Байки про Фею и Ганнибала. Cны о прошлом

Ульяна Берикелашвили, 2015

В Фей давно никто не верит. А вот она, представьте себе, живет среди вас, учится в медицинском университете, гоняет чаи с плюшевым медведем Ганнибалом, по совместительству несостоявшимся Властелином Мира, и пишет байки. Откройте для себя мир, в котором реальность упакована в сочную иллюзию, где существуют говорящие игрушки-мизантропы и Фея Лесной крови, где Демиург, Шива, ведьмы и прочие непонятные персонажи – вовсе не повод для спора на религиозной почве, а просто хорошие собеседники.

Байка 4. Про оленей и реинкарнацию

Эта история началась, когда в тундру приехал один буддист. Он тщетно искал просветления, пытаясь достичь буддхи за одну земную жизнь, потому как буддистом он стал всего года полтора назад, а кармических плохих поступков накопилось огромное количество.

Эвены, среди которых поселился наш герой, были сплошь православные и ходили в шубах, поэтому на их фоне оранжевый пуховик приезжего сильно выделялся.

А может быть, и не цвет — звери вообще не различают цветов, привлёк оленя по имени Тишка. Он был крайне любопытный и впечатлительный олень, поэтому его часто видели у чума приезжего.

— Всё, больше я не ем ягель! Я сострадателен, вдруг это реинкарнация моей матери? — трагично заявил как-то Тишка.

Его сотоварищи косо посмотрели на него:

— Чего ты брешешь? Твоя мать жива — здорова, к гону готовая… Какая реинкарнация?

— Вы ничего не понимаете, вы мне завидуете, что я — буддист! Я стремлюсь к просветлению, и в новой жизни стану человеком! — продолжал Тишка, невзирая ни на что.

— То есть ягель ты есть отказываешься?

Тишка мотнул головой:

— Страдание и сострадание — вот мои добродетели…

— Ох уж, эти мне приезжие. Начитаются всего подряд, дурят голову нашему брату. — Вежливо заметил старый олень Егор Петрович. — Простонародный буддизм среди мирян в моде, я смотрю.

— И не говорите, такую махину знаний адаптировать для подобного уровня и настолько убого… Ужас, куда катимся? — не смог не согласиться Александр Филаретович, жуя лишайники. — Ты бы, Тишка, лучше поел бы…

Но гордый олень мотнул головой и направился к приезжему. Просветляться за компанию.

Дня три он не ел, а только слонялся по пастбищу, отпуская колкие замечания.

На четвертый день сердобольные эвены повалили его и перерезали горло, чтобы скотина не мучилась от неведомой болезни и даром не пропала.

На самом краю пастбища, вдали от людских глаз мирно кормились, поминая Тишку, два его знакомых уже нам сотоварища:

— Даа, к выбору религии нужно подходить с умом, а не слепо отдаваясь чувствам. Вы согласны со мной, Егор Петрович?

— Не будь мы с вами знакомы в прошлой жизни, я бы притворился глухим оленем и продолжил есть ягель, Александр Филаретович… Нам ещё самок оплодотворять надо, вы не забыли? Гон у нас…

Александр Филаретович гордо затряс головой:

— И правда, религия религией, а наши с вами частые разговоры могут привести под нож. И так косо поглядывают… Давайте, пободаемся?

— Давайте.

А хозяин стада любовно глядел на орущих мощных самцов, бодающихся с храпом неподалеку. И совсем забыл, что пару минут назад размышлял, убрать ли одного из них. Мало ли чего, про мужскую любовь эвены тоже слышали. Страшнее буддизма, говорят…

***

— Так вот ты какой… Северный олень. — Протянула я. — Подожди, Ганнибал, а с какой это стати олени вдруг беседуют на подобные темы? И вообще, почему…

— А ты почему с плюшевым медвежонком разговариваешь?

Мы переглянулись и в голос рассмеялись:

— Отпусти меня, чудо-трава!

Феи и игрушки, к вашему сведению, не употребляют подобную дрянь, нам и без неё хорошо. Печенек в вазочке оставалось ещё много, поэтому мы продолжили беседу дальше, но это уже другая история…