Молот Вулкана

Филип К. Дик, 1960

Финалист японской премии Сэйун. Антиутопия, пропитанная паранойей Филипа К. Дика. XX век был полон кровопролития. Чтобы раз и навсегда положить конец войнам, правительства всех стран объединяются. Все важные решения теперь принимаются согласно алгоритмам суперкомпьютера «Вулкан». Гарантом мира во всем мире становится машина. Но люди не готовы, что она займет место бога. Новый порядок грозит тотальной катастрофой, тем более что у «Вулкана» есть собственный план – и не факт, что он в интересах человечества. «Все, кто потерялся в бесконечных реальностях современного мира, помните – Филип Дик сделал это первым!» – Терри Гиллиам «В этом романе Филип К. Дик исследует и развивает тему смирения человечества, отказа от своих полномочий в пользу всезнающей и всемогущей машины». – Жак Ван Херп

Глава 2

Встав перед классной доской, Агнес Паркер задала вопрос:

— Что мы в первую очередь вспоминаем в связи с 1992 годом? — Она с улыбкой оглядела класс.

— 1992 год заставляет вспомнить о конце Первой Атомной войны и начале десятилетия международного регулирования, — ответил Питер Томас, один из лучших ее учеников.

— Была создана «Юнити», — добавила Патриция Эдвардс. — Рациональный мировой порядок.

Миссис Паркер сделала пометку в своем блокноте.

— Правильно. — Она почувствовала гордость: как бойко отвечают дети! — А теперь пусть кто-нибудь расскажет мне о Лиссабонских Законах 1993 года.

Класс притих. Несколько учеников заерзали на своих стульях. Теплый июньский ветерок стучался в окна. Толстая малиновка слетела с ветки и застыла на земле, выглядывая червяков. Деревья лениво шуршали.

— В этом году сделали «Вулкан-3», — сказал Ганс Штейн.

Миссис Паркер улыбнулась.

— «Вулкан-3» был создан задолго до этого. Его собрали еще во время войны. «Вулкан-1» — в 1970-м, «Вулкан-2» — в 1975-м. Компьютеры существовали еще до войны, в середине века. Серия «Вулкан» была разработана Отто Джорданом, который работал вместе с Натаниэлем Гринстритом на компанию «Вестингауз», в самом начале войны…

Голос миссис Паркер прервался нечаянным зевком. Она с усилием заставила себя собраться. Сейчас было совсем не время дремать, ведь Исполнительный Директор Джейсон Дилл со своей командой, по слухам, именно сейчас находился где-то в школе, проверял идеологию обучения. Говорили, что «Вулкан-3» выдал несколько запросов относительно школьной системы; похоже, ему были интересны определенные ценностные установки, которые в настоящее время закладывались в программах раннего обучения школьников. В конце концов, для того и нужны были школы, особенно начальные, — чтобы формировать у детей всего мира верное мировоззрение. А для чего еще?

— Ну так что же, — повторила миссис Паркер, — что такое Лиссабонские Законы 1993 года? Неужели никто не знает? Мне стыдно за вас. Неужели вы не можете напрячься и выучить? Это же, можно сказать, самое главное во всей школьной программе! Вам бы только читать эти дешевые комиксы, что обучают сложению и вычитанию и всем прочим коммерческим навыкам! — Она яростно притопнула ногой. — Ну? Кто ответит?

Но ответа не последовало. На нее смотрели ряды ничего не выражающих детских лиц. И вдруг, невероятно, откуда-то с задних парт донесся звенящий детский голос:

— Лиссабонские Законы низвергли Господа Бога. — Это был голос девочки, жесткий и четкий.

Миссис Паркер буквально вырвало из ее полусонного состояния; она моргнула от неожиданности. — Кто это сказал? — крикнула она. Класс загудел. Головы стали поворачиваться назад. — Кто?

— Это Джинни Бейкер! — выкрикнул какой-то мальчик.

— А вот и нет! Это была Дороти!

Миссис Паркер быстро зашагала по проходу мимо парт.

— Лиссабонские Законы 1993 года, — резко заговорила она, — были самым важным законодательным актом за последние пятьсот лет. — Ее голос был нервным, высоким и пронзительным; постепенно класс затих, и головы стали поворачиваться в ее сторону. Выработанная годами привычка заставила детей внимательно слушать ее. — Все семьдесят стран мира прислали в Лиссабон своих представителей. Всемирная организация «Юнити» дала официальное согласие на то, чтобы огромные компьютеры, разработанные Британией, Советским Союзом и Соединенными Штатами, до того момента использовавшиеся исключительно как советники, получили бы теперь полную власть над национальными правительствами в определении важнейших политических…

Но именно в этот момент в класс вошел Исполнительный Директор Джейсон Дилл, и миссис Паркер застыла в почтительном молчании.

Она не впервые видела его вживую (во плоти, а не в тех синтезированных образах, что средства массовой информации транслировали своей аудитории), однако, как и до этого, поразилась тому, насколько велика была разница между реальным человеком и его официальным образом. Где-то глубоко в ее сознании зашевелилась мысль: «А как это воспримут дети?» Она бросила взгляд на класс. Дети глазели с трепетом и благоговением, забыв обо всем остальном.

Она подумала: «Он не так уж отличается от нас, всех остальных. Человек на высочайшем посту, что есть на Земле… И он просто человек». Энергичный мужчина средних лет с умным лицом, блестящими живыми глазами, располагающей уверенной улыбкой. Он невысок, подумала она, ниже своих сопровождающих.

В класс вместе с ним вошли пять человек: трое мужчин и две женщины, все в деловой серой униформе Т-класса. Никаких специальных значков. Никаких королевских регалий. «Если бы я не знала, — подумала она, — я бы ни за что не догадалась. Он такой… Непретенциозный».

— Дети, это Исполнительный Директор Дилл, — сказала она. — Координирующий Директор системы «Юнити». — Ее голос дрогнул от волнения. — Исполнительный Директор Дилл подчиняется только «Вулкану-3». Ни один человек на свете, кроме Исполнительного Директора Дилла, не имеет права доступа к памяти компьютера.

Директор Дилл благожелательно кивнул классу и миссис Паркер.

— Что вы сейчас изучаете, дети? — спросил он дружеским тоном, уверенным тоном достойного лидера Т-класса.

Дети робко зашевелились.

— Мы сейчас проходим Лиссабонские Законы, — сказал один из мальчиков.

— Очень хорошо, — искренне обрадовался Директор Дилл. Его чуткие глаза весело блеснули. Он кивнул своим людям, и они собрались уходить.

— Учитесь хорошо, дети, и слушайтесь вашего учителя.

— Так любезно с вашей стороны, — ухитрилась выдавить из себя миссис Паркер, — зайти, чтобы дети увидели вас хоть на мгновение. Большая честь для всех нас. — Она встала, чтобы проводить гостей к двери, сердце бешено колотилось. — Они навсегда запомнят этот момент, сберегут в сердцах как сокровище.

— Мистер Дилл, — раздался голос девочки. — Можно у вас кое-что спросить?

В классе вдруг воцарилась полная тишина. Миссис Паркер похолодела. Тот же голос. Снова та девочка. Кто же это? Которая из них? Она напряженно вгляделась в класс, сердце колотилось от ужаса. «Господи боже, неужели этот дьяволенок ляпнет сейчас что-то перед Директором Диллом?»

— Да, конечно, — ответил Дилл, задержавшись у самых дверей. — Что ты хочешь спросить? — Он взглянул на свои часы, улыбнувшись довольно натянуто.

— Директор Дилл торопится, — удалось выговорить миссис Паркер. — У него много дел, много работы. Мне кажется, нам лучше бы отпустить его, правда?

Но твердый голос маленькой девочки продолжал со стальной непреклонностью:

— Директор Дилл, вам не бывает стыдно, когда машина приказывает вам, что делать?

Директор Дилл удержал на лице свою натянутую улыбку. Он медленно обернулся к классу. Его яркие умные глаза пробежались по комнате, пытаясь определить, кто именно задал вопрос.

— Кто это спросил? — ласково поинтересовался он.

Тишина.

Директор Дилл прошелся по комнате медленными шагами, не вынимая рук из карманов. Почесал подбородок отстраненным жестом. Все молчали, никто не шевелился; миссис Паркер и люди из «Юнити» застыли в ужасе.

«Все, меня точно уволят, — подумала миссис Паркер. — Или заставят подписать запрос на ментальную терапию, или придется пройти добровольное лечение. Нет, — подумала она в панике. — Пожалуйста, нет».

Между тем Директор Дилл оставался совершенно спокоен. Он остановился перед классной доской. Поднял руку и проверил, работает ли доска, вычертив рукой какую-то фигуру. Белые линии проступили на темной поверхности, повторив его рисунок. Он сделал еще несколько движений рукой, и на доске возникли цифры — «1992».

— Конец войны, — сказал он.

Следом за этим притихший класс увидел, как на доске появились цифры «1993».

— Лиссабонские Законы, как раз то, что вы сейчас проходите. В тот год все державы в мире договорились и решили связать свою судьбу воедино. Подчинить себя реалистично, а не идеалистически, как во времена ООН, общей наднациональной власти для блага всего человечества.

Директор Дилл отошел от доски, задумчиво глядя себе под ноги.

— Война только что закончилась; большая часть планеты лежала в руинах. Нужно было предпринимать какие-то решительные меры, потому что еще одну войну человечеству было бы уже не пережить. Нужно было принять какие-то новые, абсолютные принципы организации. Международный контроль. Закон, который не смог бы нарушить ни один человек, ни одна страна. Нужны были стражи.

Но кто же будет контролировать самих стражей? Как можно гарантировать, что эта наднациональная организация будет свободна от ненависти и предвзятости, от тех животных страстей, что столетиями толкали человека против себе подобных? И не станет ли эта организация, как абсолютно все остальные человеческие организации, жертвой тех же самых пороков, тех же самых мелких личных интересов в ущерб рациональности, тех же эмоций в ущерб логике?

И один ответ на эти вопросы все же нашелся. Уже много лет мы использовали компьютеры — гигантские конструкции, возведенные трудом и талантом сотен опытных специалистов, построенные по точным стандартам. Эти машины были свободны от ядовитой предвзятости, личной заинтересованности и эмоций, что разъедали человека; они были способны проводить точнейшие расчеты, которые были недосягаемы для людей в реальности, лишь как идеал. Если народы смогли бы пожертвовать своим суверенитетом, подчинить свои силы и возможности объективным, беспристрастным указаниям этих…

Но высокий детский голос вновь прорезал уверенный рассказ Дилла. Его речь прервалась, разрушилась под прямым и резким ударом откуда-то с задних парт класса.

— Мистер Дилл, вы на самом деле верите, что машина лучше человека? Что человек не может управлять своим собственным миром?

Впервые за все это время Директор Дилл покраснел. Он замялся, слабо улыбаясь; его правая рука описала в воздухе жест, словно бы в поиске нужных слов.

— У меня просто нет слов, — ахнула миссис Паркер, наконец обретая речь. — Мне так неудобно. Поверьте, я даже не догадывалась…

Директор Дилл кивнул ей с пониманием.

— Все в порядке, — сказал он негромко. — Это не ваша вина. Дети все же не tabula rasa, чтобы формировать их словно пластик.

— Простите? — переспросила она, не поняв иностранных слов. Ей смутно вспомнилось, что это, должно быть, была (как бишь ее?) латынь.

Дилл объяснил:

— Всегда найдется кто-то, кто будет реагировать неправильно. — Он вновь повысил голос, обращаясь ко всему классу: — Я сыграю с вами в одну игру, — сказал он, и детские лица сразу же выразили живой интерес. — Внимание, сейчас я хочу, чтобы все вы не проронили ни слова, чтобы вы зажали ладошками свои рты и изобразили наших полицейских, когда они в засаде собираются поймать врага. — Детские ручонки взлетели вверх, прикрывая рты; глаза засияли от возбуждения. — Наши полицейские такие же тихие и бесшумные, — продолжал Дилл. — И они оглядываются по сторонам; они ищут и ищут, чтобы увидеть, где притаился враг. Конечно, они не хотят, чтобы враг узнал, что они готовы обрушиться на него.

Класс радостно захихикал в ответ.

— А теперь, — сказал Дилл, складывая руки, — мы будем оглядываться по сторонам. — Дети послушно начали оглядываться. — Так где же враг? Мы считаем: раз, два, три… — Внезапно Дилл резко развел руками и крикнул: — А теперь мы укажем на врага! Мы вычислим ее!

Двадцать рук вытянулись в тот же момент. Маленькая рыжеволосая девочка сидела за задней партой спокойно, не проявляя никакой реакции.

— Как тебя зовут? — спросил Дилл, неторопливо подходя к ней по проходу между партами.

Девочка молча смотрела на Исполнительного Директора Дилла.

— Ты ответишь на мой вопрос? — повторил Дилл, улыбаясь.

Девочка хладнокровно сложила руки на парту перед собой.

— Мэрион Филдс, — проговорила она отчетливо. — Но вы так и не ответили на мои вопросы.

Директор Дилл и миссис Паркер вдвоем шли по коридору школы.

— У меня были проблемы с ней с самого начала, — объясняла миссис Паркер. — Я вообще была против того, чтобы эта девочка училась в моем классе! Вы найдете мой письменный протест в файлах, — быстро добавила она, — я все сделала как положено. И я так и знала, что случится нечто подобное. Я так и знала!

— Я лично гарантирую, — сказал Директор Дилл, — что вам абсолютно нечего бояться. Вы не потеряете работу. Даю слово. — Покосившись на учительницу, он задумчиво добавил: — Если, конечно, мы не отыщем каких-нибудь подводных камней. — Он приостановился у двери в кабинет директора школы. — Вы ведь никогда не встречали и даже не видели ее отца, верно?

— Нет, — ответила миссис Паркер. — Она состоит под опекой правительства; ее отец арестован и отправлен в Атланту…

— Я знаю, — прервал ее Дилл. — Ей ведь девять лет? Не пытается ли она обсуждать с другими детьми текущие события? Полагаю, что у вас есть круглосуточные камеры, особенно в столовой и на игровой площадке?

— У нас записаны абсолютно все разговоры между учащимися, — гордо сказала миссис Паркер. — Они ни на секунду не остаются без нашего наблюдения. Но, конечно, у нас так много работы и мало времени, и такой невысокий бюджет… Честно говоря, нам не хватает времени прослушивать все записи. Но они ведутся, и все мы, учителя, стараемся хотя бы час в день уделять тщательному прослушиванию…

— Я понимаю, — негромко сказал Дилл. — Я знаю, насколько вы перегружены работой, со всей этой ответственностью. Да, любой ребенок в ее возрасте будет говорить о своем отце. Мне просто стало любопытно. Очевидно… — Он осекся. — Думаю, — сказал он мрачно, — что придется просить вас выписать разрешение, позволяющее лично мне принять над ней опеку. Принять немедленно. Вы можете послать кого-нибудь в ее спальню, чтобы забрать вещи? Ее одежду и личные принадлежности? — Он глянул на часы. — У меня не так много времени.

— У нее лишь стандартный набор, — сказала миссис Паркер. — Класс Б, для девятилетних. Вы можете найти такой где угодно. Забирайте ее прямо сейчас — разрешение сделают немедленно. — Она открыла дверь в кабинет директора и жестом подозвала клерка.

— Вы не возражаете против того, что я ее забираю? — спросил Дилл.

— Конечно же, нет, — ответила миссис Паркер. — С чего бы?

Голос Дилла выражал глубокую и мрачную задумчивость.

— Ну, например, ей больше не придется учиться.

— Мне кажется, это не имеет значения.

Дилл так пристально взглянул на нее, что она вспыхнула; его жесткий взгляд заставил ее сжаться.

— Думаю, — сказал он, — ее обучение все равно полностью провалено. Так что да, это не имеет значения.

— Вы правы, — быстро сказала она. — Недовольным вроде нее мы все равно не в силах помочь. Как вы и отметили в своей речи перед классом.

— Доставьте ее к моей машине, — приказал Дилл. — Я надеюсь, что ею занимается кто-то, кто способен ее удержать. Было бы крайне досадно, если бы она выбрала именно этот момент, чтобы улизнуть.

— Мы заперли ее в одном из туалетов, — сказала миссис Паркер.

Он снова впился в нее взглядом, но на этот раз ничего не сказал. Пока она нетвердой рукой заполняла разрешение на опеку, его внимание привлекла игровая площадка под окном. Как раз была перемена; слабые, приглушенные голоса детей долетали до кабинета.

— Что это за игра? — спросил Дилл наконец. — Вон там, где они делают отметки мелом? — показал он.

— Я не знаю, — ответила она, глядя из-за его плеча.

Дилл явно был неприятно удивлен.

— Вы имеете в виду, что позволяете детям играть в неорганизованные игры? Игры, которые они сами себе придумывают?

— Нет, — запротестовала она. — Я имею в виду, что обучение на игровой площадке не моя епархия; этим занимается миссис Смоллет. Видите, вон она.

Когда передача опеки была оформлена, Дилл забрал документы и вышел. Вскоре она увидела в окно, как мужчина в сопровождении своих людей пересекает игровую площадку. Увидела, как он доброжелательно улыбается детям, как несколько раз остановился и нагнулся, чтобы поговорить с тем или иным ребенком.

«Как же это невероятно, — подумала она. — Представить только, он тратит время на нас, совершенно обычных людей».

Близ машины Дилла она заметила ту девочку, Филдс. Крохотная фигурка в пальто, ярко-рыжие волосы, горящие на солнце… А потом сотрудник Дилла затолкал девочку на заднее сиденье машины. Дилл тоже забрался внутрь, двери захлопнулись. Машина отъехала. На игровой площадке группа детей собралась у высокой проволочной изгороди, чтобы помахать вслед.

Все еще в шоке от произошедшего, миссис Паркер направилась по коридору обратно в свою классную комнату. «Действительно ли мне ничего не грозит? — думала она. — Меня вызовут на допрос или ему можно верить? В конце концов, он дал мне свои полные гарантии, а противоречить ему не смеет никто. Я знаю, что у меня чистое досье! — убеждала она себя отчаянно. — Я никогда не делала ничего противозаконного, подрывного; я действительно просила не направлять в мой класс эту девочку, и я никогда не обсуждаю в классе текущие события; я ни разу нигде не оступилась. Но что, если…»

Внезапно самым краешком глаза она заметила какое-то движение.

Встала как вкопанная. Буквально тень движения. И больше его нет. Что это было? Глубокий инстинктивный страх пронзил ее; что-то, незаметное для нее, было здесь, рядом, а сейчас быстро исчезло. Она ухватила лишь размытый блик.

За ней шпионят! Какой-то подслушивающий механизм. За ней следят. Не только за детьми, поняла она с ужасом. Но и за нами тоже. Мы под контролем, а ведь я никогда не знала этого точно, лишь догадывалась.

Могло ли оно прочесть мои мысли? Нет, ничто не умеет читать мысли. А вслух я ничего не говорила. Она внимательно оглядела коридор, пытаясь понять, что же это было.

На кого оно работает? На полицию? Неужели они придут и заберут меня, отправят в Атланту или другое подобное место?

Задыхаясь от страха, она кое-как открыла дверь своего класса и вошла внутрь.