Смертельная ошибка

Хелен Даррант, 2015

Спокойное время без преступлений закончилось в тот момент, когда на отдаленной детской площадке была найдена ужасающая улика – пакет с отрубленными пальцами. Кто их там оставил, а главное, кому они принадлежат? За дело берутся инспектор Том Кэллэдайн и его напарница Рут Бейлисс. Очевидно, что это было послание от убийцы с целью заявить о себе и о своей власти. Полицейский тандем пытается выследить маньяка, прежде чем вся территория Хобфилда не вспыхнет насилием и жестокостью. Их босс думает, что во всем замешан местный наркобарон Рэй Фэллон, но чутье Кэллэдайна подсказывает, что в районе происходит нечто гораздо более жуткое и отвратительное. И интуиция его не подводит… Детективный роман от одного из лучших авторов триллеров Хелен Даррант захватывает и всецело погружает в преступный мир инспектора Кэллэдайна и его коллеги Бейлисс. Детективный роман от одного из лучших авторов триллеров Хелен Даррант невероятно захватывающий и непредсказуемый. Это первая книга в новой серии о блестящей работе инспектора Тома Кэллэдайна и его напарницы Рут Бейлисс. Всего в серии планируется 10 книг. Сюжет разворачивается в вымышленной деревне Лисдон на окраине промышленного северного города Англии, где жизнь местному детективу портит район Хобфилд – рассадник преступлений, распространения наркотиков и убийств. И это место инспектору приходится защищать и называть «своим домом».

Глава 2

Понедельник

Том Кэллэдайн мог куда лучше провести утро понедельника, но боль не давала ему уснуть основную часть ночи, поэтому Тому пришлось лишь стиснуть зубы. Мужчина поднес руку к челюсти и попробовал потереть больное место. Дантист отодвинул его руку, тыча в ухо Кэллэдайна.

— Еще чуть-чуть потерпите, инспектор, и я закончу, — заверил он Тома и продолжил работу. — Все, готово. — Дантист протянул ему ручное зеркальце. — Смотрите, как новенький! — В голосе врача звучала гордость.

Том Кэллэдайн потер подбородок и поморщился: ему было все равно, как и что там выглядело, лишь бы не болело.

— Скоро успокоится, — ободряюще улыбнулся дантист, снял перчатки и сполоснул руки в раковине. — Если вновь сильно заболит, просто примите пару таблеток парацетамола. Ничего сильнее не потребуется.

Том надеялся, что доктор его не обманывает. Сидеть битый час в кресле, с открытым ртом, зажатым чем-то вроде металлической конструкции, — вот все, с чем он готов был мириться в течение одного дня. Кэллэдайн терпеть не мог ни дантистов, ни хирургов, впрочем, как и их инструменты, и знание, что «дальше будет больно». Лечение зубных каналов особенно удручало.

— Увидимся через полгода, инспектор. Настоятельно советую внимательно следить за зубами, — предупредил врач, кивнув на рот Тома Кэллэдайна. — В вашем возрасте это очень важно. Знаю, насколько вы заняты, Том, но не забывайте и о своих зубах.

«Снова говорят о моем возрасте», — недовольно подумал Кэллэдайн. Да, ему исполнилось пятьдесят, и что с того? Значит, его тело скоро испустит дух и выпадут все зубы? Тома утомили бесконечные замечания от людей, которые якобы знали лучше. Они должны понимать, что с его физической подготовкой он был способен еще долго и жить, и работать.

Том Кэллэдайн пробубнил что-то невеселое, встал со стула и снова включил мобильный. Он совсем не хотел говорить о возрасте или, тем более, о работе, а просто намеревался вернуть комфортные ощущения во рту и выпить чашку крепкого чая. Мужчина почувствовал облегчение сразу, как зазвонил телефон. Том бросил извиняющийся взгляд на врача и ответил.

— У нас в Хобфилде ужасный случай, — произнесла сержант Рут Бейлисс.

Склонностью к преувеличениям она не страдала, и если говорила именно «ужасный», значит, так оно и было.

— Бегун и собака нашли несколько отрубленных пальцев в пакете на пустыре сегодня утром.

Кэллэдайн обдумывал услышанное. Воцарилась тишина.

— Ну, наверное, это не несчастный случай, — промямлил он. Онемение во рту пока не прошло.

— Я думаю, что нет, босс. По словам доктора Хойла, пальцы были грубо отрублены, а пакет оставили на сиденье детских качелей, — заметила Рут. — Его оставили там нарочно.

— Ты говоришь о детской площадке на краю поля?

— Да, она рядом с Лисдон-центром, — подтвердила женщина. — Неподалеку располагается детский сад, и дети часто на ней играют. Представляешь, эти пальцы мог найти ребенок!

Итак, оно закончилось. Долгое, ничем не примечательное лето все-таки закончилось. Шокирующий конец, но он казался куда нормальней, чем странная неопределенность, в которой инспектор находился в последние месяцы. Дело, разумеется, кошмарное, однако Том Кэллэдайн все равно почувствовал знакомый холодок на спине.

В районе Хобфилд несколько недель было так тихо, что они уже начали делать ставки, когда же он вновь «взорвется». Никаких неприятностей вроде побоев, очень мало арестов. Они нервничали по этому поводу. Работа Кэллэдайна шла так тихо и скучно, что он все время практически засыпал.

И тем не менее одни только образы, которые эта новость вызвала в его сознании, заставили мужчину содрогнуться. А вдруг отрубленные пальцы — дело рук сумасшедшего, вышедшего на охоту? Может, это очередное безумное увлечение, обрушившееся на район? Конечно, Том привык к жестокости, нормальной для этой адской дыры, но только когда дело касалось бандитов и наркоторговцев. Даже Кэллэдайну такое изуверство казалось… исключительным.

Разве весенняя стрельба не была такой же дикой? Да поможет им бог, если тут есть какая-то связь. Бо́льшую часть жизни Том Кэллэдайн пытался поддерживать порядок в районе Хобфилд. Это ядовитое место так и кишело детьми без амбиций. Здесь не было и речи о перспективах. Мужчина опасался, что однажды кто-нибудь из них возвысится и погрозит полицейским кулаком или что если появится радикально новый главарь банды, который нарушит все их неписаные правила, то возникнет и впрямь тяжелое дело. Эти немногие правила нужно было соблюдать.

Он даже не мог предположить, кто это мог быть, поскольку знал бо́льшую часть правонарушителей. Неужели появился претендент на его место?

Сержант высказалась:

— Может, происшествие связано со стрельбой.

Рут понимала, что именно такая версия первой придет Кэллэдайну на ум.

— Тогда мы сможем хоть чуть передохнуть. Один бог знает, как нам это нужно!

— Нет-нет, только не такой перерыв.

Не слишком ли резко женщина выразилась?

— Поспешные выводы сейчас излишни. Этот инцидент может быть связан с чем угодно, но, например, если речь идет о возмездии, то у нас будет прорыв в расследовании. А если дело не связано с возмездием?

Наступила тишина. По телу Тома пробежала дрожь. Ни один из вариантов не подходил полностью. Возмездие означало, что кто-то в Хобфилде находился всего в шаге от Тома Кэллэдайна. С другой стороны, и захват, и война за территорию как предположения отнюдь не радовали. Обе причины — слишком серьезные и поэтому могли помешать местной полиции справиться с делом.

— Нам нужно как можно быстрее раскрыть преступление. В противном случае о нем узнают местные банды и начнут воплощать в жизнь уже свои идеи.

— Не исключено, что совершивший это злодеяние выяснил, кто виновен в смерти мальчика, и решил разобраться сам, — заметила Рут.

Она не удивила Кэллэдайна такой версией, поскольку была хорошим детективом. Впрочем, Тому от ее слов нисколько не стало легче. Если даже непрофессионал раскрыл это дело, то почему он не смог?

Прошло очень много времени с тех пор, как убили ребенка. Однажды темной ночью его застрелили. Жизнь мальчика погубила единственная пуля, выпущенная с близкого расстояния. В районе преступления с применением оружия были крайне редки, и этот случай заставил всех нервничать. Бо́льшую часть лета Том Кэллэдайн расследовал это дело, но в результате полиция закрыла его.

Кэллэдайн не поверил выводам полиции. Во-первых, мальчик не был членом банды. Во-вторых, и это всерьез беспокоило Тома, все было слишком чисто, никаких улик на месте преступления. Удача для убийцы или нечто более зловещее?

Жертва, Ричард Поуп, казался мальчиком нехарактерно хорошим для Хобфилда. Тогда кто мог желать его смерти? Вопросы не исчезали. Почему он стал мишенью? У Ричарда Поупа было в целом безобидное прошлое, он не только не попадал в большие неприятности, но и вообще не выделялся. Том Кэллэдайн при желании мог придумать куда более достойных кандидатов на убийство.

Мужчину раздражало, что за несколько недель они так и не раскрыли это дело. Никто не видел преступления и не мог сказать ничего полезного о мертвом мальчике. Полиция вложила все свои ресурсы в расследование, но за шесть месяцев они так и не достигли результата: ни свидетелей, ни доказательств преступления, за исключением пули. Их слабость раздражала и подавляла Кэллэдайна.

Что касается района Хобфилд, то между различными противоборствующими группировками все лето царил какой-то странный, нечестивый, неправильный мир.

Кэллэдайн должен был как можно скорее завершить дело. Предположение Рут, что кто-то добился того, чего не смог достичь Том, а теперь мстил им, заставило мужчину содрогнуться.

— Хорошо, Рут. Я недалеко. А ты где?

— Я на краю пустыря, рядом с кольцевой дорогой. Район оцеплен, но я стараюсь не привлекать к себе лишнего внимания. Если повезет, какой-нибудь зевака отреагирует на это как на очередную сгоревшую машину. — Женщина сардонически хмыкнула. — Доктор Хойл быстро ушел. Он отнес пакет и пальцы в морг. Джулиана я уже предупредила, поэтому криминалисты будут осматривать пакет.

Сержант Рут Бейлисс отошла от остальных и добавила:

— Криминалисты прочесывают все вокруг, обыскивают окрестности, а Доджи делает обход на Серп-Роуд.

Доджи — это детектив-констебль Майкл Доджсон, новобранец в команде.

— Я добралась сюда прежде, чем что-либо там трогали, — сказала она Тому Кэллэдайну. — Пакет лежал на качелях. Кто-то очень хотел, чтобы его нашли и заговорили об этом случае.

— Мы должны предотвратить это, по крайней мере пока. Поговори с бегуном. Не хочу, чтобы пресса прознала о таком случае.

— Уже все улажено, сэр. Оказывается, он адвокат, а значит, понимает, почему должен держать рот на замке.

— Зафиксируй его показания. Видел ли он что-нибудь или кого-нибудь поблизости?

— Бегун видел только в 7.15 автобус до Манчестера, проехавший по дороге и забитый пассажирами. Кто-то в автобусе мог их видеть. Должны ли мы подумать о том, чтобы что-то выпустить, создать обращение? Конечно, не вдаваясь в подробности.

Кэллэдайну эта идея не слишком понравилась. Пока он не поймет, к чему все идет, он не хотел бы вмешательства прессы. Он ответил Рут:

— Рано. Ты молодец, все уладила. Проверь, нет ли камер видеонаблюдения, особенно вдоль ряда магазинов, а потом встретимся в морге. Узнаем, что скажет доктор Хойл.

Мужчина вздохнул. Конечно, перспектива заняться делом после длинного летнего перерыва казалась ему захватывающей, но наличие человека, ищущего возмездия за убийство, и возможная новая нарковойна в Хобфилде не доставляли ему особой радости. Хобфилд — настоящая выгребная яма, воплощение всех проблем этой области. Здесь вряд ли можно было вести настоящее расследование.

* * *

На дорожном указателе при въезде в Лисдон было написано: «Поселок Лисдон», но определение «поселок» для такого обширного и застроенного места было неверным.

Том Кэллэдайн наблюдал, как растет Лисдон, видел его недолгий расцвет в 70-е годы, а потом и пик развития после постройки Хобфилда.

С середины 80-х район неуклонно катился вниз. Том подумал, что это очень печально, ведь Хобфилд расположен прямо посреди фантастической сельской местности.

Именно здесь Кэллэдайн провел основную часть своей жизни. Он родился и вырос в Лисдоне, а сейчас жил в маленьком коттедже неподалеку от Хай-стрит.

Лисдон был одним из нескольких поселков, расположенных в предгорьях Пеннин и погруженных в промышленную историю. Причудливые каменные коттеджи окаймляли дороги. Старые фабрики по производству камня и шерсти раньше служили основным источником работы, но уже давно превратились в дорогие квартиры. Это обстоятельство привело к появлению деловых, трудолюбивых людей, которые были рады каждый день ездить в Манчестер и платить втридорога за крошечный квартирный уголок.

В Лисдоне не было никакого облагораживания. Этот поселок — исключение из правил.

После возведения района Хобфилд не произошло никакого развития. Поселок обрекли на статус вечного бедного родственника желанного и в других отношениях престижного района. Распространились новости о сомнительной репутации Хобфилда, поэтому застройщики держались в стороне.

Здесь было мало удобств и магазинов — ни одной крупной сети, и даже два десятка лет отсутствовал банк, с того времени, как какой-то дурак попробовал его ограбить.

Полицейский участок Лизворта остался — то место, где Том Кэллэдайн собирался проводить все свое рабочее время. Конечно, в поселке была больница, обслуживавшая местный район и население за его пределами. Теперь он направлялся туда.

Коттеджная больница, как ее все еще ласково называли, имела небольшое отделение неотложной помощи, несколько палат и морг. Том надеялся, что Хойл даст ему что-нибудь полезное. После перестрелки ничего не произошло. Кэллэдайн довольно хорошо знал этого человека, чтобы понять: Хойл чувствует неудачу так же остро, как и он сам.

Другими словами, и Себастьян Хойл, и Кэллэдайн были людьми старой закалки. Доктор мог легко продвинуться по карьерной лестнице и перейти в одну их самых больших больниц в районе Большого Манчестера, но он этого не сделал, а, как и Том Кэллэдайн, укоренился в Лисдоне. Этот факт связывал обоих мужчин.

Кэллэдайн подъехал и увидел, как сержант Рут Бейлисс ходит взад-вперед по автостоянке и разговаривает по мобильному. Женщина закуталась в длинное шерстяное пальто и шарф, причем и пальто, и шарф выглядели непривлекательно. Рут не следила за модой и носила только удобные ей вещи. В основном она просто прикрывалась вещами. Близкие люди знали о ее комплексах по поводу лишнего веса, но если бы она сделала другую прическу и нанесла хоть немного макияжа, то смогла бы великолепно выглядеть. У Рут были мелкие черты и чистый, бледный цвет лица. Оставалось сбросить лишний вес и изменить отношение к себе, и тогда Бейлисс могла бы составить прекрасную конкуренцию любой женщине.

Том Кэллэдайн припарковал свой маленький седан и кивнул в ответ, когда женщина помахала ему рукой. Рут Бейлисс уже несколько лет работала у Тома сержантом, и они хорошо ладили. Правда, иногда Рут весьма критически относилась к его идеям и методам, однако Кэллэдайн знал — коллега считает его отличным специалистом. Бейлисс вряд ли могла думать иначе, поскольку у команды Тома Кэллэдайна был самый высокий уровень раскрытия преступлений во всем полицейском участке.

Кроме того, Кэллэдайн знал о своей привлекательной внешности. Том не отличался чрезвычайным тщеславием, но, по словам матери, которая была его самой большой поклонницей, худощавость Тома отлично подходила к его темным волосам. Мать часто сравнивала его в молодости с какой-нибудь кинозвездой, чем смешила друзей Тома Кэллэдайна. Мужчина улыбнулся про себя. Неужели она все еще так думала, размышлял Том, теперь, когда его некогда темные волосы средней длины были седыми и коротко постриженными? В последнее время она говорила мало существенного.

Кэллэдайн отвечал Бейлисс взаимным уважением. Ему нравилось работать с Рут, с ней было легко ладить, и она хорошо справлялась со своими обязанностями. Том Кэллэдайн доверял Рут Бейлисс. Рут отличалась практичностью. Том мог назвать ее настоящим подспорьем для своей команды. Помимо совместной работы, у Кэллэдайна и Бейлисс были общие друзья: женщина недолго была замужем за братом его бывшей возлюбленной Моники. Это обстоятельство в сочетании с ее прямотой давало Рут преимущество перед инспектором, какого не было у остальных. Бейлисс давала ему советы, но при этом не разрешала никаких поблажек. Том Кэллэдайн был безнадежен во всем, что касалось женщин. Он прекрасно это понимал и поэтому обращался за помощью к Рут.

Несмотря на это, мужчина очень много знал о ее личной жизни. Если бы она была хоть немного похожа на него, подумал Том, ей бы чертовски повезло, имей она такого мужчину, как он. Кэллэдайна удивляло, что ей удалось дожить до тридцати пяти лет без крепких семейных уз. Вероятно, она слишком умна для большинства мужчин. Рут Бейлисс видела людей насквозь, не исключая и их недостатки.

— Джулиан говорит, у него уже есть кое-что для нас, — сказала женщина Кэллэдайну. — Говорит, когда мы вернемся, он сможет дать нам что-то действительно полезное в пластиковом пакете.

Том кивнул и глубоко засунул руки в карманы пальто, защищаясь от ледяного ветра. Едва закончилось лето, холод усилился. Мужчина вздрогнул и почувствовал судорогу на щеке. У него было множество вопросов, но рот все еще был онемевшим. Том Кэллэдайн сейчас не мог полностью доверять своим губам или языку.

— Не забыли? — спросила Рут. — День рождения Моники. Вы просили напомнить.

Кэллэдайн тихо выругался. Он не то чтобы забыл об этом, но и ничего не придумал.

— Цветы? — пробормотал Том.

— Придумайте что-нибудь получше. Цветы вряд ли снова сработают. — Женщина удивленно подняла брови. — Подумайте, что ей нравится, чем она увлекается.

Кэллэдайн знал, иногда Рут Бейлисс просто отчаивалась. Она считала Монику отличной партией. Женщина не просила многого, поэтому самое меньшее, что мог сделать Том Кэллэдайн, — подарить ей что-нибудь на день рождения.

Том лишь пожал плечами:

— Ты сейчас вообще о чем? Насколько могу судить, мы оба увлечены работой.

Моника была управляющей домом престарелых, в котором находилась его мать. В свободное от работы время она просто лежала в изнеможении в квартире. В те редкие случаи, когда они оба не работали, Моника и Том выходили поесть или посмотреть фильм. Возможно, поэтому их отношения были такими шаткими.

— Слушайте, Том, самое время принять решение. Вы и впрямь хотите ее обрадовать? Вы играете с чувствами Моники, и это несправедливо. Задам простой вопрос: вы хотите ее или нет?

По правде говоря, Кэллэдайн не знал. Если она, как ему казалось, считала, что Моника ему подходит, то какие тогда сомнения? Необходимость выбрать подарок будет терзать Тома весь день. Он с трудом ориентировался в таких вещах. Почему это должно быть настолько сложно? Она ведь женщина! Черт возьми, почему не подходят цветы? Неужели большой букет цветов — ошибка?

— Не покупайте цветы, а лучше подарите что-то более личное. Например, драгоценности. — Они уже шагали по больничному коридору. — А какие украшения ей нравятся?

— Ей нравится… вот эта голубая штука.

— Сапфиры? — с надеждой спросила Рут.

— Нет, это голубовато-зеленое вещество, плотные маленькие каменные штуки.

— Яшма?

— Нет-нет, именно бирюзовые, — с удовлетворением, что вспомнил, произнес Том Кэллэдайн. — Я заскочу к ювелиру в городе, по дороге домой.

— Может, лучше заглянуть в антикварный центр рядом с объездной дорогой? Я видела там красивые старинные украшения.

Рут Бейлисс подала неплохую идею, при условии, что Том Кэллэдайн уйдет достаточно рано, чтобы застать центр еще открытым.

— И разберитесь со своими «тараканами». Вся эта нерешительность не к добру. Вам с Моникой хорошо вместе, — заметила Рут и легонько ткнула мужчину в ребра.

Только насколько им было хорошо вместе? А как же нечто большее — например, искра возбуждения?

— Зуб в порядке? — улыбнулась женщина и посмотрела на его распухшую губу. — Если понадобится, у меня в полицейском участке есть обезболивающее.

Том и Рут дошли до морга, и разговор перешел на более профессиональные темы.

— Как думаешь, что случилось, Рут? Наказание, месть или наш худший кошмар?

Мужчина потер щеку, пытаясь избавиться от онемения.

— Здесь другой случай, это точно. Мы видели много избиений — кучу тел, лежащих в больнице в синяках, но никогда ничего подобного.

Что-то новенькое, или кто-то. Кошмарная перспектива усиления войны за территорию в Хобфилде постоянно маячила как призрак на задворках его сознания. Этот вариант беспокоил его всякий раз, когда случалось необъяснимое. Например, сейчас. Если кто-то из хулиганов решил по-настоящему взяться за дело, то легко мог достать оружие, что и доказала та стрельба. Они находились всего в трех-четырех километрах от Манчестера.

Наркотики в Хобфилд в основном поставлял наркоторговцам один и тот же человек, Рэй Фэллон. Фэллон. Одна мысль об этой фамилии заставила Тома Кэллэдайна передернуться. Команда из Манчестерского центрального участка следила за ним, но в чем их ошибка? Неужели Фэллон поскользнулся? Поле деятельности наркоторговцев временно осталось открытым?

— У меня дурное предчувствие, — вздрогнул Кэллэдайн. — Большая часть происходящего между бандами — внезапные вспышки как результат спора или противостояния из-за территории. Банды дерутся, жестко реагируют, но ведь они не отрубают пальцы! Этот инцидент не похож ни на внутреннюю войну, ни на урок, который раздраженный Фэллон преподает какому-то самоуверенному ублюдку. Фэллон скорее уж заставит одного из своих приспешников использовать против неугодного ему человека бейсбольную биту. Если бы он кого-то убил, мы бы точно не нашли тело.

Рут кинула на него взгляд. Возможно, Том Кэллэдайн не ошибался: речь шла о наркотиках, а не о чем-то еще. Такова была природа Хобфилда.

— Для начала надо выяснить, кому принадлежат эти пальцы.

Кэллэдайн кивнул:

— Или принадлежали, Рут. — Они стояли уже у дверей морга. — Проверим в приемном, пока мы здесь. Посмотри, не поступил ли кто. Кем бы ни был этот несчастный обладатель отрубленных пальцев, он, думаю, мертв.

Том Кэллэдайн перечислял про себя список возможных имен, но внутренний инстинкт подсказывал ему, что пальцами дело не кончится. Дилеры, как только о случившемся станет известно, захотят возмездия — друг от друга. И от Фэллона.

— А, Том и сержант Бейлисс, — поприветствовал их Хойл, когда коллеги вошли в морг. Мужчина указал на пальцы, выстроившиеся в ряд на столе перед ними.

Сцена была и странной, и жуткой. Кэллэдайн все же привык чаще видеть лежащий на земле труп целиком. Вид оторванных пальцев, а также мысли о том, как они стали такими, заставили его похолодеть.

— Я действительно начал скучать по вашему обществу в последние недели. — Он кивнул. — Да, тихое лето. Интересно, чем это кончится… Основную часть времени я занимался исследовательской работой. Когда-нибудь дам ее почитать. Эта работа должна вас заинтересовать, Том. Нужно получить точное время смерти в результате изучения чужеродных бактерий на теле. Ну, знаете, все, что осталось от мух, жуков и тому подобного.

— Док, займитесь лучше гольфом или другим спортом или выпейте пару пинт с ребятами. Ну, знаете, вам нужно немного расслабиться.

Хойл рассмеялся и покачал лысеющей головой в ответ на иронический совет детектива-трудоголика.

— Джулиан взял пакет. Он должен послужить веским доказательством, — сказал Хойл. — Просто пакет из супермаркета, и в нем лежал чек. Джулиан будет поддерживать связь с вашими людьми на участке. Вы сможете без проблем его отследить. Джулиан также посмотрит, можно ли снять отпечатки пальцев с пакета.

Разумное начало, неосторожное со стороны преступника, но удобное для них.

— Мужские. Уже разложились… — Они смотрели на пальцы. — Хотя и не особенно. Похоже, недолго здесь болтаются. Видите, — доктор указал карандашом на кончики пальцев, — они только начали чернеть. Нужно провести анализы для выяснения всех деталей. Если кто-то есть в базе данных, то ДНК покажет, кто именно.

— Отпечатки?

— Звучит несколько амбициозно, но я могу попробовать получить частичные.

— Док, знаете, мне хотелось бы как можно скорее получить результат. Отпечатки и ДНК — все, чем я располагаю.

— О, Том, я думаю, у вас есть еще кое-что. Смотри-ка, — Хойл показал на слабые следы чуть выше костяшек некоторых пальцев. Думаю, татуировки.

— Вы сможете их расшифровать?

— Том, ну, вы же меня знаете. Сделаю все, что в моих силах, — улыбнулся доктор.

— Постарайтесь изо всех сил, док. Мне нужно как можно скорее узнать, кто этот бедняга или кем он был.

— Бедняги, Том… — осторожно поправил его Хойл. — Не все пальцы принадлежат одному и тому же человеку.

— Уверены? — пораженно спросил Том Кэллэдайн. Он наклонился, чтобы поближе разглядеть жуткие останки.

— Считайте, — кивнул Хойл. — Там три больших пальца и еще девять пальцев. — Патологоанатом пожал плечами. — В моей работе это означает, что вы ищете, по крайней мере, двух жертв.