Три дня головной боли

Фредди Ромм

Манекенщица Таня Серова не восприняла всерьёз предсказание цыганки о трёх тяжелых, опасных днях. А вещунья права: назавтра погибает сосед Тани, и она под подозрением. Не успевает опомниться, как за неё берутся бандиты, охотящиеся за алмазами. А тут ещё и теракт на рынке и много другой головной боли. Дело было бы совсем плохо, не обратись она к благородному сыщику Андрею Каролю, для которого предотвращение преступлений и защита невинных – не пустые слова. "Три дня головной боли" – первая книга цикла "Спасение утопающих" о сыщике Андрее Кароле и его коллегах, берущихся за самые сложные дела. Дизайнер обложки – Татьяна Николаевна Наконечная.

День первый. Пустые хлопоты

1

Заря нового июньского дня занималась над Москвой. Робкие пока солнечные лучи раскрашивали позолотой старинные купола, стены зданий и даже медлительные воды реки, изгоняя длинные, причудливые ночные тени. Огромный город, притихший было на ночь, ещё только готовился вернуться к своему бурному каждодневному бытию.

На большом пустыре в нескольких километрах к северу от Речного Вокзала, заваленном ржавыми останками автомобилей среди луж, царило оживление — вопреки тому, чего естественно ожидать от этого убогого места, освоенного лишь стаями ворон. Едва забрезжил рассвет, с нескольких сторон появились десятки автомобилей — главным образом, джипы. Среди потока машин выделялись два «Мерседеса», направлявшиеся к месту будущих событий — один с запада, другой с юго-востока. Несколько джипов остановились, и из них начали выходить крепкие парни в кожаных куртках, посматривающие друг на друга с некоторым недоверием, но не враждебно. В этом сонном месте запахло криминалом.

«Мерседесы» остановились. Дверцы обеих машин открылись, и оттуда одновременно вышли двое бритых мужчин — оба высокие, краснолицые, с квадратными физиономиями. Один из них нервно мотнул головой:

— Ну что — привёз товар?

— Готово. Будешь проверять?

Первый неуверенно посмотрел внутрь своей машины и, словно получив нужный сигнал, кивнул:

— Буду. Не взыщи, браток, у нас с тобой первый раз. Выйдет тип-топ — во второй раз, может, не стану. Да и то посмотрим.

— Ну, проверяй.

Второй открыл багажник своего «Мерседеса». Первый медленно подошёл, неуверенно посмотрел на телохранителей второго, затем заглянул в багажник. Ткнул куда-то пальцем. Сунул палец в рот.

— Годится. Берём.

— Вот и лады. Только сперва покажи баксы.

— У нас камушки.

— Какие ещё камушки?! — возмутился продавец. — Ты баксы гони!

— Тебе какая разница? Хорошие камушки, баксов за них дадут много — больше, чем ты бы за свой товар получил.

— Ты сам свои долбаные камушки толкай за сколько хочешь, а мне выкладывай баксы! Ясно тебе?

— Не успели мы перегнать камушки в баксы, понятно? Ты же сам торопил встретиться. Не нравятся алмазы — значит, не договорились мы. Ну что — я пошёл?

— А ну стой. Погоди.

Второй заглянул в машину и о чём-то приглушённо заговорил с тем, кто там находился. Потом обернулся к первому:

— Ладно, показывай камушки.

Тот сунул руку в карман и вынул пакетик. Развернул его. Тотчас на его ладони засверкали, заискрились, словно радуга, десятки алмазов. Затем первый протянул один из алмазов собеседнику:

— Теперь твой черёд проверять, если охота имеется.

Второй неуверенно протянул руку, чтобы взять алмаз. И тут же вздрогнул, услышав:

— Эй, всем стоять! Руки вверх! Милиция!

Первый быстрым движением сунул алмазы в карман, пригнулся и бросился к своей машине.

— Атас! Мусора идут!

— Ховайся, хлопцы!

— Это вы ментов привели, паскуды?!

Отовсюду раздались свист, ругань, выстрелы. Все, кто находился на пустыре, бросились к своим машинам. Две дюжины джипов и оба «Мерседеса» рванулись с места. Автомобили заметались среди старого хлама и луж, словно крысы в подвале, заслышавшие шаги человека. Вслед машинам раздались выстрелы. С восточной стороны к пустырю бежали две дюжины парней в камуфляже и масках. С десяток милицейских машин, вереща сиренами, мчались на предельной скорости по периметру пустыря, пытаясь перехватить беглецов.

2

Откуда-то послышался звук разбиваемого стекла. Синяя птица благостного сна тревожно вспорхнула — и улетела. И тотчас нарастающая боль ударила по вискам. Таня проснулась, открыла глаза и сразу застонала. О Боже, сегодня опять этот кошмар. Пытка, бич, проклятие женской половины человечества. Головная боль, причём скорее не болезнь, а специфический признак здоровья. Боль, от которой спастись можно единственным способом: уснуть. Но спать-то больше не хочется. Попробовать принять снотворное? Или анальгин? Да ну — ещё травить химией свой молодой, красивый организм. Попробовать отвлечься, забыть о проклятой мигрени? Каким образом? До выхода на работу ещё три дня. О, ужас…

Таня застонала — не так от привычной боли, как от бессильной обиды на неё, — села к компьютеру и вошла в Интернет. Как назло, никакой почты. А ведь в другие дни, когда запарка, по полсотни писем приходит. Много «спама», хотя и деловых хватает. Но больше всего… от мужчин. — Таня невольно покраснела, вспомнив недавние пылкие письма, адресованные ей. Выключила компьютер — и снова невидимый враг ударил в виски. О, проклятье…

Хорошо, что Зайка сейчас на даче, с бабушкой и дедушкой. Незачем ей лишний раз смотреть, как мать позорно исходит от боли, а может, просто от скуки и безделья. Что касается Александра… Таня вздохнула. Бывший муж, второй по счёту, высокий, статный, сильный человек, в самом деле, умел отвлечь её от мигрени — тем способом, который доступен мужчинам и только мужчинам. Только радости этим не доставлял. Так что ну его подальше.

Может, пойти в спортзал? После физических упражнений мигрень отпускала на пару часов, но во время занятий — хоть волком вой. Нет, туда лучше сходить вечером. А пока — просто сделать зарядку, а потом позавтракать…

Таня сделала несколько упражнений, после чего вышла на кухню, положила еду кошке, затем приготовила себе нехитрый диетический завтрак фотомодели — яйцо всмятку, овощной салат, фрукты и минеральная вода. Поела, вымыла посуду, вернулась в спальню и уныло помассировала себе виски указательными пальцами. Задумчиво посмотрела на всё ещё не застеленную постель и отрицательно покачала головой, словно возражая собственному намерению. Опустилась в кресло. Может, удастся заснуть без препаратов, а если нет, то расслабиться лучше именно в таком положении — полусидя. Вдруг какая-нибудь идея придёт в голову…

Что-то мягкое ткнулось в ногу.

— Мурочка! Хочешь на руки? Ну, иди ко мне, маленькая.

Таня подобрала Мурку на улице полгода назад. Несчастный, грязный серый комочек, подрагивающий от холода, сидел в лужице талой воды, осыпаемый каплями моросящего дождя, под ногами у прохожих, словно просил о быстрой и лёгкой смерти. Молодая женщина подобрала малышку, выходила её. Мурка была непривередлива в еде, аккуратна, быстро освоилась в доме, подружилась с Зайкой и родителями Тани, но с Александром у них отношения не сложились. Едва он входил в комнату, кошка демонстративно поднималась, задирала свой пушистый хвост и, отвернувшись, удалялась в коридор. То ли ревновала, то ли предвидела, что и с хозяйкой этот человек не уживётся. В последние дни, когда Таня отдыхала в Сочи, за Муркой присматривала тётя Клава, соседка с верхнего этажа, и кошка явно соскучилась по хозяйке.

Таня закрыла глаза, мечтательно навевая себе грёзы, предвещающие скорый сон. Мурка тихонько урчала, оправдывая своё имя, и грела своим брюшком хозяйку. Проклятая мигрень, словно стервятник распростёршая над ней крылья и злобно клевавшая в виски, оставила свою добычу и поползла куда-то в угол комнаты.

Молодая женщина вздрогнула от неожиданности: кап… Что-то холодное и мокрое упало прямо на кончик носа. Таня открыла глаза, и тотчас другая капля шлёпнулась ей на лоб. Мурка испуганно вскочила и ошеломлённо посмотрела сперва вверх, затем на хозяйку. На потолке красовалось небольшое пятно, которое быстро росло. Караул! Потолок протекает! У соседа сверху что-то приключилось в ванной или туалете!

Таня машинально вытерла лицо, опустила кошку на пол и стремительно рванулась к входной двери. Молнией мелькнула мысль: «А вдруг его нет дома?» Сосед сверху — Николай Валерьевич — работал непонятно где и кем, человеком был не очень приятным, угрюмым, не слишком приветливым, но по сравнению с остальными взрослыми мужскими обитателями дома имел в глазах Тани решающее преимущество: никогда не приставал к ней. Конечно, любой женщине приятно мужское внимание, но если хорошего слишком много, оно превращается в свою противоположность. А каково фотомодели, которую по незнанию то и дело принимают за актрису Анну Миклош?!

Таня поднялась на этаж, остановилась перед нужной дверью и на мгновение застыла в нерешительности. Ведь рабочее время, вряд ли он дома… но что же делать? В памяти всплыло зловещее пятно на потолке, чем-то напоминающее грозовую тучу. Ну уж нет…Молодая женщина решительно ткнула пальцем в звонок. Где-то в глубине чужой квартиры раздалась приглушённая трель. Таня затаила дыхание, вслушиваясь. Ничего. Она нажала на кнопку звонка снова. Ну что — шаги? Кто-то идёт открывать? Нет, это где-то внизу лестницы. Так он действительно ушёл на работу? О, ужас…

От отчаяния и злости Таня с силой ударила кулаком по двери… и вдруг поняла, что не закрыто. Под её рукой дверь услужливо подалась, словно приглашая внутрь. «И что — я полезу в чужую квартиру?» — в смятении подумала женщина, но ноги уже сами несли её вдоль полутёмного коридора. «Где Николай Валерьевич? А где ванная, туалет?» — суматошно лезли в голову мысли. Спохватившись, что ванную следует искать за одной из закрытых дверей, Таня повернула ручку первой попавшейся и толкнула. Туалет. Здесь, кажется, всё в порядке. А ванная — рядом? Да, конечно, ведь планировка такая же, как и в её собственной квартире этажом ниже, вот и вода из-под двери льётся тихим потоком, едва заметным в сумраке коридора. Быстрее — внутрь…

Она толкнула дверь. Точно, ванна была полна, вода переливалась через край, и из крана мчался бурный поток. А рядом с ванной лежал, скрючившись, Николай Валерьевич, и из его головы текла кровь, слабо окрашивая воду.

3

По длинному коридору одного из этажей здания Московского Уголовного Розыска шёл высокий, худощавый человек в форме майора милиции. Человек этот выглядел задумчивым и рассеянно отвечал на приветствия встречных. Дойдя до конца коридора, он открыл дверь налево и оказался в просторной комнате, освежаемой кондиционером, посреди которой сидела за столом хорошо сложенная светловолосая женщина лет тридцати пяти-сорока, в синем деловом костюме. Её можно было назвать довольно привлекательной. Стол был аккуратно прибран, на нём стояла ваза со свежими цветами.

— Здравствуй, Наденька. Шеф у себя? — махнул он рукой в сторону коричневой дубовой двери слева от стола секретарши.

Женщина приветливо улыбнулась:

— Добрый день, Вадим Иванович. Да, он на месте, как раз ждёт вас. Вы зайдёте?

— Секунду, Наденька. — Майор заметно смутился. — Как настроение шефа?

— Ой, озабочен чем-то, — понизила голос секретарша. — Но вы всё же заходите. Знаете — с неприятностями лучше разбираться сразу, а не ждать, пока ещё добавятся.

— Да, ты права… — Вадим Иванович немного поколебался, затем вздохнул, взялся за ручку начальственной двери, открыл и оказался в большой комнате с высоким потолком. У дальней стены находился широкий стол, за которым сидел лысый толстяк в форме полковника милиции, перебиравший какие-то бумаги. Услышав, что дверь открылась, толстяк поднял голову и мрачно посмотрел на Вадима Ивановича.

— Здорово, Сергеев. Присаживайся. Рассказывали мне уже про утренние события. Выкладывай всё как есть. Провалили операцию, верно?! — И полковник недовольно постучал толстым указательным пальцем по столу.

У начальника Московского Отдела по Борьбе с Незаконным Оборотом Наркотиков при Управлении по Борьбе с Преступностью, полковника Лыкова, была не очень вежливая манера — обращаться к подчинённым по фамилии. Все уже давно привыкли к этому и не обижались. К тому же Лыков, хотя и говорил со своими сотрудниками строго, при необходимости всегда защищал их в кабинетах начальства, боролся за разнообразные повышения для них, выбивал откуда угодно машины, горючее, бронежилеты, специальное снаряжение и прочую материальную часть для будущих операций, а то и помогал в личных вопросах, вроде поиска хорошего детского врача. Ни дать ни взять — «слуга царю, отец солдатам», как говорили когда-то давно. Однако в данный момент он явно был настроен снять стружку с проштрафившегося подчинённого.

Вадим Иванович тяжело вздохнул, сел напротив начальства и уныло посмотрел вокруг, словно ожидая, что откуда-нибудь придёт нежданно-негаданно подмога. Однако рассчитывать было не на кого, и после неловкой паузы Сергеев заговорил:

— Ну зачем так, Михаил Яковлевич? Почему вдруг — провал? Наркотик мы захватили. Эксперты говорят — там отравы этой миллионов на два евро. Трое бандитов арестованы.

— Наркотик, говоришь, взяли? Это хорошо. — Взгляд шефа заметно смягчился. — Трое арестованных… А сколько их всего там было? — В начальственной интонации снова проступила сталь. — Кто эти трое — главари или так, шестёрки? Что там происходило, откуда взялись наркотики? Их продавали, надо полагать? Кто покупатель, где деньги?

— Михаил Яковлевич, мы сейчас выясняем это всё!

— Гм! Почему сейчас, а не перед операцией? Вызвали, понимаешь, подкрепление, группу захвата, вертолёт, а зачем — точно не знаете?

— А что было делать? Информацию мы получили неопределённую: какой-то странный анонимный звонок с телефона-автомата в центре города. Нам сказали, что шайка Пузана встречается с другой, а кто конкретно, зачем — мы понятия не имели. Думали, вообще чепуха. Наш сотрудник просто на всякий случай поехал туда проверить — и сразу вызвал подмогу.

— Да, хорошо. — Лыков несколько смущённо прокашлялся. — Это я понимаю, невозможно всё предвидеть. Но почему не окружили место, дали бандитам смыться?

— Да как же это сделать? Пустырь на открытой местности, оттуда всё до горизонта просматривается, подобраться незаметно не получается. Вертолёт опоздал, но, может, оно к лучшему вышло — его бы моментально засекли. Мы уж исхитрились — группу захвата пустили с восточной стороны, чтобы её из-за солнца заметили не сразу.

Лыков одобрительно кивнул:

— Да, это правильно. — Он погладил ладонью подбородок, сделал короткую паузу и посмотрел в окно. — Зайти с восточной стороны — это хорошая мысль. Выходит, информация была неясная, подобраться незаметно к месту встречи бандитов было трудно, вы сделали всё что могли. Как только бандиты вас заметили, они смотали удочки, но не все, некоторых удалось задержать. Вертолёт прибыл с опозданием. Я правильно понял тебя?

— Вот, я о том и говорю. Бандиты специально так место подобрали, чтобы группу захвата и вертолёт заметить. Они ведь тоже не дураки.

— Но наркотик вы всё же захватили?

Сергеев утвердительно закивал:

— Так точно, взяли. Тот мерс, в котором его везли, застрял, а наши омоновцы как раз подоспели. Тут ещё и вертолёт появился. Пассажиры из мерса перескочили в один из джипов, он и с концами, но мерс со всем содержимым мы взяли.

Лыков задумчиво почесал макушку:

— Ну, ладно. Что взяли наркотик, да ещё в таком количестве — это вы молодцы, конечно. Теперь давай, разрабатывай тех троих, которые задержаны, да побыстрее, не то ФСБ вот-вот вмешается. Выясни имена тех, на кого задержанные работали. Кто продавец — Пузан, надо думать? А кто покупатель? Где деньги, которые предназначались в уплату за наркотики?

Сергеев осторожно посмотрел на начальство:

— Михаил Яковлевич… Вроде как денег там не было.

Лыков вздрогнул:

— Как это — не было денег? Так что — покупатель собирался кинуть продавца? Выходит, перестрелка там была бы…

— Михаил Яковлевич… Вроде как без кидания у них выходило. Платить собирались алмазами. Так сказали задержанные.

Лыков подскочил на стуле:

— Алмазами? Ты понимаешь, что это значит? На каком-то прииске украли! Сергеев, это же дело государственной важности! Ищи! Лови! Чтоб ни один не ушёл! Раскрыть это дело как можно скорее! Все силы брось на него! Ясно тебе? Можешь идти, и сейчас же за дело. Докладывать мне о ходе расследования каждые два часа!

— Да, Михаил Яковлевич.

Сергеев обречённо вздохнул, кивнул, поднялся с места и направился к выходу.

4

Смысл происходящего не сразу дошёл до Тани. Прежде чем как-то среагировать на мертвеца, она машинально закрыла воду — оказывается, текла только холодная — затем отскочила назад, тщетно пытаясь уберечь свои мягкие тапочки от злополучного озерца на полу. Только после этого она тихонько вскрикнула, уже отступая по коридору в комнаты. Мигрень ударила в виски, тошнота подступила к горлу.

«Николай Валерьевич мёртв, — говорила она себе, сопротивляясь дурноте. — Это, конечно, убийство. Наверное, оно произошло минуту-две назад. А если так, то убийца где-то неподалёку». — Таня посмотрела вокруг. Оказывается, она уже успела зайти в спальню, большую часть которой занимала огромная кровать с красным покрывалом. Кроме неё, в комнате находились два стула. Внезапно раздался звук открываемой входной двери, и в коридоре послышались шаги. Дурнота моментально улетучилась, и молодая женщина запаниковала:

«Это убийца! А я — свидетель его преступления! Сейчас он и меня прикончит! Что делать, куда спрятаться?»

Взгляд упал на кровать. Шаги из коридора доносились всё ближе. «Убийца идёт сюда!» Мгновение — Таня бросилась на пол ничком, нырнула под кровать и затаилась там, стараясь не дышать пыльным воздухом. К счастью для неё, вода из ванной и коридора не дошла до спальни.

— Эй, хозяин! Вы где? — раздался мальчишеский голос. Таня вздрогнула и вся сжалась в узком пространстве от пола до кровати.

Наступила пауза. Не получив ответа, неизвестный выругался. Таня услышала, как его шаги удаляются. «Ну что? Он уже ушёл?» Внезапно послышалось громкое восклицание, раздалось шлёпанье ног по воде. Таинственный визитёр снова ругнулся. «Это, наверное, не убийца. Он увидел труп и перепугался, как и я. Убежал, наверное, — решила женщина. — Пора уносить ноги отсюда. Домой! Хватит с меня приключений».

Она выбралась из своего убежища и отряхнулась. Судя по количеству пыли, под кроватью давненько не прибирали. Таня обратила внимание на мокрые следы на полу, оставленные её тапочками. «Хорошая бы я была, если бы это оказался убийца. Мои следы ведут прямо к кровати.» Она вышла в коридор, направилась к выходу. Однако прежде чем она шагнула за порог, полуоткрытая входная дверь распахнулась, едва не ударив Таню по лбу.

— Понятая! Хорошо, что вы уже здесь!

Таня опешила. Голос был тот же самый, который она слышала, когда пряталась под кроватью. А на пороге стоял молодой парнишка, милиционер. «Лейтенант, кажется, — неуверенно подумала женщина, глядя на пару маленьких звёздочек на погоне визитёра. — Так это от него я спряталась под кровать?». Лицо этого милиционера было незнакомо. За его спиной стояли двое обитателей соседней квартиры — дородная тётя Клава и её друг, ещё трезвый в это время суток Антип Сергеевич. Вероятно, их позвали в понятые, но лица у обоих были обречённые, словно этих людей уже арестовали. Таня робко кивнула:

— Д-да… я понятая…

Сердце заколотилось при мысли: «Меня могли принять за убийцу. Ведь показывают по телевизору: того, кто первым нашёл труп, сразу арестовывают и обвиняют в преступлении, держат в тюрьме среди уголовников, заставляют сознаться, а тем временем настоящий убийца разгуливает на свободе. Вот она, дорога в казённый дом. Нет уж, лучше быть понятой».

— Так, граждане понятые, — пробубнил милиционер. — Руками ничего здесь не трогайте. Сейчас прибудет следственная бригада, вы должны смотреть, чтоб, значит, всё в порядке. Потом подпишете что надо. И это… извините, нужно, чтобы вы опознали покойника. Попрошу вас всех пройти в ванную.

Пол уже немного подсох, но тапочки Тани успели изрядно промокнуть, и теперь ступням становилось зябко. Однако молодая женщина решила терпеть. Хуже, если милиционер заинтересуется, когда это она успела промочить ноги.

— Ну, граждане понятые, смотрите внимательно. Вы узнаёте этого человека? — Милиционер жестом пригласил всех в ванную и указал на мертвеца, но сам предусмотрительно остался снаружи.

— Да вроде он это, — равнодушно отозвался Антип Сергеевич.

— Кто — «он»? Фамилия, имя-отчество его как?

— Не знаю его фамилии, — уныло произнёс сосед. — А как по имени его кличут… Клаш, как его, а? Ты помнишь?

— Коля это, — дрожащим голосом ответила тётя Клава. — Не знаю, как его по фамилии.

— А вы, гражданка, что скажете? — обернулся лейтенант к Тане. Молодая женщина не сразу поняла, что обращаются к ней: дурнота снова подступала, голову словно сдавливал невидимый обруч, к горлу поднималась тошнота.

— Э, гражданка? Вы в порядке?

— Д-да… Я в порядке, — зубы предательски выбивали дробь, но Таня старалась взять себя в руки. — Это наш сосед, его зовут… звали — Николай Валерьевич. А фамилия… не помню, но на двери входной написано, можно посмотреть.

— А, хорошо, — с облегчением отозвался милиционер. — Значит, Николай Валерьевич, а фамилию его сейчас посмотрим на двери. И вы уверены, что это он?

— Да, я уверена, — стараясь говорить твёрдо, мечтая поскорее выбраться из этой проклятой квартиры, ответила Таня.

— А всё-таки? — вдруг засомневался сотрудник органов. — Зажгите свет, подойдите поближе, переверните его. Посмотрите внимательно.

Трясущейся рукой Таня нажала выключатель, и в ванной стало светло.

— Ну, понятая? Чего застеснялись? Ближе подойдите, говорю.

Однако ноги отказывались повиноваться. Звуки вокруг становились всё глуше, их смысл с трудом долетал до сознания. Молодая женщина оперлась о косяк двери, чтобы не упасть. Возможно, милиционер понял её состояние, потому что переключил своё внимание на единственного понятого-мужчину:

— Так, гражданин понятой! Помогите гражданке! Переверните тело!

— Ой, а разве его можно трогать? — испугалась тётя Клава.

— Я говорю — значит, можно! — веско ответил милиционер.

— Угу, — послушно ответил Антип Сергеевич, нагнулся, взял мертвеца за плечи и перевернул, как кусок фанеры. Остекленевшие глаза тускло уставились в потолок. Антип Сергеевич выпрямился, высморкался в два пальца, вытер их о ближайшее полотенце и вынул пачку сигарет, недвусмысленно собираясь закурить.

— Ну как, понятая? — снова обратился милиционер к Тане. — Смотрите внимательно на труп. И теперь вы увере…

Однако силы уже покинули молодую женщину, и она без чувств рухнула на пол. Тётя Клава едва успела подхватить её.

5

Он вздрогнул, когда зазвонил мобильник.

— Да! Слушаю!

— Денис, ты у них на крючке! — тревожно произнёс знакомый голос.

Он немного помолчал. Вот так новость… паршиво как.

— Это точно?

— Точнее некуда.

— А про камушки никаких новостей?

— Ты ещё о камушках думаешь? Охота пуще неволи, да? Неудачный момент для этого выбрал. Денис, лучше о себе подумай. Всё, больше не могу говорить, подробности при встрече, в половину третьего у меня обед. Пока.

И голос в мобильнике сменился тягостной пустотой. «Наверное, действительно всё так и есть. Плохо дело. Значит, надо ложиться на дно. Чёрт с ними, с алмазами.»

6

— И немудрено, тоненькая-то какая, — донёсся до Тани сквозь белую пелену сочувственный голос тёти Клавы. — Ишь, моду придумали — чтоб девкам молодым не кушать ничего. Зря ты, Танюшка, дураков слушаешь. И так красивая, вон, мужики чуть шеи не сворачивают, когда ты по улице идёшь. Куда уж дальше? У тебя же самой дитё. Ты чего хочешь — чтоб Зойка так же от голода падала?

— Я не голодна, — слабым голосом возразила Таня. Просто…

— Ну, значит, мертвеца испугалась. Вон какая бледненькая. На, попей водички, — и тётя Клава сунула в руку Тани большую пивную кружку. Молодая женщина покорно сделала несколько глотков и осмотрелась. Она лежала на кровати с красным покрывалом — в той самой спальной комнате, где ещё недавно пряталась от предполагаемого убийцы, который оказался всего лишь лейтенантом милиции. Злополучный милиционер стоял у двери, ведущей в коридор, растерянно смотрел на Таню и потирал подбородок.

— Ну как, полегчало, милая? Возьми бутылочку, минералка, полезная. Держи всё время при себе. Чуть почувствуешь себя нехорошо — сразу пей, а то и лицо ополосни.

— Спасибо, тётя Клава, — смущённо улыбнулась Таня и взяла пластиковую бутылку, которую ей протягивала соседка. — Я уже хорошо себя чувствую.

— Всё одно, не спеши вставать. Торопиться некуда… — Однако тотчас же, словно опровергая слова тёти Клавы, со стороны входной двери послышались тяжёлые шаги. Лейтенант милиции радостно встрепенулся:

— Товарищ майор! Разрешите доложить…

— Не докладывай, — держа фуражку в левой руке, потирая лысину правой и отдуваясь после подъёма на пятый этаж хрущёвского дома без лифта, остановил его вошедший милиционер. — Всё знаю. Товарищи понятые, — повернулся он к Тане и тёте Клаве, — спасибо за гражданскую сознательность. Сейчас следователи всё осмотрят, расспросят вас и отпустят. А это что такое? — подозрительно взглянул он на бутылку в руках Тани. Тётя Клава быстро подошла к нему и что-то шепнула на ухо. Майор одобрительно кивнул:

— А что, всё правильно сделали. Чувствуйте себя хорошо, товарищ понятая! — обратился он снова к Тане. Молодая женщина молча кивнула. Судя по звукам, доносившимся из коридора, следственная бригада уже взялась за работу. В комнату заглянул мужчина средних лет, одетый в чёрный костюм:

— Кто-нибудь дотрагивался до кранов в ванной?

— Я закрыла. Там холодная вода только была открыта, — дрожащим голосом отозвалась Таня.

— Гражданка понятая! Как это так? Я же велел ничего не трогать! — возмутился лейтенант.

— Закрыла — и правильно сделала, не по колено же в воде нам тут ходить, — отрезал следователь. — Так, говорите, только холодная? Это интересно. Товарищи понятые, пройдите, пожалуйста, в коридор… Нет, вы можете пока оставаться здесь, — поспешно добавил он, увидев, как Таня покачнулась, поднявшись с кровати. — Может быть, вызвать врача?

— Мне? Не надо. Я хорошо себя чувствую.

— Не стоило вас приглашать для этого дела, — негромко, словно в задумчивости произнёс следователь.

— Ничего, я в порядке. Спасибо.

— Всё равно, оставайтесь пока здесь. Когда надо будет, мы вас позовём.

Все, кроме Тани, вышли из комнаты. Женщина облегчённо вздохнула, налила себе ещё воды из бутылки и отпила. Дурнота отпустила. Можно было бы даже сказать, что Таня чувствовала себя хорошо, если бы не слабость. «Вкусная минералка. Пожалуй, полежу немного. Арестовывать меня не будут, казённый дом не состоялся. Так что зря цыганка наболтала тогда в Сочи. Ну и хорошо». На мягком покрывале было удобно. Если бы не знать, что в нескольких шагах отсюда находится убитый человек, Таня, пожалуй, смогла бы сказать, что ей приятно.

— Простите! — заглянул из коридора следователь. — Можно задать вам несколько вопросов?

— Конечно, можно. Я хорошо себя чувствую, — немного неуверенно ответила женщина и села на кровати, подобрав под себя ноги.

— Тогда давайте поговорим, — с некоторой суровостью произнёс следователь, придвинул к себе один из стульев и положил на кровать какой-то бланк и авторучку, явно намереваясь записывать. — Ваше имя, отчество, фамилия?

— Серова Татьяна Алексеевна. Мне двадцать четыре года, — добавила она, догадываясь, что собеседнику будет не очень удобно интересоваться её возрастом.

— Где проживаете?

— В тридцать шестой квартире. Она находится этажом ниже. — Сердце Тани неприятно заныло: что, если сейчас последует вопрос о том, как она здесь оказалась? А ещё этот кран в ванной, который она самовольно закрыла…

— Вы были хорошо знакомы с убитым… Николаем Валерьевичем Воробьёвым?

«А, точно, его фамилия Воробьёв!» — мысленно отметила про себя Таня, а вслух сказала:

— Н-не знаю. Пожалуй, нет. Виделись иногда на лестнице, вот и всё.

— Что вам о нём известно?

Таня пожала плечами:

— Известно? Да ничего. Поселился в нашем доме года три назад. Человек тихий, вот только… — она решилась: всё равно ведь понятно, что случилось с её квартирой. — Вот только сегодня вдруг вода от него ко мне протекла. Я вышла… — В голову пришла спасительная идея. — Поднялась на этаж, и ваш сотрудник, ну, лейтенант который, попросил меня быть понятой. А когда я увидела, что случилось с… — её голос дрогнул. — Николаем Валерьевичем, то поняла, почему от него вода потекла.

— М-да, вы поняли, а я нет. Как по-вашему, зачем он воду открыл?

— Как это — зачем? Ванну собирался принять, наверное. Жарко сегодня.

— Тогда почему он пустил только холодную воду, и очень сильно? А сток не закрыл пробкой. Да и сток, видимо, работает плохо, иначе бы ванна не переполнилась.

Таня растерянно пожала плечами. Следователь вздохнул:

— Простите, я не представился. Капитан Половец Дмитрий Андреевич, следователь. — И он показал красное удостоверение. Таня неуверенно кивнула. — А теперь, Татьяна Алексеевна, пожалуйста, расскажите немного о себе. Вы замужем?

— Только что развелась… второй раз.

— А, понятно. — Взгляд следователя быстро скользнул по Тане и тут же ушёл в сторону. — У вас дети есть?

— Да. У меня дочка Зоя, от первого мужа. Ей четыре года.

— Она сейчас дома, в вашей квартире?

— Нет, на даче, с моими родителями. — И после короткой паузы добавила не без гордости:

— Мой папа — Алексей Петрович Гаврилов — подполковник десантных войск! В отставке. Он воевал в Афганистане.

— Очень приятно, — слегка улыбнулся Дмитрий Андреевич. — А кем вы работаете?

— Я фотомодель, работаю в фирме «Московская реклама».

— Что это за фирма? — заинтересовался милиционер. — Я ничего не слышал о ней. Если можно, расскажите, пожалуйста!

Таня опустила глаза:

— Эту фирму создали мы — я и моя подруга Люба — более трёх лет назад.

Следователь почему-то оживился:

— Вот как? Очень интересно. Расскажите об этом подробнее, прошу вас.

7

Это произошло через полгода после рождения Зои. Ещё месяцем раньше у Любы родился сын Саша. В то время обе они — и Люба, и Таня — работали в фирме «Русская мода». Однажды утром менеджер вызвал их обеих и заявил следующее:

— Так, девушки! Это никуда не годится. Вы зачем устроились к нам — манекенщицами работать или детей рожать?

Обе молодые женщины опешили. Первой пришла в себя Люба:

— Антон Сергеевич, я не понимаю, о чём вы говорите? Разве мы плохо работаем? Сорвали что-нибудь? Нарушили в чём-то договор?

— Нет, работаете вы неплохо. — Менеджер вынул пачку сигарет. — Однако из-за того, что вы рожали, а потом сидели в декретном отпуске, наша фирма потеряла полмиллиона долларов. А теперь вы привозите детей сюда, и они всем мешают в рабочее время.

— Никому наши дети не мешают, — с угрозой в голосе ответила Люба.

— Мне лучше знать. И что с убытками в полмиллиона? Кто нам их возместит?

— Понятия не имею, — холодно возразила Люба. — Контракт не запрещает нам иметь семью, а декретный отпуск положен по закону.

— Не совсем так. В контракте написано, что вы должны воздерживаться от действий, которые могут нанести ущерб фирме.

— Мы никому не нанесли ущерба, — вступила в разговор немного оправившаяся Таня. — Мы предлагали демонстрировать модели для беременных женщин, вы же сами отказали.

— Конечно, отказал, — недовольно ответил менеджер. — Такие модели демонстрируют вовсе не беременные. — И, вынув из пачки сигарету, он закурил. — Как мы могли вас на подиум выпустить? А вдруг бы с вами что-нибудь случилось? Ходи потом по судам, доказывай. Неприятностей не оберёшься. Мы вам дали возможность спокойно родить, но фирма понесла убытки, которые вы должны как-то возместить.

— Ничего мы вам не должны, — со злостью в голосе возразила Люба. — Если полагаете иначе, подавайте в суд. Только вы проиграете, да ещё плохую рекламу получите: «Русская мода» воюет против матерей и их детей. И будьте любезны не курить в нашем присутствии, это вредит нашему здоровью. Нам не надо подавать в суд, чтобы вы это поняли?

— Ты, тёлка, оборзела, — начал злиться менеджер. — Звёздная болезнь у тебя, да? Ты что думаешь — если у тебя ноги из сисек растут и поклонники у подъезда ждут с цветами, так ты что-то собой представляешь? Ты никто. Так, две палки с сиськами. Я могу раздавить тебя одним пальцем.

— Ах, так! — вскипела Таня. — Ну нет. Ничего у вас не получится. И учтите: вы нас оскорбили, и пока не извинитесь, мы на подиум не выйдем. Считайте это забастовкой. Вот тут мы вам точно нанесём ущерб, если хотите — подавайте в суд. Пойдём отсюда, — обратилась она к подруге, которая уже начала багроветь от ярости и, судя по её виду, могла вот-вот сделать нечто опрометчивое.

— Да катитесь вы обе! Вы ещё сюда приползёте умолять меня о прощении! Обе! — раздражённо выкрикнул менеджер и добавил нечто нецензурное. Таня, стиснув запястье свирепеющей Любы, вытащила её за дверь.

Уже через час их обеих ознакомили с приказом об увольнении — за нарушение условий контракта и оскорбление администрации. Люба, прочитав эту бумагу, испугалась и побледнела, весь её воинственный запал исчез, как не бывало. Казалось, ещё немного — и она сдастся. Но теперь уже Таня пришла в боевое настроение:

— Обойдёмся без них! — заявила она оробевшей подруге. — Мы же с тобой всю эту кухню шоу-бизнеса отлично знаем. Сделаем свою фирму! Ты ведь будущий экономист, возьмёшь на себя финансовые вопросы, а я — организационные.

В тот момент слова Тани могли показаться пустым бахвальством. Однако Люба взяла себя в руки, они вдвоём наметили план действий и уже назавтра побывали в нескольких агентствах по организации рекламы. Их заверили, что если они смогут предложить нечто интересное, оригинальное, то заказчиков найдётся немало. Ещё через три месяца фирма «Московская реклама» прошла регистрацию и получила первые заказы. Её главным директором стала Таня, а финансовым — Люба, которая в то время училась во Всероссийском Заочном Финансово-Экономическом Институте.

К Тане и Любе пришло немало девушек, да и парней, которые по тем или иным причинам не смогли работать в таких фирмах как «Русская мода». Основой концепции новой фирмы стало сочетание женственности, хорошего вкуса и культа здоровой семьи. Помимо обычных демонстраций женской одежды, фирма делала рекламные клипы для самой разнообразной продукции, которая могла быть полезна молодым семьям. Немалую популярность приобрели консультации для молодых родителей. Престиж начинающей фирмы поддержал мэр Москвы, который в одном из своих выступлений привёл её как пример успешного сочетания бизнеса и здоровой семьи. Последнее, впрочем, могло показаться преувеличением, так как обе основательницы фирмы к тому времени уже разошлись со своими мужьями.

Конец ознакомительного фрагмента.