История татар Пензенского края. Том 3

Фаттих Мухомятович Зюзин, 2021

Вы держите в руках многотомное издание, посвященное истории татар Пензенского края, в котором нашли отражение все вехи времени, от седой древности и до сегодняшних дней. В этих томах вы найдете множество интересных фактов и исторических событий, узнаете, как развивался наш край, начиная со времени его основания в период Золотой Орды, на Диком поле.

Алеево

Сегодня татарские сёла расположены на всей территории Неверкинского района. В южной, степной части района расположены сс. Карновар, Мансуровка, Сулеймановка, Исикеево, в северо-восточной части — сс. Бигеево и Бикмосеевка. Несколько поселений были построены вдоль рр. Кадады и Илима, это — Алеево, Демино, Кунчерово, Октябрьское (Могилки) и Джалилово (Погорелый Чирчим). Они все локализуются небольшими группами, как правило, на окраинах; в центральной части района расположены лишь сс. Демино, Кунчерово и Октябрьское.

Из описания о начале колонизации северной части Саратовской губернии, в том числе Кузнецкого уезда, приведенном в «Сборнике статистических сведений по Саратовской губернии», мы узнаем, что еще во времена домонгольского владычества русские люди (со слов восточных писателей) часто посещали Саратовский край в качестве торговцев на пути по Волге к хазарскому городу Итилю и далее по Каспийскому морю, где якобы была в то время русская колония. После подчинением татарам эта колония перешла в Сарай и в ней, благодаря значительности торгового и служилого русского населения, была учреждена в 1261 г. епископская кафедра. Сказано также в источнике, что в 1476 г. венецианский посол Амвросий Котарини, проезжая Поволжье по направлению к Рязани, изобразил этот край как обширную пустыню, без жилья и дорог. Историк Ф. Ф. Чекалин в частности отмечал: «В самую цветущую эпоху истории Золотой Орды Саратовское Поволжье представляло страну, довольно густо населенную, оживленную торговлей и имевшую не мало городов, из коих некоторые сохранились в развалинах и в настоящее время»^[1].

В конце XVII в., в период строительства засечных линий на территорию Кузнецкого уезда с севера стали сюда прибывать служилые люди. Заселение этих пустующих мест шло тремя путями: 1) дачей земель служилым людям (преимущественно татарам) и монастырям, на которых они основывали деревни и переводили сюда крестьян; 2) движением мордовского заселения, пришедших из северных областей края; 3) самовольным поселением беглого люда. В начале царствования Петра I, как мы знаем, была организована большая кампания по заготовке корабельного леса для постройки флота России. Указом царя от 31 января 1718 г. было повелено: «… для работ по вырубке и доставке корабельных лесов, брать служилых мурз, татар, мордву и чуваш без всякой платы, а с тех из них, которые живут слишком далеко от лесных дач, собирать деньги для найма вольных рабочих». Таким образом, на выходцев из Пензенского, Симбирского и Нижегородского краев в итоге приходились 80 % всех лесозаготовителей (лашманов). Пензенских татар, прикрепленных к Казанскому адмиралтейству, употребляли без жалости на этих тяжелых работах, где они гибли под бревнами, от болезней и холода. В лесозаготовители отправляли мужчин от 15 до 60 лет. За крещеных односельчан эту повинность выполняли некрещеные крестьяне. Когда же в 1740–1750 гг. почти все черемисы, чуваши, мордва, удмурты приняли христианство, то все тяготы полностью досталась татарским крестьянам^[2].

В том же «Сборнике статистических сведений по Саратовской губернии» дается описание сплавильщиков (плотогонов) леса по протекающим здесь рекам: «Из множества рек, протекающих по этим местностям, лишь Сура и Кадада являлись сплавными реками. Сплав леса по р. Суре начался неизвестно когда, а по Кададе начался лишь в конце 50-х гг. XIX столетия, когда опустошенна пожарами Пенза потребовала значительное количество строительного леса. Правильный сплав начался на ней лишь с 1870 г., когда Сура, по ходатайству лесопромышленников, была официально объявлена сплавною: был отведен бичевник, приспособлены мельничные плотины и проч. По Суре сплавляется лес на всем ее протяжении в пределах Кузнецкого уезда и даже выше их. Сплав на Кададе производится лишь в полую воду и только в виде исключения в летние месяцы. „Гнать плоты по Кададе очень трудно и опасно: русло ее изгибистое, узкое, каменистее, постоянно грозит плотам, что вот-вот насядут они на камень или на берега, и тогда прощай плот: раздеретъ его на части, а уж если разорвутся перевязки, тогда не собрать хозяину ни одного бревна, потому что местные жители сидят на берегу с лодками наготове и только и ждут, чтобы разорвало плот… Самый тяжелый пункт для кададинских плотогонов — мельничная плотина в с. Болтино. Тут они должны пробираться сквозь узкие ворота, по обеим сторонам которых стоят огромные сваи. Малейший недосмотр со стороны бурлака-татарина и плот, зацепив за сваю, разрывается на части и — поминай как звали. Еще более опасны эти ворота для собственной жизни татар: уровень реки за плотиной по крайней мере аршина на 1/2 ниже уровня реки, находящейся выше плотины, и плотам приходится в этом месте нырять по-утиному ж проходить потом длинный ряд валов более аршинной вышины. Чтобы не быть сброшенными с плота, они зацепляют в сгиб локтя обеими руками за привязанные к плоту веревочные петли я ладонями закрывать лицо, чтобы не видать всех страстей и не подвергнуться головокружению. Когда проберутся чрез болтинскую плотину, татары успокаиваются и запевают песни: это для них все равно, что добраться до Пензы, потому что плавание по Суре гораздо спокойнее, чем по Кададе^[3].

Эмиграция новых колонизаторов вытеснила исконных хозяев земель, и этот процесс продолжался и в последующее время. В конце XVIII в., когда среди инородцев — четвертных дачников — произошло значительное увеличение населения, а также раздробление наследственных участков среди членов семьи, образовалась масса малоземельных и безземельных крестьян. Местная администрация всячески содействовала расселению этих групп крестьян на свободные казенные земли. Им были выделены места для новых поселений на луговой стороне Волги — в Хвалынском, Вольском и Саратовском уездах. Для переселения татар на новые земли не было никаких ограничений. В 1830-х гг. казенная палата разрешила им переселение лишь в том случае, если у оставшихся на старом месте жительства душевых татар было более 8 десятин земли на душу по последней ревизии. Но, как мы видим из статистических отчетов того времени, эти нормы часто не соблюдались.

Для анализа происходящих исторических событий в Российском государстве сер. XVII-нач. XX в., касающихся, в том числе пензенских татар, необходимо привести некоторые справочные сведения. Это, прежде всего, документальные свидетельства о проводимых властями многочисленных ревизий и других способов учета населения. В связи с необходимостью увеличения доходов государства правительство решило взимать больше налогов, но другим способом. Отныне подворное обложение налогом заменялась подушным, то есть с каждой «души». Указом Петра I от 26 ноября 1718 г. было положено начало государственным ревизиям, которых было всего проведёно в количестве десяти — с 1719 по 1858 гг. Первая перепись населения проходила с 1719 по 1727 г. По опубликованному указу Сената «Об учинении общей переписи людей податного состояния» переписывали только мужчин: дворцовые, государственные, патриаршие, архиерейские, монастырские, церковные, помещичьи, ясачные и однодворцы. Переписи не подлежали «до особого определения впредь завоеванные города, астраханские и уфимские татары, башкиры, и сибирские ясачные иноверцы».

В некоторых местах были заведены еще в период образования Русского централизованного государства в XIII–XV вв. так называемые «писцовые книги». В них записывались все данные о проживающем населении, описания городов, деревень, поместий, церквей и т. д., которые подлежали учету. Объектом обложения первоначально были земельные участки — соха, четверть, десятина. Кроме подворных переписей на отдельных территориях проходили и общегосударственные переписи в 1646 г., 1678 г., 1710 г. и Ландратская перепись 1715–1717 гг. Но на Руси регулярный подтверждённый учёт населения начался еще во времена Золотой Орды — в 1245,1259 и 1273 гг. Подсчитывались для обложения данью дома, или «дымы». Но и эти переписи не были всеобщими, так как они не включали часть населения, освобождённую от обложения.

Издаваемые новые указы каждый раз расширяли круг учитываемого населения, а сам документ переписи назывался сказка. На основании этих сказок составлялись переписные книги, перечни, табели и другие документы. Перепись велась прежде всего силами писцов и подьячих, служивших в приказах — органах центральной власти, ответственных за тот или иной участок государственных дел. Для проведения переписи в том или ином уезде направлялся писец и несколько его помощников — подьячих. Работа писца была сложной, а сама поездка была длительная. Переписчику вручались «приправочные книги» — копии материалов предыдущих описаний местности и предыдущие переписные книги. Эти книги служили для писца большим подспорьем, поскольку кроме своеобразного путеводителя по местности они служили средством сопоставления получаемых результатов с данными прошлых лет и лучшего контроля. Продолжалось это до тех пор, пока не стало очевидным, что сведения в сказках не точны, помещики и владельцы «человеческих душ» утаивали значительную часть своего податного населения. Не были включены в сказки, например, ямщики, мастеровые, подьячие и ряд др. категорий населения. Немалую роль играла невежество и небрежность самих переписчиков, а также, разумеется, взятки за пропущенные дворы. Сама перепись воспринималась населением резко отрицательно, и даже жесточайшие наказания за утайку не давали правительству желаемых результатов.

В 1722 г. насчитали по сказкам 5 миллионов душв стране, и велено было предварительно проверить «душевые сказки». Это была вторичная ревизия сказок, и она открыла огромную утайку душ, доходившую в иных местах до половины наличных душ. Вторая ревизия (1744–1747) проводилась на основании Именного указа Елизаветы Петровны и Инструкции офицерам, посланным на места в качестве ревизоров и провинциальных переписчиков канцелярии. В один из видов таких книг были включены переписные населения неположенного в подушный оклад (богодельцы, отставные, служилые люди и др.).

Третья ревизия (1762–1767) проводилась по указу Сената и включала в учет женщин. К тому времени точной численности населения России не было. Как мы отметили, народ не любил ревизий и бежал с оседлых мест с детьми, скотною и пожитками. Перед ревизией в провинции засылались воинские подразделения, которые силой, «поборами да побоями» удерживали людей на местах, а потом приезжали переписчики населения. В сказки этой ревизии были включены податные сословия (крестьяне, однодворцы, посадские люди и бывшие служилые люди). Подлинные ревизские сказки оставались на местах — в губернских канцеляриях, а копии сказок были отосланы в Камер-коллегию и вошли в настоящее время в фонде 350, РГАДА, Москва. Материалы по построенным церквям в Саратовском крае тщательно собирались и распределялись по именам церквей. По этим данным, относящихся ко времени и обстоятельствам построения подобных храмов, ученые историки и краеведы относительно легко определяли и время возникновения того или иного села, а также состав и статистику населения. Эти сведения служили отличным средством для разъяснения вопроса и колонизации края. Но все это касалось русского и принявшего православие населения. В это время, в силу различных царских указов, изданных против построения мечетей и о которых мы уже не раз упоминали, никаких зданий мусульманского религиозного культа не было, и поэтому историю возникновения той или иной татарской деревни узнать сегодня составляет проблему.

Положение татарских деревень в Пензенском крае было разным во временном интервале. За военную службу служилое татарское население наделялось определенным набором льгот, но уже в нач. XVIII в. раздача земель за сторожевую службу прекратилась. Крестьяне в первой пол. XIX в. делились на две основные сословные категории: помещичьи, которая была самой большой по численности, и государственные. Помещик при этом полностью распоряжался жизнью простого крестьянина. Это крепостное право подрывало производительные силы крестьянского хозяйства и мешало его развитию, поскольку крепостные крестьяне не были заинтересованы хорошо трудиться на помещика. Жизнь крестьянина продолжала оставаться тяжёлой, а его положение — рабским.

В своих исследованиях о своем родном селе Алеево краевед и историк Закария Алиевич Абузяров рассказывает: «Приходишь просто в удивление, когда читаешь некоторых продажных писак, говорящих, что российские крестьяне до Октябрьской революции в лаптях не ходили и ели белый хлеб. Когда смотришь на таблицу (по «Спискам населенных мест Саратовской губернии, 1911 г.), видишь, что в Старом Алее не каждый двор имел корову, да и рабочего скота на каждое хозяйство приходило всего одна голова»^[4].

Впрочем, надо отметить, не лучшее отношение русских крестьян было как духовенству, так и религии в целом. Здесь будет уместно привести отрывок из «Письма Белинского к Гоголю», написанного великим нашим земляков в 1847 г.: «… Вы не заметили, что Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, сколько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их исполнение… Вот вопросы, которыми тревожно занята Россия в ее апатическом полусне! И в это время великий писатель, который своими дивно-художественными творениями так могущественно содействовал самосознанию России, давши ей возможность взглянуть на самое себя как будто в зеркале, — является с книгою, в которой во имя Христа и церкви учит варвара-помещика наживать от крестьян больше денег, ругая их «неумытыми рылами»!..

В конце XIX в. нищета и голод стали обыденным явлением, и они одинаково приходили как в русскую деревню, так и татарскую. Из-за усиленной продажи зерна Америкой и Австралией в Европу цены на зерно резко упали, разразился мировой сельскохозяйственный кризис, а все свои убытки помещики, как это обычно повторяется во все времена, были переложены на плечи простых крестьян. Люди уходили в другие места и занимались там отхожими заработками. Власти, тем не менее, опасались переселению крестьян в Сибирь, поскольку это грозило нехваткой рабочих рук для помещиков. Земледелие же продолжало играть ведущую роль в хозяйствах татар-мишарей вплоть до нач. XX в., и основными культурами возделывания оставались зерновые. Реформы 1891 г. выделили крестьянам мизерные участки земли, а урожайность культур росла медленнее, чем происходил прирост населения. Проблема малоземелья заставляла крестьян арендовать землю у помещиков за непомерно высокую цену. Саратовский губернатор П. А. Столыпин докладывал царю: «В хороший год урожай с трудом оправдывает эти цены, в плохой и даже средний — крестьянин даром отдает свой труд». Так началось полное обнищание деревни. В 1891 г. практически всю России поразил неурожай, в деревню пришел снова голод и повсюду вспыхнули эпидемии.

АЛЕЕВО (Али Авылы, Старое Алеево), татарско-мишарское село, расположено на левом берегу Илим-Кадады. Источники под 1709 г. фиксируют в Узинском стане Пензенского уезда д. Алою, в которой числилось 77 дворов (Холмогоровы, 1901, с. 23). В 1747 г. в деревне показано 279 ревизских душ служилых мурз и татар, приписанных к Адмиралтейству для выполнения корабельных работ. С 1780 г. Алеево входило в состав Кузнецкого уезда Саратовской губернии. В 1795 г. в деревне проживало 422 казенных крестьян, дворов — 144. Спустя почти век в Алеево было 224 хозяйства, и проживало 720 муж. и 618 жен. С 1859 по 1886 г. количество хозяйств увеличивалось на 62, число жителей — на 417 чел. В селе работали 3 мечети и татарская школа.

История образования села остается почти не исследованной. В легендах утверждается, что земля Али Алькаеву была подарена Петром I «За верную службу мне и России, за храбрость твою и татар землей в Диком поле жалую». Именно Али Алькаев якобы основал село, и по его имени образовалось название села. В документах XVIII в. село именуется как Старый Алей, есть д. Новый Алей. «Земля Али простиралась до оврага Такталей, потом здесь поселились другие люди. Конечно, если бы сохранилась царская грамота о дарении земли, мы точно бы знали, сколько земли получил Али Алькаев. Но, к сожалению, этот ценнейший исторический документ не дошёл до нас».

В документах 1857 г. указано, что некоторые жители поселились в Алеево из дд. Юнок и Пишля (ныне эти села расположены в Мордовии). В указанных деревнях в 1679-х гг. у них имелись земли. Среди них упоминается Алей, сын мурзы Салатанея Байкеева сына Вергасова. В 1681 г. земля от Алея была отписана «на Великого Государя».

(РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 2572)

В 1897 г. в д. Старое Алеево имелось 257 дворовых мест, мужчин проживало 857 чел., женщин — 761. В деревне располагались по-прежнему 3 мечети, 3 общественных хлебозапасных магазина, 2 училища, 3 ветряные мельницы, 1 кузница и 3 постоялых двора. В 1911 г. в Алеево насчитывалось 96 дворов, мечеть, при ней татарская школа. По данным же переписи 1897 г. в Саратовской губернии проживали 94 тысячи татар. А в самом Саратове в это время было только 1700 жителей.

В конце XIX в. большое распространение по сравнению с другими этническими группами у татарского населения получил дальний отход за пределами области — в Баку, Астраханскую, Нижегородскую, Симбирскую, Тамбовскую губернии и в Сибирь. Некоторые семьи из с. Алеево оставались в местах отходничества на постоянное жительство. А те татары, которые возвращались, привносили в свои деревни нововведения в сельское хозяйство, новые элементы быта, а также новое убранство жилья, изменения в одежде и даже в культуре и традициях. Поэтому в разных татарских селах и сегодня заметны значительные различия как языковые, так и культурно-духовные. Именно из среды отходников формировалась в дальнейшем прослойка татарского купечества. Следует добавить к сказанному, что по «Ведомости Казенной палаты о числе жителей в городах и уездах Саратовского наместничества за 1786 г.» в Кузнецке было купцов и мещан в количестве 2405 душ, а в Кузнецком уезде — 19 989 душ. В Алеево по переписи 1858–1859 гг. отхожим промыслом занимались 139 муж. и 109 жен., батрачили 59 муж., нанимались в пастухи 14 муж., извозом занимались 12 чел.

Еще со времени присоединения Поволжья к Московскому государству для пензенских татар-мишарей была характерна активная миграция по всему Поволжью и Приуралью, и вплоть до Северного Казахстана или киргизских степей. В частности, на землях нынешней Акмолинской области в сер. XIX в. обосновалось крупные группы татарских крестьян. В легенде же о переселении алеевцев рассказывается о том, что в Кузнецком уезде разразился страшный голод. «… Немало людей умерло от голода. В эти голодные годы село посетили правительственные чиновники и предложили крестьянам переехать, только лишь некоторые из них согласились. Однако, в какой-то день появляется казачий отряд и собирает по спискам тех, кто в голодные годы согласился на переселение. Многие не хотели покидать своё село. Их насильно собрали за селом. Так поспешно выгоняли людей из своих изб, как рассказывали старики, что у многих в печах оставались караваи. Всю ночь жители слышали плач детей и взрослых. Утром казаки с переселенцами ушли. Старожилы рассказывали, что в Сибири есть поселение Новое Алеево, и будто бы в шестидесятые годы наше село посетил кто-то из этого села и искал родственников. Вполне возможно, что всё было так. Есть ещё два села Алеево. Одно находится в Московской области, а другое — в Рязанской».

Поначалу казахи в Акмолинской области всячески воспрепятствовали приезжим татарам заниматься торговой и меновой и земледельческой деятельностью. Некоторые казахские старшины и баи просто хотели, чтобы разбогатевшие татарские предприниматели делись с ними своими доходами. Не добившись этого, они написали жалобу, в результате которой вышло специальное распоряжение о выселении татар из этих мест. Безуспешной оказалась и следующая попытка татар основать свое сельское поселение. В 1840 г. переселенцы (89 душ обоего пола) обратились с ходатайством о проживании на выбранной территории, считая, что их деятельность соответствует целям правительства по приобщению казахов к земледелию и обучению их татарской грамоте. Однако снова им было отказано, и они были вынуждены переселиться в Петропавловск. В 1848 г. центральная российская власть решает заселить внешние округа войсковыми казаками, в которые предполагалось набирать малоземельных крестьян из Саратовской и Оренбургской губерний. Новые казачьи поселения образовались на юго-западе от Кокчетава, и этим переселенцам предоставлялся ряд пособий и льгот. Одной из задач было развитие земледелия и хлебопашества: на каждую мужскую душу отводилось по 30 десятин земли.^[5]

В августе 1851 г. на постоянное место жительства приехало еще 39 татарских семей, среди которых числились: Абдуллины, Аиповы, Асаиновы, Абузяровы, Абдрашитовы, Ахмаровы, Бахтеевы, Бишировы, Бикиневы, Губайдуллины, Заитовы, Ибрагимовы, Сабитовы, Салиховы, Шабаевы, Шафеевы, Яфаровы и многие др. Большая часть переселенцев были выходцами из д. Алеево Кузнецкого уезда Саратовской губернии. Новым потоком прибыли сюда выходцы из д. Погорелый Чирчим того же Кузнецкого уезда и д. Алексеевка Хвалынского уезда.

Сохранились воспоминания татарских казаков из крестьян об их переселении из д. Алеево в станицу Имантаевскую: «Чтобы уменьшить число переселенцев из Алеево, их записывали на жительство через дом. Примерно в 1849 г. дали деньги на переезд и сказали собираться в дорогу. Однако, получившие деньги решили немного поправить свое хозяйство или просто прокормиться. Деньги были потрачены, а выезжать никто из алеевцев не собирался. Тогда в 1850 г. стали искать списки, кому были выданы деньги. Но деревенский староста списки не дал, объявив об их утере. Но муллы выдали солдатам эти списки. Тогда солдаты согнали людей и просто выгнали людей в дорогу. В адрес этого в сторону мулл понеслись проклятия. За селом была сопка, за которой люди остановились, не желая уезжать. Начались новые переговоры. Один из переселенцев в это время умер и был похоронен прямо у сопки. Остальные были вынуждены оправиться в далекий Кокчетавской край. На десятки семей было выделено всего несколько телег и лошадей. Люди перебирались из деревни в деревню, прося повсюду подаяния, поскольку никаких запас продовольствия у них не было. В адрес мулл было сочинена песня, и конец одного стиха звучал так: «…Мулла улгяч, урын булсын тамухта» («Когда умрет мулла, пусть его место будет в аду»).

Подобные песни сочинялись часто в пути, было сочинено и такое:

«Чыдап кына карагыз монарга,

Су калган жирдян кара юк.

Ай-хай, без китебез казаклыкка,

Алла язганэшке чара юк».

(«Выйди, посмотри на это. На месте, где вода осталась, черноты нет. Эх, мы уходим в казаки! Если Аллах так предначертал, другого пути нет»).

Первоначально переселенцы из с. Алеева и Погорелого Чирчима обосновались в станице Лобановская, но потом по приглашению уже обосновавшегося Губайдуллы Салимьянова перебрались в станицу Имантавскую и компактно поселились на южном берегу озера, а русские, украинцы и мордва — на восточном. Однако вскоре по инициативе татар произошел обмен местами, и это новое место стало именоваться «Татарский край», «Казань», «Татары». В южной части станицы стало жить православное население, там еще долгое время бытовали татарские названия: Адекай коесы (колодец Адекая Инназарова), Вагап борты (дом Вагапа Ахмарова), Срултавы (холм Срула Салимьянова и др. Оказавшись на новом месте практически без средств к существованию, татары были вынуждены снова собирать подаяния, а также выполнять роль мулл в казахских аулах^[6],^[7].

Существуют еще несколько версий легенды об «Аминовом маре», и одна из них гласит: «В полукилометре от Алеева, в правый берег Илима упирается овраг, который называется Янарал. Примерно в двух километрах от реки есть холм, который называют Аминов мар. В этом овраге, на его склонах был непроходимый лес, и там жили разбойники и их главным был человек по имени Амин. Возможно, он скрывался от властей за какое-либо преступление. Другие разбойники его очень боялись, так как за любую провинность жестоко карал. Даже своим ближайшим разбойникам до конца не доверял.

Имантау, 2018 г.

По рассказам, брить его ходил татарин из д. Бигеева. Разбойники решили избавиться от своего предводителя, подговорили этого брадобрея, обещав ему немало золота, зарезать Амина, когда он будет его брить. Мужик соблазнился на посулы и согласился. Пришел мужик в условленный день и начал своё дело. Когда брил подбородок, то полоснул его по горлу и убежал, Амин хотел поймать мужика, но не смог. Последними его словами были: «но и кырындык»! («но и побрились».)». По легенде, этот холм хранит много сокровищ. Во многих местах есть следы разных раскопок, видимо многие хотели найти сокровища разбойников и разбогатеть за их счет. Но пока холм хранит тайну. А может это и правда, а может, красивая легенда. Так, в «Трудах Саратовской ученой архивной комиссии» (1890 г.) упоминается «Дело о разбойническом атамане Василии Тимофееве, есауле Андрее Татаринове с шайкой, 1779 г.», которое вошло в книгу Д. Л. Мордовцева под названием «Самозванцы и понизовая вольница». Отмечается, что эти материалы вполне исчерпывающи, несмотря на имеющиеся в них незначительные ошибки и опечатки. Показаны в источнике дд. Бикбулат, Мосеевка, Клявлино, Бигеево и Новое Алеево. Деревни были заселены (душевыми) татарами: четверными, душево-четвертные, дворянами, мещанами и крестьянами. «… По рассказам старожилов, огромная область, находящаяся в составе трех уездов: Кузнецкого, Хвалынского и Вольского, была пожалована в старину служилым людям: некрещенному чувашу Неверу Кебекееву, который поселился на месте с. Неверкино; от Невера земли перешли к Щербининым, Хвощницким и затем к Хардиным), татарину Али Алькаеву (д. Алеево), Нур-Мамет Кильмашеву (дд. Бикбулат и Бигеево) и чувашу Шалкай Малкаю (с. Шалкино Хвалынского уезда)».

Муратовка возникла в сер. XVIII в., образование деревни было связано с алеевскими переселенцами: «Татары пришли сюда лет 125 назад из Алеева по своей воле, потому что далеко было ездить на поля» — сообщает «Саратовский сборник» за 1881 г. В том же 1911 г. в Муратовке проживало 347 чел. татарского населения в 60 хозяйствах. Была одна мечеть, татарской школы, видимо, не было. Земли на каждое подворье приходилось по 4 с небольших десятин. Железных плугов было 10 шт. на всю деревню, и в среднем приходилось по 0,8 голов рабочего и 0,6 голов молочного скота.

В другой татарской деревне — Мансуровке, согласно приведенным данным в книге Русяева В. Ф.» Наш Павловский край», проживало 819 жит. в 145 дворах. Мечеть была одна и одна татарская школа. Земли, плугов и количество скота было примерно одинаково, что и в д. Муратовке. С образованием Пензенской области в 1939 г. Муратовку отнесли к Ульяновской области.

В том же источнике указано, что «… Старожилы Алеево считают, что татары селились на пожалованных поместьях по приглашению владельцев Алькаева и Кильмашева, которым земля жалована в единоличное владение, а не «с товарищей». До 1820 г. земля состояла в подворно-наследственном владении, а жители составляли единую общину с жителями дд. Мансуровка и Муратовка (ныне в Ульяновской области), но для безземельных был выделен особый «столб». В этом году произошел спор, и часть четвертных владельцев вместе с безземельными пожелала перейти на души (душевое налогообложение, примеч. автора). В Клявлино, Бик-Булате, Мосеевке и в Новом Алеево наряду с четвертными владельцами возникли и душевые, которые производили переделы по душам мужского пола от ревизии до ревизии. В последние два года, вследствие накопления недоимок (надел не откупает платежей: душа сдается за 2–4 руб., а платежи с души 5 руб. 75 коп. — 6 руб.), душевые крестьяне, по совету члена местного земства стали складывать души с малолетних и накладывать на много рабочие и богатые семьи, даже насильно, против их желания. При этом, хотя душевые владельцы всех 4 селений составляют одну сложную общину, но пустовые души одного селения в другое не переходить, но разверстывается пропорционально числу душ 4 селений. Угодья всех пяти селений, а также и целого ряда частных собственников (князей, дворян, мещан, русских помещиков и казны) состоят в общем чересполосно, а для некоторых угодий и в спорном владении. Каждое селение и каждый частник имеет право собственности на определенную долю земли — «четверти». Форма владений этими четвертями в разных деревнях различна»^[8].

В с. Алеево после 1820 г. большинство малоземельных и безземельных крестьян перешли на общинное владение землей, разделив всю землю по числу душ, а меньшинство татар осталось при четвертном землепользовании. В то же время Старый Алей, Мансуровка и Муратовка в земельном отношении составляли одну общину из 713 душ и 5827 десятин удельной пахотной земли.

Все крестьянское землевладение в России разделялось на два типа: подворное и общинное. Сельская крестьянская община имела естественное древнее происхождение и имела характер неформального объединения. С распространением крепостного права низкий гражданский статус крестьян препятствовал официальному признанию государством их сообществ. В 1837–1841 гг. под руководством графа П. Д. Киселева, отца русской картошки, проводилась реформа управления государственными крестьянами.

(РГАДА, Ф.350, оп. 1. д. 2545)

В ходе реформы, при принятии в 1838 г. «Учреждения сельского управления» государственные крестьяне были организованы в сельские общества, которое управлялось выборными старостами и старшинами на сельских сходах, имевшие свой суд (сельская расправа) для решения мелких судебных дел. Земля принадлежала всей общине, отдельные же члены имели известные права лишь на пользование землею. Таким образом, общинное землевладение, когда общинник-крестьянин имел право пользоваться, но владеть землей, уже тогда наметило тенденцию коллективизма и социализма. Помещики и буржуазия очень болезненно относились к общинникам и всячески хотели уничтожения общины, поскольку усматривали в ней переходную ступень к социализму и чувствовали, что «в России бунт и революция должны выйти именно из крестьянства». К сер. XIX в. у всех разрядов крестьян — как помещичьих, так и государственных — преобладало землевладение общинное, и больше всего оно было у бывших государственных и удельных крестьян. В нач. XX столетия Высочайшим указом от 9 ноября 1906 г. были отменены выкупные платежи за землю, и каждый крестьянин отныне имел право свободно покинуть общину. Если помещики и рассчитывали, что земельные реформы по ликвидации общин помогают ликвидировать «готовую организацию бунтарей», то партии социалистов полагали, что все это, напротив, пролетаризирует деревню и приведет к революции. Последние, как мы теперь все знаем, оказались правы.

Ведомость учета выселяющегося населения по с. Новое Алеево (Барановской волости) (ГАПО, Ф-р. 1336, оп. 1, д. 2), 1925 г.

Село Алеево в период нач. XX в. делилась на д. Новое Алеево (Судачок, Адельшино, Ключи) и д. Старое Алеево. В 1911 г. в результате слияния Старого и Нового Алеево (Судачек) образовалось с. Алеево. Деревня Судачек находилась на земле Судачевского общества (Бикмурзинского сельсовета)^[9]. В Старом Алее население в 1920-х гг. жило относительно зажиточно. Надельной земли было много — 1593 десятин, или по 5,2 десятин на хозяйство, число которых было 304, население — 1641 государственных «душ». Железных плугов было 57 шт., правда, сеялок в деревне не было. Рабочего скота было по одной голове в каждом дворе, молочного — 0,6 голов. Функционировали 3 мечети и 1 татарская школа-мектебе. В Судачке числилось 188 жителей на 32 подворьях. Имели по 2 десятины надельной земли. Также 2 железных плуга, а сеялок и веелок и прочего не было ни у одной семьи. На каждый двор в среднем приходилось 0,8 голов рабочего скота и по 0,6 надойного. Мечети в деревне не было (или не отмечено), впрочем, и татарской школы тоже.

Алеево в годы Советской власти

События, потрясшие Россию в 1917 г., привели в скором времени к вопросу о разделе помещичьих земель между крестьянами. Отстранение царя от власти и приход Временного правительства, а затем, летом того же года подавление корниловского мятежа, кстати, преимущественно силами мусульманской «Туземной дивизии» привели к определенным положительным результатам в области политики и осуществлению права всех наций на самоопределение. А в апреле 1917 г. был выдвинут лозунг В. И. Ленина «Вся власть Советам» и прекращение Первой мировой войны. Когда Октябрьская революция 1917 г. поставила вопрос «О земле», то его обсуждение стало желательным как для действующей новой власти, так и трудящимся, поскольку решалась задача перевода земли в общенародную собственность. В это же время партия большевиков вместе с национализацией земли внесла вопрос и о коллективных советских хозяйствах (колхозах) или коммунах. В программных постановлениях («Резолюции о земельном вопросе», 1917 г.) большевики ставили преимущественно практические вопросы, среди них — добиться образования крупного образцового хозяйства из каждого конфискованного помещичьего имения, которое управлялось бы «Советами депутатов от сельскохозяйственных рабочих под руководством агрономов и с применением наилучших технических средств». В Алеево, в частности, были перевезены все деревянные постройки помещика Иконникова, построенные на правом берегу р. Илима («Баяр кыры») в 1917 г.

Все программные постановки и практические цели «земельного вопроса» в начале революции вылились в следующие формы. Во-первых, общая обработка земли нашла свое выражение в организации коммун, артелей и т. д. Во-вторых, советские хозяйства стали культурными очагами сельского хозяйства и источником продуктов для государства. Не последнее место, как мы указывали, в вопросе организации советских хозяйств имело и наличие помещичьих и прочих хозяйств. Т. Голынский в своем труде «Очерки по истории аграрной революции. Сердобского уезда, Саратовской губернии» указывает: «Местные власти с большим трудом сдерживали устремления крестьянства в направлении уничтожения помещичьих имений. В итоге советские хозяйства организовались уже из остатков от погромов и разграблений»^[10].

Но выделение отнятой у помещиков земли и сельхозинвентаря под коллективные хозяйства вызвало неприязнь у большой части крестьянства, поскольку ускользали из их рук под эти новые сельскохозяйственные образования. Но и политика центральной власти по этому вопросу не была достаточно тверда и часто даже противоречива. Так, весной 1919 г., в самый разгар организации совхозов и колхозов, было получено указание, что без согласия соответствующего общества земля им отведена быть не может. Этим распоряжением земельные организации были поставлены в безвыходное положение, так как население было против изъятия из его ведения земли и протестовало самым категорическим образом.

З. А. Абузяров в своей книге «Алеево» пишет по этому поводу: «Весной 1918 г. началась активная борьба контрреволюционных сил против новой советской власти. Белыми войсками были заняты Кузнецк и Павловка, а в д. Алеево появились конные разъезды. Крестьянин Иксан Биксалиев был убит белогвардейцами за скрытие им формирование на селе красногвардейского отряда. Беднейшее население окрестных сел, разумеется, были готовы всеми силами и средствами защищать большевиков. Состоявшийся в декабре 1919 г. Алеевский съезд Советов постановил немедленно собрать по 2 руб. с каждого человека в пользу фронта. Но оставались множество тайных и открытых врагов новой советской власти, которые всячески старались помешать строительству новой жизни и занять руководящие места в Советах, и это устремление, надо сказать, им отчасти удавалось»^[11].

В мае 1918 г. произошло восстание чехословацкого корпуса на ст. Ртищево. Надо напомнить читателю, Советская власть установилась в г. Кузнецке в январе 1918 г., а в населенных пунктах уезда — месяц спустя. Неверкинская же волость относилась на то время к Кузнецку. В том же 1918 г. была образована Алеевская волость. В столкновениях с белочехами принимали участие красногвардейцы гарнизона Сердобска. Это были крестьяне близких сел, не обученные и не умеющие толком владеть оружием, спешно явившиеся на призыв Уездного исполкома. Крестьянство уездов, идущие на бой с огромным энтузиазмом, понесло первые жертвы. Выступлением белочехов воспользовалась местная «контра» в лице кулачества и духовенства, и активно им пособничала. Для ослабления новых преобразований на селе они активно устраивали препятствия разного рода: мятежи, саботаж, заговоры, убийства и т. д. Надо сказать, что эта местная контрреволюция и начавшийся «белый террор» в стране в итоге вынудили принять Исполнительным уездным комитетом ответные репрессивные меры. Были арестованы в качестве заложников помещики, купцы и попы. Тогда же эта категория была обложена контрибуцией в один миллион рублей.

Отступая под напором подразделений красногвардейцев, белочехи двинулись на Пензу. Пользуясь захватом власти в городе чехословаками и под их защитой, начались контрреволюционные масштабные восстания в Кузнецком, Петровском, Вольском и Хвалынском уездах. В это же время белогвардейцы во главе с офицером Сироткиным заняли Павловку. Алеево оказалось между этими двумя фронтами. Уездный исполком, не имея собственных сил, был вынужден просить центр о помощи. В результате был выслан батальон 1-го Московско-Саратовского полка. Относительно мягкие предпринятые меры наказания не запугали контрреволюцию, и она начала вновь поднимать голову, и даже последующий за этими событиями «красный террор» заставила успокоить враждующие силы лишь на время. В то же время, трудящиеся, особенно крестьянство, находило, что ликвидация контрреволюции недостаточна и слишком мягка. В газете районной газете «Серп и молот» была опубликована заметка о том, что 27 июля 1920 г. в д. Алеево состоялись перевыборы сельского Совета. Выборы сопровождались шумом и криком собравшихся. Из пяти кандидатов-коммунистов в Совет пришли только двое. Вместо них были избраны два беспартийных — бывшие старосты села.

Памятник жертвам белочешского мятежа в Пензе

Советские хозяйства уезда были отданы в пользование местных органов Народного комитета земледелия и различных других организаций. Но наиболее жизненно устойчивыми являлись совхозы, находившиеся в непосредственном ведении Уземотдела. Комитеты земледелия сильно тормозили работу, в то время как Уземотделы, напротив, способствовали. Так, приписка некоторых совхозов в Опродкомгуб также теряла свою самостоятельность, поскольку нередко комитетом отдавались противоречивые приказы относительно организационным планам совхозов, и при этом никаких средств на содержание совхозов не выделялось. Но из хозяйств в то же время выжималось все, что было возможно. В отчетах Саратовского губернского экономического совета (1921 г.) еще отмечалось, что коммуны не соответствовали нравам и настроениям крестьянства, пропитанного индивидуалистическими навыками, которые стояли и на пути артельных начинаний, более в общем пригодных для современного крестьянства. Земля в артелях лучше и более своевременно обрабатывалась, урожай получали значительно выше и выгоды были очевидные. Но одни артели работали лучше, с раннего утра и до поздней ночи, рвались к работе, а другие предпочитали отдых. Одни от артелей ждали увеличения производства, другие — облегчения в работе. Отсюда — нелады, раздоры. Отмечалось также, что хорошо работали те артели, где был подбор участников однороден.

Несмотря на нелюбовь некоторой части населения к Советам, симпатии большинства крестьянства были все же на стороне новой власти. Например, в протоколе резолюции от 8 ноября 1918 г., принятой в честь первой годовщины Октябрьской революции, отмечалось: «В этот день граждане бедноты 1-го и 2-го Старо-Алеевских сельских обществ Старо-Алеевской волости, собравшись сего числа и выслушав от товарищей представителей организации партии коммунистов о значении празднества годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, мы, беднота д. Ст. Алеево, приветствуем вождей революции, чтим вечной памятью героев, павших в эти дни год назад на улицах Петербурга и Москвы по воле народа и за его счастье. Мы, беднота, заявляем гордо и смело перед сворой псов-мародеров, что клянемся перед этим Красным Знаменем бороться против капитала до последней капли силы и защищать свободу, порученную нам год тому назад погибшими нашими народными героями», (подписи: Акчурин — Председатель исполкома Совдепа; члены: Зябиров, Юмаев, Багапов, Низинов). Надо добавить, что документов, говорящих о безусловной поддержке новой Советской власти, отражено немало и в протоколах других сел^[12].

Крестьянское население относилось к совхозам в целом доброжелательно, но оно было против организации совхозов вблизи их поселений и хотело, чтобы эти хозяйства обустраивались на пустующих землях вдали от их деревень. Но в условиях общей разрухи Гражданской войны сделать это далеко не всегда представлялось возможным. Также все еще не прекращалось недовольство части населения деревень. Так,16 марта 1919 г. восстание вспыхнуло в Кузнецком уезде и охватило ряд поселений, а центрами восставших стали сс. Дубровка и Елюзань. Летом же того же года в Кузнецке красногвардейцами и органами ЧК было арестовано 200 чел. «буржуазных элементов», в том числе несколько христианских священнослужителей, некоторые из них были расстреляны. Отчеты Уездных экономических совещаний за 1921 г. свидетельствуют, что особо большой пользы совхозы крестьянам пока не приносили. Едва имущество и постройки помещиков было взято совхозами под охрану, как эта неприязнь крестьянства перешла во враждебные действия. «Находясь в стадии организации и за отсутствием живого и мертвого инвентаря, они едва справлялись с ведением собственного хозяйства», — отмечалось в донесениях волисполкомов. В другом документе говорится, что «… размер услуг, оказываемых совхозами крестьянскому населению, сводились практически к нулю или был незначительным по своим размерам. Скудное состояние самих совхозов и их крайне плохое состояние не позволяли обустроить должным образом хозяйства и наладить производительную работу. Надо сказать и о том, что крестьяне имели поползновения на весь инвентарь и постройки имения, а с организацией совхозов эти надежды пришлось потерять. Все это доказывало, как утверждалось в документах, «мелкобуржуазную природу» всего крестьянства того периода».

В 1920–1921 гг., в условиях начавшегося голода из-за неурожая и тяжелейших хозяйственных условий эпохи Гражданской войны на головы властей опять обрушилась вся тяжесть бандитизма, свирепствовавшего тогда в уезде. Бандитские отряды, избегая восстанавливать против себя крестьян уезда, кормились и наживались из образовавшихся совхозов и коллективных объединений — коммун и артелей. Хотя неоднократно эти отряды бывали разгромлены, но их ликвидация успела нанести огромный ущерб сельским хозяйствам. Например, резко сократилось количество племенного скота, а в 1921 г. бандами Антонова, Попова и др. были расхищены и жалкие остатки поголовья. Уже в марте 1921 г. в округе создалась напряженная ситуация — был взят бандитами г. Хвалынск. Так, в протоколах заседания президиума Кузнецкого Уисполкома указывалось, что войск РККА по направлению к Хвалынску не имеется, а г. Кузнецку угрожает опасность от этих банд. «Объявить г. Кузнецк и его уезд на осадном положении. Для организации обороны создать революционный комитет. Из донесения командира отряда видно, что в Старом Чирткове настроение явно контрреволюционное, граждане возбуждены и высказываются в духе бандита Попова «… бей евреев, коммунистов и комиссаров. Били в набат, собирались убить отряд, частью вооружены».

Было постановлено: «Пополнить отряд вооруженной силой и поручить ему восстановить порядок, арестовать агентов и шпионов Попова, вожаков, смутьянов».

К началу марта 1921 г. в Кузнецком уезде (в том числе Бигеевской волости) также создалась малоприятная политическая атмосфера. «Крестьянство выражает сильное недовольство, в то же время 100 % тяжесть усиленной работы ложится на заготовку и вывозку дров. Последствия неурожая привели к тому, что часть крестьян голодает, уменьшилось количество скота и т. д. Что недовольство крестьян и их недоверие Советской власти способствует политической разрухе. Значительная часть их поддерживается банды Антонова. В районе Бигеевской и Павловской волостей в общественных амбарах имеется всего 19887 пудов зерна для посева… Уревком по-прежнему будет вести решительную борьбу с бандитизмом, грабежами, разгильдяйством, саботажем, провокацией, контрреволюционными происками и др., применяя все необходимые меры, диктуемые военным положением».

В Алеево в 1921 г. поля засеивались лишь на незначительных площадях, а озимые из-за страшной майской жары высохли. Люди бросали свои дома и хозяйства и уходили от голода в другие регионы страны. Число хозяйств резко уменьшилось — из более 400 дворов до 150. Согласно отчету Кузнецкого исполкома, за июль 1922 г. в уезде число голодающих составляло 145068 чел. В следующим году хлеб, наконец, уродился и многие алеевцы вернулись домой. 8 мая 1923 г. выстрелом в окно был убит председатель Алеевского сельсовета и один из первых коммунистов Хайбулла Юмаев (по уточненным данным его настоящая фамилия Абузяров, Хайбулла Юмаевич, 1881 г.р.). За защиту интересов беднейших слоев населения его давно возненавидели местные баи и воры^[13].

Приказываю немедленно предупредить всех священников волости и мулл, что в случае набата в церквях и призыва с мечетей, при выступлениях священников и мулл, будут расстреляны. Колокола с церквей снять (ГАПО, Ф-р. 1809, оп. 1, д. 1).

В своей книге «История села Бикмосеевка» Равиль Булатов описывает происходившие события 1917–1919 гг. следующим образом: «В 1918 г. прошли выборы в сельские советы в Бигеево, Алеево, Судачке и др. деревнях. На собраниях рассматривался вопрос об избрании своих представителей в Неверкинский волисполком. В этот момент наступила настоящая смута, организованная бывшим татарским националистом Амином Агеевым. Сплотив вокруг себя представителей кулачества и духовенства, и играя на религиозных и национальных чувствах татарского населения, он поставил вопрос отделения от Неверкино и организации волостного центра в Бигеево. В итоге волостной центр был организован в Бигеево, включая туда же Бикмосееевку, Судачок, Донгузлей и Новое Чиртково. Сам Агеев и был избран председателем волисполкома. Однако жители с. Алеево войти в волость отказались и сами организовали Алеевскую волость с центром в Алеево, включая сс. Илим-Гора, Муратовку, Александровку, Бикмурзино, Каменный Овраг и Адельшино. Председателем Алееевского волисполкома был избран Зябиров. Но Алеевская волость просуществовала недолго. Она была упразднена решением уездных организаций в 1919 г., а с. Алеево было включено в состав Бигеевской волости. Агеев на посту председателя также не удержался: его изоблачили в различных махинациях и действиях, направленных на подрыв нормальной деятельности органов власти, в срыве политических и хозяйственных мероприятий Советской власти. В результате был организован комиссариат во главе с тов. Курочкиным, присланным сюда из уезда. В том же 1919 г. он был убит кулацкими бандитами в поселке Дворики. Вместо него прибыл новый военный комиссар тов. Попов, который работал в Бигеево до 1923 г.

…Но местные кулаки и помещики не сидели сложа руки — они всячески сопротивлялись приходу советской власти и установленному ими новым порядкам, существенной реорганизации труда и управления. Так, в с. Новое Чирково помещики Батурин, Батыгин, Аксюков и вместе с ними кулачество признавали декреты В. И. Ленина о земле, а бигеевские кулаки отказались сдавать излишки хлеба государству. В то же время неверкинские кулаки не признавали новое руководство и не подчинялись законным требованиям властей, а буржуазия в с. Павловке подняли вооруженный мятеж. К концу 1917 г. в Кузнецком уезде сложилась чрезвычайно тяжелая обстановка. Буржуазия и эсеры всячески препятствовали передачи власти в руки народа. На проходившемся в Кузнецке (четвертном) уездном съезде советов крестьянских депутатов разгорелась острая борьба по этому вопросу. Большевик Вагапов из с. Алеево выступил против эсеров, и обвинил эти «мелкобуржуазные в совершаемых им преступлениях перед народом и препятствованию установлению советской власти в уезде.

Вторая контрреволюционная вылазка буржуазии г. Кузнецка была предпринята 8 марта 1918 г. и приурочена к годовщине свержения самодержавия в России. Инициаторами восстания являлся «союз фронтовиков». Они организовали демонстрацию против Советской власти, выкрикивали лозунги «Долой большевиков!», освободили из тюрьмы арестованных контрреволюционеров. Восставшие были усмирены прибывшими в город вооруженным рабочим отрядом из Асеевской фабрики «Красный Октябрь». В мае 1918 г. буржуазия вновь подняла вооруженный мятеж. В столкновениях погибло более 200 чел. красногвардейцев во главе с комиссаром отряда Л. Китаевым (из с. Новое Чиртково).

В это же время разгорелся контрреволюционный мятеж белочехов в Пензе. Для защиты революционных завоеваний повсеместно стали формироваться красногвардейские отряды, объединившие затем в полки и дивизии. В августе 1918 г. граждане с. Бикмосеевки сформировали свой отряд красногвардейцев из 80 чел. и вместе с отрядом из Неверкина направились на подавление мятежа в Павловском районе. Организаторы восстания, 14 чел., были арестованы, судимы и расстреляны. Из отряда бикмосеевцев погиб один человек — Ситдык Азизов. После ликвидации мятежа в Павловке бикмосеевский отряд направился в г. Сызрань, где они соединились с пензенским полком красноармейцев и совместно направились в Самарскую губернию против армии Колчака. Несколькими днями позже в Бикмосеевке был скомплектован второй отряд из 50 чел. во главе с Х. Зиннюровым и в составе полка отправился в Дергачи Саратовской губернии для формирования легендарной 25 Чапаевской дивизии. Одну из рот дивизии возглавил Шихаб Булатов из Бикмосеевки. Татары Неверкинского района принимали участие в разгроме армий Деникина, Врангеля, Колчака, польских легионов и отрядов Махно. Число бикмосеевцев, погибших на стороне Советского государства, составило 19 чел.^[14].

В одном из документов сказано, что брат колхозника Хайруллы Сюбаева по имени Исхак в 1929 г. был в составе контрреволюционеров и списках шайки, а 1930 г. по приговору суда расстрелян.

Таким образом, бандиты восстановили против себя крестьянство в мае-июне 1921 г. Для их ликвидации крестьяне начали устраивать облавы, часто самочинные, без участия военных, которых, надо сказать, было мало. Так, в Сердобском уезде крестьяне переловили около 1000 бандитов, из них, вопреки строжайшим приказам доставлять пленных в г. Сердобск, ими было убито на месте 311 чел. В июне 1921 г. с бандитизмом, наконец, было почти покончено, но не окончательно.

Ф-р. 603, оп. 1, д. 117

Голод в Поволжье устремил массу беженцев, в том числе в Кузнецкий уезд, хотя регион был не лучшим местом проживания на тот момент времени, за исключением нескольких населенных пунктов. Помощь голодающим потребовала от крестьянства всех уездов больших финансовых средств и продовольствия. К тому же, разгоревшаяся война на многочисленных фронтах, отвлечение лучших работников из своих семей, а также изъятие лошадей, повозок, продовольствия, одежды и обуви — все это приводило к упадку сельского хозяйства. Но с огромным трудом крестьянству, тем не менее, удалось справиться с этими бедствиями. Когда окончилась война и население начало переходить к полноценному хозяйствованию, их материальное положение начало постепенно подниматься из тяжелого упадка.

С развитием капиталистических отношений в России и ростом городов в XIX столетии, когда стали рушиться прежние социальные и семейные связи, произошёл серьёзный рост числа сирот. Так, при императоре Александре I смертность в воспитательных домах временами доходила до 75 %, поскольку условия содержания детей и уровень медицинского обеспечения были на то время ужасающими. Во время Первой мировой и Гражданской войн снова произошёл резкий всплеск беспризорных детей. В 1921 г. по разным данным беспризорников в стране было 4,5–7 млн. чел. Для молодого государства борьба с беспризорностью стала политической задачей. Сразу после Октябрьской революции проблему сирот полностью взяло на себя советское государство. О детях заботились самые различные органы и ведомства: НКВД, Народные комиссариаты просвещения и здравоохранения, партийные органы, комсомол, профсоюзы, женотделы и т. д. Крупнейшим пиком беспризорности стали 1920-е гг. Решением этого вопроса были заняты лично В. И. Ленин, А. В. Луначарский и Ф. Э. Дзержинский. Президиум ВЦИК на заседании от 27 января 1921 г. постановил организовать при ВЦИК Комиссию по улучшению жизни детей, задачами которой были: забота о жизни и здоровье детей, помощь с продовольствием, жильем, топливом и т. д. Основную тяжесть работы с беспризорниками взяли на себя местные органы народного образования (ОНО), детские социальные инспекции и другие, а руководящим органом была Центральная комиссия по делам несовершеннолетних. Положительная динамика развития государства привела к естественному сокращению беспризорности, хотя до полного решения проблемы было ещё далеко.

Заявление Юмаевой Маги после убийства ее мужа о назначении пенсии в связи крайне плохого материального положения (август 1929 г.)

В архивном документе “Отчет и сведения о деятельности волостных комиссий по борьбе с детской беспризорностью за 1926 г. Описи опекунских дел” имеются сведения о беспризорниках и с. Алеево (ГАПО, Ф-р1257, оп. 1, д. 109)

В 1922 г. началась «Новая экономическая политика» (НЭП), которая создавала новую базу для развития сельского хозяйства. Кузнецкий уезд в 1924–1925 гг., впрочем, как и Саратовская губерния в целом, все же не смог окончательно выйти из полосы неблагоприятных условий работы. Работа протекала напряженно в экономически-финансовых условиях, хотя в политическом отношении ситуация стабилизировалась значительно. Урожай 1924 г. снова был скудным, и недород вызвал определенные последствия. В отдельных волостях народ недоедал, особо затруднительно было положение в Неверкинской, Барановской, Атлашинской и Павловской волостях. Но благодаря решительным мероприятиям по снабжению уезда, как продовольствием, так и семенным материалом, устойчивость экономической и политической системы поколебалась незначительно. Несмотря на неурожай, восстановительный процесс в сельском хозяйстве приостановлен не был и даже сильно возрос именно в тех волостях, где недород был наибольшим. Посевные площади выросли на 4 %, посевы ржи и проса — на 8 %, а подсолнуха и конопли — почти на четверть. Путем воздействия на лесозаготовительные органы удалось добиться предоставления работ нуждающемуся населению на лесозаготовках. Соответствующим путем Уисполкомом были добыты и предоставлены ссуды на яровой посев 1925 г. А когда положение стало ухудшаться, Губисполком приступил к оказанию помощи продовольствием голодающему населению. Были выделены денежные средства, на которые закупались продукты и передавались населению. Часть средств детских комиссий были израсходованы на детских площадках в сельских местностях. Кроме этих средств в связи с неурожаем низовая часть сельхозкооперативов получили ссуды на восстановление кустарной промышленности, на рабочий скот, на семена и др.

Одним из главных видов госналога в Кузнецком уезде являлся сельхозналог. По крестьянским единоличным хозяйствам он собирался в общей сумме стократно больший, чем по колхозам и артелями, и составлял 441192 руб. По колхозам и артелям — 4198 руб., по совхозам — 761 руб. Собранные налоги распределялись (кроме сельхозналога) еще на промысловый, подоходный групповой, подоходный по совокупности и ренту. Из документа «Раздельные записи по подворным спискам граждан Алеевского сельсовета» мы видим, что средняя семья имела 2–3 лошади, 2–3 коровы, около 10 овец, обязательно 2–3 телят, много птицы. При этом налог на одну голову скота составлял около 5 % в год от его примерной оценочной стоимости, или 4–6 руб.

ГАПО, Ф-р. 1336, оп. 1, д. 9

Из приведенных статистических сведений мы наблюдаем, что основным занятием населения уезда оставалось сельское хозяйство. Значительное количество свободных рук в погоне за изысканием дополнительных средств и в свободное от полевых работ отправлялись на промыслы в другие места, главным образом — на юг, на Кубань и далее. Пензенское крестьянство также отправлялось в Сибирь, и в некоторых селах переселение достигало к началу посевных кампаний до 30–40 %. Анализ хлебофуражных балансов за 1925–1927 гг. показывает нестабильность сельскохозяйственного производства. В 1925–1926 гг. отмечался недород ржи, в 1926–1927 гг. — проса. В 1925 г. в Поволжье отмечался серьезный недород, прежде всего им были охвачены Самарская и Пензенская губернии, также Татария.

Из анализа статистических таблиц Кузнецкого уезда за 1913–1925 гг. следует, что группы скота «лошадей» и «рогатого скота» в 1917 г. возросли по сравнению с 1913 г. и достигли 103–104 %. В 1918 г. наблюдается отрицательный рост (до 42–45 %), вызванный гражданской войной, как лошадей, так и КРС, и продолжается этот спад до 1923 г. Потом начинается восстановление, наблюдается уже рост количества голов скота, в частности, в Неверкинской волости Кузнецкого уезда. Если в 1924 г. в волости обеспеченность рабочего скота, приходящая на 100 дворов, была равна 51,3 голов, то в 1925 г. она составила 60,6 голов. По КРС: в 1924 г. — 61,3, а в 1925 г.-73,6. Мелкий рогатый скот-36,8 и 41,4 голов соответственно. И, наконец, по молодняку лошадей — 8,2 и 11,7 голов, а рабочих лошадей выросло с 53,1 до 74,3 голов на 100 дворов.

Начавшаяся в 1918 г. Гражданская война стала крупнейшей не только экономической, но демографической катастрофой в современной истории России. В 1918–1921 гг. погибли 8 млн чел., но уже начиная с 1922 г. по 1939 г. демографические графики показывают, что население в стране выросло с 136 млн до 190 млн. Значительная часть сельских жителей, как мы показывали ранее, двинулась в города на заработки. Из сохранившихся архивных документов от 1929 г. узнаем, что часть жителей Алеева имели основное место работы в таких городах, как Баку, Астрахань, Кашир, Вольск, ст. Губак Пермской железной дороги и др.

Проходившая в ноябре 1927 г. губернская конференция ВКП(б) отметила рост середняцких хозяйств в губернии и «осереднячивание» деревни: «Размыванию подвергается беднота. Часть её поднимается до уровня середняков, часть переходит в батрачество или уходит в город». Но выбранный курс на построение нового государства, не имея внешних займов, и в окружении недружественных и враждебных стран, привёл руководство к необходимости индустриализации страны, причем за счёт внутренних резервов. А взять их можно было только в сельской местности, поскольку страна оставалась все еще аграрной. Взятый жесткий курс на коллективизацию сельского хозяйства сильно сказался на ходе хлебозаготовок 1928–1929 гг. Быстрый рост численности населения, особенно в городах и промышленных центрах, связанный с развитием промышленности, повлек за собой большую потребность в хлебе. К январю 1928 г. было заготовлено лишь 60 % потребности. Основная причина кризиса хлебозаготовок состояла в том, что зажиточные слои деревни получили возможность взвинтить на них цены и спекулировать. В этой связи в 1928 г. ЦК ВКП(б) принял ряд жестких директив местным партийным организациям.

1929 г. фр 603, 1. 94 (всего120 семей)

Параллельный процесс коллективизации также развивался бурными темпами. Если на 1 октября 1929 г. в колхозах Кузнецкого округа состояло 2,6 % крестьянских хозяйств, на 1 декабря 11, 61 %, то на 1 января 1930 г. в колхозах состояло 13,7 % крестьянских хозяйств, на 1 февраля — 21 %, на 1 марта — уже 40, 6 %. На 1 марта колхозы объединяли 52 % крестьянских хозяйств. Для той части крестьянских хозяйств, которые не решались вступать в колхозы, была организована повсеместная разъяснительная и организаторская работа. Несмотря на относительно хороший урожай в большинстве зерновых районов страны, хлебозаготовки 1927–1928 г. проходили с большим напряжением. Крестьяне боялись, что в связи с коллективизацией все зерно будет сдаваться государству, и стали придерживать и прятать хлеб, а наиболее зажиточная часть деревни придерживала хлеб, чтобы реализовать излишки зерна весной по более высоким ценам.

Так, на общем собрании граждан Алеевского земельного общества 5 декабря 1929 г. в присутствии 146 чел., под председательством тов. Вагапова был избран президиум общества в следующем составе: председатель — Ляпин, члены президиума — Зябиров, Арифуллин, секретарь — Курмакаев. Перед собравшимися стоял вопрос о проведении сплошной коллективизации, принятия устава сельхозартели и избрания состава ее правления. Была поставлена задача организовать один колхоз путем слияния существующих с 1929 г. колхозов «Марс» и «Осот» под наименованием «Ильич». Также было решено призвать с. Муратовку к сплошной коллективизации. Размер пая при этом установить в 50 руб., вступительного — 3 рубля. В правление колхоза большинством голосов были избраны: Вагапов Харис, Вагапов Зиятдин, Хайрова Малика, Ульбеков Шихаб, Арифуллин Ахметжан, Абдряхимов Хусяин и Сайфуллин Абдулла. Кандидатами: Зябиров Мукаддяс и Абдульмянов Мингач^[15].

Следующее собрание из 90 граждан Алеево и Судачка, состоялось 20 декабря 1929 г. в присутствии членов ячейки ВКП(б) тт. Котова, Зябирова, Абейдуллина и 6 членов ВЛКСМ. Присутствовали также от райкома ВКП(б) т. Шарафетдинов и Таипов, а от райисполкома — т. Булатов. В повестке дня стоял вопрос о сборе задатка на трактор в размере 5000 руб. В своем выступлении перед собравшимися участниками тов. Шарафетдинов указывал, что корень айсинцев (от фамилии Айсин — примеч. авт.) остался еще в Алеево. Поэтому мероприятия советской власти среди населения Алеево проходят трудно, в особенности член профсоюза приказчик Алеевского потребительского общества Биксалеев Абдульмян ведет агитацию против коллективизации как подхвостник айсинцев, и сам как член профсоюза не вошел в колхоз, говоря, что в колхозе нет жизни религии. Другой выступающий — Биксалеев Халит — указывал, что найти денег трудно, но всем необходимо идти навстречу мероприятиям правительства.

Выступающие указывали на пережитки «старой жизни» и необходимости скорейшего построения «новой жизни». «Кулачество усиленно ведет агитацию, чтобы всячески сорвать хозяйственную деятельность, старясь сорвать пятилетний план, а беднота должна понять для чего ведется эта агитация кулачества. Особо раздражает высказывания гражданина Ряхимова, который владеет ветряной мельницей, о том, что у колхоза никогда не будет своих мельниц, поскольку в колхозе установлено «один за всех, все за одного», надо, чтобы каждый был только за себя. За эти высказывания было неплохо лишить Ряхимова своей ветряной мельницы. Необходимо колхозу найти денег на задаток трактора и вести борьбу против кулачества путем агитации о пользе колхозного строительства и «тракторизации» сельского хозяйства. Поручить сельизбиркому пересмотреть список лишенцев, и необходимо лишить избирательных прав не лишенных кулаков, которые постоянно срывают построение социалистического переустройства в деревне и ведут антиколхозную агитацию. Просить правление Алеевского потребобщества об исключении Биксалеева Абдульмяна из состава правления и снятия его с должности приказчика. Запросить от райисполкома об обеспечении тракторной тягловой силой на время весенней посевной кампании» (ГАПО, Ф-р. 1331, оп. 1, д. 31).

Архивные материалы по с. Алеево также показывают, что с 1929 г. в развитии сельского хозяйства произошли большие перемены и начался процесс массового перехода крестьян в коллективные хозяйства. Прежде всего, все усилия были нацелены на поддержание и укрепление колхозного строя, ликвидации кулачества. Так, в докладе Ерентеева указывается, что Окружной исполком дает большие привилегия нацменскому населению на постройку школ 1-ой ступени для поднятия их культурного уровня. Отмечалось увеличение посевных площадей в колхозе, улучшение качества руководящего состава, расширение колхозного строительства в округе, увеличение культурно-социальных учреждений и подтягивание отстающего нацменского населения. Укрепление союза бедноты с основными массами середняцкого населения и решительное наступление на кулаков. Увеличение окружного бюджета, направляемого на обслуживание культурно-социальных нужд населения. Кроме того, постановлялось привлечь в школу русских учителей к д. Судачек за неимением других и дать возможность татарским ученикам самим выбрать поступление в средние учебные заведения. Также, организовать сбор с населения задатка за трактор.

Вместе с тем отмечался и ряд недостатков:

1) Охват детей школьного возраста и отсутствие учителей.

2) Недостаток агрономов.

3) Недостаточное снабжение тракторами, сельхозмашинами и производственными кредитами.

4) Недостающее количество товаров населения, особенно дефицит мануфактурных изделий.

5) Слабое развитие животноводства и отсутствие специалистов.

6) Недостаток во всем Неверкинском районе медпунктов и ветпунктов.

7) Недостаток учебников.

8) Отсутствие сортовых семян.

Село Алеево в это время относилось к Павловскому району. Состоявшийся очередной Пленум РИК Павловского района в 1931 г. рассматривал подготовку к развертыванию хлебозаготовок «самым тщательным образом» (ГАПО, Ф-р. 603, оп. 1, д. 32). Возникло немало вопросов, и особенно затрагивалась тема контрольных цифр или нормы для каждого крестьянского хозяйства. А поскольку в Алеево жили несколько социальных групп населения, различающиеся по степени зажиточности, то, следовательно, и контрольные цифры должны были бы быть различными. Кроме того, нередко глава семьи работал рабочим в другом регионе, а его семья оставалась в селе. Вставал вопрос: можно ли обязать эту семью нормой хлебозаготовок? Поступали и другие вопросы к докладчикам на Пленуме:

1) Можно ли налагать штраф на зажиточное хозяйство, которое не сдает хлеб, а также на середняка? Штраф будет выражен деньгами или натурой?

2) Как поступать с теми лицами, которые хлеба имеют мало, но имеют толстый карман?

3) Какой срок будет дан для взыскания штрафа, и как будет обстоять дело с ввозом промтоваров для обмена за сданный хлеб?

4) Какие будут приняты меры к тем, кто укрывает кулаков?

5) Как поступать с теми, кто засевает мало, но имеет хлеба много?

6) Как будет делиться контрольная цифра на село?

7) Как быть с необмолоченным хлебом?

Ответы докладчиков были следующими:

«Мы знаем, что хлеб у кулаков, спекулянтов и зажиточников имеется. Мы сделали в этом отношении ошибку, когда разрешили отпускать кулаку промышленные товары за деньги. Кулак продавал излишки хлеба на рынке по спекулятивной цене, а товар приобретал в кооперативе по твердой цене. Кредитные товарищества также должны участвовать в хлебозаготовках, но им контрольных цифр давать не нужно, так как они будут конкурировать с потребительскими обществами, что нежелательно. Также следует применить подворный обход с тем, чтобы твердо установить норму для каждого двора в отдельности, в зависимости от социального положения хозяйства и других обстоятельств. Надо покончить с прежним добродушным отношением к кулакам и применять к ним имеющиеся меры воздействия. Срок взыскания 10 дней излишен, необходимо его сократить, так как если у кулака опишешь имущество и утвердишь на торги, то он до торгов не допустит и отдаст хлеб.

Контрольные цифры должны быть выполнимыми и необременительны. В настоящее время бедняк и середняк уже сдал хлеб, но он остался у кулака и подкулачника. Необходимо установить крепкую связь с бедняком и середняком и через них выявить скрытую аренду, используемую кулаками в других районах. Так, например, с. Павловка имеет много цинкового железа, а другие совсем не имеют. Необходимо отрегулировать это положение. Особо подчеркивалась необходимость установления тесных отношений с батрацко-бедняцкими и середняцкими хозяйствами, что сильнее воздействовать на зажиточно-кулацкие хозяйства и прекратить тем самым срыв последними хлебозаготовок, в частности — посевной кампании, и устраиваемый ими саботаж».

С января 1928 г. стала применяться ст. 107 УК РСФСР к лицам, не желающим сдавать излишки хлеба по государственным ценам. Стране угрожал голод, вызванный, как отмечалось, «спекулянтскими махинациями кулачества». В случае отказа хлеб кулаков подлежал конфискации в пользу государства и распределению 25 % хлеба среди бедняков и малоимущих середняков по низким государственным ценам или даже бесплатно. В целях усиления хлебозаготовок запрещалась частная торговля на рынках зерном и мукой. Эти меры позволили вырасти хлебозаготовкам в 2–2,5 раза. Несколько округов Средней Волги, в том числе Кузнецкий, к октябрю 1929 г. выполнили годовой план хлебозаготовок.

Но в то же время применение этой статьи УК вызвали споры среди членов ЦКК ВКП(б). Это были: Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Томский, Н. А. Угланов, М. И. Фрумкин и др. Более того, часть крестьянского населения категорически не соглашалась с принятием чрезвычайных мер по сдаче излишков хлеба по государственным ценам.

В 1928 г. начался настоящий террор в некоторых регионах. Всего лишь за один год было зарегистрировано около 1400 террористических актов против сельских активистов и коммунистов. Вся вина за террористические акты и крестьянские волнения легла на кулаков. Не отрицался и тот факт, что меры против спекулянтов хлебной продукцией затрагивали не только кулаков, но иногда и середняков и даже бедняков. Неумелое руководство местных работников негативным образом отражался на всем партийно-государственном руководстве страны. Затем последовало ослабление политики по отношению к кулакам и зажиточному крестьянству, а 1 апреля 1930 г. было принято постановление бюро крайкома ВКП(б) «О возврате имущества неправильно раскулаченным». Развернутая социалистическая стройка в деревне и коллективизация сопровождалась резким обострением классовой борьбы, заканчивающая нередко разгромом колхозов и сельских советов, арестом и убийством местных работников и сельских активистов, освобождением арестованных контрреволюционных кулаков. Все это послужило основой для перехода к политике ликвидации кулачества как класса, хотя период ликвидации её последствий растянулся до 1954 г.

Так называемый «кулацкий элемент» состоял не только из кулаков, но включал в себе и значительную долю бывших бандитов, духовенство, а также эсеров, бывших белогвардейцев, жандармов, полицейских и др. Кулаками и контрреволюционными силами была развернута чрезвычайно сильная и злостная агитация против вхождения в колхозы. Эта агитация часто сопровождалась под религиозными лозунгами, в форме угроз: «Наши придут, всех колхозников расстреляют», «Колхозы, коммунисты — безбожное дело» и т. д. Они широко распространяли всевозможные провокационные слухи, ложно толковали распоряжения советской власти, распространяли листовки, писали анонимки, часто с угрозами в адрес колхозников и представителей местной администрации, а также использовали управленческие перегибы в целях разжигания недовольства бедняцко-середняцких масс, и агитировали женщин для контрреволюционной деятельности.

Еще в декабре 1925 г. на конференции РКП(б) были рассмотрены вопросы налогообложения в деревне. В резолюции признавалась необходимость проведения улучшения в области налогообложения, а также справедливое распределение налоговой тяжести между плательщиками в зависимости от экономической мощности крестьянского хозяйства. Колхозы оказались в более выгодном положении, поскольку им полагались налоговые льготы в виде 25 % скидки с дохода. На основании этого закона ЦИК и СНК СССР было принято другое постановление (от 21.10.1927 г.), согласно которому полностью или частично освобождались от налога маломощные крестьянские и коллективные хозяйства. Политика расширения льгот коллективным и середняцким хозяйствам была продолжена и в последующее время. Различными льготами поощрялось расширение посевных площадей, развитие технических культур и животноводства. Значительная часть поступлений по сельскохозяйственному налогу передавалась в местные бюджеты. Были также предусмотрены льготы и пенсии для малоимущих крестьян и других социальных категорий населения.

Список учителей и их иждивенцев Алеевской школы 1 ступени (ГАПО, Ф-р. 1336, оп. 1, д. 57)

Так, из протоколов собраний Алеевского сельсовета видно, что Юманкулова Зулейха (60 лет) подала заявление в сентябре 1929 г. о назначении пенсии ее семье в связи гибелью сына Саифуллы в 1918 г. в боях за Красную Армию. Нарбеков Исмаил (70 лет) просил назначить пенсию, поскольку оба сына — один в «царскую войну», а второй пропал без вести в Гражданской войне на стороне Красной Гвардии. Отмечалось, что у него есть еще дети, 11 и 14 лет, которых не может прокормить в связи с утратой трудоспособности. Кроме избы у него ничего нет. Мухамеджанов Хусяин (65 лет) просил о пенсии из-за бедственного семейного положения. Его сын Ибятулла пропал без вести в 1919 г., и который находился добровольно в отряде красных партизан. У Шабаевой (Абдулиной) Загиди (57 лет) сын Садык погиб во время подавления контрреволюции в 1920 г. У нее две дочери, 16 и 14 лет, муж недавно умер, просила также о материальной помощи. В крайне трудном положении находилась Абдулина Загидя (ГАПО, Ф-р. 1336, оп. 1, д. 56).

Согласно постановлениям и инструкциям ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в январе-феврале 1930 г. в районах сплошной коллективизации был отменён закон об аренде земли и запрете применении наёмного труда. Отныне разрешалось выселение кулацких семей. В 1932 г. политика массового раскулачивания была официально отменена, однако на практике остановить набравший обороты этот процесс было затруднительно из-за сопротивления снизу. Еще в июле 1931 г. было издано постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о прекращении массового выселения кулаков за исключением «выселения в индивидуальном порядке», а 25 июня 1932 г. ЦИК СССР вышло постановление о прекращении репрессий «по инициативе снизу», и которое указывало на перегибы на местах. По Конституции СССР 1936 г. всем кулакам были предоставлены избирательные права.

Павловский райоблком в лице тов. Никонорова обязывал сельсоветы, в том числе Алеевский сельсовет и сельсобес принимать непосредственное участие по социальному обеспечению и помощи райсобесам: а) в помощи инвалидам гражданской и империалистической войны, больным и демобилизованным красноармейцам, семьям погибших, сиротам, а также изыскать средства тем, которых определяет государство на социальное обеспечение; б) приобрести для них места в санаториях, на курортах, в специальных лечебных учреждениях, а также на изготовление протезов рук и ног; в) устройство инвалидов и других обслуживающих лиц в колхозы, артели инвалидов, промкооперацию, путем внесения за них соответствующих паев и покупки необходимого инвентаря; г) оказание помощи детям инвалидов и их семей, открытие детских садов, покупки одежды, обуви, учебников и т. д.; д) направление на врачебные комиссии, а также регистрации ходатайств о назначении пенсий.

Следующее (под грифом «Совершенно секретное») постановление Павловского исполкома требовало от Алеевского сельсовета обратить внимание на то обстоятельство, что в некоторых селениях района наблюдается отказ от земли некоторыми группами землепользователей. «Сельсоветам необходимо обратить внимание на это явление и изучить причины отказа. Наблюдается в некоторых случаях, как сельсоветы привлекают к судебной ответственности отказавшихся от земли бедняков и середняков. Необходимо руководствоваться следующими указаниями:

1) Если от земли отказываются рабочие промпредприятий и фабрик и в семье не имеют трудоспособных членов или тягловую силу то эти земли необходимо прирезать к близлежащему колхозу, которые немедленно должны освоить эти прирезки.

2) Если те же рабочие имеют трудоспособных членов семьи, то необходимо развить агитмассовую работу за вступление их в колхоз или, в крайнем случае, за полную запашку и засев, не принимая административных мер воздействия.

3) Если отказ от земли идет от бедняцко-середняцких дворов, которые тяготеют к промышленным предприятиям, фабрикам и заводам, а также районам строительства, то по отношению к ним не принимать административно-судебной ответственности.

4) При отказе кулацких хозяйств в целом или отдельных их членов должны применяться все виды мер административно-судебного воздействия, предусмотренные законом. Обязать их к полному засеву преподанных твердых подворных планов.

5) К зажиточным дворам со стороны сельских советов должны применяться административные меры для временного использования тягловой силы и семян для полного засева их площадей.

6) Обратить внимание на агитационно-подрывную работу кулаков и подкулачников и приложить все усилия к выявлению конкретных лиц, привлечь их к уголовной ответственности за срыв плана и противодействия к посеву».

В результате социалистического преобразования сельского хозяйства крестьянство в конечном счете было, наконец, избавлено от кулацкой эксплуатации. В СССР победил колхозный строй, постепенно исчезли и условия, порождавшие кулачество. Но материальная база в с. Алеево оставалась слабой. В 1932–1933 гг. в селе числилось 140 колхозников, а всего дворов было 249, численностью 1307 чел. Из 77 голов лошадей, находившихсяв двух колхозах, у единоличников числилось 50. Через год у единоличников осталось 22 голов лошадей, а в колхозах — 54 лошади. Причем в колхозе им. Ильича числилось всего 25 рабочих лошадей из 34, поскольку 9 голов пало за год. Основная масса бывших кулаков была расселена в пределах тех же административных районов и впоследствии они были приняты в колхозы. Остальные переселилась в города. В сентябре 1938 г. артели бывших кулаков были преобразованы в сельскохозяйственные артели с обычным порядком управления.

Из архивных материалов мы видим, что председателем сельсовета в 1934 г. был 36-летний Хаметов Я. Ю. (1933–1938 гг.); учителями: Ракчеева Г., Ямбаева Н., Абдуряхимова А., Вялитов Х. Избачом работал Давыдов Зякярья (ГАПО, Ф-р. 1336, оп. 1, д. 57).

Другой декрет Совнаркома «О Рабоче-Крестьянской Красной Армии» предусматривал: добровольный набор; запись добровольцев не моложе 18 лет; доверять оружие только наиболее стойким и преданным рабочим, крестьянам и солдатам; срок службы — по подписке не менее 6 месяцев. 23 февраля 1918 г. было опубликовано воззвание СНК «Социалистическое отечество в опасности!» В 1919–1934 гг. непосредственное руководство войсками осуществлял Революционный военный совет, в 1934 г. был образован Народный комиссариат обороны СССР.

Однако, уже первые месяцы показали, что задачи по комплектованию РККА на добровольной основе не могли быть решены должным образом. В связи с этим, 29 мая 1918 г. было издано постановление ВЦИК «О принудительном наборе в Рабоче-Крестьянскую Красную армию». Первоначальный срок службы оставался прежним — 6 месяцев, но в октябре 1918 г. был увеличен до 1 года. С 1922 г. декретом ВЦИК и СНК было установлено призывать всех мужчин в 20-летнем возрасте, позднее, в 1924 г., призывной возраст установлен 21 год. Срок службы был определен следующий: в пехоте и артиллерии — 1,5 года (с 1924 по 1939 г. — 2 года); в Воздушном флоте — 3,5 года (3 года); в Военно-Морском Флоте — 4,5 года (4 года)…».

Принятое постановление ЦИК СССР «О льготах и преимуществах для военнослужащих Рабоче-крестьянской Красной Армии и Красного Флота СССР и их семей» от 29 октября 1924 г. предусматривал всем лицам, состоящим на действительной военной службе, так и по увольнении их в бессрочный отпуск и вовсе от службы предоставление льгот и преимуществ:

а) в области трудового землепользования и сельского хозяйства;

б) по налогам и сборам;

в) жилищные;

г) в области труда и социального страхования;

д) в области народного образования;

е) в области народного здравоохранения;

ж) при переездах по железнодорожным и водным путям;

з) почтовые;

и) денежные пособия; к) судебные;

л) по обязательному окладному страхованию.

Кроме того, красноармейцам могли выдаваться денежные пособия из специально ассигнуемых средств на лечение и на восстановление здоровья после тяжкой болезни, ранения, контузии, повреждения, болезни, вызванные переутомлением и напряженной служебной работой и др.16 июня 1931 г. в Алеевский сельский совет поступило постановление Павловского райисполкома, в котором, в частности, предписано «ответственное отношение» к вопросу очередного призыва в РККА. В нем предусматривалось: 1) Устранить недочеты в вопросе классового отбора призывников, поскольку это важно для обеспечения боевой мощи и политической устойчивости в армии. Также отмечалось, что сельские советы, советские и общественные организации к этому вопросу подходят чисто формально и нередки случаи, когда кулаков относят к беднякам, а бедняков, напротив, к кулакам и зажиточным. 2) Лечебно-оздоровительная кампания среди призывников в этом году проходило очень плохо. Единовременным медицинским освидетельствованием охвачены лишь 50 % призываемых, а сведений о систематическом лечении и предназначенных к лечению нет. 3) Ликвидация неграмотности призываемых охвачена в недостаточном количестве. Всё это говорит о том, что такое положение мешает технической мощи и обороне страны. 4) Недочеты в выдаче карт семьям призывников, для предоставления им льгот, предусмотренных законом^[16].

В итоге было принято постановление о немедленном устранении всех перечисленных недостатков. «Провести полный учет неграмотной части призывного контингента, и ликвидацию неграмотности в текущем году провести под лозунгом «Ни одного неграмотного призывника! Принять самые решительные меры к изжитию рекрутчины, мобилизовав всю общественность и население на борьбу с этим злейшим врагом в современных условиях. Решительно покончить с пьянством и хулиганством, добиваясь 100 % явки, как на призыв, так и для отправки в части РККА трезвого призывного контингента. Предупредить, ни один пьяный призывник не будет допущен к отправке в часть.

Список призывников с. Алеево 1909 г.р.

В советские времена сохранился обычай торжественно провожать парней в армию, напоминающий по своему размаху свадьбу, с накрытыми столами и обилием спиртного. Этот обычай пришел из времен рекрутчины, когда служба продолжалась 25 лет, и когда можно было купить вместо себя другого рекрута — добровольца. Как правило, перед самой отправкой этот доброволец отчаянно сопротивлялся и заставлял покупателя широко тратиться на него, поскольку имел возможность в самый последний момент отказаться, и его приходилось задабривать, в том числе сильно напоить.

Алеево в годы Великой Отечественной войны и послевоенные годы

Пензенская область с первых дней войны стала важнейшей тыловой базой страны. Здесь, как и во многих областях Среднего Поволжья формировались боевые резервы Красной армии, собирались средства для фронта, сеялся по-прежнему хлеб. Часть население трудилось в так называемой трудовой армии — копались окопы на Сурском 200-километровом рубеже для задержания гитлеровских войск на подступах к Казани и Куйбышеву, в лютые морозы. Питание было скудное, хлеб и другое продовольствие выдавалось по нормам, впрочем, норма была и на выработку «кубатуры». Таково было указание, и его никто не обсуждал, все понимали, что это нужно и все думали, что враг дойдет и до Пензы. Уже на начальном этапе войны погибли в боях первые жители села. На фронт ушли более 200 алеевцев, не вернулись с полей сражений и пропали без вести более 70. Девятерых сыновей проводила семья Губановых, младший, Микдят, погиб под Житомиром. Шесть братьев Абдрахмановых ушли на фронт, трое не вернулись — Сабир, Сайфулла и Искандер. Пятерых сыновей проводил на войну А. Д. Рахматуллин, трое домой не вернулись.

Сегодня стали известны имена десятков солдат из каждого татарского села нашей области, которые ранее не были отмечены в списках погибших. А за каждым именем — человеческая судьба! Первыми ушли на фронт: Салихов З. С., Биктимиров А. Х., Джалилов А. А., Ахметов М. Х., Айсин С. Х. и др. Осенью 1942 г. в небе над Алеево произошел воздушный бой советских летчиков и немецких «Юнкерсов». Все жители окрестных сел видели, как один наш истребитель ринулся на врага и совершил таран. Прибежавшие к месту гибели летчика люди плакали, а кругом стояла тишина, здесь шла мирная жизнь^[17].

На фронт ушли трактористы, комбайнеры, бригадиры, механизаторы. На их место встали девушки и женщины, пройдя предварительно специальные курсы обучения этим специальностям в Беднодемьяновске: Баранова М. И., Манюрова З. С., Давыдова Н. Б., Зябирова А. Х. и др. С раннего утра и до глубокой ночи работали на полях, ночевали там же на станах целыми неделями, возле своих прицепных комбайнов. В селе многие семьи голодали, были случаи смерти от голода, и чтобы спасти свои семьи, люди ездили в Сызрань за мякиной^[18].

Нелегкими были и первые послевоенные годы. Не все поля засеивались, тракторов и комбайнов было очень мало. Хозяйственный упадок сохранялся еще не один год, как в колхозах, так и в личных подворьях. 1946 г. был крайне засушливым, хлеба стало вдоволь на столах у алеевцев лишь в 50-х гг. Жизнь постепенно налаживалась, колхозники стали получать больше хлеба за трудодни, который отныне хватал до следующего урожая^[19].

Алеевская школа

Представители партии большевиков провозгласили власть Советов интернациональной, и заранее определили свое отношение к религии. Было принято однозначное решение — никаких различий по религиозному признаку быть не должно. Более того, мусульманам было дано больше прав и свобод, чем, например, различным сектантским течениям христианства. Мусульмане воспринимали советскую власть как гаранта восстановления религиозного равноправия, которое так долго всячески угнеталось и ограничивалось царскими властями. Несмотря на то, что в татарских населенных пунктах появились свои безбожники, но в 1920-х гг. религиозность крестьян оставалась массовой и живучей, и мусульмане занимали особое место. Так, в документальных источниках отмечается, что в татарских деревнях имеет широкое распространение власти мусульманского духовенства, пользующихся среди населения особым почетом и уважением. Работали шариатские суды.

Начиная с 1919 г. советская власть начала подготовку татарского населения на предмет культурного просвещения. Власть прекрасно понимала, что никаким образом народ не может наладить правильную государственную жизнь и реально руководить хозяйством, если он не будет образован. Необходимо было в ближайшее время обеспечить всему народу передачу знаний, а не только отдельным сословным и конфессиональным категориям населения, как то было прежде в царское время.

Прошедший в Пензе I съезд в г. работников просвещения тюрко-татар отмечал «печальное положение» народного образования среди татар на начало1920-х гг. Как мы знаем, предпринятая политика царского правительства ассимиляции «инородцев» заставила татарское население избегать школ, хотя всегда отмечалось, что татары имеют большую склонность к просвещению. Об этой склонности было упомянуто и в состоявшемся съезде. До революции грамотного татарского населения было значительно выше русского крепостного населения, но немного отставало по сравнению с русскими государственными крестьянами. В большинство татарского населения не знало русского языка, поскольку его изучение по религиозным канонам и взглядам значительной части мусульманского духовенства считалось грехом. До Октябрьской революции 1917 г. тюркские народы Поволжья в подавляющем большинстве формировали свою историческую общность на базе исламской религии. Они не имели ни своей государственности, ни своей более или менее логической системы образования, ни учреждений культуры, а про государственное финансирование не могли даже мечтать. В сельской местности, в земских губерниях самым распространённым типом начального учебного заведения, начиная с конца 1870-х гг., являлось одноклассное народное училище ведомства Министерства народного просвещения, называемое — земская школа. Наряду с 34 староземскими губерниями Европейской России Пензенская губерния также относилась к земской. Эти школы представляли собой учебные заведения с трёхлетним курсом, где дети всех трёх лет обучения одновременно занимались в одной классной комнате с единственным учителем. Татарские дети в земских школах практически не обучались.

Еще в 1907 г. мусульманской фракцией Государственной Думы был поставлен вопрос о языке преподавания в государственной начальной школе для мусульман. В законопроект о всеобщем начальном образовании в 1910–1911 гг. правительство внесло законопроект об обязательном начальном образовании в рамках 4-летней школы. Мусульмане в свою очередь не могли выполнить требование правительства об обучении на русском языке, поскольку мусульманская фракция действовала в соответствии с резолюцией III Всероссийского съезда, предусматривавшей введение языка «тюрки» как языка обучения. Но это было не единственной задачей в сфере просвещения татарского населения. Например, отсутствие мусульманской учительской школы являлось не менее важной проблемой. В конечном итоге, все попытки совместить национальную образовательную систему с государственной закончились запретом мусульманской партии.

Таким образом оказалось, что самым неорганизованным и неудовлетворяющим самым минимальным требованиям того времени стали религиозные школы при мечетях — мектебе, которых в Кузнецком уезде было в количестве 72. Курс обучения в этих учебных заведениях являлся неопределенным и полностью зависел от финансового благополучия семьи ученика-шакирда. Те, кто был побогаче, учились дольше, а бедные — меньше. В силу религиозных положений в большинстве мектебе проводились молитвы на арабском языке, и только в некоторых проводилась грамота на татарском языке. Платили родители — кто, сколько мог, не было установлено конкретной суммы оплаты, но ее размер влиял на продолжительность обучения. Конец гражданской войны и начало восстановительного процесса в различных сферах жизни изменили сам подход к просветительской работе.

В с. Алеево положение с грамотностью населения дела обстояло очень плохо. Некоторые жители умели читать по-арабски, но писать не умели, а писать и читать по-русски в селе не было вообще. Архивные материалы, указывающих что-либо на наличие учебных заведений в д. Алеево, не найдены. По переписи 1886 г. в Алеево проживало 1338 жителей, из них грамотных 66 мужчин и 5 женщин. В народной школе обучались 17 чел., и еще 6 — в уездных и других училищах. Детей школьного возраста было более 300. Таким образом, подавляющее большинство детей не посещало школу, но в то же время школьников-«полуработников», возраста 14–17 лет было 60.

Об открытии избы-читальни и вечерних курсов для взрослых, 1923 г.

В декабре 1919 г. в с. Алеево располагались три сельских дома, малопригодных для обучения, «где содержатся телята и козлята» были отведены под классы для занятий для детей разных возрастов. Отныне мальчики и девочки, возраста от 7 до 14 лет, стали обучаться вместе. Дети изучали» алфавит» («алифба»), «родной язык» («ана теле»), «географию», «арифметику», «историю» и «рисование». Проводились различные наблюдения за природой и местностью, учили детей культуре поведения, а также шитью, вязанию и вышиванию. До 1929 г. обучение велось по арабскому алфавиту, а затем перешли на латинский. Учителям приходилось работать в очень трудных условиях: хронически не хватало дров для топки помещений, учебников, тетрадей и других учебных принадлежностей. В одном из заседаний Алеево-Судачевского сельсовета в мае 1924 г., под председательством Арифуллина, проводимого совместно с членами комитета взаимопомощи, и в присутствии учительниц Акчуриной М. Х. и Сатаевой Фатихи, инспектора сельполитпросвета Туктарова и секретаря Булаева было указано, на непригодность этих частных домов для занятий. Булаев на заседание предложил продать школу третьего прихода, а на вырученные деньги отремонтировать школу второго прихода, а школу в Судачке обменять на готовое помещение жителя Алеево Айсина Рамазана^[20].

Обучение в классах проводилось на татарском языке, русский язык не преподавался вообще. Еще на губернской конференции нацменьшинств 1924 г. было принято решение ввести русский язык в нацменских школах со 2-ой группы, а в 4-ой уже все предметы изучать на русском языке, родной же язык оставить как предмет. Но это постановление не выполнялось по причине отсутствия учителей по русскому языку, «хотя желание население обучиться русскому языку было велико». Наконец, в марте 1928 г. было решено построить в с. Алеево типовое здание начальной школы. В протоколе сельсовета записано, что площадь под школу выделялось в гумнике Абубекеровых. В 1929 г. современное по тем меркам здание было построено, а заведующим школой стал Котов Киям Каюмович, уроженец с. Б. Чирклей и участник Первой мировой и Гражданской войн^[21].

На собрании сельсовета, проходившем под председательством тов. Шабурова и секретаря тов. Курнакова 1 октября 1929 г., помимо вопроса раздела земли, было решено подать ходатайство в райисполком об открытии школы в д. Судачок, «ибо без такового в деревне не имеется никакой культурной силы» (ГАПО, Ф-р. 1331, оп. 1, д. 31).

В 1920-е и 1930-е гг. в школе учителями в Алеево работали: Усман и Газимя Ракчеевы, Хасан Ряхимов, Нязара Ямбаева и Абдулхак Кырзыев. Старожилы помнят еще учителя Хасяна Валитова. Все они были приезжими и, отработав год-другой, уезжали. Сначала учили детей по латинскому алфавиту (1929–1930 гг.), затем перешли на кириллицу в 1939 г. Надо заметить, учащиеся были снабжены питанием — выдавалось по 400 грамм хлеба, сахар и стакан чая. Переход на латиницу открывал возможности приобщиться к достижениям мировой цивилизации, в то время, как арабская графика этой задаче в полной мере не отвечала.

Так, в одной сохранившейся докладной записке врио зав. районо Еникеева Н. А., написанной с огромным количеством грамматических ошибок, содержится просьба о необходимости отстранения заведующих школами, как «не справляющихся с работой». Среди прочих в записке указаны фамилии: Мусюкаев М. — Исеевская начальная школа; Сявкаев Х. Х. — Бикмосеевская начальная школа; Валитов Х. К. — Алеевская начальная школа; Хасянов М. А. — Погорело-Чирчимская начальная школа. Отмечалось, что эти заведующие слабо владеют методикой управления, не имеют организаторских способностей, не обеспечивают своевременной дачей сведений и отчетов, хуже других «рядовых» учителей вовлечены в воспитательную работу в классах, малоавторитетны, как среди учителей, так и среди учащихся. Также содержалась просьба об освобождении от должности учителей: Давыдова Якуба — Бикмосеевская школа, и Юсупова Хасяна — Погорело-Чирчимская школа.

Впрочем, учитель Вялитов Хасян Киямович в 1938 г. написал заявление в районный отдел народного образования, в котором просил освободить от работы на основании «курортных документов». Указывалось, что курортная врачебная комиссия освободила его на время лечения, и что он страдает туберкулезом обоих легких, катаром желудка, грыжей в паховой области и геморроем: «Работаю в школе с 1933 г. Прошу Вас дать мне возможность отдохнуть и пользоваться лечением, а также сохранить мой месячный оклад».

Радиограмма о скорейшем проведении поголовной ликвидации неграмотности.

Приказом Куйбышевского областного отдела народного образования врио заведующими школами назначались: Акчурин — Адельшинская нач. школа; Янбаев — Алеевская нач. школа, а учителями школы — Вялитова, Розакову и Хайруллова; Сявкаев — Бикмосеевская нач. школа, учителями школы — Музафарову, Мухамеджанову, Абейдуллину и Давыдова; Ибатуллин — П.-Чирчимская нач. школа, учителями — Хасякову, Бибарсова и Юсупова, а зав. школой Хасякова уволить как самовольно оставившего школу; Рахманкулов — Сулеймановская нач. школа, учителями — Ямбулатова и Абейдуллину; Акчурин — Исикеевская нач. школа, учителями — Кулахметову и Акчурину, учителя Хайрова освободить как не имеющего образования и не желающего повышать квалификацию; Ляпин — Кунчеровская татарская школа, учителями — Акчурина и Дебердееву; Мухаметжанов — Мансуровская нач. школа, учительницей — Бибарсову (ГАПО, Ф-р. 1341, оп. 2, д. 14).

В эти же годы работали в школе: А. М. Зябиров, М. Абуберов, А. З. Тренгулова. В сентябре 1939 г. был открыт 5 класс, но с началом войны школа вновь стала начальной.

В годы войны занятия в школе не прекращались, хотя некоторые ученики были вынуждены бросить школы, чтобы выращивать хлеб, который был так необходим фронту. Школой заведовала М. Х. Азизова. Первым учителем из с. Алеева стал Биктимиров Идрис Ахметжанович, который после окончания Алеевской начальной школы поступил в Бигеевскую семилетнюю школу. Окончив Оренбургский педагогический рабфак, в 1937 г. вернулся в родное село и стал учителем начальных классов. Но жизнь первого учителя из Алеево оборвалась на фронте в 1944 г., в боях за Керчь и Крым. В 1946 г. заведующим школой был назначен Саид Исхакович Акчурин, который вернулся с фронта. В селе было не имеющих начального образования 275 чел. в возрасте до 17 лет. Было укомплектовано 5 первых классов, но денег выделили лишь на 3 класса. В 1949 г. начальная школа была преобразована в семилетнюю, а уже в 1952 г. состоялся первый ее выпуск. В 1962 г. школа стала восьмилетней. Многие из вчерашних выпускников продолжали свое образование в средних учебных заведениях, училищах и техникумах. Так в селе появились свои учительские кадры. В 1957 г. директором школы стал Равиль Усманович Вагапов, а завучем Денишев Б. Х. Они были первыми учителями, имеющими высшее образование. Очень скоро школа перестала вмещать всех учащихся. В 1964 г. началось ходатайство на строительство кирпичного пристроя к школе, а с января 1968 г. в обновленное здание пришли первые ученики.

Программа партии большевиков предписывала особую осторожность и внимание к чувствам национальных меньшинств, и эта политика продолжалось в течение длительного периода времени. В то же время представители сельских Советов всячески стремились и ставили цели к культурному просветительству татарского населения и построить в каждом населенном пункте культурно-образовательные объекты. Так, 22 апреля 1952 г. под председательством Шаипова Айнуллы состоялось собрание граждан с. Алеево, на котором присутствовало 337 чел. из 600 чел., имеющих право участвовать в выборах. Повестка дня касалась благоустройства села, очистки улиц и дворов от навоза, посадки перед каждым домом 5–6 корней декоративных или иных деревьев, создание пожарной дружины, нумерации домов и названий улиц, наемки пастухов, а также утвердить список старейшин из 11 чел., каждый из которых являлся старейшиной 10-ти дворов. И одной из главных задач была постройка нового сельского клуба в 1952 г. Было решено выйти с ходатайством в райисполком и РК ВКП(б) о разрешении Алеевскому сельсовету использовать для постройки клуба имеющуюся в селе деревянную мечеть, которая находилась в аварийном состоянии.

В Алеевской школе всегда наблюдалась большая текучесть педагогических кадров. Многие учителя, проработав 1–2 года, уезжали. Были годы, когда менялось до 50 % учительского состава. Иногда учителя приезжали даже из Татарии. В школе из Татарской АССР учителями работали: Рахимова Л. Г., Бахтиярова Ю. Р., Калимуллина Р. Г. Есть учителя, которые, приехав в Алеево, остались в селе и до пенсии проработали в школе.

Педагогические работники:

Акчурина Ф. У., приехала из с. Кунчерово, стала работать в Алеево в 1945 г. Вышла замуж за Акчурина С. И. и до пенсии работала в школе. Акчурин С. И. был призван в РККА в июне 1940 г. В Великой Отечественной войне с июня 1941 г. Дошёл до Берлина.

Исянов З. Д., уроженец с. Погорелый Чирчим (Джалилово). Приехал в Алеево в 1949 г. и остался в селе, работал до пенсии. Участник ВОВ, воевал в составе отдельной морской бригады.

Исянова Р. У., родилась в с. Могилки. Приехала в Алеево в 1949 г. и работала до 1976 г.

Якупова Х. Р., уроженка с. Евлейка Павловского района. Приехала, а Алеево в 1953 г. и работала до 1995 г.

Сайфуллина Р. Х., родилась в Сулеймановке. Работала с 1955 г. по 1988 г. Её сын, Фатих Исхакович, продолжил педагогическую династию.

Абузярова Р. А., родилась в Бигееве. Работала с 1961 г. по 1996 г.

Вагапова (Сатаева) Х. М., родилась в с. Бикмосеевка. С 1958 г. стала работать в Алеевской средней школе учительницей начальных классов.

Шайдуллина (Ряхимова) Л. Г., родилась в Татарии. 35 лет проработала в школе учительницей начальных классов.

Салиева Х. Х., родилась в с. Джалилово. В 1973 г. переведена в Алеевскую среднею школу, где она проработала учителем математики до выхода на пенсию.

Салиев Р. Ф., родился в с. Могилки. В 1973 г. переводится учителем в Алеевскую восьмилетнею школу.

Абубекерова Н. Я. (Бахитова), родилась в с. Могилки. Приехала работать в с. Алеево старшей пионервожатой. С 1965 г. делопроизводителем, а с 1984 г. работала библиотекарем до 2004 г. Двое детей получили педагогическое образование и успешно трудятся в селе.

Насырова (Якупова) Х. Р., из с. Евлейка Павловского района. В 1954 г. приказом от районо переводится из Иссикеевской семилетней школы в Алеевскую школу учительницей начальных классов.

Акчурина (Шигаева) Някия Файзирахмановна, родилась в ст. Чаадаевка. С 1985 по 1994 г. она преподает историю в Алеевской средней школе и по совместительству работает библиотекарем. По стопам своей мамы продолжила семейную педагогическую династию младшая дочь.

Абдрахманова Р. М., родилась в с. Бикмосеевка. В Алеевской школе преподавала математику и физику. Ветеран труда, в 2010 г. была награждена медалью «Материнская доблесть».

Салихова Магруй Джаруловна, родилась в с. Судачок. Работала учителем начальных классов до 1999 г.

Хасанова (Губанова) Мияся Джиганшиевна, родилась в с. Алеево в семье учителя военной подготовки и физкультуры Губанова Джиганши Хусяиновича.

Сулейманова (Губейдуллина) Ряйся Махмутовна. С 1993 по 2018 г. работала учителем начальных классов.

Салихова Магруй Джаруловна, родилась в с. Судачок. Работала учителем начальных классов, а потом и в средней школе, где проработала до 1999 г.

Салихов Фярит Искяндарович, родился в с. Алеево. С 1976 г. стал работать в Алеевской средней школе учителем трудового обучения и проработал до пенсии.

В 1975 г. была построена в Алеево средняя школа и через год, впервые в истории села, 41 ученик получили аттестат зрелости в стенах родной школы. В 1991 г. в селе появилась новая школа. Многие учителя за всю историю существования школы были отмечены высокими государственными наградами: Денишев Б. Х., Бикмуллина М. К. и Грядкина В. С. удостоены звания «Заслуженный учитель»; «Отличниками просвещения» стали Вагапов Р. У., Абузярова Р. А., Салихова М. Д., Салихова М. Д. Учителю Семину Г. С. трижды была вручена Соросовская премия. Семья Абузярова Зякярии Алиевича в 1940 г. переехали в с. Алеево из Баку. С 1962 по 2003 г. Закария Алиевич работал учителем русского языка и литературы, совмещая с должностью завуча по учебной части. Первую квалификационную категорию и звание Почетного работника образования заслужил многолетним трудом, ёщё множество грамот и дипломов за особые заслуги. На протяжении многих лет собирал материалы по истории и текущей жизни села. Работал в архивах Пензы, Саратова, Ульяновска, Москвы. После выхода на заслуженный отдых ему, наконец, удалось приступить к осуществлению желания написать книгу о родном Алееве и алеевцах — участниках войны.

Г. С. Семин — обладатель Соросовской премии

Директорами школы работали: Ямбаева Н. А., Котов К. К. (с 1929 г.), Азизова М. Х., Акчурин С. И. (с 1946 по 1952 г.), Агишев М. М. (с 1952 по 1957 г.), Вагапов Р. У. (с 1957 по 1991 г.), Арифуллин Р. Х. (с 1991 по 2003 г.), Сайфуллин Ф. И. (с 2003 по 2006 г.). С 2011 г. — начальник отдела образования Неверкинского района), Ряхимова А. А. (с 2006 г.). В настоящее время школой руководит Сайфуллина Наиля Маратовна.

Сайфуллин К. Х.

Алеевцы гордятся своими земляками, внесшими весомый вклад не только в производственной отрасли и защите Отечества, но и в образовательной, культурно-просветительской, правоохранительной и религиозной сфере. Это, прежде всего, Забиров Зякярия Алиевич — педагог, награжденный орденом Дружбы за многолетний добросовестный труд; Сайфуллин Камиль Хафизович — старший следователь прокуратуры, награжденный медалью «За отвагу» в Афганистане; Насыров Равиль Абдряшитович — меценат, директор ООО «Самшит-Н», член Общественной палаты г. Саратова; Забиров Абдуррауф Абдулкадырович — религиозный просветитель, ген. директор благотворительного фонда «Поддержка исламской цивилизации, науки и образования им. Кул Шарифа»; Сайфуллина (Волгина) Юлия Фатиховна — лауреат Всероссийских песенных конкурсов и др.

Юлия Сайфуллина

В настоящее время сельская жизнь в России переживает свои самые трагические дни. Государство планомерно уничтожает деревню вот уже как три десятилетия, вовлекая, в том числе, крупные холдинги и корпорации. Но это не единственная причина. Однако, на территории администрации с. Алеево продолжают действовать социокультурные центры, функционирует филиал МУ «Районный дом культуры» на 250 посадочных мест, имеется 4 действующие мечети.

На приеме у депутата законодательного Собрания Пензенской области Акчурина И. А.

В Алеево прилагают усилия для возрождения и сохранения национальных обычаев и традиций. В библиотеках созданы уголки истории местных татарских сел. Альбомы, фотохроника старинная утварь семейные реликвии, собранные работниками культуры, служат наглядным пособием в воспитании у подрастающего поколения чувства любви и уважения к национальной культуре.

Примечания

1

«Сборник статистических сведений по Саратовской губернии (Т.10), Кузнецкий уезд, 1891.

2

Татарская энциклопедия Пензенской области/ под ред. Ф. М. Зюзина. — Пенза, 2017.

3

Сборник статистических сведений по Саратовской губернии (Т.10), Кузнецкий уезд, 1891.

4

З. А. Абузяров. Алеево: страницы истории одного из крупных татарских сел Неверкинского района. — М.,2009.

5

Зуфар Махмутов. История татар Кокшетау и Акмолинской области (XIX — нач. XXI в.), Казань, — 2019.

6

З. А. Г. Махмутов. История татар Кокшетау и Акмолинской области. — Казань, 2019.

7

Согласно «Истории о Казанском царстве» («Казанский л етописец») до своего бегства хана Улу-Мухаммеда из Золотой Орды в Казань в 1437–1438 гг., прежнее название Казани было «Бряхов». Город был заложен в сер. XIII в. золотоордынским ханом Берке (Саином).

8

Труды Саратовской ученой архивной комиссии: Т.2, Вып. 2. — Саратов, 1890.

9

Деревня Судачек была основана между 1719 и 1747 гг. как селение Узинского стана Пензенского уезда. В 1748 г. показана как новопоселенная д. Алеева, Ключищи тож, татар, перешедших из д. Алеево, 26 ревизских душ. В 1897 г. находилась на земле Судаческого общества, на р. Илим. Дворовых мест было 28, проживало 85 муж. и 97 жен. В деревне имелась 1 мечеть и 1 хлебозапасный магазин (РГИА, ф.1290, оп.11, д. 2056).

10

Т. Голынский. Очерки по истории аграрной революции Сердобского уезда, Саратовской губернии. — Сердобск, 1922–1924.

11

З. А. Абузяров. Алеево: страницы истории одного из крупных татарских сел Неверкинского района. — М.,2009.

12

З. А. Абузяров. Алеево: страницы истории одного из крупных татарских сел Неверкинского района. — М.,2009.

13

З. А. Абузяров. Алеево: страницы истории одного из крупных татарских сел Неверкинского района. — М., 2009.

14

Р. Р. Булатов. История села Бикмосеевка. — Пенза, 2017.

15

В 1949 г. в колхозе числилось 255 крестьянских хозяйств (195 голов коров, облагаемые налогом), на 14 хозяйств больше, чем в 1948 г. В 1950 г. колхозы им. Ильича и «Кызыл тан» объединились в один колхоз под названием им. Ильича. В 1959 г. колхозы им. Ильича, «Правда» и «Родина» объединились и создали крупное хозяйство — колхоз имени XXI партсъезда. В 1982 г. колхоз был преобразован в АКХ «Алеево», а в 2000 г. переименовано в СПК «Алеево».

16

В 1931 г. население по Алеевскому сельсовету составляло 1832 чел., мужчин — 736, женщин — 1096 чел. Кроме татар других национальностей в селе не числилось. В колхозе было 183 двора, из них бедняцких хозяйств — 88 и 95 середняков, а число бедняков равнялось 95 едокам. Общее число колхозников — 1046 чел., единоличников — 786. В единоличном секторе было 16 бедняцких хозяйств, а середняцких — 118. В 1939 г. число татар в Саратовской области составляло 62570 (около 6 % от всего населения и 20 % — от всех мусульман области). Резкое сокращение татарского населения было вызвано переходом Кузнецкого и Сердобского районов в Пензенскую область.

17

На месте гибели летчика Шутова Н. Ф. с 1975 г. около с. Муратовки (ныне в Ульяновской области) стоит памятник.

18

В 2005 г. в ознаменование 60-летия Победы в Великой Отечественной войне награждены юбилейными медалями из с. Алеево 83 чел.

19

З. А. Абузяров. Алеево: страницы истории одного из крупных татарских сел Неверкинского района. — М.,2009.

20

З. А. Абузяров. Алеево: страницы истории одного из крупных татарских сел Неверкинского района. — М., 2009.

21

Здание школы сохранилось до настоящего времени, но было перенесено на другое место в 1966 г.