Военно-морской флот Третьего рейха. 1939-1945 гг.

Фридрих Руге

Фридрих Руге – вице-адмирал, командующий ВМС ФРГ – приводит малоизвестные факты о боевых операциях германских ВМС в период Второй мировой войны, анализирует военную обстановку в Европе, сравнивает стратегии Германии, Великобритании, США, Японии, Франции, Италии. Автор проводит исследование структуры высшего командования Германии, Великобритании и других европейских стран, взаимоотношений германских ВМС и Адольфа Гитлера, дает яркие портреты главкомов ВМС Германии вице-адмирала Редера и гросс-адмирала Деница. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 1

Постулаты войны

Основные положения

Прошло то время, когда армия представляла всю боевую мощь нации и когда большие войны можно было проводить и выигрывать с помощью исключительно сухопутной стратегии. То же самое можно сказать и о войнах на море, ведшихся совместно или отдельно от войн на суше. Стратегия формулирует постулаты и основные идеи при проведении каждой войны. Следовательно, тотальная война, как войны нашего времени, требует тотальной стратегии: суммы — или, лучше, интеграции — многоплановых усилий государства или группы государств. Только путем интеграции государство может направлять разнообразные и постоянно изменяющиеся ресурсы на ведение наступательной или оборонительной войны или для предотвращения угрозы войны.

Поэтому стратегию в широком смысле надо понимать как точку зрения и решения государственного деятеля, вырабатываемые с помощью военного политика, психолога и ведущих промышленников, экономистов, представителей науки и техники. В формировании этой всеобъемлющей «большой стратегии» от военных участвуют только высшие руководители — то есть главнокомандующие вооруженных сил и начальники их штабов. Командующие фронтами, группами армий или силами на театрах военных действий участвуют в выработке только частной или ограниченной стратегии, которая охватывает оперативные планы, составляемые в соответствии с общими директивами большой стратегии. Главнокомандующие на театрах военных действий распоряжаются выделенными им силами, подвозят их к полю боя и принимают решения об их дислокации и группировке. Как только военная операция началась, на передний план выходят вопросы тактики.

Отмеченные принципы применимы также и к экономике, промышленности, финансам и науке страны и, прежде всего, к общей политике государства.

Принципы ведения войны

Война является инструментом политики. То, что это плохой инструмент, признается широко, но отнюдь не повсеместно. Следовательно, политические деятели должны все еще учитывать возможности возникновения войны, а военные — быть готовы вести ее. Конечной целью войны является мир, и оружие в войне должно использоваться только для того, чтобы подавить волю противника, на которого не действуют никакие другие средства. Основные принципы, которых следует придерживаться в процессе, называемом войной, определяются здравым смыслом и поэтому просты в понимании. Эти принципы должны быть применимы ко всем военным усилиям нации — в области политики, войны и экономики. По этой причине во главе большой стратегии обычно стоят государственные деятели, имеющие широкую общую культуру и значительный опыт общения с представителями различных слоев общества, а не военные, которые не обладают столь обширным кругозором. Если государственный деятель хорошо разбирается в военных вопросах, как Густав Адольф и Уинстон Черчилль, или военачальник знаком с политикой и экономикой, как Цезарь в Галлии или Джордж Вашингтон, это, естественно, является их дополнительным преимуществом.

И все же лидер не должен поддаваться соблазну выступать в роли игрока и самостоятельно передвигать пешки на этой доске. Тем не менее похоже, что соблазн выступить в такой роли очень велик, например, Черчилль вникал не столько в оперативные, но и в тактические вопросы в ущерб своим прямым обязанностям государственного деятеля. А в результате он не сумел разработать такую внешнюю политику, которая позволила бы его стране воспользоваться плодами военных побед и принесла реальный мир.

Видимо, по этой причине в последнее время небольшие, но тщательно подобранные комиссии под руководством государственных деятелей обеспечивают более эффективное управление вооруженными силами, чем единовластный, хотя и профессиональный, способ в тоталитарных странах.

Хотя основные принципы ведения войны требуют четкости и ясности, у специалистов всегда будут существовать различия во взглядах по тем или иным вопросам. Но главные требования — это ясная и конкретная цель и соответственное сосредоточение сил и средств. Эти требования должны быть применимы как к стратегии, так и к оперативному искусству и тактике. Однако на практике не всегда все так просто, как это излагается на бумаге. Проще сформулировать ясную цель для чисто военной тактики и оперативного искусства, чем для большой стратегии. Последняя определяется под воздействием различных интересов, которые для достижения цели частенько предлагают двигаться совершенно несхожими путями. И если даже в начале конфликта существует ясная стратегическая модель, нередко бывает трудно сохранить ее из-за серьезно и постоянно изменяющихся условий большой войны и бесконечной суматохи столкновений различных мнений по политическим, экономическим и военным вопросам.

Стратегическая концентрация наступательных сил требует смелости, уверенности в себе и готовности нести ответственность, поскольку при этом обязательно возникают неизбежные слабости в других местах. Свои собственные слабости всегда хорошо известны и обычно считаются более серьезными, чем таковые у противника; поэтому беспокойство о собственной безопасности часто мешает полной концентрации наступательных сил.

В начале Первой мировой войны Германия имела только частичную стратегическую задачу — для армии. Этой задачей было сначала нанести поражение Франции, а затем бросить все свои силы против России. Если бы этот план был реализован, условия для борьбы с третьим и самым трудным противником — Великобританией — были бы весьма благоприятными. План потерпел неудачу из-за недостаточной концентрации сил: стратегически — потому что потенциальная ударная мощь германского военно-морского флота осталась неиспользованной, в то время как силы армии для выполнения смелого плана Шлиффена^[1] были напряжены до предела; оперативно — потому что наиболее важное правое крыло германской армии вместо того, чтобы получить максимальное усиление, было ослаблено во время операции в результате отправки двух армейских корпусов в Восточную Пруссию в ходе военных операций.

Великобритания во Второй мировой войне рассматривалась в качестве главного противника, и быстрая победа над Францией, бесспорно, улучшила бы перспективы в войне с ней. Но для этого не было ни внятного стратегического плана, ни энергичного сосредоточения сил для наступления, не говоря уже о координации стратегических усилий держав Оси против Великобритании. Италия вступила в войну без какого-либо плана и вообще никогда не формулировала свои задачи в области большой стратегии.

Два других принципа войны — это экономичность и взаимодействие. Экономичность подразумевает бережливое расходование ресурсов, которые даже у самых сильных государств не беспредельны не только в войсках, но и в стране в целом. Того, что перерасходовано в одном месте, будет недоставать в другом, и, возможно, решающем. Экономичность и взаимодействие тесно связаны с принципом концентрации сил. Это правило действует не только в отношении вооруженных сил, но и любого другого вида деятельности, полезной для государства в войне. Каждый военачальник, вероятно, знаком с примерами того, как сложно бывало достичь единства действий в последней войне. В случае совместных действий союзников добиться взаимодействия было еще труднее. В целом если Великобритания и США достигали взаимодействия почти всегда, то Германия и Италия только временами.

Другой группой взаимосвязанных принципов являются наступательный характер действий, секретность, внезапность и мобильность. Совершенно справедливо, что теоретически оборона — менее изнуряющий метод ведения войны, и все же без наступления невозможно подавить волю врага к сопротивлению. Успех наступления зависит от сокрытия своих приготовлений от противника, обеспечения внезапности, а также гибкости как в стратегии, так и собственно в ведении вооруженной борьбы.

И наконец, жизненно важным принципом является простота. Это особенно важно при масштабном планировании, а также при реализации планов. Тщательность, к которой мы в Германии до некоторой степени предрасположены, должна соотноситься с ожидаемыми от нее выгодами.

Все эти основные положения должны применяться к войне вообще: они столь же уместны для операций на суше, как и на море или в воздухе; в вопросах психологической войны действуют так же, как в области промышленности и вооружений. Но практическое использование этих концепций будет изменяться в зависимости от специфики соотношения различных факторов в той или иной ситуации.

Суша как театр войны

Хотя тридцать процентов земной поверхности представляют собой сушу, значительная ее часть не подходит для военных действий. Крупномасштабная война на суше в том виде, как она осуществляется так называемыми цивилизованными странами, характеризуется действиями многомиллионных армий на обширных фронтах. Такие армии могут противостоять друг другу в течение многих лет подряд при условии их нормального материально-технического обеспечения и поставок необходимого вооружения. Целью войны является нанести поражение и уничтожить или пленить неприятельскую армию; а методы ведения предполагают прорыв обороны противника и окружение, чему часто предшествует истощение сил. В современной войне, базирующейся на научно-техническом прогрессе, истощение сил может наступить очень быстро, как только одна из держав прошла пик своей мощи, после которого исход войны решается скоростью расходования резервов.

Организация интенсивного снабжения, которая так нужна для всех современных крупномасштабных операций, зависит от страны и от густоты и состояния транспортной сети: железных дорог, автомагистралей, водных путей. Обслуживание коммуникаций требует множества людей и большого расхода топлива. В чисто континентальных военных конфликтах, участниками которых являются страны, достигшие полной автаркии, может оказаться, что и наступательные операции, и снабжение войск осуществляются исключительно по суше, как, например, в захватнических войнах Чингисхана или в австро-германской войне 1866 г. Но австро-итальянский конфликт, возникший одновременно с австро-германской войной, включал операции на море (сражение у острова Лисса). С тех пор не было такой войны, в которой море не составляло бы ее часть в качестве поля сражения или средства коммуникации.

Море как театр войны

Почти все семь десятых поверхности Земли, покрытые водой, могут быть использованы для плавания судов, кроме нескольких скованных льдом районов и мелководных участков, находящихся обычно вблизи побережья. Так как все океаны связаны друг с другом, море может рассматриваться как самый большой «континент». Тот, кто контролирует море, владеет столбовой дорогой для массовых перевозок, которая не подвержена порче, имеет, правда, несколько узких проходов, но на ней не существует крутых подъемов и спусков и ее невозможно разрушить. Передвижение по морю более экономично, чем по суше. С другой стороны, человек не может находиться в море без корабля; он не может там окопаться и поэтому не способен «оккупировать» море, поскольку продолжительность плавания кораблей в море, как правило, не превышает нескольких недель или месяцев.

Контроль над морем: роль морской державы

Цель войны на море — не допустить его применения противником для перевозок и широко использовать для своих собственных нужд. Здесь в лучшем случае можно контролировать ограниченные участки, но не обширные районы моря. Поэтому самый верный способ получения контроля над морем заключается в том, чтобы уничтожить флот противника, поскольку строительство новых кораблей занимает много времени и для этого потребуется несколько лет. Если же нет никакой возможности ликвидировать неприятельский флот, тогда можно применить менее радикальное средство — установить блокаду. Испытанная временем прямая блокада — то есть блокада непосредственно вблизи побережья противника — в настоящее время неприменима, кроме отдельных случаев, поскольку неприятельские прибрежные воды могут быть эффективно защищены авиацией, минами и кораблями-торпедоносцами.

Для осуществления боевых операций на море все силы должны быть сконцентрированы, тогда как для охраны транспортных судов боевые корабли должны быть рассредоточены. Все события морской войны характеризуются колебаниями между этими двумя противоположностями.

В отдельных случаях, когда этому способствуют географические условия, неприятель может быть принужден к капитуляции либо в результате перехвата его путей снабжения без уничтожения его флота, как это случилось с Германией в Первую мировую войну, либо путем уничтожения его флота без вторжения в страну, как это было с Японией во Вторую мировую. Но обычно держава, контролирующая обстановку на море, способна высадить на побережье противника в его уязвимых местах свои войска, обеспечив перевес в силах при десантировании и участие флота в уничтожении его обороны в прибрежных районах. В таких случаях преимущество более коротких внутренних коммуникаций, которыми обычно владеет обороняющаяся сторона, утрачивается, поскольку морские коммуникации нападающей стороны имеют гораздо большую пропускную способность.

Войну на море, по существу, нельзя вести независимо от суши. Как часть общей стратегии воюющей стороны, война на море начинается на суше; она нацелена — часто косвенно — на население вражеской страны; и она неизменно зависит от крупных технических комплексов — портов и верфей — как у себя в стране, так и за границей. Самого по себе мощного флота недостаточно, чтобы получить и сохранять контроль над морем; необходимы существенные сопутствующие факторы, такие, как большой торговый и транспортный флот, наличие удобно расположенных баз, а также правительство, способное мыслить морскими категориями. На эти принципы и должна опираться настоящая морская держава. Понятие военно-морская держава уступает предыдущему, так как предполагает просто владение военно-морским и торговым флотом и наличие военно-морских интересов. Несмотря на мощный флот, в 1914 г. Германия была только военно-морской державой, поскольку из-за географического положения и отсутствия баз она не смогла разместить свои силы так, чтобы держать под контролем главные маршруты океанского судоходства.

Понятие морской державы связано с определенным типом государства. Олицетворением такого государства в древние времена были Афины, а в наше время — Англия. Функции обороны эти державы возлагали на флот; их экономика основывалась на морской торговле, а их стратегия предусматривала приобретение баз и союзников. Эти государства были способны использовать ресурсы всего мира, и, пока сохранялись их флоты, было трудно или даже невозможно на них напасть. Источник их мощи находится вне сферы воздействия любого противника, поэтому они могли устоять после поражений своих экспедиционных сил или союзников за морем. Они направляли главные усилия на осуществление контроля над морем и в конечном итоге пожинали плоды такого подхода, побеждая неприятеля, истощенного войной на суше или отсутствием поставок. Накануне обеих мировых войн ведущие германские политические деятели не принимали во внимание значение и потенциальные возможности господства на море. Если бы они ясно представляли его важность, они предприняли бы большие усилия, чтобы избежать войны, особенно в 1939 г.

Государства, обладающие необходимыми условиями для обеспечения господства на море, не всегда используют вытекающие из этого преимущества. С середины XVII до начала XIX столетия Франция обладала мощным флотом, который часто превосходил британский флот как в тактике, так и в боевой технике. Она также имела протяженную береговую линию, превосходные верфи и население, обученное мореходному искусству, и владела базами во всех регионах мира. Тем не менее она снова и снова направляла свои устремления и энергию на сухопутную экспансию в восточном направлении. В результате это принесло ей некоторые территориальные приобретения, но ценой потери мировой империи и такой большой крови, что и сегодня Франция лишь с трудом сохраняет место одной из великих держав.

Выдающиеся достижения небольшой Швеции с населением менее миллиона человек в Тридцатилетней войне стали возможными только благодаря тому, что ее мощный флот господствовал в Балтийском море, так что ее собственная территория была защищена от любого нападения. Руководитель военного блока ее противника Валленштейн знал, что делал, когда он требовал создания военно-морского флота. Швеция утратила господство в Северной Европе, когда Карл XII, оказавшийся неспособным понять значение морского могущества, стал пренебрегать своим флотом и неправильно использовать его.

Рост Британской империи в период между XVII и XIX столетиями известен всем. Наиболее серьезная неудача империи — потеря американских колоний — была в значительной степени обусловлена ошибочной политикой, однако окончательно увековечил ее временный переход роли морской державы к Франции. Ныне Соединенные Штаты отняли у Англии роль ведущей морской державы со всеми вытекающими из этого последствиями.

Воздух как театр войны

Воздух окружает Землю — как сушу, так и море. Высокие горы — единственный вид рельефа, который оказывает некоторое влияние на операции в воздухе. Пересечение береговой черты и действия над морем не представляют каких-либо технических трудностей, однако создают определенные психологические проблемы. Современные самолеты способны находиться в воздухе непрерывно в течение нескольких дней, хотя для этого требуются специальные оборудование и средства, они могут преодолевать тысячи миль за один полет. Они больше не зависят от значительных изменений погоды и поэтому могут выбирать самый короткий маршрут между любыми двумя пунктами на земной поверхности. И все же самолеты вынуждены прекращать операции даже чаще, чем корабли, ибо поломки двигателей или нехватка топлива вынуждают их к немедленной посадке. Поэтому для обеспечения действий боевой и транспортной авиации необходимо иметь широкую сеть пунктов наземного обслуживания.

Главные цели военно-воздушных сил находятся не в воздухе, а на суше или на море. По этой причине не бывает сражений между армадами бомбардировщиков; только легкие силы — истребители — сражаются друг с другом и с бомбардировщиками. Из-за высоких скоростей и непродолжительности пребывания самолета в полете добиться господства над обширными воздушными пространствами можно, только обеспечив большой перевес в силах. Далее, усилия, затрачиваемые на техническое обслуживание транспортной авиации, значительно больше, чем на наземный или морской транспорт. Поэтому объем воздушных перевозок несравним с двумя последними, хотя он и может оказать решающее влияние на наземные операции. Противнику сложно нарушать воздушные коммуникации из-за их относительной рассредоточенности, быстрой оборачиваемости и мобильности. Таким образом, борьба с воздушными перевозками значительно менее важна, чем с судоходством противника.

В некоторых странах военно-воздушные силы выделяют как третий вид вооруженных сил. Военно-воздушные силы могут претендовать на это только в том случае, если они способны проводить стратегические операции в воздухе; в остальных же случаях они просто являются новым и очень мощным средством, способным повысить эффективность традиционных видов оружия.

Тут можно привести сравнение с появлением артиллерии в XIV в. — 500 лет назад. Артиллерия имела гораздо большую дальность действия и разрушительную мощь по сравнению с существовавшим до того оружием, но она так никогда и не стала самостоятельным видом вооруженных сил, хотя прошло определенное время прежде, чем она была интегрирована в сухопутные и морские силы.

Тактическая армейская авиация усиливает артиллерию, тяжелое пехотное оружие и разведку. Тактическая авиация военно-морского флота — это огневая мощь, торпедное вооружение и разведка — причем с гораздо большим радиусом действия по сравнению с боевыми кораблями. В последней войне авианосец занял место линкора в качестве основы флота по одной простой причине — его оружие может действовать на больших расстояниях и эффективнее поражать цель. При этом авианосная авиация всюду признается как неотъемлемая часть флота и, следовательно, морского могущества, а современная война на море является, по существу, воздушно-морской войной.

Стратегические военно-воздушные силы проникают в глубокий тыл противника, в районы, на которые прежде совершала набеги кавалерия, но в последних войнах надежно защищенные от этой угрозы созданием протяженных и устойчивых фронтов. Какой из методов является более эффективным — современный с применением бомбардировщиков или операции, подобные рейду Шермана по южным штатам во время Гражданской войны в США, — вообще дискуссионный вопрос. В настоящее время самолет ни в коем случае не является единственным оружием, способным действовать далеко за линией фронта. Эти функции противника все больше и больше берут на себя ракеты в сочетании с экономической и психологической войной и диверсиями.

Вследствие огромных объемов перевозок авиация не может являться основным транспортным средством в войне, по крайней мере до тех пор, пока не появятся источники энергии более мощные, чем нынешние, а пока военно-воздушные силы имеют намного меньше прав на самостоятельность, чем военно-морской флот. Это объясняет, почему потерпели полную неудачу попытки применения самостоятельной воздушной стратегии в соответствии с идеями Дуэ и почему «стратегические» ВВС потребовали огромных усилий только для того, чтобы дублировать действия других. Тут лучшим примером являются бомбардировки Японии, которые разрушили ту часть японской промышленности, которая уже не работала в связи с недостатком сырья в результате господства на море Соединенных Штатов Америки.

Прибрежные воды

Полоска воды вдоль берега, подверженная воздействию как сухопутной, так и морской стихий и называемая обычно «прибрежные воды», является особым театром военных действий. Ширина водной поверхности тут не определена, но зависит от дальности действия малых кораблей: торпедных катеров, малых тральщиков и других катеров и малых кораблей. Она также зависит от максимального расстояния от берега, на котором могут быть поставлены мины, от силы базирующейся на берегу авиации и той роли, которую играют военно-воздушные силы в операциях на море.

Специфика прибрежных вод определяется характером побережья, числом портов и небольших бухт и глубиной воды, которая, в свою очередь, определяет применение донных или якорных мин. Если глубина воды слишком велика, мины вообще невозможно установить. Погода и самое море играют большую роль в боевых действиях у берега. Часто граница прибрежных вод примерно совпадает с мелководным прибрежным шельфом, который оканчивается резким понижением уровня морского дна. Все суда, входящие в порты или покидающие их, должны пересечь эту опасную зону, и, разумеется, к крупнейшим портам тяготеет высокая интенсивность судоходства.

Прибрежные воды — это место для крупных или малых десантных операций или набегов на определенные пункты. Береговая полоса и прибрежные воды могут являться серьезной преградой, но вместе с тем они представляют заманчивую цель для современных операций. Обеспечение контроля над этими зонами во время войны требует решения ряда специфических проблем, которые только недавно стали предметом изучения военной науки. В последних войнах прибрежные воды приобретали все более возрастающее значение; они явятся жизненно важным фактором в любой грядущей войне. Следовательно, крайне важно уделить пристальное внимание решению боевых задач в прибрежных водах.

Единая стратегия вооруженных сил

В то время как ни виды вооруженных сил, ни отдельные рода войск не претендуют на собственную стратегию, они имеют право на то, чтобы была разработана такая стратегия, которая бы полностью использовала их особенности и потенциальные возможности. Если мы проанализируем те войны, в которых военно-морские силы самостоятельно решили исход войны, как Англия в период правления Кромвеля, мы увидим, что они отнюдь не следовали некоей самостоятельной морской стратегии, а действовали в рамках общей стратегии государства. В соответствии с ней море считалось доминирующим фактором, однако она предусматривала, что и на суше противнику придется несладко.

По результатам Первой мировой войны германский рейхсвер^[2] разработал «Руководство по оперативному взаимодействию родов войск». Опыт Второй мировой войны показывает необходимость разработки общих правил оперативного взаимодействия между различными родами войск, а также военной стратегии, охватывающей все виды вооруженных сил, действующих на различных театрах войны. Эта военная стратегия составляет неотъемлемую часть общей стратегии государства или союза государств, то есть глобальной стратегической идеи, необходимой для ведения тотальной войны.

Далее мы рассмотрим стратегию Второй мировой войны и в особенности выводы, касающиеся стратегии военно-морского флота.

Оружие войны на море

Война на море предусматривает уничтожение ресурсов противника, а не его населения. До 1939 г. артиллерия была самым старым и, несомненно, самым важным видом оружия на море, поэтому главным кораблем любого флота был линкор, живучий и сильно бронированный корабль, вооруженный самыми мощными орудиями. Гонка, начавшаяся с ввода в строй английского «Дредноута» в 1905 г. и приведшая к наращиванию калибров орудий, толщины брони и размеров кораблей, в 1922 г. получила десятилетнюю отсрочку в результате подписания Вашингтонского морского договора. Договор ограничивал стандартное водоизмещение линкоров 35 тыс. т (эквивалентными 40 тыс. т полного водоизмещения) и калибр их орудий — 16 дюймами. Общий тоннаж, разрешенный основным морским державам, составлял:

Великобритания и США — по 525 тыс. т;

Япония — 315 тыс. т;

Франция и Италия — по 175 тыс. т.

Таким образом, Великобритания и Соединенные Штаты могли иметь по 15 линкоров, Япония — 9, Франция и Италия — по 5. Советская Россия не была включена в этот список, а Германия в ту пору все еще подчинялась специальным статьям Версальского мирного договора.

Между прочим, Вашингтонский договор положил конец строительству линейных крейсеров — кораблей, вооруженных орудиями такого же калибра, как линкоры, но обладавших намного более высокой скоростью и, соответственно, меньшей броневой защитой. В 1930-х гг. все линкоры новой конструкции имели скорость по крайней мере 28 узлов, а в некоторых случаях — более 30.

Вашингтонский договор также ограничил параметры следующего за линкором по мощи орудий корабля — тяжелого крейсера. Его стандартное водоизмещение не должно было превышать 10 тыс. т, а калибр артиллерийского вооружения — 8 дюймов. Тяжелый крейсер превратился в особый класс кораблей отнюдь не эволюционным путем. Вышеуказанное ограничение было установлено в связи с тем, что в то время параметры британских крейсеров значительно превышали характеристики крейсеров в военно-морских флотах других стран. Хотя тяжелые крейсера, имеющие скорость от 32 до 35 узлов, были быстрее, чем линкоры, они уступали последним в огневой мощи и в броневой защите. Поэтому они были не только относительно дороже, но и намного уязвимее линкоров. Однако состязание в строительстве тяжелых крейсеров началось, вследствие чего дополнительным Лондонским соглашением в 1930 г. (в котором Франция и Италия не участвовали) было решено ограничить общий тоннаж этой категории кораблей следующим образом:

США и Великобритания — по 180 тыс. т;

Япония — 108 тыс. т.

Некоторые из тяжелых крейсеров были оснащены также «морским оружием второго ранга» — торпедами, устанавливаемыми в надводных или подводных торпедных аппаратах. Этот самодвижущийся снаряд развивал скорость от 35 до 40 узлов и нес заряд взрывчатого вещества массой около 1000 фунтов, что значительно превышает массу заряда большого артиллерийского снаряда самого крупного калибра. Детонация торпеды происходит либо при ударе о борт судна, либо в результате магнитного или акустического воздействия судна, когда торпеда проходит вблизи него. Разрушительное действие торпеды намного превышает мощность артиллерийского снаряда, однако вероятность поражения цели, особенно в том случае, когда последняя перемещается с высокой скоростью, весьма мала. Кроме того, эффективная дальность действия торпеды меньше дальности действия орудий линкора, который может открывать огонь на расстоянии от десяти до пятнадцати миль и накрывать цель последовательными скорострельными залпами. Торпеда — оружие для неожиданной ночной атаки эсминцев, торпедных катеров и подводных лодок (атакующих с поверхности воды), а самолеты-торпедоносцы и субмарины в подводном положении могут использовать торпеды и днем. Их также применяют такие средства, как сверхмалые подводные лодки.

На тяжелых крейсерах торпеда является вспомогательным оружием. Гораздо более важным для всех надводных кораблей представляется мощное зенитное вооружение с первоклассными приборами управления огнем. В ходе Второй мировой войны разные флоты использовали этот класс кораблей с разной степенью эффективности. Тяжелые крейсера уже находились в строю к началу войны в 1939 г., и те страны, которые ими располагали, использовали их в различных целях: таких, как охранение и конвоирование, прикрытие транспортных судов, крейсерские операции и артиллерийский обстрел побережья и даже вместо линкоров на второстепенных театрах военных действий.

Вооружение легких крейсеров состояло из 6-дюймовых орудий, водоизмещение составляло от 6 до 8 тыс. т (или вплоть до 10 тыс. т в трех крупнейших военно-морских флотах). Большинство легких крейсеров было также оснащено надводными торпедными аппаратами, а некоторые из них были переоборудованы в крейсера противовоздушной обороны. Позднее крейсера ПВО стали проектировать специально. Легкие крейсера применялись для ближней разведки, а также эскортирования более тяжелых кораблей и охраны торговых судов в качестве флагманских кораблей флотилий эсминцев.

«Рабочие лошадки для любых дел» эсминцы — это корабли с хорошими мореходными качествами, способные развивать скорость от 36 до 40 узлов и имеющие мощное торпедное вооружение и батарею 4,7 — или 6-дюймовых орудий, а также противолодочное вооружение и локаторы. Предшественниками эсминцев, водоизмещение которых в период между войнами выросло примерно до 2 тыс. т, были миноносцы — небольшие корабли водоизмещением 200–300 т.

Роль былых миноносцев перешла к торпедным катерам водоизмещением приблизительно 100 т, вооруженным одной или двумя торпедами и способным развивать скорость до 45 узлов. Торпедные катера — это оружие прибрежного действия.

В обеих мировых войнах наиболее эффективным торпедоносным кораблем была подводная лодка, предназначенная для войны в океане. Ее водоизмещение составляет от 500 до 2 тыс. т и, в исключительных случаях, 5 тыс. т. Меньшие подводные лодки водоизмещением от 200 до 250 т предназначались для защиты прибрежных вод, а самые маленькие классифицировались как средства ближнего боя.

Диверсионно-штурмовые средства — это малые надводные или подводные аппараты, цель которых — скрытно подобраться к кораблям или важным объектам противника и уничтожить их с помощью мощных зарядов типа торпед и мин, обычных или специальных диверсионных. Так как радиус действия малых боевых средств ограничен, они обычно доставляются в район цели по суше или на более крупных судах. Их лучше применять против неподвижных целей, например портовых сооружений или кораблей, стоящих на якоре. Диверсионно-штурмовые средства включают взрывающиеся катера-торпеды с зарядом в носовой части; «боевые колесницы» — управляемые торпеды с экипажем в один-два человека, вооруженные подвешиваемой снизу боевой торпедой или каким-либо другим отделяющимся боезарядом; а также сверхмалые подводные лодки с одной или двумя торпедами, крепящимися к корпусу.

Мины являются третьим видом оружия войны на море. Их постановку иногда осуществляли специальные быстроходные корабли — минные заградители, но, как правило, их ставили легкие крейсера, эсминцы, вспомогательные корабли, подводные лодки или самолеты. Мины используются только в прибрежных водах. Из-за веса минрепа якорную мину можно ставить только на глубинах приблизительно до 350 м, а донная мина с акустическим или магнитным взрывателем эффективна только на глубинах менее 50 м.

Мины — единственное оружие войны на море, которое в некотором смысле способно изменять географические условия, делая определенные районы непроходимыми для судоходства. Поэтому к участкам моря, объявленным опасными из-за мин, обычно относятся крайне серьезно и избегают их, как если бы это была суша. Противник может очистить опасную зону от мин, проведя длительную и трудоемкую операцию траления. Эффективность заграждений из якорных мин через год или два сильно снижается, потому что мины отрываются от минрепов. Донные мины представляют опасность в течение более десяти лет.

Разные флоты сделали весьма различные выводы из опыта применения морской авиации в годы Первой мировой войны, но все пришли к выводу, что истребители, бомбардировщики и самолеты-разведчики необходимы в море точно так же, как и на суше. Различия касались того, должны ли самолеты создаваться специально для войны на море, где базироваться — на суше или на авианосцах, кому подчиняться — военно-морскому флоту или военно-воздушным силам, а также что — торпеды или бомбы — должно стать их главным морским оружием. На практике сама война решила эти вопросы вне зависимости от теорий мирного времени или требований соперничающих структур.

По Вашингтонскому договору водоизмещение авианосцев не должно было превышать 27 тыс. т, однако некоторые, переоборудованные из линкоров или линейных крейсеров, превышали эту величину. Артиллерийское вооружение авианосцев было ограничено 8-дюймовым калибром, а общий тоннаж этого класса кораблей составлял чуть больше четверти показателя, установленного для линкоров.

В результате авианосцы оказались далеко позади тяжелых крейсеров как по суммарному водоизмещению, так и по общему количеству кораблей. Стоит отметить, что эксперты ведущих морских держав — участники Варшавской конференции — низвели авианосцы на второстепенные роли.

Первая мировая война также продемонстрировала всю важность быстрой, надежной и недоступной для перехвата противником передачи приказов и сообщений. Мало того, что при передаче радиосигналов противник мог засечь местоположение кораблей, он мог перехватить сами радиосообщения и расшифровать их, в случае если они передавались закодированными. Германский военно-морской флот не жалел усилий, чтобы учесть этот опыт. Корабли или оперативные соединения в море старались соблюдать полное радиомолчание до контакта с противником. Если же во время длительных походов корабли должны были нарушать радиомолчание, они использовали систему коротких сигналов, чтобы не дать противнику шанс запеленговать их. Кроме того, руководство флота при управлении операциями с берега стало применять передачу радиосообщений без подверждения о приеме со стороны адресата. Применение высокоэффективных шифровальных машин сделало невозможным для противника расшифровку радиосообщений. С другой стороны, германская радиоразведка (радиоперехват, расшифровка сообщений, радиопеленгация) достигла весьма высокого уровня еще в мирное время, и это позволило немцам раскрывать планы противника. В ходе войны служба связи Германии смогла долго сохранять это преимущество и тем самым во многих случаях компенсировать слабость своих военно-морских сил.

До начала и в ходе Второй мировой войны все ведущие флоты стремились решить задачу определения местонахождения целей — то есть установление места кораблей и расстояния до них: на поверхности моря — с помощью радара, излучающего ультракороткие волны, и под водой — с помощью гидролокационных приборов (сонары, асдики). Далее, те страны, которые в результате полученного боевого опыта или из-за особенностей географического положения больше занимались минами, разработали разнообразные устройства для траления и разминирования.

Германия находилась в особом положении, поскольку ее военно-морские силы были строго ограничены Версальским договором. Ей разрешалось иметь в полной боевой готовности только следующие корабли:

6 линкоров водоизмещением 10 тыс. т с 11-дюймовыми орудиями.

(Сравните это с параметрами, принятыми на Вашингтонской конференции для других ведущих держав: водоизмещение 35 тыс. т и 16-дюймовые орудия.)

6 легких крейсеров водоизмещением 6 тыс. т с 6-дюймовыми орудиями.

(Предельные показатели Вашингтонской конференции — соответственно 10 тыс. т и 8-дюймовый калибр^[3].)

Германскому флоту разрешалось также иметь 12 миноносцев водоизмещением 800 т, 12 — 200 т и небольшое число вспомогательных судов. Иметь авианосцы, самолеты и подводные лодки запрещалось. Очевидное стремление великих держав разрешить Германии иметь лишь каркас флота поневоле вызвало негодование населения Германии.

Примечания

1

План войны, разработанный немецким начальником штаба графом Альфредом фон Шлиффеном до Первой мировой войны, предусматривал в случае континентальной войны быстрое сокрушение Франции. По этому плану левое крыло германского фронта вблизи границы со Швейцарией должны были удерживать относительно малые силы, в то время как большая часть войск концентрировалась на правом — чтобы, быстро преодолев Люксембург и Бельгию, прорвать оборону французов и затем, после поворота налево, окружить большую часть французской армии, вынуждая ее к капитуляции или интернированию в Швейцарию. План потерпел неудачу в 1914 г. прежде всего потому, что начальник генштаба Германии ослабил армию на правом фланге, чтобы усилить ее левый фланг.

2

Рейхсвер — армия Германии.

3

Автор приводит параметры тяжелых крейсеров, дополнительно намекая, что Германии их иметь не разрешалось. (Примеч. ред.)