Наследница проклятого острова

Ульяна Муратова (2024)

Я — последняя из рода Цилаф. Мой остров проклят, вся семья казнена за попытку государственного переворота, а сама я — лишь досадное приложение к огромному приданому. Меня заперли в отвратительном приюте, но пожар позволил сбежать. Теперь за мной гонятся королевские дознаватели, контрабандисты, бандиты, шпионы из других стран и отпрыски знатных семейств. И каждый хочет использовать для своей выгоды. А у меня есть только один путь — бороться за свою землю и свободу! И король Аберрии мне не сможет помешать. Или сможет?.. В книге есть: #сильная и разумная героиня #академия магии #опасные мужчины #аристократка, притворяющаяся простолюдинкой #сплетни, интриги, скандалы и противостояния характеров

Капитула пятая, удивляющая

В моём воображении партнёрство должны предлагать как-то иначе. Без того, чтобы нежно гладить по руке, гипнотизировать синими глазами и одурманивать запахом. Я с трудом представила деловые переговоры, которые проходили бы таким образом. Вряд ли, договариваясь о сделке, мой отец кого-то наглаживал с томным видом. Вряд ли опытные торговцы заверяли сделки страстными поцелуями.

Вся эта ситуация одновременно будоражила, удивляла и отдавала откровенной неправильностью. Но зайтан Эддар пока не дал повода подозревать его в чём-то гадком. Напротив, он вёл себя очень сдержанно. Я видела, как настойчивы порой бывали кавалеры старшей сестры, и поведение капитана не шло ни в какое сравнение. Кроме того, где-то в глубине души зрела уверенность: стоит попросить его прекратить поползновения, и он перестанет. Загвоздка только в том, что ни о чём подобном просить я не собиралась.

Ярко-синие глаза таили секреты. Обещали удовольствие. Делились задором. Лицо зайтана Эддара было так близко, что хватило бы крошечного движения навстречу, чтобы наши губы соприкоснулись. Но я медлила, не уверенная в правильности такого поступка. Вряд ли бабушка одобрила бы подобное. А с другой стороны — так хотелось заручиться поддержкой. Опереться на кого-то опытного и умного. Посоветоваться. Но нельзя. Кто знает, как поведёт себя капитан, когда выяснит, кто я на самом деле?

— Что вас смущает, зайта Инор?.. Этическая сторона вопроса?

О нет! Я — Цилаф, и меня с рождения готовили к тому, что жизнь — не прогулка по цветущему саду. Мои принципы достаточно гибки, чтобы обменять чужую тайну на своё благополучие. В предложенной сделке меня смущало не это, а зависимость от малознакомого Ярца Эддара.

— И это тоже, — задумчиво ответила я.

«Чем независимее ты, тем меньше возможностей у других сделать тебе больно или заставить поступать, как ты не хочешь. Будь самостоятельной во всём, и тогда никто не сможет тебя обидеть и принудить», — учила бабушка.

Это с одной стороны. С другой — доверившись ему, я одним махом решаю текущие проблемы, а с теми, что последуют за ними, я могу разобраться позже. Отказавшись, я не приобретаю ничего. Согласившись — возможного союзника или шантажиста. От второго можно сбежать, если понадобится. Не посадит же он меня в клетку. Просто необходимо выработать стратегию обретения независимости. Первый год учёбы пусть оплатит он, и я рассчитаюсь с ним сполна. А насчёт второго — мы ещё посмотрим. Искать заработок куда сподручнее, когда есть гарантированная крыша над головой и тарелка еды.

«Пусть все думают, что используют тебя, пока ты используешь их. Всегда имей запасной план и стратегию выхода из ситуации. Помни, что большинство проблем решают деньги. Остальные решают связи. Но есть такие, которые решает только смерть. Не бойся своих проблем, Аливетта, просто будь осторожна, когда их решаешь», — вспомнились слова бабушки.

— Я согласна, зайтан Эддар. Давайте обговорим условия. Вы оплачиваете моё обучение в Нинарской Академии, а я взамен предоставляю вам проверенные пикантные сведения об именитых учащихся. Какие именно это будут сведения, заранее я знать не могу. Но я буду стараться принести нечто действительно интересное.

Втираться в доверие к хорошим людям, чтобы выведать тайну, я не стану. Но чаще всего хорошие люди никого и не интересуют, а отпрыски знатных родов — те ещё заносчивые баловни, способные на многие мерзости. Опять же, оплату за обучение обычно не возвращают, а достать меня на территории академии капитан вряд ли сможет. Если бы у него был там свой человек, я бы и не понадобилась. А проникнуть внутрь будет очень проблематично: ни одной академии не улыбается получить скандал из-за покушения на какого-нибудь знатного наследника, поэтому охраняются такие заведения очень хорошо.

— Договорились, прекрасная зайта Инор. Я очень рад, — широко улыбнулся собеседник, но не отодвинулся ни на пядь.

— Вы подозрительно легко соглашаетесь на мои условия, — задумчиво ответила я.

— Оплата в Нинарской Академии может вноситься ежемесячно, прекрасная зайта Инор. Мы с вами всегда можем безболезненно выйти из этой сделки, если она перестанет нас устраивать, — вкрадчиво ответил он.

Ах, вот оно что. Теперь всё встаёт на свои места. Да, с помесячной оплатой ему будет проще держаться меня за горло. Интересно, сколько стоит обучение и хватит ли у меня денег хотя бы на один месяц?

— Вы должны понимать, что мне потребуется время, чтобы сориентироваться в ситуации, завязать знакомства, разведать обстановку. Первая оплата — полгода, это минимум.

— Я верю в ваши способности. Одного месяца вполне хватит. Я и так рискую, вкладываясь в данное мероприятие. В отличие от вас, зайта Инор, — последнее слово он выговорил с мягким рокотанием, от которого у меня всё внутри сладко завибрировало.

— Полгода, зайтан Эддар. И хотя бы небольшой гардероб, приличествующий обеспеченной девушке. На нищую оборванку никто не посмотрит и делиться с ней тайнами не станет.

— Резонно. Гардероб и два месяца учёбы, — с усмешкой уступил капитан.

— Гардероб и пять месяцев. И я позволю вам называть меня Ветой, — широко улыбнулась я.

Гайрон расхохотался. В его смехе было столько любви к жизни и искреннего, чистого задора, что я едва сдержалась, чтобы не погладить его по лицу, и невольно подхватила веселье, будоражащими волнами расходящееся по палубе.

— Ты очаровательно самонадеянна, Вета, и поэтому моё последнее слово — гардероб и три месяца.

Капитан перешёл на «ты» без какого-либо позволения с моей стороны, явно показывая, что не особенно в нём нуждался. Наглец!

— Так уж и последнее? — фыркнула я.

— Именно так. Трёх месяцев тебе вполне хватит, чтобы освоиться. По истечении этого срока мы решим, стоит ли наше сотрудничество тех денег, что я в него вложу, — немного хищно улыбнулся Ярц. — Мы встретимся, и всё обговорим.

— Я в состоянии сплести почтовый аркан, — сказала я. — Нам не обязательно встречаться.

— О нет, моя прекрасная Вета, встречаться нам обязательно. Я буду сообщать тебе, когда буду приходить в порт Нина́ра, и мы будем встречаться, — многозначительно улыбнулся он. — Это непременно.

— Зачем? — тихо спросила я.

— Затем, что я этого хочу. Хочу тебя видеть и говорить с тобой лично. Разве это недостаточная причина, Вета? — он провёл пальцем по линии моего подбородка.

— Даже не знаю, — ответила я и добавила очень личный вопрос: — А почему ты этого хочешь, Ярц?

— Почему мужчины хотят видеть красивых девушек? Почему люди тянутся друг к другу? Почему одних мы готовы носить на руках и совершать ради них сумасбродные поступки, а на других даже не смотрим? В тебе есть нечто особенное, Вета. Нечто невероятно притягательное. Я боюсь быть чересчур навязчивым, чтобы не спугнуть тебя. Но если бы я только мог, я бы проводил с тобой все свои часы и дни.

Воздух казался сладким. Напоенный солёным морским ветром и волнующим запахом капитана, он пьянил не хуже вина. У меня даже немного закружилась голова.

— Тебе не кажется, что мы слишком мало знакомы, чтобы говорить такие слова? — осторожно спросила я.

— Иногда достаточно лишь взгляда, чтобы понять, что перед тобой человек, которого ты искал всю свою жизнь. Рядом с тобой я чувствую себя иначе. И мне безумно нравится ловить взгляд твоих прекрасных глаз.

— Очень красивые слова, Ярц. Но мне не верится, что ты настолько увлечён. По крайней мере в торгах ты головы не потерял, — мягко упрекнула я, упираясь ладонью ему в грудь.

Ярц улыбнулся широко и по-мальчишески открыто и весело.

— Вот поэтому ты мне и нравишься, Вета. За красивым фасадом есть и хватка, и мозги. Против такой женщины устоять невозможно. Хорошо, я согласен на четыре месяца. Но только потому, что ты вьёшь из меня верёвки. Я даже выразить не могу, насколько ты хороша…

Сердце забилось очень быстро, к губам прилила кровь, а картинка мира перед глазами словно сжалась до одного лишь лица капитана. Я ждала. Ждала, когда Ярц склонится к моим губам и поцелует. Умело, горячо, по-взрослому. Кажется, у меня даже кожа на руках покрылась чешуёй от волнительного ожидания. Гайрона чуяла его запах и сладко замерла в предвкушении.

Но ничего не произошло.

— Я рад, что мы договорились, моя прекрасная Вета. Позволь проводить тебя до каюты. На палубе по ночам очень зябко, а я не хочу, чтобы ты простыла.

— Как скажешь, Ярц, — ошеломлённо согласилась я.

Почему он меня не поцеловал?!

Этот вопрос не давал покоя ближайшие несколько часов, а потом началась сильная качка, и думать о таких мелочах стало некогда — пришлось в срочном порядке крепить вещи, ловить разлетевшиеся по каюте мелочи и убирать их в прикрученный к полу комод.

Морем я ходила редко: наша семья вполне могла себе позволить оплату портальных переходов, если требовалось оказаться на другом острове. Мы с родителями жили в столице, а бабушка с дедушкой — на Цейлахе, и время я всегда предпочитала проводить именно там, безраздельно владея их вниманием. В городском доме меня донимали старшие братья, мама вечно была занята, а отец пропадал на службе. Так что провинциальный Цейлах я любила куда сильнее великолепной, крикливой и злачной Нагу́ссы, в которой порок и добродетель переплелись так тесно, что даже Хаинко порой не могло разобрать, где одно, а где другое.

Качка тем временем только усилилась. Меня швыряло от одной стены к другой, и я поняла, что пора выходить из каюты. Хоть я и гайрона, но тонуть взаперти — приятного мало, а дело откровенно запахло кораблекрушением.

Схватила сумку, разулась и упрятала в неё сапожки. Но выйти наружу не успела — ко мне без стука вломился Ярц с перекошенным лицом.

— За мной!

Капитан схватил меня за руку и потащил, но не на палубу, а в трюм!

— Куда?! — выкрикнула я, упираясь изо всех сил.

Ярц сгрёб меня в охапку, стиснул в болезненном объятии и заорал почти в ухо, перекрикивая рёв шторма.

— Вета, у нас на хвосте три пиратских судна, если не хочешь попасть в их грязные лапы, то посидишь вместе с товаром. С ними погодные маги, и они вот-вот возьмут нас на абордаж!

Капитан потащил меня дальше, и я поняла, что сопротивление бесполезно. Он слишком силён, а перекидываться внутри корабля — нельзя. И сама поранюсь, и судно разнесу.

Затащив меня в трюм, Ярц сдвинул одну из фальшпанелей и впихнул меня в темноту.

— Лучше даже не дыши! — рявкнул он на прощание и закрыл снаружи.

Человеческим зрением я не увидела ничего, пришлось довериться гайроне и посмотреть её глазами. Я оказалась в тесном пространстве среди аккуратно сработанных деревянных ящиков. Хотела заглянуть в один из них, но они все оказались опломбированы. Что он везёт? Оружие? Запрещённые зелья? Боевые артефакты массового поражения?

Как ни странно, качка в трюме ощущалась гораздо слабее, да и все ящики были надёжно закреплены. Я села на один из них и прислушалась. Несколько минут ничего не происходило, потом корабль внезапно перестало мотать из стороны в сторону, зато сверху раздался треск и шум.

— Именем Рахарда Двадцатого! — донёсся молодецкий крик.

Ага, пираты, как же! Скорее морской патруль. Послышались звуки топота десятка людей, бряцанье металла и раскатистые ругательства.

— Лотса мадариката, чтоб тебя маззары отизорратили, арротзовый ты ойлар^[10]! — раздался незнакомый скрипучий голос.

— Смотри, как бы тебя самого маззары не отизорратили^[11]. А то я же потом и добавить могу, — рыкнул в ответ капитан.

— Если я у тебя хоть один кинжальчик найду…

— А ты сначала найди, а потом рот открывай, — резко ответил Ярц. — Или ты им так много работаешь, что боишься сноровку потерять?

Раздались сдавленные выкрики и звуки потасовки.

— Прекратить! — вклинился зычный голос. — Обыскать!

Снаружи раздался стук и треск. Я сидела, затаив дыхание. Обыскивали долго, тщательно, со знанием дела. Простукивали каждую дощечку, подковыривали каждый уголочек, вынюхивали каждую щель. Когда добрались до стены, за которой пряталась я, сердце ушло в босые пятки. Всё внутри застыло — ни вздоха, ни шороха, ни движения.

— Ну не может этот франт с пустыми яйцами ходить, каскарр его отымей! С чего бы тогда ему дёру от нас давать? — раздосадованно бросил скрипучий голос, и кто-то с силой ударил по панели прямо перед моим лицом.

Дощатая обшивка тайника выдержала, но подозрительно хрустнула. По ту сторону панели наступила секундная тишина, а потом кто-то яростно принялся долбиться внутрь. Трещали доски, стонала обшивка трюма, в узком тайнике грохотало так, что заглушало звуки мыслей в моей голове. Я сжалась от ужаса.

Что будет, когда меня обнаружат?!

Из переписки Я́рцвега Зо́ртера с Нио́ром Зо́ртером

Отец, я поступил так, как мы решили.

Цилаф согласилась отправиться в Нинарскую Академию, а уж оттуда она никуда не денется. Правда, пришлось немного поторговаться, девочка не совсем уж беззубая. Но другого ждать и не приходится, она же Цилаф, а они рождаются с ядовитыми шипами. Даже интересно, что из неё вырастет.

Я рассказал слезливую историйку про свой шрам и сделал вид, что её детский суповой набор мне интересен. Несмотря ни на что, девочка поплыла, я тебе гарантирую. Надо теперь поднабраться терпения и периодически с ней встречаться, чтобы не забыла и не остыла. Но укладывать её в постель я не собираюсь. Она, может, уже и не ребёнок, но точно пока не взрослая. Так что мне нечем тебя порадовать, трахать детей я не буду даже за большие деньги.

Ты бы видел её глазки, когда я напел ей, какой я несчастный, благородный и всеми отвергнутый романтик. Прямо как у маленькой нерпы. К счастью, мне хватило выдержки не заржать в такой ответственный момент. Кто бы что ни говорил, эта моя история безотказно работает всегда. Не помню ни одной крали, которая после неё бы не увлажнилась во всех нужных местах. И да, я сейчас не только про глаза.

В общем, с Цилаф всё под контролем. Лекарь на всякий случай запретил ей колдовать, чтобы не доставляла проблем, задвинув ей легенду про то, что у неё слабые магические каналы.

Хода до Нинара нам осталось всего десять дней. Как раз успеем к началу нового учебного года, несколько дней понадобится на утрясание всех формальностей. Цилаф, кстати, выторговала у меня гардероб, но тут я согласен: не голой же её в академию отправлять. Так что мне с ней ещё и по магазинам таскаться придётся, цени мой подвиг на благо семьи.

Ярц

Третий день 16-го месяца 6973-го года

Ярц, это хорошие новости. Семья твой подвиг не забудет!

Жаль, что ты не прислушиваешься к доводам разума. Ну и какая разница, что она молоденькая и тощая? Откорми. За ней стоит Цейлах, ради такого можно и постараться, и потерпеть, и попотеть. Если у ваших гайронов образуется связь, то её внешность перестанет иметь какое-либо значение. Хотя бы попробуй. Напои её бикоте́ей, чтобы она станцевала, и проверь — будет реакция у зверя или нет.

Вышеупомянутых пассажиров с товаром нужно будет забрать с острова Тенхи́р и доставить на Урру́н. Ты уже в нейтральных водах?

Н.Г.

3/16/6973

Нет, я пока что в Аберрии, но мне до нейтральных вод осталось всего ничего, около сорока лиг. Пассажиров с товаром я заберу, ориентировочно буду на Тенхи́ре в самом начале года, как только определю Цилаф в академию и закончу все связанные с этим дела.

Отец, я тебе уже несколько раз говорил: мой гайрон к ней абсолютно равнодушен. Думаю, что она ещё даже не созрела для танца.

Ладно, мне пора, налетел какой-то подозрительный шквалистый ветер, пойду проверю.

Ярц

Третий день 16-го месяца 6973-го года

Примечания

10

Даже пиратам не стоит осквернять свою речь такими выражениями. А уж аберрийскому патрулю на государственной службе — и подавно. Автор подобную грубость даже вписывать в текст не стала бы, но правдивость куда важнее правил приличия. Вот только переводить такие грубости автор не намерена, все интересующиеся могут найти их значение сами в любом аберрийском словаре.

11

С виду образованный человек с приятными манерами, а всё туда же. Стыдоба!