Записки ведьмы из провинции

Флай, 2013

Что делать, когда ты ведьма и устала от города и людей? Уехать в провинцию, где тихо, спокойно, и где начнётся новая жизнь. Прямо как в сказке. Только страшной.

Записка десятая — Пенелопа, волшебство и психология

Пенелопа Джонс не очень любила свои дни рождения. Вернее, вообще их не любила. Каждый раз одно и тоже — год тут и день за год там. Заслужила ли она такое проклятье? Возможно. Но, черт возьми, ей всего 28, и уже 8 лет она расплачивается за свои грехи, когда же наступит прощение? Оно ей очень нужно.

Размышляя подобным образом Пенелопа уже по налаженной схеме собиралась в дорогу. Тёплые вещи, лёгкие доспехи, немного еды и воды, медикаменты — всего этого хватит максимум на неделю, но хоть что-то. Теперь она научилась ценить мелочи. И главное, меч и кинжал.

Но тут в дверь позвонили. Странно, Пенелопа уже давно запретила своей семье и друзьям тревожить её в день рождение.

— Кто там?

— Я доктор Рэймонд Хофстедер, я звонил вам пару часов назад.

А, психиатр, которого наняли её родители. Ну что же, пусть посмотрит — злорадно подумала Пенелопа — потом сам себе успокоительное и выпишет. Если сможет, конечно. Пенелопа открыла дверь — доктор Хофстедер оказался высоким и крепким мужчиной лет 30-ти. Быстро окинул взглядом её наряд, но промолчал.

— Где мы можем поговорить?

— Проходите в гостиную. Я сейчас — Пенелопа зашла к себе в спальню и достала из-под кровати ножны с мечом и кинжалом, взяла рюкзак и вернулась к доктору.

— Вы куда-то собираетесь?

— Нет, что вы, доктор, я просто люблю ходить по дому с рюкзаком — съехидничала Пенелопа в ответ — ей осталось меньше 15-ти минут 0 мне кажется, вы не настоящий доктор.

— Я психиатр, мисс Джонс.

— Я же говорю, что ненастоящий.

— Это потому что я лечу души, а не тело, как вы, хирурги.

— Нет, просто вы никого не вылечите, в отличие от меня.

— А от чего я вас должен вылечить, Пенелопа?

— От ведьменского проклятья, разумеется.

Видимо доктор Хофстедер ожидал услышать что угодно, но только не это, так как удивлённо воззрился на Пенелопу.

— И кто же вас проклял? — наконец спросил он.

— Гвендолин. За дело. Вы же знаете, я ездила во многие «горячие точки» с «Красным крестом», вот и доездилась. Плен никого не красит, люди ломаются очень быстро, ну и я сломалась. Я делала смертельные инъекции другим пленникам, и среди них была одна ведьма, совсем ещё девчонка, и как оказалось протеже Гвендолин. Она пришла ко мне сразу после того, как нас спасли военные и прокляла — я буду жить жизнью той, которую отняла. Жизнью ведьмы.

— И что это значит?

— В свой день рождения я переношусь в другое измерение и живу там год, хотя здесь проходят всего сутки. Та несчастная девочка была оттуда, и я год за годом помогаю её семье, лечу всех, кто попросит, сражаюсь, если придётся. Места там, знаете, неспокойные.

Доктор Хофстедер впервые в своей практике столкнулся с подобным случаем. На первый взгляд Пенелопа была вполне адекватна, но этот её рассказ говорит или о шизофрении или о раздвоении личности. Надо понаблюдать за ней.

— А как вы сами, Пенелопа, с точки зрения врача можете объяснить происходящее с вами?

— Волшебство.

— Ясно. Я думаю, вы должны будете записаться ко мне на приём в клинику.

— Обязательно, только вы сначала объясните себе это другими словом — тут Пенелопа печально улыбнулась и… исчезла.