Паутина и пустота. Книга 1. Фейк

Фобос Глюк (2024)

Она — нейронный диггер, проникающий изнутри в любое существо, в любую базу данных. Для неё судьбы целых планет — это вздорная мелочь, которой допустимо пренебречь ради достижения заветной цели. Он — турист с Земли, застрявший на планете Глок. Или ему это только кажется. В момент, когда он увидел Её, распалась и запуталась связь времён и пространств. Наша Галактика никогда ещё не неслась столь стремительно и бесшабашно к опасной пропасти всеобщего безумия… Вам захочется перечитать эту книгу дважды, трижды… Потому что сразу разорвать эту паутину виртуальных миров, воплощённых фантазий, взломанных кодов нервных систем человеческих рас, безудержных нейронных экспериментов вряд ли удастся. И вам, как и главному герою Терри, возможно, потребуется воскрешение на биологическом принтере. И это только начало!

Глава 2

Обратный сигнал

В эту ночь сон был крепким, а его видения сладкими. Но, разомкнув веки, мы безвозвратно теряем таинства, живущие накануне пробуждений.

Одно Терри понимал отчётливо: нынешней поход по алогичным изнаночным тайникам мироздания был совершенно непохож на предыдущие вылазки. Их влияние на отношение к яви и саму явь всегда загадочно необъяснимы. Теперь нашим героем управляла назойливая мысль: «Слава богу, проблема решена. Но вернуться домой в качестве загулявшего туриста — значит снова обрести её. Путь в пропасть убирается вниз, и только в одну сторону. Раз посчастливилось свернуть, есть окольные переулки».

Он строил планы, как досконально изучить новый мир и непременно найти из него выход. Приятными открытиями баловало обновлённое восприятие. Ощущения заметно очистились, словно прежде их пытались приглушить, подчистить, профильтровать.

«Интересно, а после повторного вмешательства Акулины я снова потеряю себя? Перейду под её контроль? — размышлял Терри. — Может, стоит отказать инопланетянке. Переиграть, перепутать планы так, чтобы встреча не состоялась».

Но свежесть и яркость впечатлений вскружили голову и понесли прочь, в бездумную бездну удовольствий. Воздушный завтрак на крыше отеля. Настоящий живой концерт, устроенный тут же специально обученными пташками. Одни прыгали по клавишам и струнам, тыкали клювами в крошечные колокольчики. Другие пернатые виртуозы выписывали такие трели и партии, что, казалось, сквозь одежду прорастают крылья. В соседи по столику напросились заклинатели самоцветов с легендарного и таинственного Острова Опалов. Они единодушно с Терри наслаждались невесомыми лакомствами души и тела. А улучив момент, продемонстрировали непостижимый фокус. Оба, словно по команде, подбросили вверх по горсти разноцветных кристаллов. Камни в такт музыке замерцали и заплясали в воздухе. Сложились поочерёдно в несколько замысловатых рун. После чего заметались между укротителями, закружились над Терри, осыпаясь в его нагрудный карман.

— Выберите наощупь камень.

Кристалл прыгнул в подставленные пальцы. А его собратья дружной вереницей поспешили к прежним владельцам.

— Что это? — Терри боялся посмотреть на столь неожиданный улов.

— Ваш оберег. Нечто близкое и превосходящее по красоте и силе бриллиант и огненный опал. Отныне он Ваш. Осталось научиться им управлять.

Как после такого маркетингового хода не поддаться на экскурсию. Ковёр-самолёт принял пассажиров. Полёт не занимал время, а щедро дарил его. Остров Опалов лучисто притягивал и завораживал. Его окружало море, полное магического огня, стократно преломлённого и отражённого, сговорившегося с местным тысячеликим солнцем. Песок искрился и мерцал до жгучей рези в глазах. Руки порывались прогнать каждого, кто наступал на него. Сумасшедшие деревья, то ли пальмы, то ли ёлки, бормотали и жестикулировали. Терри переводил их невнятные речи по-своему: «Ты пришёл, чтобы взять нас. Мы рады тебе, о наш новый хозяин!»

— А на что способен ваш подарок? Чувствую, не вздорная безделица. У него и душа есть?

— О проницательный чужестранец, тут уж как поладите. Если духом слабы, скормите сияющему зверю то, что именуете душой. Станете его жалким и ничтожным рабом, джином, заточённым в вечном огне. Если сильны, он принесёт и швырнёт Вам под ноги Вселенную. Вы будете небрежно ссыпать галактики в бездонные сундуки. Где среди истинных богатств звёздные колье и диадемы будут скромнее дешёвой бижутерии. Ваша задача — покорить, подчинить сокровище. Дайте ему имя. Твёрдый огонь оживёт. Чтобы проявление жизни несло благо и покой, пожизненное голосовое клеймо не должно обрекать камень на страдание. Искренняя любовь и полное доверие пусть правят вами. Помните, имя — начало любых отношений. В каменном мире время течёт иначе. То, что для Вас вечность, для него мгновение. Если Ваш миг покажется камню достойной вспышкой, будете отражаться, преломляться, а следовательно, жить в нём вечно. Если нет, умрёте не родившись. А прожитая блажь покажется людям наивным и пустым розыгрышем. Справитесь — удержите такую необузданную мощь. У вас на Земле этого титана заточили бы в золотые оковы. Он способен сдерживать и не такие стихии. Но у нас золото признано опасным, крайне вредным, запрещённым материалом. Вплоть до смертной казни. У Вас, мой друг, есть право выбора. Вам решать — взять или отказаться.

— Вы сказали, это подарок. И всё же, сколько он стоит? Цена?

— Камни денег не считают! — колдун расхохотался. — Вы заплатите за него душой и жизнью, при условии их наличия. Сами понимаете, бездушному мертвецу терять нечего.

— Да, я такой! — вздохнул Терри. — Беру.

Наш герой ничего не почувствовал. Но в его окружении не было никого, кто бы в этот момент не прикрыл глаза ладонью.

В тот роковой день взору Терри открылись сотни, тысячи шкатулок, ларчиков и сундуков. Но их постояльцы не всколыхнули ни мыслей, ни эмоций. Обратный путь переполнился ускользающими бликами об Акулине. В них почему-то мнилось сытое, яркое будущее, неразрывно связанное с хакером одушевлённой, естественно рождённой нейронной сети. Теперь Терри с нетерпением алкал новой встречи. И уже не важно, что тому виной. Хитрый самоцвет? Дура-судьба? Или Великий Хаос? Но новое соприкосновение двух несовместимых бед Терри и Акулины состоялось. В одежде, причёске, парфюме и манерах девушки уже присутствовало некоторое кокетство. А молодого человека сковывала окаменевшая робость. Забегая вперёд, проговорюсь. Это были самые сильные чувства, испытываемые ими на протяжении всей жизни.

— Мой симпатичный подопытный мышонок (полагаю, мелких грызунов мучают в интересах науки повсеместно)… Так вот, должна предупредить. Сейчас я взломаю твою нервную систему. Через неё откроются надёжно запечатанные информационные тайники. Прежде они следили за тобой и управляли. Потихоньку произведём нашу обожаемую перемену мест слагаемых. И проверим, поменяется ли сумма. Сразу о результатах. Нас подкараулила связь покруче интимной. Одно прикосновение, и мы всё друг о друге знаем. Можно обходиться без слов. Хрюкать, квакать, каркать сугубо для выражения эмоций. Кстати, имя оберегу придумал? — мимика барышни могла бы восприниматься как подчёркивание лукавой издёвки, если бы не поправка на происхождение. Поправку в научных кругах назвали бы погрешностью. Погрешность без греха. Смешно.

— Тут и придумывать нечего. Акулина. Ещё не дотронулась. А уже знаешь.

— Глупыш. Я за соседним столиком сидела. А потом и вовсе по следу летела, шла, плыла. Ладно, раз так, назову своё душепожирающее чудовище Терри. Ну что, играем? Или мир у наших ног, или мы у его подножья. Взлетать и разбиваться, взявшись за руки, страшней, чем в одиночку. Готов?

— У нас по данному случаю две прибаутки. Или пан, или пропал, — дыхания не хватило на продолжение. Терри окинул взглядом собеседницу, прикидывая, насколько ей доверяет.

— Первую я уже слышала. А какая вторая? — девушка пыталась измерить искренность.

— Гуртом и батьку налупить можно, — выдохнул землянин. — Готов. Поехали!

— Да! Забавные вы зверушки! Снимаю блокировку. Будет неприятно.

И действительно не было больно. Тянущее, занудное нытьё. Может, это и есть хрестоматийная тоска по Родине.

— Нет, милый мой, домой ты и без долгов не рвёшься. Есть надежда остаться на Глоке?

— Не поверишь, испытываю жгучую потребность начать совершенно новую жизнь.

— Молодец! — по слогам пропела Акулина. — Не противоречишь моим планам. А что, если я сделаю тебя послом Земли на планете Глок? Работа. Связи. Почёт. Командировки. Всё будет новым. О да, я так расширю твои горизонты, новизна прорвёт плотину безнадёги и затопит сознание, подсознание, сны и явь. Ты очень подходишь для этой миссии. Жадный транжира и безответственный модник. А главное, тобой легко и интересно управлять.

— Ничего себе, ты волшебница! Я и в мечтах таких воздушных замков не строил.

— Пора признать, ты не из тех, кто строит. Тебе бы жить во дворце до той поры, пока на голову не рухнет кровля. Пока кровли нет, упадёт небо. Я про ощущения. Загружаю дезинформацию о том, какой ты классный и незаменимый. Четверть века биографии — начисто за одну ночь. Кто ещё способен на столь бесценные подарки?

— Как честный человек, я обязан на тебе…

Продолжение фразы услышала лишь Акулина. Его нещадно заглушали тяжёлые товарняки наглой лжи. Зато от их мелодичного грохота шпалам и рельсам персональной, а затем и галактической, нейронной системы стало легко и отрадно. В приоткрытое окошко неизбалованного машиниста влетел с заплёванной насыпи грязный окурок. Пойман, раскурен до состояния признания в любви.

— А ты, к сожалению, не так глуп! Хорошо, предложение принято. Кандидат в невесты обещает подумать. А сейчас милый, добрый волшебник Морфей проводит тебя в своё сказочное царство. Он покажет тебе комедию абсурда. Заучи фильм, чтоб от зубов отскакивало. Поскольку он и есть героическая прошлая жизнь изворотливого дипломата Терри. И помни, пока ты мне нужен, я тебя не брошу.

Осмелевшая синичка доверчиво вспорхнула на широкий подоконник. Облупившаяся, вздыбленная волнами краска непонятно какого цвета. Нотный лист с портретом прекрасной незнакомки в правом верхнем углу и неуёмной пляской смешных закорючек. Отцовская пепельница с парой мятых окурков. И ни одной крошки. Выходит, птичку привело любопытство. Изучив обстановку, она пристально смотрит в глаза другу: мол, как дела? что новенького? я соскучилась. Терри в ответ берёт скрипку. Инструмент, руки, мысли неожиданно детские.

«Она мне приснилась. Я так её услышал. Оцени, пожалуйста, только не льсти».

Смычок вздрогнул. Наш герой испугался собственного голоса. Неужели он снова ребёнок? Но теперь совершенно другой, разумный, дисциплинированный, тонко чувствующий. Вкусы и характер изменились, точно попал в чужое тело, присвоил чужую жизнь. Заново, на чистовик…