Горничная для дракона

Ульяна Гринь, 2019

Уехала из дома в столицу – а попала в другое измерение. Навсегда. Нашла работу в гостинице – обвинили в воровстве и уволили. Зато я устроилась горничной к самому настоящему дракону – мрачному красавцу и к тому же частному детективу. Тут жизнь бьёт ключом, правда, чаще по голове: то у ведьмы котелок украли, то на волка напали в тёмном переулке, а гномы подозревают друг друга в промышленном шпионаже. Расследование или мытьё полов? И не спалит ли работодатель мне ресницы, если вдруг поцелует?

Глава 3. Гостиница «Трёхглавый кот»

— Господин Арбогаст!

Я вскинулась и глянула на очередь. О, я близка к цели! Красноглазый мужчина в плаще и при шпаге, чётко чеканя шаг по мрамору пола, подошёл к стойке, за которой сидела симпатичная восьмирукая девушка. Само собой получилось, что я потянулась за ним, хотя в очереди была последней. Время было, наверное, обеденное, но девушка не злилась и не рявкала. На её лице блуждала рассеянная дежурная улыбка.

— Есть ли почта на имя Лукаса Арбогаста?

— Сейчас, одну минуту, я посмотрю.

Четыре руки с левой стороны туловища полезли в ящички за спиной девушки, две с правой принялись печатать на невидимой клавиатуре, одна из рук взяла чашку с чаем, а последняя достала из сумочки тушь и отвернула колпачок. Я застыла с немым восторгом, следя за этим слаженным действом. Вот бы мне восемь рук!

Господин Арбогаст получил свои письма, больше похожие на свёрнутые кармашком листы бумаги, поклонился и отвалил, не забыв неприязненно посмотреть на меня походя. А девушка радостно объявила:

— Госпожа Гагарина!

— Это я, я, — поспешно приблизившись, выложила ей на стойку бумаги, которые дал мне филин. — Мне нужно сделать ячейку!

— Превосходно! — просияла работница почты. — Вашу печать, пожалуйста. Управимся за несколько минут!

Я протянула ей ладонь, и девушка напряглась:

— Ай. Временная печать… А постоянной у вас нету?

Я только губы поджала:

— Если бы была, я бы вам её и показала.

Со вздохом девушка полезла тремя руками в три разных места за бланками, а четвёртой протянула мне перьевую ручку:

— Надо заполнить вот это, это и это. А я пока внесу вас в систему. Имя, фамилия, раса?

И всё завертелось по-новой. Нужно было отсканировать печать с ладони и прикрепить к ней два экземпляра подписанного мной акта, что я не собираюсь никуда уезжать и ни в коем случае не планирую держать в ячейке средства, полученные от нелегальной продажи или производства чего бы то ни было. Нужно было дать отпечатки пальцев и ушей, чтобы не перепутать меня с каким-нибудь эльфом. Нужно было поставить закорючки на всех сто пятидесяти страницах договора с почтой, в котором были предусмотрены, кажется, все случаи форс-мажора и даже те, которых по логике вещей быть не могло. Нужно было прилепить отпечаток указательного пальца правой руки на ячейку под номером 13. Ах, как символично! Вся моя жизнь вдруг начала проходить под этим номером…

Но, к счастью, всё когда-нибудь заканчивается. Так и на почте: мы разобрались с бумажками, сложили всё в одну папку, мне передали ключ от ячейки, который надо будет вставлять в замок после авторизации отпечатком, и девушка вытерла потный лоб одной из рук, второй поднося к губам чашку остывшего чая:

— Добро пожаловать в Мирреветин, госпожа Гагарина, и спасибо, что пользуетесь услугами королевской почты!

— Спасибо, — вяло ответила я, думая, что не помешало бы и пообедать. В кафешку пока не сунусь, потому что 1) не знаю, есть ли тут кафешки, 2) у меня пока нет пособия, 3) в чемодане в пакете лежат полхлеба и домашние жареные гусиные потрошки. А потом — в агентство «Добрая Фея». Пособие — это хорошо, просто отлично, но сначала работа.

Присмотрев для себя уютное местечко под памятником, я разложилась с чемоданом. Сначала вложила в него папку с новыми документами, а потом быстро сварганила себе бутерброд и съела его, сидя на ступенечке пьедестала. Запила остатками компота в бутылке из-под колы, не обращая внимания на неодобрительные взгляды прохожих. Пусть смотрят, если больше некуда. Я язву желудка не собираюсь заработать, даже в другом мире.

Часы показывали четверть третьего, когда я снова подошла к агентству. Уже увереннее открыла дверь, пересекла холл и раскланялась с феечкой:

— И снова здрасьте. Я сделала печать. Правда, она временная, надеюсь, проблем с работой не будет.

— В «Трёхглавом Коте» всегда нужны горничные, — меланхолично ответила женщина с крылышками, выкладывая на стойку бланки и плоскую штучку, похожую на планшет, с гладкой, почти зеркальной поверхностью. Такая же была у почтовой работницы — для сканирования печати на ладони. Послушно приложив руку к штучке, я спросила:

— А почему? У них текучка?

— Ничего по этому поводу вам сказать не могу, — ответила феечка бесстрастно, кликая по носу мышки. — Служба как служба. Начнёте и втянетесь.

— Хм, — сказала я, как филин из мэрии. — Хм.

— Не надо хмыкать, — строго пресекла она возможные недовольства и забрала сканер. — Вам работа нужна?

— Нужна.

— Ну вот и не жужжите, как недовольная пчела. С красной печатью только туда берут горничных. Подписали? Вот вам направление, пойдёте к управляющему. Адрес здесь. Если вас примут, пошлёте мне почтовую крысу. Вопросы есть?

— Нету.

Вопросы у меня были, конечно, но спрашивать, где изловить крысу, я не стала. Будем посмотреть, как говорил папа. Сейчас надо добраться до улицы маршала Дорица и поговорить с управляющим гостиницы «Трёхглавый Кот».

На сей раз я поступила мудрее. Просто попросила феечку дать мне карту города. Дамочка скривилась, будто от лимона откусила, но полезла в компьютер и распечатала на большом листе план центра Мирреветина. А потом по доброте душевной даже поставила точку на месте, где располагалось агентство. Поблагодарив женщину, я вышла на улицу, вздохнула полной грудью и сказала сама себе:

— А всё-таки я нашла работу в столице!

Гостиница «Трёхглавый Кот» поразила меня своей архитектурой. В ней ненавязчиво сплелись готические стрельчатые окна и серые стены, не украшенные ничем, а само здание словно ребёнок построил из кубиков: там отступ, тут неровная стена, крыша где нависает, а где убегает вглубь комнаты. Я зависла на несколько минут, разглядывая буйство бредовой фантазии и пытаясь сообразить, где находится вход. Или мне надо пройти по чёрной лестнице? Мало ли какие тут порядки… Да и стояла гостиница не на проходном месте, а в глубине улочки, отходящей от своеобразного проспекта. Насколько я поняла, рядом был вокзал — об этом живо напоминали лязг железа, особенный запах гари и клубы пара, вздымавшиеся над крышами домов.

В общем, вход нашёлся, хотя и не сразу. И я воспользовалась им, пропустив парочку сильно заросших мужиков, зыркавших по сторонам с видом уголовников. Упс! Ладно, будем надеяться, они просто зашли адрес спросить… Вот и я зашла с видом «мне просто узнать». На ресепшене стояла чёрно-белая цапля. В первый момент мне, конечно, стало неловко, но, вспомнив обещание ничему не удивляться, я прошла чеканным шагом к стойке и обратилась к птице с доброжелательной улыбкой:

— Добрый день. Я по поводу работы. Меня направили из агентства «Добрая Фея».

Цапля глянула на меня левым глазом, смешно склонив голову, потом развернула крылья, вытянула голову и отряхнулась, как собака. В процессе встряхивания воздух вокруг неё словно заколебался, стал видимым, а когда птица снова глянула на меня, она уже была человеком. Мужчиной. Худощавым, костлявым и носатым. Во фраке.

— Ой, — сказала я.

— Добрый день, — сказал мужчина. — Горничная?

— Да.

— Документы давайте.

Молча протянув ему направление от феечки, я сразу положила на стойку и ладонь. Печати на ней не было. Аж сердце встало на один момент! Как я могла прое… потерять печать? Но цапле-мужик вытащил сканер и невозмутимо подвинул мне. Эх, была не была… Я положила ладонь на «планшет», тот пропищал два раза, и ресепшионист забрал сканер, одновременно клацая невидимыми клавишами компьютера. Потом сказал, гундося:

— Опыт работы есть?

— Работы в гостинице — нет, но я умею убирать!

— Поступите под начало старшей горничной, она вас научит, — отрезал цапль. — Жильё есть?

— Нету.

— Предоставим. Подпишите контракт. И ещё устав гостиницы.

Ура-ура! Даже жильё дадут! Счастье! Я подмахнула не глядя две бумажки и уставилась на ресепшиониста преданным взглядом. Тот гаркнул куда-то сзади:

— Фелиц! К тебе горничная!

Из-за поворота выплыла очень толстая и очень кудрявая дама средних лет. Если ресепшионист был типичной птицей, то старшая горничная казалась свиньёй. Даже нос её, курносый, широкий и коротенький, смахивал на пятачок. Фелиц сморщила его, оглядывая меня с головы до ног оценивающим взглядом маленьких глазок, и хрюкнула самым натуральным образом:

— Ведьма? Фея? Наяда?

— Человек, — я даже смутилась от такого приёма. Старшая горничная картинно вздохнула и помотала головой:

— И что мне с ней делать, скажи, Гаврикий?

— По направлению.

Короткий ответ Гаврикия заставил Фелиц хмыкнуть. Ещё раз оглядев мои руки, она пожала плечами, но в глазах блеснула хитрая мысль:

— Ладно, устрою как-нибудь…

Меня провели узким, извилистым коридором, который никак не желал заканчиваться, в комнатушку чуть больше нашего чулана, махнули рукой на верхнюю полку (ну чисто купе!) и сказали:

— Положь шмотьё, и пойдём покажу фронт работы.

Я послушно пихнула чемодан на высокую кровать, сбросила пальто и шляпу туда же и потянулась по коридору за переваливающейся на коротких толстых ногах Фелиц. Снова мы шли куда-то далеко, и я только беспомощно оглядывалась, пытаясь запомнить ориентиры, которых не было. Двери, двери, двери, все одинаковые, все коричневые, как цвет детской неожиданности, и даже табличек на них нет. Как возвращаться буду — не знаю. И подумаю об этом потом.

Помещение, куда Фелиц втолкнула меня, оказалось чуть побольше комнаты. В нём суетились две феечки с длинными разноцветными крылышками, как у огромных бабочек. Обе они уставились на меня со здоровым девичьим любопытством, которое Фелиц сразу удовлетворила:

— Новенькая горничная! Познакомьтесь, а потом, Пеппи, покажешь ей комнаты. Ну те, что убирала ведьма.

— Хорошо, госпожа Фелиц, — присела в книксене молоденькая феечка со светлыми волосами, забранными в хвостик.

— И работать, работать! Чего тут расселись?

— Мы хотели чайку…

— Обеденный перерыв уже давно прошёл! — отрезала Фелиц, развернулась и ушла.

А я осталась, не зная, куда деть руки. Вторая феечка, брюнетка с чуть раскосыми глазами, спросила тягучим голосом:

— Ну и как новенькую зовут?

— Александра, — представилась я. — Можно просто Саша.

— Это Пеппи, а я Кириана, — брюнетка вздёрнула нос. — Я убираю только номера люкс. А тебя поставят на однодневки, как всех новеньких.

— Ну и ничего страшного, — покладисто добавила Пеппи. — Я тоже начинала с однодневок, кстати, как и ты, Кира.

Фыркнув, Кириана подхватила корзиночку с флаконами, вероятно, моющих средств и вышла из подсобки. Пеппи махнула рукой:

— А, не обращай внимания! Чаю хочешь?

И протянула мне пустую чашку. Я взяла, спросила осторожно:

— А не заругают? Работать ведь, сказала Фелиц…

— Ой, пять минут туда-обратно! — рассмеялась Пеппи, наливая мне пахучего тёмного чая. — С сахаром? А ты ведьма? Или оборотень?

— Ни та, ни другая, — усмехнулась и я, очарованная улыбкой девушки. — Я человек.

— Ого… А как же ты будешь убирать? Ведь магии у человеков нет…

— У людей, — поправила её. — Как-как, руками, как ещё?

— Ну смотри, я предупредила.

В итоге оказалось, что Пеппи спрашивала не зря. Руками мне пришлось убрать пять комнат из восьми. Грязных, как Авгиевы конюшни. Уже на третьей перестеленной кровати я страстно пожалела, что не Геракл. На четвёртой — отчаялась. На пятой — пала духом. А потом мне на помощь прибежала Пеппи.

— Ой-ёй-ёй! — запричитала она, видя, что я борюсь с необъятной простынёй, которой можно было покрыть небольшое футбольное поле, а не просто широкую кровать в грязном номере.

— Спокойно! — процедила я сквозь зубы, бросаясь животом на пузырь, не желавший оседать. — Я уже почти поняла принцип действия этого грёбаного постельного белья!

— Миленький мой, да ведь оно легче пушинки, ты с ним бороться до вечера будешь! — прыснула Пеппи. — Смотри, как надо.

Схватив пульверизатор из моей корзинки, она опрыскала пахнущей цветами водичкой простыню, и та послушно опала на матрас. Даже высохла мгновенно, зараза такая, а я по полчаса на укладывание простыни тратила! Захотелось поплакать над своим идиотизмом, но Пеппи уже увлекла меня в ванную:

— А зеркало протёрла?

— Да.

И до блеска!

— Ванну вычистила?

— Да.

Хотя долго сомневалась, не была ли мерзавка просто жёлтой в разводы от природы.

— Туалет тоже?

— Тоже.

Кто убирал эти комнаты, и убирал ли вообще когда-нибудь? Потому что унитаз — старинного вида эмалированная чаша в полу — был даже не жёлтым, а серовато-коричневым… До того, как я его отдраила.

— Пыль собрала?

— Не успела…

— Конечно, бедненький мой, когда тебе успеть, ты же человек! — совершенно искренне пожалела меня Пеппи. — Да ладно, научу тебя заклинанию потом, а пока…

Она развела руки в стороны, откашлялась и громко сказала:

— Пулви ад ме вени и колли!

Пыль сама собой поднялась со всех поверхностей, точно мелкая мошкара собралась в воздухе, завертелась вихриком, уплотняясь, и превратилась в махровый шарик размером со стограммовый клубок ниток.

— Ни фига себе! — я даже рот раскрыла, глядя, как Пеппи бросает шарик в мусорное ведро, которое я оставила у входа в комнату. — Я тоже хочу такую магию!

— Все хотят, — усмехнулась феечка. — Этому меня научила одна добрая ведьмочка до того, как её уволили.

— А за что её уволили? — поинтересовалась я, складывая флаконы и пульверизаторы в корзинку.

— За профнепригодность, — загадочно ответила Пеппи. — Давай, не расслабляйся, тебе ещё сколько номеров осталось?

Остальные три комнаты мы убрали довольно быстро — с заклинанием против пыли и цветочной водичкой против простыней, а также с моими неутомимыми ручками. Закрыв последнюю дверь, Пеппи повесила на неё закладку «Убрано» и весело сказала:

— Всё, пошли на ужин и отдыхать.

— Господи, кто здесь живёт, интересно? — переводя дыхание и заправляя выбившиеся из резинки волосы, задала я риторический вопрос. — Ведь засрано, как будто в жизни не убирались…

— Живут приезжие. Кто на день, кто на два, кто на неделю останавливается. В основном, гоблины и тролли, иногда и горгоны бывают, но после этих дамочек всё в слизи, не желаю тебе сразу напороться на одну змееволосую.

— Да ты что? — вежливо удивилась я. В голове возникали образы вышеперечисленных существ, но такие… расплывчатые. А ведь в этом мире они реальны… Как кентавр Фарел. Как феечка Пеппи. Как цапле-мужик и филино-лев… Так, значит, гоблины и тролли — большие засранцы. Запомним.

— Привет, девчонки! — радостно пропела Пеппи, втаскивая меня в одну из дверей. За ней оказалась кухня гостиничного кафетерия, потому что на ресторанную это маленькое тёмное помещение, крашеное, как в советских столовых, зелёной масляной краской, никак не тянуло. Между стеллажами и плитой сидели на собранных отовсюду стульях бабочко-крылатые феи, угрюмые наяды с водорослями в длинных волосах и рыжие ведьмы с надменным видом.

— Пеппи, ну как твоя подопечная? — протянула Кириана. — Знакомьтесь, это Александра, непонятно кто непонятно откуда.

— Не обращай внимания, — снова посоветовала Пеппи тихим голоском. — Хочешь рагу?

— Я голодная, как волк, — призналась, прислонившись к столу.

— Держи тогда.

Феечка подала мне полную тарелку тушёных овощей с мясом и вилку. Сама она взяла только овощи и принялась есть, рассказывая всем и никому:

— Слышали о празднике, который мэрия собирается устроить? Будут факиры, между прочим, а ещё представление нагов! О, и фейервек летающих драконов тоже! На это я бы посмотрела! Саша, пойдёшь?

Я кивнула, уминая за обе щеки вкусное рагу. Потом подцепила вилкой кусок мяса и спросила:

— А это из чего?

— В смысле?

— Ну, из какого животного? Мне кажется, из гуся…

— Саша! — Пеппи возмущённо уставилась на меня. — Мы не едим мясо животных!

— Как это? А это вот — это что? — и я подняла повыше ошмёток самого настоящего мяса. Пеппи засмеялась под хмыканье остальных:

— Это плоды мясного дерева! Есть животных… Ну надо же такое придумать!

— Мясное дерево? — теперь уже я удивилась. — Хотела бы я посмотреть на его плоды… Вот это мне кажется самым настоящим паштетом из гуся. Папа такие делает.

— Так вкусы разные у плодов. Для каждого свой! Сегодня гусиный вкус, да, Эмбер?

— И утиный, — пробурчала толстая рыжая ведьмочка.

— Ну вот. Пайла, подай две бутылки воды, будь добра и мила!

Отставив пустую тарелку и чувствуя, как сытое тепло разливается по всему телу, я приняла тяжёлую стеклянную бутыль из рук симпатичной молчаливой феи, и Пеппи подтолкнула меня крылышком:

— Пошли отдыхать? Думаю, Фелиц устроила тебя в моей комнате на верхней полке.

Мы оставили тёплую компанию, которая мне совсем не понравилась, и поползли по коридорам к спальному «купе». Там Пеппи плюхнулась на нижнюю «полку» и заявила с благодатью в голосе:

— Святая Нимфа, какое счастье после длинного рабочего дня лечь и ничего не делать!

— Полностью с тобой согласна, — ответила я, забираясь на верхнюю «полку» и открывая чемодан. Переоделась в серый спортивный костюм, сложила сегодняшнюю одежду в припасённый пакет — надо будет постирать потом — и устроила багаж в шкафу. Потом спросила:

— А ты давно здесь работаешь?

— Уже почти год, — сонно пробормотала Пеппи. — Спи, Саша, завтра поболтаем, подъём с рассветом…

Глянув на часы, я подумала, что не в курсе, когда здесь рассвет. А телефон с будильником — дело хорошее, но мне негде его зарядить. Понадеюсь на то, что меня разбудят спервоначалу. А там придумаю что-нибудь.

Меня действительно разбудили.

Снился мне шикарный сон про миллионы в почтовой ячейке и собственный дом в кукольном стиле, а меня просто сдёрнули с полки за ногу и заорали визгливым голосом:

— Ах ты противная вредительница! Мы тебя на работу взяли, даже с временной печатью, а ты — вредить!

— Что?

Со сна я даже не поняла, что случилось, кто меня разбудил и почему. Глянула на часы — полтретьего ночи. Подняла взгляд на Фелиц и возмутилась:

— Вы что, совсем уже? Работа в три начинается?

— Какая работа? У тебя больше нет работы! — завизжала свинья и потащила меня за волосы в коридор. Я тоже заорала, как дурная, и принялась отбиваться, но меня быстро успокоили двумя тычками в бок. Печень запротестовала, а я затихла, решив сначала разобраться в чём дело.

— Волосы отпустите! — вякнула только, потому что голова горела огнём, но Фелиц всё было нипочём. Ну, зараза свинячья, я тебе отомщу, как только представится случай!

Она притащила меня в холл гостиницы и толкнула к стойке, прямо носом в пузо огромного неопрятного и волосатого мужика. Тот зарычал. Я завопила. Фелиц рявкнула:

— Молчать!

— Я молчу, — сварливо отозвалась я. — Что случилось-то?

— У господина Варрзха в номере разбили весьма ценную статуэтку! Это твоя вина, нерадивая!

Мужик снова зарычал. Я возмутилась было:

— Неправда! Я даже не видела…

— Молча-а-ать! — сиреной завопила Фелиц. Разбудит же остальных постояльцев! Снова тычок в бок и слащавая речь:

— Господин Варрзх, от имени нашей гостиницы приношу вам свои извинения! А эту мерзавку мы уволили без выходного пособия. Её вещи и зарплата переходят в ваше распоряжение в качестве компенсации. Желаете подать на эту дрянь в суд?

Тролль взрыкнул, и Фелиц добавила ещё сиропа в голос:

— Конечно, конечно, вы получите все её данные, господин Варрзх! А ты, человечка паршивая, поди прочь! И жди вызова в суд!

Меня подняли за шкирку, словно нашкодившего кутёнка, и выбросили через дверь на улицу. Я даже пикнуть не успела, как оказалась на тротуаре маленькой улочки во тьме и в холоде осенней ночи.

А чемодан?

А пальто?

А документы?

Я смотрела широко открытыми глазами и не верила им. Меня обокрали и вышвырнули из-за статуэтки, которую я даже не видела никогда! Ладно, но что мне теперь делать?