Элли и арфист

Хейзел Прайор (2019)

Иногда, чтобы узнать, что такое счастье, нужна случайная встреча… Познакомьтесь с Элли: она домохозяйка, страстная поклонница прогулок и поэт-любитель, у нее есть дом и муж, и она вполне довольна жизнью. Познакомьтесь с Дэном: он счастлив среди английских вересковых пустошей, где мастерит арфы. Ему нравятся идеально треугольные сэндвичи, как кофе пахнет солнцем и урожаем и пение птиц рядом с его амбаром в Эксмуре. Элли и Дэн еще не знают, что их встреча перевернет все с ног на голову. Она покажет, какой может быть жизнь, если смело идти за своим сердцем. Эта теплая, веселая и немного дурацкая история любви включает в себя… 86 слив, 69 бутербродов, 27 берез, 17 ступеней и фазана Финеса.

2

Элли

— Он ее тебе подарил?

— Да.

— Просто так, ни с того, ни с сего?

— Ну, почти.

Клайв опустил автомобильный журнал и сосредоточил внимание на моем лице. Его брови сомкнулись, и между ними пролегли две глубокие вертикальные складки.

— Полагаю, ты меня разыгрываешь?

— Нет, — ответила я и добавила, чтобы подчеркнуть: — Точно нет.

— Значит, он предложил, а ты просто взяла и приняла?

— Ну, было… Было трудно отказаться.

Ситуация сложилась не из простых. Я и себе-то не могла объяснить, как это произошло, не говоря уже о том, чтобы объяснить кому-то еще. Вот почему я последние полчаса просто каталась по Эксмуру, часто останавливалась и оглядывалась на заднее сиденье, чтобы убедиться, что это правда. Только потом я направилась домой.

Наша милая, но любопытная соседка Паулина торчала в саду, поэтому я поспешила прямиком в дом. А потом на кухню, где быстро чмокнула лысеющую голову мужа. Взяла чайник, наполнила его до краев, облилась водой и бросила его. Затем я выпалила несколько нелепых, бессмысленных фраз. Я покраснела и, осознав это, покраснела еще больше. Теперь я стояла у холодильника и беспомощно ухмылялась.

Клайв захлопнул журнал и поправил горловину толстовки.

— Извини, Эл, но я вынужден спросить: как давно ты знаешь этого мужчину?

Я мысленно вернулась к странной встрече, которая произошла немногим ранее: широченная распахнутая дверь амбара, которая словно притянула меня внутрь, теплый запах дерева, свет, падающий на мириады арф. И там, среди всего этого, одинокая фигура. Он держал в руке какой-то инструмент, но память уже силилась меня обмануть, и я не знала, какой именно. Поначалу он казался мне инопланетянином. Нижняя часть лица была закрыта какой-то синей маской, и он носил наушники, которые, как я предполагаю, защищали от опилок и шума. Но в тот миг, когда он их снял, меня поразила красота этого мужчины. Он был высоким и жилистым, с темными растрепанными волосами. Его обветренная кожа выглядела по-странному тонкой, чуть ли не прозрачной. Его лицо напоминало лицо классической скульптуры, как будто каждая линия и изгиб были продуманы создателем до мелочей. Мое любопытство в первую очередь вызвали его огромные, темные глаза. Никогда прежде я не видела таких глаз.

— Я познакомилась с ним сегодня утром.

Клайв был озадачен так же, как и я часом ранее. Он подался вперед, и на его лице отразилась то ли радость, то ли недоверие.

— Ничего не понимаю.

Я судорожно рассмеялась. В голове крутились объяснения, но ни одно из них не удавалось облачить в слова.

Клайв явно готовился сопроводить меня в ближайшую лечебницу.

— Подойди и посмотри, — предприняла я очередную попытку. Вдруг, увидев ее, он придет в такой же восторг, что и я?

Я вывела его на улицу, в прозрачную прохладу сентябрьского дня. К счастью, Паулина исчезла. Машина по-прежнему была не заперта. Я открыла заднюю дверцу, и глаза Клайва едва не вылезли из орбит.

— Ага! — вскричала я голосом, в котором слышались и ирония, и облегчение. — Значит, это была не галлюцинация!

Хорошо, что у нашего автомобиля салон-хэтчбек и опускающиеся задние сиденья. Я отошла в сторону, чтобы мужу было удобнее все рассмотреть.

Арфа была вырезана из золотисто-красного дерева (вишня, как сказал Дэн, гармонировала с моими носками). Дерево имело прекрасный мягкий блеск и мраморные завитки на стыке, там, где арфа упиралась бы в мое плечо. Вдоль шеи был вырезан легкий кельтский узор, а в дерево на гребне был вмонтирован блестящий иссиня-черный гладкий камешек. Очевидно, Дэн всегда украшал свои арфы эксмурской галькой. Каждый камешек был тщательно подобран так, чтобы подчеркнуть стиль и характер инструмента. Эта арфа — моя арфа — была идеального размера, ее высота в вертикальном положении достигала моей талии. Сейчас она лежала на боку, уютно устроившись на клетчатом коврике на заднем сиденье автомобиля.

Клайв постучал костяшками по дереву деки, словно проверяя, настоящее ли оно.

— Да это же ручная работа! И качество отменное!

— Знаю, — произнесла я, теперь уже с самодовольством и гордостью за Дэна. — Он всю жизнь их мастерит.

— Она стоит… сколько, как ты думаешь? Две тысячи фунтов? Три? Наверное, даже больше, если это ручная работа. Только взгляни на резьбу наверху.

— На шее. Эта часть называется шеей. Логично.

Клайв изучал арфу так, как ее мог изучать только Клайв.

— Ну, должен признать, это крутая вещица! Но, детка, оставить ее у себя ты не можешь. Ты ведь это знаешь, не так ли?

Голос разума. Он прорвался сквозь туман сюрреалистической, пьянящей радости и больно ужалил.

— Конечно, знаю, — пробормотала я.

Клайв выпрямился и покачал головой.

— Этот паренек наверняка сумасшедший.

— Никакой он не сумасшедший! — бросилась я защищать Дэна. — Просто немного… странноват.

— Что правда, то правда! Что вдруг на него нашло? В его мастерскую неожиданно заходит женщина, которую он впервые видит, и он решает подарить ей — подарить ей — ни много ни мало — арфу. Арфу ручной работы, на изготовление которой у него ушло бог знает сколько времени. Если бы он ее тебе продал, я бы это еще мог понять, но чтобы подарить? Он остался в минусе даже из-за одних материалов. Ну же, малышка, попробуй мыслить здраво! Скорее всего, ты его не так поняла. Наверняка подразумевалось, что ты за нее заплатишь.

— Нет, не подразумевалось. Он ясно дал это понять.

Клайв нахмурился, не в силах осмыслить такую концепцию.

— Тогда, полагаю, он дал тебе ее на время, чтобы ты попробовала на ней поиграть, в надежде, что потом ты ее у него купишь, а ты не поняла.

— Все я поняла! Послушай, я пятнадцать раз повторила ему, что не смогу принять такой подарок. А он меня не слушал. Он снова и снова спрашивал, почему бы мне не взять арфу, и он был таким… не знаю… открытым, доброжелательным, что я чувствовала себя как дура и не могла придумать убедительный ответ. Потом он спросил: «Вам не нравится эта арфа?» И выглядел очень обиженным.

— Он выглядел обиженным? Эл, по-моему, ты выдумываешь.

— Нет, клянусь, это правда! А потом он начал расхаживать по амбару, выискивая другую, получше, чтобы подарить ее мне! Мне пришлось сказать, что арфа прекрасная. Я даже добавила, что эта арфа мне очень нравится. И это правда, так оно и есть. А как иначе? Но я не переставала повторять, что никогда не научусь на ней играть, что она простоит у меня без дела, и продолжала протестовать. — Я наклонилась и с любовью посмотрела на свой подарок. — А пока я протестовала, он просто вынес ее на улицу и положил в машину.

Память вернула меня назад. Я была так тронута необычным поступком этого мужчины, что не удержалась и дернула несколько струн, когда арфа уже лежала на боку в моей машине. Я сделала это неправильно, плохо, разумеется, я ведь ни разу в жизни не делала ничего подобного, но звук получился насыщенным, ярким и звонким. Это произвело странный эффект: внутри меня словно пролился дождь из золотых искр.

— Хорошо, — сказал Дэн. — Теперь можете вычеркнуть этот пункт из вашего списка. — Он поспешно вернулся в амбар и закрыл за собой дверь.

Я долго смотрела ему вслед.

Сегодня, это произошло именно сегодня. После всех моих скитаний и слез, вызванных воспоминаниями.

Голос Клайва вернул меня в настоящее:

— Послушай, Эл. Боюсь, арфу придется вернуть.

Его слова обрушились на меня мрачной тяжестью здравого смысла. Естественно, он не понимал, какой сегодня день и что это для меня значит. Наверное, мне стоило ему напомнить, но упрямство не позволяло.

— Знаю. Ты прав, — молвила я, стараясь звучать равнодушно.

Он вытер ладонью лоб.

— Я бы с удовольствием купил ее для тебя, малышка, правда. Но, скорее всего, она слишком дорогая. Кроме того, тебе она скоро надоест. Ты же прежде никогда не проявляла интереса к игре на музыкальном инструменте.

— Полагаю, что нет.

— И мы не можем остаться в долгу перед этим мужчиной. Это было бы злоупотреблением его щедростью.

Я опустила ладонь на его плечо.

— Знаю, знаю. Мне не следовало соглашаться. Прости, что так глупо себя повела. Я как будто ничего не соображала. Даже не знаю, что на меня нашло.

— Вот и я не знаю! — подхватил Клайв.

Тогда я заставила себя произнести:

— Хочешь поехать со мной, чтобы вернуть арфу? Думаю, тебе будет интересно взглянуть на мастерскую. Это переоборудованный амбар, он располагается в конце длинной аллеи, вокруг нет ничего, кроме природы, и мастерская полностью забита арфами… и их фрагментами. Там можно увидеть арфы на каждом этапе их создания. Это безумно увлекательно.

Клайв пристально вглядывался в мое лицо, как будто там было что-то, что он никак не мог определить.

— Как ты его нашла, этот амбар?

— Случайно. В той местности нет указателей или чего-то подобного, но я подумала, что прокачусь по аллее и посмотрю, куда она ведет. Вдруг оттуда открывается красивый вид или что-то в этом роде? Я совсем не ожидала, что наткнусь на мастерскую по изготовлению арф. А уж о том, чтобы вернуться домой с арфой, я и не мечтала!

— Этот парень — дурачок! — объявил Клайв. — Или же он перед тобой красуется. В любом случае, оставить эту вещь себе было бы неправильно.

Я быстро убрала ладонь с его руки. Все волшебное, что еще оставалось в этом моменте, было уничтожено.

— Да не красуется он! — огрызнулась я. — Но ты прав, арфу нужно вернуть. — Я захлопнула дверь багажника. Клайв — высокий мужчина, и я привыкла, что он надо мной возвышается, но в тот момент я почувствовала себя особенно маленькой. — Я сейчас же отвезу ее обратно. Даже вынимать ее из машины не стоит, да? — Я изо всех сил старалась сдержать горечь в голосе. — Ты идешь?

Он снова покачал головой. Порой меня поражает полное отсутствие у него любопытства.

— Нет, предоставлю это тебе. Если я поеду с тобой, он решит, что я заставил тебя вернуть арфу. Подумает еще, что я какой-то злодей или изверг. Езжай, детка, и дай ему понять, что это твой выбор и ты больше не хочешь иметь с ним никаких дел. Хорошо, любимая?

От слов «Хорошо, любимая?» мне легче не стало. У меня не было настроения быть хорошо любимой. Но я села в машину и поехала обратно в Амбар «Арфа» вверх по холму, тем же путем, которым возвращалась домой.