спросил:

— Вам ни капельки не жалко своего брата?

— Понимаешь, Найтмер, если по существу: я дал ему то, чего он хотел. То есть я, такой хороший, доверил брату Башню, пока сам удалился по делам в Южную провинцию. Кстати, у меня тут действительно большие дела, о которых тебе пока рано знать. А вот если смотреть в корень, то я подставляю своего братика, набрасывая красную тряпку на него и выпуская быка.

— Поправочка, быка выпускаете не вы. Он сам выпустит его.

Калигмор вздохнул, видно, что подобное решение ему далось нелегко.

— Не будем вдаваться в суть проблемы и бросаться метафорами. Каждый должен сыграть свою роль, Найтмер. Все должно идти по плану. Нашему плану.

С этими словами чернокнижник встал, прошелся по комнате, свернул к широкому окну, после чего распахнул его. В лунном свете его аристократическое лицо было очень бледным, будто демонолог уже несколько лет не видел солнечного света. Темные волнистые волосы слегла трепал ветер. Распахнутый фрак, черные брюки и сапоги имели небольшие витые узоры, которые некогда символизировали статус чернокнижника, а теперь были обыкновенным украшением — в память о предках. Тем не менее некоторые из мелких деталей таинственных узоров являлись магическими оберегами, а другие — вшитыми амулетами. На тонких длинных пальцах пребывало много колец, различного цвета и материала.

— Найтмер, я хочу, чтобы ты продолжал приглядывать за Тёмной Башней, прислугой и особенно за моим младшим братцем. Но главное, — Калигмор прервался, как только услышал частые вздохи Найтмера позади себя.

Через минуту ворон опустился на широкое плечо повелителя.

— Не стыдно тебе? Даже не дослушал меня! — обратился чернокнижник к ворону.

— Каааар! — недовольно ответила птица, многозначно глядя в лицо хозяина Башни.

— Пернатый. Помни, ты должен будешь следить и анализировать каждый поступок и каждое событие после совершения ритуала. И если будет ясно, что Башня падет, то увести всю прислугу. За брата не беспокойся: главное — сам ноги унеси. Не жди моих команд и распоряжений. Это самый крайний случай. Меня предостерегла Вэлдрин. Моя невеста продолжит изучать книги и свитки, расшифровывать древние фрески. Конечно, после анализа текста ритуала, который так любезно отыскал Моргель, и так быстро доставил ты, Найтмер, — демонолог потряс в воздухе маленьким клочком пергамента. — Но новой информации, которая могла бы нам помочь, на данный момент нет. Копии барельефов из Башни также оказались бесполезны: в них больше красоты, чем смысла!

Ворон перелетел на руку тёмного мага. Калигмор подошел ближе к окну, продолжая:

— Жду от тебя новых вестей. И покорми моих рыбок.

Ворон вспорхнул крыльями и камнем рухнул вниз, скрываясь в черных тучах фабричного города.

Калигмор закрыл окно и подошёл к камину, после чего собрал одежду Найтмера и бросил её в камин. Пламя недовольно затрещало, но вскоре угомонилось, будто распробовав новую пищу.

Тёмный маг отодвинул шелковые шторы и лег на широкую кровать. Вэлдрин еще не пришла. «Любит же она читать по ночам. Опять завтра до обеда будет у меня на руках спать!» С этими мыслями чернокнижник уснул, обняв одеяло, прижавшись к нему своей щетинистой щекой. В отличии от своего младшего брата, он мог спать спокойно.