Сказка о сосуде для демона

Туритульда

Сказка для взрослых о хитросплетениях судьбы и предназначении. Речь идёт о древнем культе, который веками работает над созданием человека, способного вместить в себе силу древнего божества, дарующего бессмертие и вечную жизнь на земле.

Глава 5. Елизавета

Наступил май. Сад вокруг особняка расцвёл и благоухал. Я днями сидела на лужайке у входа и наблюдала, как разжиревшие котики грели свои полосатые брюшки на тёплом весеннем солнышке.

— Вон тот серый скоро будет похож на шар! — рассмеялась Елизавета, разодетая в светлые шёлковые одежды.

— Да, — подтвердила я, чтобы поскорее от неё отвязаться и не слушать очередную, ничего не значащую чушь.

Елизавета уселась рядом со мной прямо на сочную зелёную траву, не страшась испачкать своё дорогое платье.

— Всё же ловко ты с ним! — начала она опять какой-то никому из нас ненужный разговор.

— С кем? — переспросила я, не понимая о чём эта женщина вообще говорит.

— Признаться, его общество давно мне наскучило, и я право не знала, что можно было бы предпринять, чтобы избавиться от него окончательно и не вызвать ни у кого лишних вопросов. Ну ты понимаешь, о чём я.

— О ком Вы вообще? — вежливо спросила я.

— О твоём деде.

— Каком ещё деде?

— Что ж, вижу, он тебе ничего не сказал. Николая всегда интересовала только одна женщина — Стелла. Он ею просто одержим. Был одержим, — расплылась в улыбке Елизавета и поправила подол платья.

— У меня не было цели избавиться от него. Всё вышло случайно.

— Пусть так! Он был как ищейка. Хотя признаюсь, я сама виновата в том, что от него спаса не было. В молодости у нас был роман. Но так как Николай был мне не ровня по положению в обществе и происхождению, то я прислушалась к совету близких и оставила его с разбитым сердцем. Долгое время мне даже было жаль его. Пока… — Елизавета встала, подошла к розовому кусту, подняла серого кота и вернулась ко мне, опять усевшись рядом со мной и усадив котейку к себе на ноги.

— Какой толстячок! — продолжила она.

— Пока… — аккуратно напомнила я ей, что она не закончила рассказ.

— Пока его безродный сынок не соблазнил мою дочь. Просто проклятье какое-то.

— Тамару?

— Да, твою мать. Они познакомились на конюшне, как в каком-то дешёвом коротком романе.

— Как его звали?

— Романом и звали. Некрасивый такой был. Облезлый весь, низкорослый, худой… совсем… как ты.

— Мой отец значит… — я сразу поняла это по её взгляду.

— Да.

— А что моя мать?

— Упрямая была, не послушала меня. Хотели бежать даже. Я Николая просила переубедить своего сына. Но он отмахнулся. Любовь, видите ли, превыше всего.

— И что Вы сделали?

— Что и ты в своё время — напоила его одним отваром. Так как я последняя его видела живым, подозрение пало на меня. Тамара обо всём догадалась. Она знала Стеллу и вообще была в курсе всего.

— Это вас рассорило?

— Да. В отместку она выложила чуть ли не всю подноготную Николаю.

— Какую подноготную?

— Ту, что мы всегда пользовались услугами Стеллы. С тех пор он ходил за ней по пятам или так думал. Честно сказать, я точно не знаю, чего она ему наговорила.

— А что Вы знаете о Стелле? — смело спросила я, раз уж речь зашла о ней.

— Стелла — друг семьи, особенный друг. Со временем ты узнаешь. Мы никогда не оставляли тебя и Тамару без нашего внимания.

— Мы жили тяжело и не чувствовали ничьего внимания, — строго сказала я.

— Тамара так хотела. Но семья всегда была поблизости, поверь, — в этот момент кот неожиданно спрыгнул с ног Елизаветы, когтями испортив ткань платья. — Жирный неблагодарный комок шерсти, стоит кого-то приютить, как не оберёшься потом проблем!

— Куда Вы? — спросила я бабку, которая и на бабку-то похожа не была.

— Всё, что нужно тебе было знать, я сказала, а остальное со временем. Не усердствуй, иначе хлопот не оберёшься.

— У Вас платье сзади испачкано зелёной травой, — серьёзно посмотрела я на неё.

— Да уж, платью конец. Пойду переоденусь.

Елизавета ушла, оставив меня одну. Впрочем, я и была одна, всегда одна. После этого разговора ничего не поменялось в наших отношениях, это и отношениями назвать было нельзя, просто соседство двух абсолютно чужих людей.