Желание

Трейси Вульф, 2021

«Желание» – третья часть серии, продолжение бестселлеров «Жажда» и «Искушение» Трейси Вульф. Серия-бестселлер № 1 New York Times. Выбор Amazon в категории «Лучшая YA-книга месяца». Самая популярная вампирская сага 2022 года. Для поклонников «Сумерек» и «Дневников вампиров». Наверное, я достигла поворотной точки. Статус моих отношений превратился из запутанного в настоящую катастрофу. Как будто попытка окончить академию была недостаточно сложным для меня уровнем. Ах да, еще Кровопускательница решила сбросить на всех нас бомбу невероятных размеров… С другой стороны, разве в Кэтмире бывает хоть один спокойный день? Джексон стал холоднее зимы на Аляске. Круг расколот из-за моей предстоящей коронации. Ордер на арест за наши с Хадсоном предполагаемые преступления, вероятно, означает пожизненное тюремное заключение со смертельным нерушимым проклятием. Нужно принять слишком много непростых решений. И я боюсь, что выживут не все. Трейси Вульф – американская писательница, автор 64 книг в разных жанрах, некоторые из них стали бестселлерами по версии New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Любит создавать загадочные и романтические истории с непростыми героями и крутыми героинями. Обожает вампиров, драконов и всяких жутких ночных тварей. Все свои книги написала в своем доме в Остине, Техас, где живет по сей день вместе со своей семьей.

Глава 4. Эта чертова кровавая среда

— Вампиры? — Мне становится немного неуютно, когда я думаю о том, чем питаются Джексон и Хадсон.

— Они родимые, — с гадливой гримасой говорит Флинт. — Я никогда не пойму, почему Фостер поручает приготовление ужина именно вампирам, когда ведьмы отчаливают для своих игр.

— А кому еще? — спрашивает Мекай, подойдя к нам со спины. — Драконам? На поджаренных маршмеллоу долго не протянешь.

— Маршмеллоу — это хотя бы еда, — ответствует Флинт, картинным жестом открывая одну из дверей кафетерия и пропуская меня вперед.

— Кровяной пудинг — это тоже еда, — огрызается Мекай. — По крайней мере, мне так говорили.

— Кровяной пудинг? — Я начинаю нервничать. Я понятия не имею, что это такое, но звучит жутковато.

Флинт бросает на Мекая самодовольный взгляд.

— А что бы ты сейчас сказала о маршмеллоу, поджаренных на драконьем огне, Грейс?

— Я бы сказала, что это неплохой ужин, если добавить к ним пачку вишневых Pop-Tarts. — Я оглядываюсь по сторонам, надеясь увидеть столик с закусками, оставшимися после завтрака и обеда. Но его нигде нет — впрочем, на ужине его и не бывает.

— Честное слово, будет не так уж плохо, — уверяет нас Мекай, подталкивая нашу троицу к очереди.

— Как же получилось, что, проучившись в Кэтмире столько времени, я ничего не слышала о вечерах игры в крылго? — спрашиваю я, пока одна часть моего сознания пытается вспомнить все известные мне блюда, в состав которых входит кровь — и их, если честно, набирается немного. Тем временем другая часть моего сознания заставляет меня искать глазами Джексона… или Хадсона.

Не знаю, что я испытываю — беспокойство или облегчение, — когда мне не удается найти ни того ни другого.

— Это потому, что прежде ты никогда не ходила в кафетерий столько недель подряд, — объясняет Мэйси. — И, по-моему, когда такая среда была в прошлый раз, Джексон угощал тебя такос в библиотеке.

У меня не укладывается в голове, что это происходило всего месяц назад. С тех пор столько всего изменилось, что у меня такое чувство, будто это было несколько месяцев назад. А может, даже не месяцев, а лет.

— Хотелось бы мне сейчас полакомиться такос в библиотеке, — ворчит Флинт и, взяв два подноса, протягивает их Мэйси и мне.

Мэйси берет поднос и вздыхает.

— И мне тоже.

— Не слушай их, — говорит мне Мекай. — Это не так уж и плохо.

— Сам ты не ешь нормальную еду, так что права голоса у тебя нет, — отзывается Флинт.

Мекай только смеется в ответ.

— В этом ты прав. Я схожу, возьму себе попить, а потом подыщу нам стол. — Он подмигивает Мэйси и направляется к большим оранжевым холодильникам, стоящим в глубине зала.

Очередь к фуршетным столам оказывается короче, чем обычно, и движется довольно быстро, так что через пару минут мы уже стоим перед ними. Обычно они ломятся от блюд, но сегодня выбор скуден. И ничего из того, что нам предлагают, не вызывает у меня энтузиазма.

Тут нет даже салатов, на их месте стоит громадный котел с супом, в котором плавают овощи, а также какие-то загадочные темно-коричневые кубики.

— Что это за штуки? — шепчу я Мэйси, когда мы проходим мимо нескольких взрослых вампиров — включая Мэриз, которая улыбается мне и приветливо машет рукой.

Я машу в ответ, но продолжаю продвигаться к столам.

— Это коагулированная кровь, — шепчет Мэйси.

Мы проходим мимо кровяной колбасы — ее я узнаю сразу, поскольку видела немало британских кулинарных шоу. И справедливости ради надо признать, что есть масса людей, которые любят ее. Но что до меня самой… не знаю. От всей этой истории с вампирской стряпней мне как-то не по себе. Откуда нам знать, что они используют только кровь животных, ведь некоторые из здешних учителей-вампиров придерживаются старых взглядов?

От этой мысли меня начинает подташнивать. Но тут я вижу гору оладий и испытываю несказанное облегчение, хотя, по идее, оладьи полагается есть на завтрак, а не на ужин. Однако моя радость длится недолго — подойдя поближе, я вижу, что это не простые оладьи: у них странный красновато-фиолетовый цвет.

— Только не говорите мне, что они добавили кровь и в оладьи, — выдавливаю из себя я.

— Еще как добавили, — отвечает Мэйси.

— Это такой шведский рецепт, — добавляет Флинт. — Называется Blodplättar. И надо сказать, вкус у них довольно неплохой. — Он кладет несколько оладий на свою тарелку.

Вампиры внимательно наблюдают за очередью к столам, и я беру одну оладью. Они наверняка старались, готовя этот ужин, и мне совсем не хочется их обижать. К тому же там дальше есть замороженные йогурты…

Полив оладью сиропом и наполнив миску смесью ванильного и шоколадного йогуртов и всеми сладкими подливками и посыпками, которые мне удается в нее уместить, я иду вслед за Флинтом и Мэйси через забитый народом зал, пробираясь к столу, который Мекай выбрал для нас. К нему уже присоединились Иден и Гвен, и я не могу удержаться от ухмылки, увидев надпись на новом фиолетовом худи Иден: «Копите сокровища».

Она видит мою улыбку и подмигивает, затем протягивает руку и утаскивает вишенку с замороженного йогурта Мэйси.

Моя кузина смеется.

— Я знала, что ты ее утащишь. — Она берет ложкой вторую вишню. — Поэтому я взяла еще одну.

Иден с быстротой молнии выхватывает у нее и вторую ягоду.

— Пора бы тебе уже понять, что нельзя доверять дракону хранение твоих сокровищ.

— Эй, перестань! — Мэйси дуется, а мы, остальные, смеемся. Я перекладываю ложкой пару вишен из моей собственной миски на ее йогурт — у меня их много, штук шесть. Если пребывание в Кэтмире меня чему-то и научило, так это тому, что нужно быть готовой ко всему.

— Ты самая лучшая из кузин. — Мэйси расплывается в улыбке, и до меня доходит, что это первая по-настоящему лучезарная улыбка, которую я вижу на ее лице после того, как погиб Зевьер. Я вздыхаю с облегчением — хотя до того, чтобы она ощутила себя по-настоящему счастливой, еще далеко, есть хотя бы какая-то позитивная динамика.

Вокруг меня течет беседа, говорят о научных проектах, о выпускных экзаменах, перемывают кости одноклассникам, с которыми я не знакома, а я тем временем поглощаю свой замороженный йогурт. Я пытаюсь следить за ходом разговора, но это нелегко, потому что я не перестаю искать глазами Джексона и Хадсона. Я понимаю, что это нелепо — ведь еще полчаса назад в моей комнате я утверждала, что мне некогда беспокоиться о них, а теперь я не могу перестать оглядывать зал в поисках одного из них, а может быть, и их обоих.

Но я ничего не могу с собой поделать. Мне не под силу включать и выключать свои чувства. Я люблю Джексона. Я дружу с Хадсоном. Я беспокоюсь о них обоих, и мне необходимо знать, что с ними все в порядке, особенно учитывая тот факт, что у меня не было возможности поговорить ни с тем ни с другим обо всем, что происходит.

Когда от замороженного йогурта в моей миске остается половина, в зале вдруг воцаряется тишина, и я чувствую, как по затылку бегают мурашки. Я поднимаю глаза, замечаю, что все вокруг смотрят на что-то за моей спиной, и понимаю — даже еще не обернувшись, — кого я увижу там.