Музыка для братьев

Ульяна Владимировна Орлова (2014)

Денис — студент университета. Помимо учёбы он подрабатывает, на выходных ездит домой и встречается с девушкой Надей. В одно из свиданий он случайно узнает, что два года назад у неё без вести пропал младший брат Славка. Тот же мальчишка, который прошлым летом ехал с ним в одном купе!Книга является продолжением первой части «Через тернии к… дому!» В ней повествуется не только о судьбе найденыша Славки, а также о ребятах Юре и Денисе, здесь — уже студентах-первокурсниках. Здесь — и первая любовь, и ссора с родителями, и тревога за друга, и вопросы, которого волнуют каждого. В то же время — это полноценное произведение, которое можно читать отдельно.

Глава 2."У тебя глаза, как небо…"

Оно было чистым и таким прозрачным, каким бывает только осенью. Казалось, щелкнешь пальцами, и зазвенит эта насыщенная глубокая синева. Маленькими искорками горели робкие звёзды. Морозило. В воздухе уже не было противной сырости — он был сухой и снежный.

В наушниках Цой пел про алюминиевые огурцы. Как-то не связывалась эта песня с тихим настроением. Но руки вынимать из карманов было неохота, и Денис просто переключился с песни на сегодняшние события. Хотя вроде ничего особенного и не было.

… Буран налетел внезапно. Будто кто-то смахнул большой поток мокрого снега на город. И подул на него. Деревья сердито качали голыми ветками. Листья кружились вместе со снегом. А ветер замораживал всё и вся. Надя ойкнула и прижалась к Денису. Денис, неожиданно для себя обнял её. А ветер со снегом словно отгородили их от всего мира, казалось, что они хотели унести их в другое пространство… Холод пробирался сквозь тонкую курточку, сквозь толстовку, сквозь ботинки. А серая пелена недовольно, нехотя рвалась на клочки.

А потом… Потом они замерзшие, но ничуть не расстроенные этим, отогревались у Юры горячим чаем. Надя стеснялась и держалась рядом с Денисом. А Юрка был рад гостям. Ещё бы — не виделись месяц, если не больше!

— О-о! — засмеялся он, когда они мокрые оказались у него на пороге. — Ясно, где ты пропадал!

— И ничего не ясно! — буркнул Денис. — Грей нас давай. Мы замерзли.

— Конечно, кто ж в такую погоду гуляет-то? Хозяин собаку не выгонит. Только влюбленные… — хмыкнул Юрка и увернулся от подзатыльника, — ну-ну… — и уже из комнаты отозвался, — как дела, летун?

— Снимай куртку, сейчас будем чай пить, — сказал Денис Наде. В её зелёных глазах нарастало смущение. — Не стесняйся. Юра — нормальный парень.

Скинул кроссовки, прошёл в комнату:

— Нормально всё. Ты один, что ли, сегодня?

— Пока да. Ребята на работе. Вечером соберутся. Будут отмечать.

— Что отмечать-то?

— Да не знаю… Какая разница?

Вошла Надя, оглядела комнату. Засмотрелась на большой календарь с парусниками над кроватью у Юрки.

Бесхитростный минимализм, как и во всех общежитиях: по обе стороны от широкого окна — две двухъярусные кровати, за кроватью напротив двери — маленький стол, над столом — белый шкафчик с посудой, слева во всю стену — обшарпанный шкаф для одежды, на полу — ковёр, прикрывающий старенькую паркетную плитку…

— Садитесь, что встали? Правда к чаю у меня ничего… Только печенье какое-то завалящее. — Юрка залез в шкаф и стал там брякать чашками, — где-то, где-то… Неужели сожрали всё?

–Ой… Надь, — Денис посмотрел на девушку. Она поняла без слов.

— У меня в сумке пирожки есть. Вы с картошкой любите? — тихо спросила она Юру. Вот чего тут стесняться?

Юрка вылез из шкафа, кивнул. Надя быстренько принесла пластиковую коробку с маленькими золотистыми пирожками…

Денис любил пирожки с картошкой. Правда в последний раз он ел их давно — в конце лета, мама пекла. А друг… В общем, пирожки исчезли быстро. Осталось четыре штучки. Юра аккуратно закрыл контейнер, протянул Денису. Улыбнулся Наде:

— Спасибо.

Как же здорово всё-таки увидеть его! Человека, с которым ты вырос, который, пожалуй, знает тебя не хуже, чем ты сам. А главное — понимает. Принимает. Вот таким, со страхами, недостатками, сомнениями… А в чужом городе увидеть родное лицо — всё равно, что возвратиться на Родину… И Юрка, видно ведь, что соскучился — сияет, как начищенный медный самовар.

— Как твой лес? — неожиданно спросил он.

Надя недоуменно посмотрела на Дениса. Ой, она ведь ещё не знает…

— Ну, как… — Денис вздохнул. — Завтра митинг опять будет.

— Ты пойдешь? — быстро спросил Юра, пытливо глядя на Дениса своими карими глазами.

— Пойду. А что толку-то? Сколько уже деревьев срубили. Наш лес — не первый. И не последний ещё…

Надя непонимающе смотрела по очереди на ребят. Но молчала, видимо догадывалась, в чём дело.

— Я не понимаю, зачем это? — глухо сказал Юрка. — Ведь там же не просто так зелёные насаждения… Там ведь два аэродрома, постоянно летают самолёты. Один только «Макс»² чего стоит!.. Деревья поглощают всю эту грязь…

— Ну… Объясни это им…

— Денис, правда, зачем они рубят-то? Им что, дров не хватает? — спросила Надюшка.

— Да каких дров! Дорогу там хотят делать. Хотя… Кто-то говорит, что дачи строить, но это, может быть, и слухи…

— Так там же есть дорога!

— Там хотят напрямую к аэродрому… Но насколько я знаю, разрешения на вырубку у них нет!

Юра молчал. Надя растерянно смотрела на Дениса. Как будто от него что-то зависело!

— Что?.. Я разве виноват, что в нашей стране кому-то очень мешают деревья? Или то, что я там живу? Самому тошно… Там лес такой… Я гулял там как-то. Тропинки маленькие, сосны. Дышать так легко… Тихо… Будто и не в городе даже…

Ребята молчали. Потом Юра вздохнул. Глаза его уже не улыбались. Ну да, он же первый год в Москве. Он не знает ещё здешних порядков, да и Надя тоже…Для них непривычно это, непонятно, зачем?.. Не, Денису тоже не понятно, а главное — обидно. Как будто это не лес рубят, а внутри у него что-то. Будто он сам эти деревья сажал… Понятно, что машин много, что пробки, а всё равно тоскливо. Привык, полюбил он этот город. Ладно бы просто деревья, кустарники, а то — сосны. Высокие, стройные. Красивые…

— Может, не будут ещё? — прошептала Надя. Денис пожал плечами. А что тут скажешь?

Помолчали. За пыльным окном общежития сквозь разорванные облака просвечивали робкие золотые лучи… Ветер, разогнав тучи, разбил колпак, который закрывал город. Наконец-то солнце! Как же удивительно оно вдруг поднимает настроение.

— Юр, я принес деньги. Зайдёшь к маме?

Юрка кивнул.

— А сам когда выберешься?

— На следующих выходных. Вместе поедем. — И встретился с вопросом в Надюшкиных глазах. Надо ей тоже предложить… Ладно, потом.

— Юр, как учеба?

— Нормально. Бо́таю потихоньку…

— Все первокурсники ботают… Потом привыкают и спят на лекциях, — Денис подмигнул Наде.

— Ой, не говори, тоже умник нашёлся. Что, если на курс старше, значит, всё знаешь что ли?

— А то как же, — самодовольно улыбнулся Денис.

— Вот я до сих пор не пойму, как ты собираешься в пилоты, если тебя в армию не взяли?

— Так отсрочку же дали! Я тебе сто раз рассказывал… И вообще, разговаривать надо уметь.

— Я же говорю, умник! Ладно, не буду, — Юрка встретился с укоризненным взглядом Дениса. Прямо он не знал, как Денис хотел летать!

— Надя, а ты где учишься? — Юрка посмотрел на Надю.

— В медицинском. На педиатра.

— Здорово! Интересно?

— Очень. Мне нравится. Правда, учить много надо…

— Это у всех так, — подал голос Денис. — Потом, правда, чем старше — тем меньше… Забиваешь на половину лекций.

— А ты здешняя? — спросил Юрка.

Денис покачал головой. Надя улыбнулась:

— Нет. Я с Сибири.

— А зачем в Москву приехала? — удивился Юрка. — У вас там что, поблизости ВУЗов нет?

Надя покачала головой.

— С медицинскими сложно. Или нет педиатрии, или поступать сложнее, чем сюда.

— А ты на бюджете?

Надя кивнула.

— Юр, хватит человека мучить вопросами! Расскажи лучше, как у вас тут…

Нет, друг не изменился. Только похудел немного, точнее, так и не поправился после армии. И тёмные глаза стали не такими улыбчивыми, как раньше, и мелькала в них иногда усталость… А так — Юрка он и есть Юрка. Хоть и шутит всё время над ним с Надей, но видно, что без насмешки, по-доброму. Странно было бы, если б он не шутил — настолько привык к этому Денис. И говорить с ним можно долго, не замечая времени. Тем более, есть о чём… Жаль, что пора собираться: Юре ещё в электричке три часа пилить… Ладно, в следующие выходные они вместе поедут, ещё пообщаются.

Когда они вышли из общежития, светило вечернее солнце. Холодными, но мягкими пастельными тонами оно по-своему преображало унылый город, отражаясь в золотых кленовых листьях, жёлтыми каплями оседая на верхушках куполов, мягкими тенями очерчивая озябшую траву… А в небе синева заполнила всё пространство, и облака, когда-то давившие своей тяжестью, теперь жалкими клочками уходили, подгоняемые осенним ветром. Пахло снегом.

Юрку проводили до Курского вокзала. А Денис решил ехать на электричке с Казанского. Неохота ему было трястись в метро, потом в автобусе… Да и поэкономить нужно. Зарплата — только на следующей неделе…

— Надюшка, — сказал Денис, когда они подходили к метро. Снова обрадовался её теплому взгляду, озорным кудряшкам, задиристому носику. У него ещё есть целое, почти целое завтра, чтобы побыть с ней! — Я хотел спросить у тебя…

— Что, Динька?

Он помолчал. Глубоко вздохнул. Да уж, оказывается, так сложно говорить о простых вещах!

— Я на следующей неделе поеду к маме. Может быть, ты поедешь со мной?

Надя нерешительно покачала головой. Понятно было, что она боялась обидеть его отказом.

— Да ты не бойся… Мама у меня — золотая…

— Да я не боюсь, — она помотала головой: каштановые колечки запрыгали по такому же полосатому, как и беретик, шарфу. — Денис… Просто ко мне моя мама приезжает на следующей неделе!

Ах да, ведь у неё же тоже есть родители… Но потом… полмесяца не видеть её. Денис вдруг понял, что для него общение с ней нужно так же, как небо. Как воздух… Почему так пусто становится, когда он думает о предстоящем расставании?

— Динь… — Надюшкины смущённые глаза засветились каким-то внутренним светом, от которого грусть стала растворяться, — Динь, а знаешь… У тебя сейчас глаза — как вот это небо. Честно — честно!

И снова внутри — эта радость, от которой захотелось обнять Надюшку, закружить её быстро-быстро… Или разбежаться и полететь…Но он просто взял её тоненькие горячие пальчики. Посмотрел в её счастливые глаза. Они всё понимали без слов. И смеялись, согревая всё вокруг беззаботным и ласковым светом.

— Надя… Я буду скучать…

— Ох, Динька… Я тоже!

— Я буду ждать!

— Я тоже… — прошептала она, — но у нас есть ещё целое завтра!

И точно! А это ведь так здорово.

… Оно было таким чистым, таким насыщенно синим и таким прозрачным. На горизонте — светло-голубым. Денис вдруг вспомнил, как однажды, будучи ещё маленьким, в самолёте сделал открытие. Когда солнце село, то на горизонте он увидел огромную радугу. Только она была не полукруглая как обычно, а длиною в небо: цвета плавно переходили от огненно-красного — там, где только что зашло солнце, и до фиолетового — на противоположной стороне… Словно эта радуга окружала землю. Удивительно… Он тогда летел на море, вместе с мамой. Хотел ей показать, но побоялся почему-то… Сидел и смотрел, стараясь запомнить, пока краски ночи не растворили закат.

Он всё-таки вынул руки из кармана, вытащил мобильник. Выключил Цоя, снял наушники. Теперь в тишине сонного города было слышно только его шаги. Почему-то они ритмично совпадали с минутами. Отмеряли время. Его, Дениса, время… А может, ещё и Надюшкино?

Примечания

2

МАКС — международный авиационно-космический салон.