Бесплодная селедка

Федор Галич (2024)

Почему рыбы молчат? Почему в подводном мире нет денег? Какого размера грудь у Русалок? Может ли человек спариться с дельфином или с медузой?..На все эти вопросы читателю с радостью ответит говорящая рыба из этого произведения.

ГЛАВА 4

— Ну, так что, мы плывём или нет? — не дала вдоволь понежиться в сладких грёзах нерешительному «жениху» суетливая рыба, намекая ему на то, что пора бы уже определиться с выбором и перестать мысленно дрочить.

— Да подожди ты, не спеши! — рыкнул на серебристую «торопыгу», Аркадий Вениаминович и взвешенно произнёс: — Женитьба — дело серьёзное. Одно дело «поплавать» с ней разок, и другое дело — жить с ней, потом, всю жизнь… А вдруг она окажется неинтересным собеседником? Или ленивой белоручкой, не умеющей готовить? Да и будет ли у нас с ней в сексе полная совместимость? Какой у неё темперамент? Она в постели голодная и ненасытная «акула», или флегматичная сонная рыба «дормитатор»? В общем, мне нужно побольше узнать о невесте, прежде чем надевать на себя парадные плавки.

— И что тебя в ней больше интересует — размер груди или размер её приданого? — сразу решила выяснить истинную причину женитьбы, селёдка, чтобы не тратить время на пустые разговоры.

— Здесь важен баланс, — с умным видом изрёк поддатый «философ», выставив перед собой указательный палец. — Его важно соблюсти, чтобы семейная «лодка» не накренилась и не пошла ко дну. А суть баланса проста — чем страшнее невеста, тем больше должно быть приданое. И наоборот: чем красивее невеста, тем меньше имеет значение приданое.

— Ты еврей? — спросила рыба, дослушав небольшую «лекцию» про баланс и «лодочное семейное равновесие».

— Нет. Я русский, — ответил Аркадий Вениаминович, вернувшись из образа «мудрого философа» в привычный образ «выпивохи». — А что?

— Да так, ничего, — с подозрением посматривая на собеседника, усомнилась в словах пьяного человека, селёдка, продолжая оценивающе следить за его поведением и манерами. — Просто у тебя имя с отчеством заковыристое и рассуждаешь ты о браке, как о коммерческой сделке. А русские себя так не ведут. Когда русский мужик смотрит на бабу, он первым делом глядит на её сиськи и жопу, и начинает думать не головой, а членом. А ты говоришь как расчётливый альфонс.

— Я прагматичный, — уточнил Аркадий Вениаминович и демонстративно оттопырил пучок волос на голове. — Я седеющий сорокадвухлетний россиянин, неплохо изучивший женщин. И мой опыт мне подсказывает, что прежде чем окунуться в этот омут с головой, я должен обо всём договориться «на берегу».

— Ну, что же. Это логично, — согласилась с доводами собеседника недоверчивая рыба и, удобно облокотившись на бортик ванной, приготовилась к долгому разговору. — С чего начнёшь «наводить справки»? С груди или с приданого?

— С приданым мне и так всё предельно ясно, — наполовину облегчил Аркадий Вениаминович задачу рыбы, освободив её от долгих перечислений ценного барахла, принадлежащего невесте. — Я подозреваю, что у Морского царя сокровищ на дне видимо-невидимо. Поэтому начнём с груди. Какая она у неё? Плоская как у камбалы, или здоровая как вымя у коровы?

— Ни то, ни другое, — усмехнулась селёдка, повеселев от приведённых «женихом» примеров. — Она у неё, где-то посредине, как раз между двух твоих крайностей. Упругая «четвёрочка». Годится?

— «Четвёрочка»? Это хорошо, — приятно удивился, Аркадий Вениаминович, и его глаза похотливо заблестели.

— А волосы у неё не из наращенных водорослей? — с азартом продолжил интересоваться невестой, «жених», спрыгнув со стиральной машины и подсев поближе к рыбе, чтобы той было легче говорить, не напрягая голосовые связки. — Тина у Русалок в подмышках не скапливается? Чешуя нежная или грубая? Царапать меня ею не будет во время секса? Рыбой от неё сильно воняет? Придётся мне её лимоном натирать, чтобы избавиться от этого запаха?

— Эй-ей-ей! Погоди! Не гони! Я не успеваю сообразить о том, что ты спрашиваешь, — нахохлила плавник на спине озадаченная селёдка.

— Прости, увлёкся немного, — виновато опустив голову, извинился перед рыбой Аркадий Вениаминович, остановив «выливающийся» из него поток откровенных вопросов.

— Увлёкся? Это уже неплохо, — иронично подметила селёдка и, недвусмысленно подмигнув «жениху», начала его передразнивать. — А говорил: НИКОГДА! НИ ЗА ЧТО!

Аркадий Вениаминович стыдливо покраснел.

— Ладно, не парься, — сжалилась селёдка над «сгорающим» со стыда новоявленным рыбофилом. — Отдайся своим чувствам на «полную катушку» и не думай о том, что о тебе подумают люди. Запомни! На самом деле людям некогда думать о тебе. Потому что они всегда думают только о себе. И ты подумай о себе и о СВОЁМ счастье, — дала мудрый совет «серебряная рыбка» и скрепила его удачной, по её мнению, цитатой: — Как говорил учитель-чёрт из известного детского произведения — «Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждёт тебя успех!»

— А про учителя-чёрта тебе тоже прадед рассказал? — попытался немного осадить зазнавшуюся рыбу, Аркадий Вениаминович, знающую жизнь не по собственному опыту, а по рассказам других.

— Нет. В мультфильме «Чертёнок № 13» видела, — спокойно ответила селёдка, не обратив внимания на обидную подковырку хозяина тесной ванны.

— В мультфильме видела? — воскликнул Аркадий Вениаминович и набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы опять захохотать на весь дом.

— Да. А что здесь такого? В детстве все смотрят мультики, — с тем же спокойствием произнесла селёдка, совершенно не понимая, чем вызвана столь бурная реакция человека на такую обычную житейскую ситуацию. При этом рыба вела себя настолько естественно и непринуждённо, что у Аркадия Вениаминовича резко пропало желание хохотать. Он почувствовал себя большим лохом, над которым издевается маленькая рыбка, а он ведётся на всё это и реагирует на её бред как идиот. Сменив тактику реагирования, а с ней вместе и выражение лица, Аркадий Вениаминович серьёзно покивал головой и с немалой долей сарказма поинтересовался: — Может ты ещё и в школу ходила?

— У рыб нет школ. Нас всему учит жизнь и близкие родственники, — похвасталась селёдка оптимальной подводной системой образования, охватывающей лишь только те науки и навыки, которые точно пригодятся рыбам в жизни и, сделав небольшую паузу, добавила: — К примеру, читать меня научил прадед.

— А на кой чёрт рыбам, вообще, нужно уметь читать? — вспылил Аркадий Вениаминович, не в силах больше слушать весь этот бред. — Рыбы же не работают дикторами на телевидении и газет не читают.

— А вот здесь ты не прав, — прервала собеседника селёдка, по пояс высунувшись из воды. — Мой прадед обожал читать газеты и видел в этом большую пользу. Он говорил, что если меня когда-нибудь поймают люди и перед тем, как съесть, завернут в газету, то я смогу узнать перед смертью что-нибудь интересненькое. По его словам, это должно будет меня отвлечь от мучительной мысли о неминуемой гибели. Он утверждал, что раньше, всех выловленных селёдок непременно заворачивали в газету"Правда"… Я порылась в архивах и теперь с уверенностью могу подтвердить, что это истинная правда. Клянусь Посейдоном.

— Ты, наверное, хотела сказать Нептуном? — блеснул своей эрудицией, Аркадий Вениаминович, давая понять селёдке, что тоже кое-что знает о море.

— Невежда, — нравоучительно помотала головой начитанная рыба. — Нептун — это название Планеты. А нашего Бога зовут Посейдон.

— У вас и Бог есть? — съехидничал обладатель вечернего среднего образования и, сморщив подбородок, уважительно им покивал.

— А чем ты так удивлён? — пожала невидимыми плечами рыба. — Если на небе есть Бог, то почему его не может быть под водой? Мы, между прочим, точная копия неба, только мокрая. Так сказать, ЗЕРКАЛЬНОЕ ОТРАЖЕНИЕ. Смотри сам, — набожно промолвила селёдка, закатив к небу глаза. — Небо и море одного цвета. По небу «плавают» облака, и по морю «бегают» белые гребешки волн. Бог неба вооружён трезубцем, извергающим молнии, и Бог моря имеет такой же, только он у него водяной. У Бога на небе есть Богини, и у подводного Бога Посейдона есть. Только в подводном царстве их называют Русалками.

— А-а-а, так ты под Богом на небе подразумеваешь Зевса? — догадался, Аркадий Вениаминович, с облегчением выдохнув.

— А что, на небе есть ещё какой-то Бог, кроме Зевса? — изобразив притворное удивление, спросила селёдка, наигранно выпучив глаза.

— И не один, — ответственно заявил, Аркадий Вениаминович и, загибая пальцы на руке, начал перечислять: Иисус, Будда, Аллах…

— У тебя мозг в голове больше, чем мой, в сто раз, а понять такую простую вещь не можешь, — грубо перебила смиренного христианина, взбешённая рыба. — Как на небе может быть сразу несколько Богов? Небо — это не место для собраний. Бог там может быть только один. И имя ему — ЗЕВС. Под водой тоже один только Бог — ПОСЕЙДОН. И в Царстве Мёртвых один-единственный владыка — АИД. У людей что, реально вместо мозгов в голове — каша? Теперь понятно, откуда вы её берёте, когда рыбачите.

— Заткнись, дура богохульная! — замахнулся кулаком на селёдку, Аркадий Вениаминович, и стал целиться ей промеж глаз.

Селёдка открыла от страха рот и приготовилась к экстренному погружению на дно ванны. Однако гостеприимный хозяин не стал «брать грех на душу» и убивать заблудшую водоплавающую тварь, им же спасённую, а вместо этого разжал кулак и перекрестился.

— Прости, Господи, эту неразумную атеистку за её речи крамольные. Она сама не ведает, что несёт своим поганым ртом. Да и откуда ей истину знать, коли она в церковь никогда не ходила. Да что там, в церковь? Эта убогая даже в школу не ходила.

— Ну, ты, конечно, садист, — пыхтя от возмущения, просипела пересохшим от страха ртом, напуганная рыба. — Раскольников бабку хоть топором зарубил, а ты меня голыми руками забить хотел… Брал бы лучше пример с Герасима, утопившего собачку в пруду.

— А ты и Достоевского с Тургеневым читала? — на секунду отвлёкся от молитвы, Аркадий Вениаминович, покосившись на чешуйчатое чудо.

— Теперь уже неважно, — трагично произнесла селёдка и пессимистично взглянула последний раз на своего душегуба. — Давай, убивай маленькую беззащитную рыбку, коли не хочешь жениться на Русалке. И не бойся. «Сдачи сдать» я тебе не смогу. У меня даже рук нет, чтобы поставить защитный блок на твой удар.

— Да не буду я тебя убивать, — пообещал, Аркадий Вениаминович, в душе хохоча над рассуждениями селёдки по поводу рук, блока и «сдачи». — А поступлю с тобой, как старик из известной сказки — отпущу тебя с берега в воду и скажу:

«Бог с тобою, СЕРЕБРЯНАЯ рыбка!

Твоего мне откупа не надо.

Ступай себе в синее море,

Гуляй там себе на просторе»!

— Не-е-ет, мне в море нельзя! — попятилась задом к противоположному краю ванны, селёдка, ещё больше трясясь от страха. — Лучше забей меня в этой затхлой ванной кулаком, чем возвращать меня обратно в море.

— Постой. Но ты же сама мне предлагала, полчаса назад, плыть с тобой в море к Русалке? — поймал лукавую рыбу на противоречии, Аркадий Вениаминович и вопросительно изогнул бровь.

— Одно дело плыть с тобой к Русалке, и другое дело возвращаться одной, — зачем-то разделила один простой процесс погружения в воду — на два разных смысла, таинственная рыба, и с трудом сглотнула скопившуюся во рту слюну.

— А какая разница? — продолжал недоумевать, Аркадий Вениаминович, совершенно не видя в этом существенных отличий.

— Большая, — перешла на шёпот, селёдка, видимо для того, чтобы её не подслушали рыбьи спецслужбы. — Дело в том, что меня прокляли в подводном мире из-за моего бесплодия и навсегда изгнали из Царства морского. Но если я смогу уговорить какого-нибудь человека стать большой благородной рыбой, да ещё и мужем Русалки, то меня простят, и проклятие автоматически снимется.

— Так это, что получается? Я стану, как бы, твоим искусственным «сыном», если соглашусь уплыть с тобой в море и жениться на Русалке? — изрёк из себя абсолютно нелепую фразу, Аркадий Вениаминович, после некоторых раздумий.

— Ну, как бы, да.., — робко призналась, стеснительная рыба, и оптимистично добавила: — И зятем Морскому царю.

Конец ознакомительного фрагмента.