Перевоплощение

Филип Жисе, 2012

Сознание Дэниела, любившего дать пинка под зад домашнему коту или соседской кошке, волею судьбы оказывается в теле домашнего кота. Вот таков он закон кармы: что посеешь, то и пожнешь. Теперь, что ждет Дэниела в будущем? Смерть в приюте для животных или в когтях у ястреба? Одиночество в Грампианских горах его родной Шотландии или любовь к чудесной девушке по имени Джессика?…

Глава 5. В теле животного

Без сознания Дэниел пробыл недолго. Открыв глаза, он устремил опустошенный взгляд на Тайги. Тот все так же стоял на четвереньках, жался к кровати и время от времени издавал тихое мяуканье.

— Да ты что, не видишь, что он издевается? — пришел в себя Эван Макмилан. — Дразнит, змееныш! — с этими словами Эван подскочил к Дэниелу, схватил его за шиворот и повалил на кровать. Замахнувшись, Эван нанес удар ладонью по лицу Тайги-человека. Тот взвизгнул, вскочил на четвереньки, выгнул спину и зашипел. Глаза Тайги бешенно вращались, тело тряслось, словно от холода, пальцы рук судорожно сжимались и разжимались, комкая одеяло.

— Ах, ты ж, негодник. Немедленно прекрати! — Эван схватил сына одной рукой за шею, вторую занес для удара, но ударить не успел, Мэри подскочила к мужу и повисла на занесенной для удара руке.

— Пошла прочь! — Эван отпустил на какой-то миг шею сына, вцепился в Мэри и оттолкнул ее.

— Прошу тебя! Не бей его! — Мэри снова повисла на руке мужа. Лицо женщины было мокрым от слез. Ее тело сотрясала дрожь не менее сильная, чем и тело того, кто находился в теле ее сына. Но Эван снова оттолкнул ее. На этот раз сильнее. Мэри упала на пол, но быстро поднялась на ноги, чтобы не дать мужу ударить Дэниела. На какой-то миг она замерла, пораженная действиями сына. Тот зашипел, махнул рукой точь в точь как кот, когда ударил ее лапой, затем соскочил с кровати и бросился на четвереньках бежать из комнаты. Убежать далеко он не смог, Эван перехватил его на полпути к двери, бросил на спину и ударил по лицу ладонью.

— Не смей! — кричал Эван Макмилан, избивая сына. — Хватит издеваться! Или, ей богу, всю душу из тебя выбью!

Дэниел безразлично взирал на то, что происходило. Странная апатия охватила его разум и тело. На какой-то миг ему стало жалко этого трясущегося от страха юношу, лежащего на полу и пытавшегося защититься от ударов Эвана Макмилана. Но когда Дэниел подумал, что теперь в этом теле живет Тайги, то испытал даже легкое удовлетворение от процесса избиения. Так или иначе, теперь это не его тело, а значит, и не его заботы, связанные с ним. Он снова почувствовал отвращение к этому жалкому животному. Несмотря на то, что у этого животного было человеческое тело, оно продолжало оставаться животным — тупым, примитивным и беспомощным перед человеком.

Но если кому-то и было дело до избиваемого юноши, так это Мэри Макмилан. В который раз она подскочила к мужу и схватила его за руку, и в который раз оказалась отброшенной в сторону. Тем не менее ее упорству и силе материнской любви можно было позавидовать, она снова и снова бросалась к мужу, пока в конце концов не заставила того отвлечься от сына. Эван вскочил на ноги и собрался было обратить гнев на жену, когда взгляд его задержался на мокром пятне, возникшем, словно по волшебству, под сыном. Какое-то время он взирал на него с высоты, пытаясь понять, что это такое. Не кровь же. Не так уж и сильно он лупил Дэниела. Догадка яркой кометой ворвалась в его сознание. Вместе с ней на губах появилась ухмылка.

— Да никак обосцался, — Эван рассмеялся и схватил сына за ногу. Взгляд, брошенный на его мокрые трусы, подтвердил предположение. — Это ж надо такое. Взял и обосцался.

Смеясь, Эван Макмилан направился прочь из комнаты сына. На пороге он остановился, обернулся и посмотрел на жену:

— Я даю ему пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, убрать за собой и быть готовым ехать с нами в Эдинбург.

Мэри стояла посреди комнаты и гладила сына по голове. Тот жался к ее ногам, хлопал глазами и ошарашенно поглядывал на Эвана Макмилана.

— Да неужели ты не понимаешь! — взмолилась Мэри Макмилан. — Он же болен! Наш сын болен. Его надо к врачу вести, а не на день рождения ехать.

— Болен? — Эван Макмилан казался удивленным. — С чего бы это? Вчера он не выглядел больным.

— Я не знаю, что произошло, — Мэри смахнула слезы с глаз и провела рукой по волосам сына. — Но, Эван, посмотри на него. Неужели ты не видишь сам, что с ним что-то не так? Будет ли здоровый человек вести себя так, как он? Подумай хоть немного. Ты же так гордишься своим умом.

Эван Макмилан нахмурил брови и устремил задумчивый взгляд на сына. В эти минуты тот действительно мало походил на человека. С его сыном явно что-то произошло. Это начал понимать и Эван Макмилан. Какое-то время он, молча, смотрел на сына, затем пожал плечами и сказал:

— Если весь этот цирк — это нежелание избежать поездки в Эдинбург, тогда он на самом деле кажется больным. Хотя никак не могу понять, что с ним произошло такое, что он за ночь из человека превратился в идиота. Сходи с ним к нашему семейному доктору, мистеру Брауну. Посмотрим, что он скажет.

Эван Макмилан вышел из комнаты сына и скрылся в гостиной. Мэри посмотрела на сына у своих ног, вытерла ладонью слезы с глаз и сказала:

— Дэни, ты слышишь меня? Давай, поднимайся на ноги. Я проведу тебя в ванную. Тебе надо помыться, а потом мы съездим к мистеру Брауну. Давай, дорогой, — Мэри попыталась поднять Дэниела на ноги, но тот едва почувствовал, как руки оторвались от пола, мяукнул и плюхнулся назад на пол. Похоже, стояние на четырех конечностях ему нравилось больше. Мэри опять попыталась поднять Дэниела, и снова безрезультатно, едва руки оказывались в воздухе, Дэниел возвращал их на пол.

— Что же мне делать, Дэни? Почему ты не хочешь становиться на ноги?

«Потому что он кот, а коты передвигаются на четырех лапах. Разве непонятно?» — решил вмешаться Дэниел, до этого тихо наблюдавший за безуспешными попытками поставить Тайги-человека на ноги. Но вместо слов из пасти Дэниела послышалось мяуканье.

«А чтоб тебя, — подумал Дэниел. — Никак не запомню, что с сегодняшнего дня я больше не говорун. Мяукун какой-то».

Тихий вздох вырвался из груди Дэниела. Его взгляд устремился к Мэри, которая как раз обернулась, услышав мяуканье.

— Тайги, что же мне делать с Дэниелем? — удрученно произнесла Мэри, глядя на кота, лежащего на полу в коридоре. — Удивительно, но повадки Дэниела так похожи на твои. Как же мне поднять Дэни на ноги? Не пойдет же он на четырех конечностях к мистеру Брауну?

«Пристрелить. Что же еще с ним делать? Дэниел все равно я, а он тупой Тайги», — что-то похожее на улыбку появилось на кошачьей морде. Дэниелу понравилась его шутка. Чувство юмора у него все же осталось.

Мэри Макмилан отвернулась от кота и посмотрела на сына.

— А знаешь, мой дорогой, я знаю, что мы сделаем, — сказала она, опускаясь на колени и беря ладони сына в свои. — Тайги же ходит на задних лапах, когда я беру его за передние лапы. Может, и с тобой так получится? — Мэри оторвала ладони сына от пола и поднялась на ноги, увлекая за собой и Дэниела. Тот с опаской покосился на удаляющийся пол.

— Вот видишь, как хорошо, — улыбка, очерченная ноткой грусти, появилась на лице женщины. — Теперь пошли в ванную.

Мэри не спеша повела сына в ванную. Тот то и дело косился на пол, стены и потолок, будто видел их впервые. Но так оно и было, с высоты человеческого роста Тайги никогда прежде не видел свое место обитания.

Дэниелу пришлось подняться и отойти в сторону, чтобы его тело и хвост не оказались под ногами у этой парочки. Какое-то время он провожал мать и кота в своем теле равнодушным взглядом, затем фыркнул и двинулся на кухню. Кошачье тело, как и человеческое, требует еды. Дэниел почувствовал урчание в своем маленьком животе. Странно, но урчание его маленького желудка оказалось едва ли не таким же громким, как и урчание человеческого желудка.

«Такой маленький, а такой громкий, — подумал Дэниел, входя на кухню. — И как только в него могло влазить столько кошачьего корма, сколько съедал Тайги? Неужели и мне теперь предстоит провести остаток жизни у миски с кошачьим кормом? И какой жизни, раз в десять меньше человеческой!»

Дэниел загрустил. Ткнувшись мордой в эмалированную миску, доверху наполненную кошачью кормом, Дэниел принюхался.

«Запах ничего так. Да и на вид кажется съедобным, — подумал он, потягивая носом воздух. — Мясо как-никак. Куриное к тому же, а я курицу люблю. Ладно меньше рассуждений, больше дел».

Дэниел взял зубами один кубик мяса, так осторожно, словно тот был драгоценностью, и проглотил.

«Съедобно. Конечно, не утка по-пекински, но есть можно, особенно когда больше нечего», — Дэниел склонился над миской. Спустя некоторое время с едой было покончено. Приятная тяжесть поселилась в кошачьем желудке Дэниела. Он отошел от миски, запрыгнул на табурет и свернулся калачиком. Спать ему не хотелось, но вот полежать и завязать жирок он был не против.

Скрипнула дверь в гостиной и, спустя мгновение, на кухню вошел Эван Макмилан. Открыв холодильник, он достал кусок копченого бекона и бросил на стол. Дэниел потянул носом. Бекон пах вкуснее, намного вкуснее кошачьего корма. Он всегда любил бекон. Он была таким нежным, таким сочным. Слюни начали заполнять рот Дэниела. Приятная тяжесть в желудке мгновенно была забыта, как и недавний прием пищи. Дэниел почувствовал голод, будто и не ел минуту назад. Словно зачарованный, Дэниел поднялся на лапы. Тело вытянулось струной по направлению к вожделенному куску аппетитного и ароматного мяса. Взгляд Дэниела, будто когтями вцепился в кусок бекона на столе и ни на секунду не желал его отпускать. Дэниел встал передними лапами на стол. Нос его дрогнул, втянув новую порцию воздуха, наполненного ароматом невероятного блаженства. Дэниел сглотнул. Кусок бекона был так близко, что, казалось, протяни лапу и дотронешься до него. Дэниел так и сделал, сопротивляться этому влечению все равно было бесполезно, да и глупо. Дэниел вытянул шею, протянул лапу и… получил подзатыльник от Эвана Макмилана.

— Пошел вон, паразит! — рявкнул Эван, бросая на стол рядом с беконом булку хлеба.

Удар оказался такой силы, что Дэниел слетел с табурета и проехал мордой по полу. Глаза защипало от слез. Поднявшись на ноги, он с ненавистью посмотрел на отца.

«Чтоб ты подавился этим беконом», — Дэниел поморщился, чувствуя боль из-за недавнего соприкосновения морды с полом. Взмахнув хвостом, он вышел из кухни и направился в туалет. Откуда-то донеслось дикое мяуканье. От неожиданности Дэниел остановился, прислушался. Мяуканье неслось из ванной.

«Какого черта этот придурок разорался?» — Дэниел приблизился к двери в ванную. Двери были заперты. Остановившись под дверью, он прислушался к доносившимся из ванной звукам.

— Потерпи немного! Дэниел, да что же с тобой случилось?! Ты же никогда прежде не боялся воды!

Крик матери утонул в вопле кота в человеческом теле. Из кухни донеслись торопливые шаги Эвана. Дэниел на всякий случай поспешил спрятаться в спальне родителей. Получить пинок под зад от отца ему совсем не хотелось.

— Ты резать его собралась что ли?! — Эван пнул ногой дверь ванной. Заметив этот пинок, Дэниел почувствовал некоторое облегчение от осознания того, что убрался с дороги отца, не ровен час, этот пинок мог быть предназначен его мягкому кошачьему заду.

— Я не могу понять, что с ним? — Мэри открыла дверь и посмотрела на мужа.

— Он ни в какую не хочет мыться.

Дэниел пробрался за спину отца и заглянул в ванную. Тайги-человек сидел в ванной, фыркал и ошарашенно вращал глазами.

«Конечно не хочет, — внутренне ухмыльнулся Дэниел. — Коты же ненавидят воду».

Дэниел вспомнил, как когда-то успел проверить это на собственном опыте, окунув парочку раз Тайги в ванную, наполненную холодной водой. Тогда Тайги здорово его поцарапал, пытаясь вырваться из рук.

Вдруг Тайги вскочил на ноги, выпрыгнул из ванны, быстренько опустился на четвереньки и бросился прочь из ванной, при этом оттолкнув Мэри и едва не сбив с ног Эвана Макмилана. Светя голой задницей, он понесся в гостиную.

Мэри вскрикнула. Эван раскрыл рот. На какой-то миг тишина воцарилась в квартире, раз или два прерванная удаляющимися мявками Тайги-человека.

— Он что, с ума сошел? — Эван нахмурился.

— Я не знаю, боже, не знаю, — Мэри принялась покусывать губы. — И это очень меня пугает. Как будто кто-то вселился в него. Как же мне с ним к доктору идти? На него же люди пальцем будут показывать, словно на сумасшедшего.

— Позвони мистеру Брауну и попроси его прийти, тогда не придется никуда идти.

— Только это и остается, — плечи Мэри поникли. — Что же с ним такое? Кто бы мне сказал?

— Придет мистер Браун, вот он и скажет. Мне же эта клоунада уже порядком осточертела, и я собираюсь пойти прогуляться.

— Эван, да никакая это не клоунада. Неужели ты еще не понял? Твой сын болен, серьезно болен. Неужели для того, чтобы убедиться в этом, тебе надо заключение доктора? Где же твои глаза?

— Заключение доктора было бы очень кстати, — кивнул Эван. — А лучше заключение двух и более докторов. Глазам не всегда можно верить. Мы видим не то, что хотим, а то, что нам показывают.

— Ох, Эван, Эван, — Мэри покачала головой и двинулась в гостиную вслед за сыном. — Чему же верить, как не собственным глазам?

Эван двинулся за ней, за ними тенью скользнул Дэниел. Мэри вошла в гостиную. Эван остановился на пороге и окинул комнату взглядом в поисках сына. Того нигде не было видно.

— Куда он подевался? Он же в гостиную бежал, — Эван устремил взгляд на жену.

— В гостиную, — Мэри посмотрела по сторонам. Отодвинутое от стены кресло привлекло ее внимание. — За креслом прячется.

— Надо же, какой идиот, — пробормотал Эван. — Я думал, там только кот любит прятаться. Нет, я лучше пойду. Сумасшедший дом какой-то.

Эван Макмилан направился в прихожую и, спустя мгновение, вышел из квартиры, громко хлопнув входной дверью. Дэниел юркнул в гостиную и запрыгнул на диван. Мэри Макмилан подошла к креслу, за которым прятался сын.

— Дэниел? Ты тут? — Мэри заглянула за кресло.

«Нет, его там нет. Он за твой спиной, лежит на диване и смотрит на вас, идиотов, — пренебрежение появилось на морде кота. — А за креслом сидит придурок Тайги в моем теле и готов поспорить — от страха зубами стучит. К тому же не своими, а моими. Тупое, ни на что не годное животное».

Мэри отодвинула кресло в сторону.

— Давай, малыш, вставай, я отведу тебя в твою комнату, а затем позвоню мистеру Брауну, — взяв сына за руки, Мэри вывела его из-за кресла. Тот успокоился и теперь не казался Дэниелу таким придурком, как был немногим ранее, правда, время от времени пытался опуститься на четвереньки, да Мэри не позволила. А еще… Дэниел смерил Тайги неодобрительным взглядом.

«Если бы он не светил моим э-э-э… достоинством, ему многое можно было бы простить, даже то, что он меня хорошенько поцарапал пару раз. И не стыдно ему. Блин. Не свое добро же показывает», — сердитое шипение вырвалось из пасти кота.

— Успокойся, Тайги, — Мэри посмотрела на диван. — Ты же видишь, что не до тебя сейчас.

«Удивила, — фыркнул Дэниел. — Когда у вас вообще было до меня дело?» Мэри повела Тайги-человека в комнату сына. Дэниел же остался лежать на диване. Раздражение охватило его маленькое нутро. Хотел бы он вернуться в свое тело. Да только как это сделать? Когти самопроизвольно выскользнули из пазух и вонзились в диван. В памяти всплыли события последних дней. Универ, вдова Дженкинс, магазин и знакомство с девушкой из Глазго. Кошачьи когти вонзились глубже в диван.

«Знали бы о том, что произошло Патрик с Кэйлой. Вот посмеялись бы они. И эта, красавица с Глазго. Тоже смеялась бы. Все смеялись бы. Придурки. Наверное, это все же хорошо, что так все и произошло. Теперь я больше никогда не увижу ни этого идиота Патрика, ни эту шлюху Кэйлу. И учиться теперь не надо, и ходить куда не хочется тоже не надо, и делать. Никто теперь меня не заставит, никто не знает, что Дэниел стал котом. Теперь я буду сам по себе. Сам себе буду хозяином. А все остальные пусть горят синим пламенем. Буду одиноким, каким и всегда был. Так легче жить. Должно быть легче, — Дэниел почувствовал, как увлажнились глаза. Он попытался утереть глаза, да не получилось, лапа не рука, кистей нет. — Идиотская лапа. Совсем неудобная. Что теперь, с мокрыми глазами ходить? А если ветер? Так можно и глаза простудить. Лучше бы в обезьяну превратился. У нее хоть лапы на человеческие руки похожи».

Откуда-то донесся шум. Дэниел соскочил с дивана и побежал на звук. Оказавшись в коридоре, Дэниел успел заметить Тайги, побежавшего в спальню. Из комнаты сына показалась Мэри.

— Да что ж это за наказание-то такое? Теперь одеть его не могу.

«Ты б его еще запеленала, — фыркнул Дэниел. — Где ты видела кошку или кота в одежде? Теперь этот придурок будет голяком бегать и меня позорить, вернее, мое тело. Нет, это уже не мое тело. С сегодняшнего дня это тело придурка Тайги, а мое тело теперь вот это, — Дэниел выпрямил передние лапы и довольно выгнул спину. — В чем-то оно даже лучше предыдущего. Гибче и выносливее. А еще у меня должно быть девять жизней. Интересно, это правда про девять жизней или чушь собачья? Ну, если кошка вдовы Дженкинс себе шею не свернула, когда падала с балкона, то, может, и есть парочка жизней в запасе. Хорошо было бы».

Дэниел заглянул в спальню. То, что он увидел, заставило его расхохотаться. Правда, хохот у него получился не человеческий, а кошачий, череда фыркающих звуков, рвущихся будто наперегонки из пасти. Дэниел стоял и смотрел, как Тайги-человек пытается втиснуться в кошачью корзинку.

«Вот придурок! Человеческое тело хочет засунуть в кошачью корзинку. Ну, разве не придурок? Всегда это знал», — Дэниел упал на спину и принялся кататься по полу, пофыркивая.

— Мамочки, — Мэри приложила пальцы рук к губам. Взгляд ее метнулся от сына к коту, от кота к сыну. — Да вы что оба с ума посходили? За что же мне это? Дэни, — Мэри схватила сына за руку. — Как же ты не понимаешь, что это корзинка Тайги? Она же такая маленькая, а ты такой большой. Ну почему ты не хочешь полежать на кровати в своей комнате? Что же это такое творится? — Мэри попыталась поднять сына на ноги, но тот мяукнул и упал на корзинку. Корзинка затрещала, словно закричала от боли, и развалилась.

— Дэни, что же ты наделал? Где же теперь Тайги спать будет? — всплеснула руками Мэри.

Но ее мнимого сына это вряд ли озаботило. Он скрутился калачиком на обломках корзины и задремал.

Мэри хотела, было, его разбудить, но махнула рукой, развернулась и направилась к телефону. Сейчас у нее было только одно желание. Чтобы мистер Браун как можно быстрее приехал и вылечил ее сына.