Женщины, искусство и общество

Уитни Чадвик (2020)

Книга Уитни Чадвик — один из наиболее полных трудов по истории искусства от Средневековья до наших дней, рассмотренной сквозь феминистскую оптику. Это работа о женщинах, выбравших живопись, скульптуру или смежные сферы в качестве профессии, а также об идеологиях, сформировавших женское творчество и его репрезентацию. Чадвик прослеживает движение искусства (и искусствоведения) как нарратива, сперва рассчитанного на мужчин и отводящего женщине лишь роль объекта, а затем эволюционировавшего в современную историю искусства, где художница играет роль самостоятельного творца. Настоящее издание дополнено заключительной главой о развитии феминисткой теории искусства с 1970-х до 2010-х годов.

Глава 1

Средние века

Современное разграничение изобразительного искусства и ремесел возникло в эпоху Возрождения, когда живопись, скульптура и архитектура были отнесены к разряду свободных искусств. Общее исключение женщин из элитарных сфер художественной культуры, таких как живопись и скульптура, и вовлечение значительного их числа в ремесленное производство закрепили иерархический порядок в изобразительном искусстве. Феминизм в искусстве не признает различия между «искусством» и «ремеслом», основанного на различиях в материалах, технической подготовке и образовании (см. главу 12). Он также отвергает дифирамбы тонко проявляемой в ремеслах и материалах «женственности» и в то же время указывает на опасность сакрализации ремесленной традиции простым переименованием ее в «искусство». Вернуться к доренессансным ценностям и феодальному разделению труда невозможно, однако мы можем попробовать поискать в Средневековье образцы искусства, не основанные на современных представлениях о художественной индивидуальности.

О повседневной жизни и обычаях женщин в Средние века мы знаем во многом благодаря изображениям, запечатлевшим их труд, как, например, на иллюстрации в рукописи XIII века, на которой женщина доит корову. Похожие сцены, вырезанные на капителях романских и готических церквей, вышитые на гобеленах и с ювелирной точностью нарисованные на полях книг, представляют собой повседневный аналог священного образа Девы Марии с Младенцем, который господствовал в средневековой визуальной культуре. Жизнь большинства мужчин и женщин в Средние века была сосредоточена вокруг работы, независимо от того, трудились ли они во славу Божью или ради пропитания. Нам известны имена некоторых влиятельных женщин, меценатов и дарителей подобных изображений, но мы почти ничего не знаем об их авторах, поскольку немногие из них подписывались собственными именами, а сохранение их биографий не играло в данном случае никакой роли.

Христианство как господствующая сила в западной средневековой жизни формировало связи и культуру, а также религиозные убеждения и образование. Присвоив себе то, что Фуко назвал «привилегиями знания», Церковь осуществляла религиозную и моральную власть, которая наделяла формой человеческое самовыражение: «Ощущавшаяся тогда потребность в непосредственной причастности к духовной жизни, в работе по спасению души, в истине Великой Книги — всё это свидетельствует о борьбе за новую субъективность». Иерархическая организация Церкви обостряла классовые различия в обществе; ее патриархальная догма включала в себя полный набор восходящих к Древней Греции и Ветхому Завету представлений о естественной неполноценности женщин. В то время как писатели и мыслители Средневековья подробно обсуждали вопросы, касавшиеся роли женщин и их надлежащего статуса в обществе, в центре христианской репрезентации было противопоставление Евы и Марии, соблазнительницы и святой.

Последние кропотливые исследования социальных историков пролили свет на неоднозначное положение женщины между IV и XIV веками. Ученые подтвердили значительные различия в правах мужчин и женщин на владение имуществом и наследование, в обязанностях платить феодальные подати и налоги, в гражданских и юридических правах, а также в праве представлять доказательства или выполнять функции судей или священников. Смешение суверенитета с личной собственностью (феодом) способствовало появлению ряда влиятельных женщин из высшего сословия, в то время как большинство женщин были ограничены домом и экономически зависели от отцов, мужей, братьев или правителей. Жесткость социального разделения и пропасть, существовавшая между высшими и низшими сословиями, означали, что женщины из высшего сословия имели больше общего с мужчинами своего круга, чем с крестьянками.

[13] Иллюстрация из рукописи Бодлианской библиотеки. Ms 764, f. 41v

Хотя социальные роли женщин ограничивались христианской этикой, делавшей упор на послушании и целомудрии, а также материнством и домашней ответственностью и феодальной правовой системой, основанной на контроле собственности, есть свидетельства того, что их жизнь, как и жизнь мужчин, определялась и социально-экономическими факторами вне церковного контроля, по крайней мере в период раннего Средневековья. Жизнь женщин, похоже, не была приватизирована, а их социальные функции не сводились к продолжению рода и не определялись исключительно полом. Симбиотические способы производства и воспроизводства, отсутствие четко очерченных границ между домашней жизнью, с одной стороны, и общественной и экономической деятельностью — с другой, а также суровые физические условия средневековой жизни побуждали женщин активнее включаться в управление семейным имуществом, а равно и в общую экономическую жизнь. Есть свидетельства того, что они участвовали во всех формах культурного производства — от каменной кладки и строительства до иллюминированных рукописей и вышивки.

Бóльшая часть произведений искусства того периода создавалась в монастырях. Доступ к образованию и монастырю, центру интеллектуальной и художественной жизни женщин с VI по XVI век, как правило, определялся благородным происхождением. Историки средневековой Церкви делят ее историю на два периода, разделенные реформами папы Григория VII (1073–1085) в конце XI века. Это разделение важно: григорианская реформа, совпавшая с развитием феодального общества, не только резко ограничила роль женщины в церковной жизни и породила новую традицию женского мистицизма, но и выдвинула на первый план идеологию божественной женственности, достигшей своего апогея в культе Девы Марии в ХII веке. Поскольку большинство средневековых монахинь-художниц, упоминаемых в феминистской истории искусства, жили в Германии ХII века и принадлежали к влиятельным политическим и социальным кругам, расширившим участие образованных женщин в своей культуре, необходимо различать произведения раннего и позднего Средневековья.

Истоки женского монашества восходят к уединенной аскетической христианской жизни, которую впервые стали вести в III веке как мужчины, так и женщины-отшельники. Первым из пустынножителей обычно считают Антония, но прежде чем удалиться в египетскую пустыню, он поместил свою сестру в женскую монашескую общину в Александрии. В 512 году епископ Цезарий Арелатский основал женский монастырь, поставив во главе его свою сестру Цезарию и повелев, чтобы «девы Христовы между пением псалмов и постами, бдениями и чтением красиво переписывали священные книги». Так было положено начало традиции ученых-монахинь, несмотря на то что монахи-мужчины продолжали выражать в своих сочинениях отвращение к сексуальности и женщинам вообще.

В монастыре женщины получали образование, при том что преподавать им запрещалось в соответствии с предостережением апостола Павла: «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позоляю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии». Начиная с VI века бенедиктинский устав (написанный Бенедиктом Нурсийским [ок. 480–547]) определял общинную жизнь как мужчин, так и женщин, руководствуясь двумя противоречивыми установками относительно гендера в религиозной жизни. С одной стороны, в женщинах видели сексуальную угрозу мужскому целомудрию, а с другой — идеалом бенедиктинского устава и, следовательно, монашества была духовная общность, а не гендерная дифференциация. В Средние века монастырь представлял собой альтернативу браку, он предлагал убежище нонконформистам и женщинам-интеллектуалам. Хотя женщины наравне с мужчинами обращались в веру и получали наставления, они были отстранены от тех форм власти, с помощью которых Церковь осуществляла контроль: им запрещалось проповедовать, совершать богослужения и становиться священниками. Тем не менее устав святого Бенедикта санкционировал основание двойных монастырей, в которых монахи и монахини вели общинную жизнь и часто работали бок о бок. Многими из этих монастырей (до их упразднения Вторым Никейским собором в 787 году) управляли аббатисы, известные своей ученостью, среди них Анструда Лаонская, Гертруда Нивельская, Бертила Шелльская и Хильда из Уитби.

Традиционная история искусства не упоминает женщин, когда речь идет о художественных произведениях, созданных в двойных монастырях, однако существует немало свидетельств о том, что к VIII веку влиятельные и образованные настоятельницы из знатных семей руководили скрипториями, где переписывались и иллюстрировались рукописи. Об их создании мало что известно, и были ли их авторы и переписчики мужчинами или женщинами, определить невозможно, тем не менее сам факт, что были двойные монастыри, позволяет предположить, что и монахи, и монахини участвовали в составлении, переписывании и иллюминировании рукописей. В документах той эпохи мы находим впечатляющие списки женских имен, упоминаемых в рукописях после 800 года, когда из скриптория монастыря Шеля под руководством сестры Карла Великого Гизелы вышли тринадцать томов рукописей, включая трехтомный комментарий к псалмам, подписанный девятью женщинами-переписчиками. В житиях святых раннего Средневековья упоминаются женщины-иллюстраторы; в частности говорится о письме, написанном святым Бонифацием в 735 году Эдбурге Мерсийской, настоятельнице собора в Танет, в котором он благодарит ее за присланные ему в дар духовные книги и просит «переписать для меня золотыми буквами послания апостола Петра…».

Несмотря на свидетельства о женщинах, активно подвизавшихся в британских и каролингских скрипториях, над первым документально подтвержденным обширным циклом миниатюр трудилась женщина-испанка. Самые известные визионерские рукописи Х и ХI веков изображают апокалиптические видения святого Иоанна Богослова из книги Откровения. Они включают группу манускриптов (известно около двадцати четырех рукописных списков с иллюстрациями), содержащих «Толкование на Апокалипсис», написанное около 786 года испанским монахом Беатусом Лиебанским (ок. 730–798). Иллюстрации в них выполнены в характерном для испанских иллюминированных рукописей мосарабском стиле, созданном христианскими художниками под влиянием исламской формально-декоративной традиции. Один из списков, так называемый «Жиронский беатус», был составлен и проиллюстрирован в монастыре в горах Леона, на северо-западе Испании, священником, известным как Senior («Старший пресвитер»), которому помогали иллюстрировать монах Эметерий, чью манеру письма идентифицировали по более ранней рукописи, и женщина по имени Энде. Следуя обычаю знатных дам своего времени, Энде называла себя DEPINTRIX (художницей) и DEI AIUTRIX (служанкой Божьей). Ее отождествляют со школой иллюстраторов и миниатюристов средневековой Испании, в которую также входила поэтесса Леодегундия.

В «Жиронском беатусе» исступленные видения и фантастические образы святого Иоанна сочетаются с чистым орнаментом и пристальным вниманием к натуралистическим подробностям. Большинство иллюстраций выполнены в плоском декоративном стиле, характерном для мосарабских миниатюр, со стилизованными фигурами на фоне широких цветных полос. В других местах насыщенные краски и орнаментированные поверхности оттеняются нежными тонами и тонкой игрой линий.

Хотя мы, скорее всего, никогда доподлинно не узнаем, какую роль сыграла Энде и ее современницы в раннесредневековой иллюминации, современное предположение о том, что в скриптории работали одни монахи, явно ошибочно. В Х и ХI веке развитие феодализма и церковная реформа привели к тому, что женщины начали терять влияние, которое они имели в раннем Средневековье. Только в Германии, где империя Оттонов способствовала беспрецедентному расцвету женской интеллектуальной и художественной культуры, мы можем проследить за творчеством отдельных женщин.

Несмотря на то что феодализм ограничил активность женщин во многих сферах, они не утратили ни своих законных прав, ни статуса, ни экономической власти. Они управляли большими поместьями, пока мужчины воевали или отлучались по делам; к XIII веку бурный рост торговли и интенсивная городская жизнь даже породили сословие городских работниц.

[14] Иллюстрация из Жиронского беатуса. 975

Упадок монастырей как места женской культуры и образования на Британских островах можно проследить по монастырским реформам Х и XI веков. Реформа Х века в Англии поставила короля блюстителем мужских монастырей, а королеву — хранительницей и защитницей женских обителей. Новых женских аббатств создано не было. Настоятельниц назначали руководить небольшими и менее важными монастырями, подчиненными настоятелям-мужчинам. Исчезновение двойных монастырей, нередко находившихся под властью могущественных аббатис, в конце концов привело к тому, что традиция женского образования пресеклась, а женские обители стали играть второстепенную роль.

Нормандское завоевание 1066 года закрепило в Англии феодальную систему. События, приведшие к вторжению норманнов, кульминацией которого стало поражение короля Гарольда в битве при Гастингсе, отражены в сюжете гобелена из Байё, созданного примерно в 1086 году. Собственно говоря, это не гобелен, а вышивка шелком по льняному полотну высотой двадцать дюймов и длиной более двухсот футов. На «гобелене» последовательно представлены отдельные сцены, в каждой доминируют несколько изображений, которые предполагают горизонтальное прочтение и идентифицируются бегущим текстом на средневековой латыни. Фризоподобные фигуры неуклюжи и упрощены, однако в повествовании о путешествии через море, подготовке к битве и наконец поражении Гарольда чувствуются драматизм и энергия. Господствуют три фигуры — Эдуард Исповедник, сменивший его король Гарольд и Вильгельм, герцог Нормандский. Внимание приковано к битвам, кровопролитию и пиршествам. Обилие натуралистических подробностей в изображении повозок, лодок, костюмов, доспехов и быта придает картине правдоподобие, убедительность и делает гобелен богатым источником информации о военных реалиях средневековой жизни.

[15] Эльфгива и клирик. Гобелен из Байё. Ок. 1086

Гобелен из Байё, единственный сохранившийся образец романской политической вышивки XI века, был назван «важнейшим памятником светского искусства Средневековья». Тем не менее его происхождение по-прежнему неясно, а история его создания искажена современными предположениями о том, что средневековая вышивка была исключительно женским занятием. Традиция считать королеву Матильду главной вышивальщицей этого гобелена, восходит к началу XVIII века, хотя нет абсолютно никаких подтверждений тому, что королева имела отношение к гобелену. В XIX веке, как показала искусствовед Розика Паркер, легенда об усердии королевы Матильды стала альфой и омегой попыток писателей придать аристократический статус искусству рукоделия, которым занимались тысячи женщин среднего класса. Превратив вышивку в занятие аристократок, они сделали Матильду источником вдохновения для женщин, которых идеология буржуазной женственности XIX века изолировала дома. Однако Паркер — единственная, кто предположил, что гобелен был вышит в профессиональной вышивальной мастерской мужскими и женскими руками; большинство же историков считает, что он был изготовлен в поместье или женском монастыре — возможно, в Кентербери или Винчестере, где вышивальщицы издавна пользовались королевским покровительством, и в любом случае женщинами, поскольку в документах того времени нет упоминаний о вышивальщиках-мужчинах.

[16] Заупокойная служба. Без страницы. Святая Мария Египетская и Мария Магдалина. Ок. 1300–1310

Повествовательная структура гобелена из Байё близка к структуре chansons de geste, «песен о деяниях». Его действующие лица — военные герои, его подтексты — верность, храбрость, предательство и мужская дружба, связанная присягой и ратными деяниями. Организованные в регистры надписи и образы демонстрируют консолидацию власти, однако стоит отметить, что его структура и язык вытесняют из власти женщин. В центральном регистре среди множества мужских фигур присутствуют всего три женщины. Одна из них — плакальщица в сцене, где король Эдуард лежит на смертном одре, другая держит мальчика за руку, убегая из горящего дома. Третья фигура представляет собой единственный отход от повествования. Хотя история Эльфгивы и клирика, несомненно, была на слуху в XI веке, ее суть за столетия переписывания была утрачена, поэтому подробно воспроизведены только подвиги мужчин. Изображенный инцидент, вероятно, был скандальным (присутствие обнаженной похотливой мужской фигуры внизу на кайме может указывать на адюльтер), однако наша неспособность объяснить эту сцену и полное отсутствие женских фигур ставят женщин вне средневекового политического дискурса при феодализме.

Даже когда статус женщин начал понижаться в других частях Европы, а культурное производство становилось всё более профессиональным и светским, в Германии, первой в Европе после смерти в 814 году Карла Великого и распада его империи восстановившей стабильное правление, крупные монастыри по-прежнему процветали как образовательные центры. К середине Х века самой защищенной державой в Европе было германское королевство Оттона I. Брак Оттона с Аделаидой Бургундской укрепил связи между Германией и Италией; ее изображение на монетах и подпись на официальных документах свидетельствуют о ее политическом влиянии и авторитете. Она была верной защитницей аббатства Клюни и заказывала там множество книг для опекаемых ею различных организаций. В оттоновской Германии были и другие влиятельные женщины, в их числе сестра Оттона Матильда, кведлинбургская аббатиса, правившая от его имени королевством во время его отсутствия.

[17] Немецкая псалтырь из Аугсбурга. Ок. 1200

[18] Евангелие аббатисы Хитды, на которой изображена аббатиса, предлагающая свое Евангелие покровительнице монастыря святой Вальбурге. Ок. 1020

В 947 году Оттон наделил верховной властью аббатису Гандерсгеймского монастыря, основанного в 852 году, аббатисами которого были члены королевской семьи. Такие женщины могли законно владеть и распоряжаться земельной собственностью и фактически становились правителями небольшого автономного княжества с собственными судами, армией, чеканкой монеты и под защитой папы. Обладая столь широкими полномочиями, монахини тем не менее подчинялись церковному уставу, требовавшему от женщин смирения и послушания. Так, Хросвита Гандерсгеймская (ок. 935–975), первая поэтесса Саксонии и первый немецкий драматург, историк, была одной из тех, кто себя умалял вплоть до самоуничижения, нарочито подчеркивая свое женское смирение. Полную противоположность ей представляют ее женские персонажи, которые побеждают угнетателей-мужчин интеллектуально и духовно. Независимость удаленных в монастырь преставительниц королевской семьи, возможно, отвечала политическим целям династии Оттонов; наделяя незамужних женщин королевской крови религиозной властью и интеллектуальным авторитетом, король уменьшал вероятность того, что те выйдут замуж за потенциальных соперников семьи.

Историки продолжают спорить о том, что побуждало женщин позднего Средневековья основывать религиозные общины и становиться их членами: религиозные побуждения или семейные мотивы и брачные соображения. Тем не менее в XI и XII веках богатые монастыри привлекали многих женщин, приобщая их к религиозной жизни; культ святых женщин распространялся наряду с культом Девы Марии. В западной Франции желание освободить монастыри от мирского влияния породило призывы вернуться к евангельской чистоте ранней Церкви. Множество свидетельств подтверждает участие женщин в этом духовном возрождении. Оно сопровождалось почитанием ранних святых отшельниц, таких как Пелагия, Мария Египетская и Мария Магдалина, послуживших образцами для более поздних святых женщин периода Меровингов. Считалось, что они подражали жизни женщин, которых Джудит Оливер назвала «раннехристианскими матерями-пустынницами».

[19] Геррада Ландсбергская. Hortus Deliciarum, fol. 323r. После 1170

Наследие оттоновских скрипториев весьма обширно, и большинство средневековых женщин-просветительниц активно участвовало в этом культурном ренессансе. Среди них — Димут из монастыря Вессобрунн в Баварии. В тексте XVI века перечислены сорок пять книг, переписанных ее рукой, которые отличаются затейливо украшенными буквицами. Другая монахиня, по имени Гуда, сообщает, что она переписала и проиллюстрировала «Проповедь святого Варфоломея». Вклад этих женщин в историю иллюминированной книги хорошо задокументирован. Он охватывает множество книг, начиная с богато иллюстрированного астрономического трактата из Эльзаса с миниатюрой-посвящением, на которой изображена Дева Мария в окружении переписчицы Гуты и иллюстратора Синтрама, а также настоятельница Хитда, предлагающая свое Евангелие покровительнице монастыря святой Вальбурге (ок. 1020), и заканчивая очаровательным автопортретом некой Кларисии, изобразившей себя самозабвенно раскачивающейся на хвосте буквы Q в псалтири из Аугсбурга (ок. 1200). Кларисия — лишь одна из иллюстраторов этой псалтири; по мнению Дороти Майнер, она, скорее всего, была мирянка, обучавшаяся в скриптории монастыря, на это указывает ее наряд: непокрытая голова, заплетенные в косу волосы и облегающая туника под платьем с удлиненной талией и длинными свисающими концами рукавов с разрезом.

Конец ознакомительного фрагмента.