Портфель учителя

Хироми Каваками (2001)

Цукико ведет уединенный образ жизни. По ее мнению, она не создана для любви и привыкла коротать одинокие вечера в баре, где однажды случайно встречает своего школьного учителя. Он тоже живет один в слегка заброшенной квартире, где собирает странные предметы. Учитель и Цукико заключают между собой негласный договор о разделении одиночества. Они выбирают одну и ту же еду, ищут общества друг друга, и им трудно расстаться, хотя иногда они пытаются убежать: учитель — в воспоминания о бросившей его жене; Цукико — о бывшем однокласснике. По мере того, как Цукико и учитель сближаются, течение жизни отмечается нежными намеками на смену времен года: от согревающих до освежающих напитков, от распускания почек на деревьях до цветения сакуры… Это трогательная, забавная и захватывающая история о современной Японии и старомодной романтике. В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Цыплята

Учитель предложил вместе сходить на базар, что организовывают три раза в месяц.

— Базар у нас бывает восьмого, восемнадцатого и двадцать восьмого числа каждого месяца. В этот раз двадцать восьмое число как раз выпадает на воскресенье — ты, думаю, должна быть свободна, — с этими словами учитель достал из черного портфеля блокнот.

— Двадцать восьмое, говорите? — Я медленно пролистала свой ежедневник. Конечно же, на названную дату у меня не было никаких планов, но я ответила с крайне важным видом: — Да, двадцать восьмого я вполне свободна.

Учитель взял толстую авторучку и красивым почерком вывел на странице двадцать восьмого числа: «Поход на базар с Цукико. Встречаемся в полдень на автобусной остановке».

— Встретимся в полдень, — сказал мужчина, убирая блокнот в портфель.

Встреча с ним средь бела дня — большая редкость. Обычно наши встречи проходят в полутемном баре, где мы садимся рядом и Выпиваем, используя в качестве закуски холодный или отварной тофу^[6] — это зависит от сезона. К тому же эти встречи обычно бывают случайны. Временами мы не видим друг друга по несколько недель, временами — встречаемся едва ли не каждый вечер.

— А что продают на базаре? — спросила я, наливая себе саке.

— Как и на всяком базаре — разные нужные в быту вещи.

Идея пойти вместе с учителем рассматривать разные бытовые товары показалась мне странной, ну да ладно. Я тоже записала в свой ежедневник: «В полдень на автобусной остановке».

Учитель медленно осушил свою чарку и снова наполнил ее. саке он наливал с легким бульканьем, немного наклонив бутылочку к маленькому сосуду. Однако он держал бутылочку не впритык, а поднимал ее над столом и наклонял, держа даже выше, чем чарку. саке текло тонкой струйкой, словно чарка его притягивала. Ни капли не проливалось мимо. Потрясающее мастерство. Я как-то раз попыталась повторить за учителем, но у меня ничего не вышло — я почти все пролила. Полный провал. С тех пор я совершенно не изящно наливала саке, крепко держа чарку в левой руке, а правой максимально приближая к ней бутылочку.

К слову, как-то раз один из коллег сказал, что я не умею соблазнительно подавать алкогольные напитки. Понятие соблазнительности жутко устарело, но ожидание соблазнительности от женщины, просто подающей алкогольные напитки, еще более старомодно. Удивленная, я пристально уставилась на коллегу. Уж не знаю, что он себе вообразил, но после бара он попытался меня поцеловать. «Ну уж нет!» — решила я и оттолкнула его.

— Не бойся, — прошептал коллега, убирая мои руки и снова приближая свое лицо к моему.

Как старомодно… Едва сдерживая смех, я с самым серьезным выражением лица сказала:

— Сегодня неподходящий день.

— Неподходящий день?

— Сегодня несчастливый день. Завтра — тоже, двадцать седьмой день шестидесятидневного цикла^[7].

— Чего?..

Оставив ошарашенного коллегу одного в темноте, я убежала и скрылась в метро. Спустившись по лестнице, я еще некоторое время продолжала бежать. Убедившись, что коллега не побежал следом, я сходила в уборную и тщательно вымыла руки. Глядя на себя в зеркало, я захихикала.

Учитель не любит, когда алкоголь наливает кто-то другой. И саке, и пиво он всегда наливает себе сам. Однажды мне довелось налить учителю пива. В тот миг, когда я наклонила бутылку к его бокалу, он лишь немного сдвинулся — на волос, ну, может, на три. Но ничего не сказал. Когда бокал был наполнен, учитель тихонько поднял его, чуть слышно произнес: «До дна!» — и махом выпил. Осушив бокал, он немного закашлялся. Сразу видно — торопился, хотел выпить как можно быстрее. Следующий бокал он налил сам, и когда я подняла бутылку, собираясь долить, учитель выпрямился и отказался:

— Спасибо, но не надо — я предпочитаю наливать себе сам.

С тех пор я больше не пыталась ему налить. А вот учитель временами мне наливал.

На остановку я пришла первой, учитель подошел через несколько минут. Оба мы явились раньше назначенного времени: я — на пятнадцать минут, он — на десять. День выдался ясный.

— Как дзельквы расшумелись, — заметил учитель, глядя на раскидистые деревья рядом с остановкой.

Густые ветви дзелькв и правда раскачивал ветер. Он не казался таким уж сильным, но где-то высоко над нами широко разлетались маленькие веточки. Стояла летняя жара, но влажность была низкая, так что в тени было прохладно.

Мы доехали на автобусе до храмового квартала и прошли немного пешком. На учителе были стильная гавайская рубашка и панама.

— А вам идет, — заметила я.

— Да ладно тебе, — быстро ответил мужчина и ускорил шаг.

Какое-то время оба мы молча двигались быстрым шагом, но потом учитель, чуть замедлившись, спросил:

— Не хочешь перекусить?

— Да я скорее слегка запыхалась, чем голодная, — улыбнулась я, на что он промолвил:

— А тебе бы только шутить, Цукико.

— Я и не шучу. Зато вы у нас модник…

Но учитель, ничего не ответив, вошел в двери ближайшего бэнто-кафе.

— Особое бэнто со свининой и кимчи, пожалуйста, — обратился он к сотруднице заведения и снова повернулся ко мне, словно спрашивая: «А ты что возьмешь?»

В меню кафе было столько блюд, что я вообще ничего не понимала. На миг мой взгляд остановился на бэнто с яичницей-глазуньей, но мне не понравилось, что там именно глазунья, а не просто желток. Вот уж правда, стоит растеряться на миг — и все, становишься бесконечно нерешительным.

— Мне тоже бэнто со свининой и кимчи. — В итоге я заказала то же блюдо, что и учитель.

Мы присели на лавку в уголке зала в ожидании заказа.

— А вы, смотрю, привыкли заказывать еду в кафе, — заметила я, на что он кивнул.

— Я ведь один живу. А ты сама готовишь?

— Когда в отношениях — готовлю, — поведала я, и учитель кивнул с серьезным видом:

— Ну, это-то само собой. Может, и мне подружку завести?.. Или двух.

— Две-то вам зачем?.. Не потянете ведь.

— Больше двух — точно не потяну.

Пока мы вот так болтали всякий вздор, наш заказ приготовили. Сотрудник кафе заботливо положил два разных по размеру бэнто в пакеты.

— Что-то размер разный, — шепотом произнесла я учителю, — хотя заказывали одно и то же…

— Ты же заказала обычное бэнто, а не особое, — так же тихо проговорил мужчина.

Когда мы покинули кафе, ветер усилился. Учитель взял пакет с бэнто в правую руку, а левой придерживал панаму.

Вдоль дороги стали появляться торговые палатки. В одних продавались таби^[8] на резиновой подошве, в других — складные зонты, в третьих — поношенная одежда, в четвертых — книги, старые и новые вперемешку… Постепенно такие ларьки заполнили все пространство по обеим сторонам дороги.

— Сорок лет назад, во время тайфуна, здесь все затопило.

— Сорок лет назад?

— Людей тоже погибло немало.

Учитель сказал, что тогда же здесь и стали проводить базары. На следующий год после наводнения рынок стал меньше, но еще через год базар стали проводить трижды в месяц. Торговая площадь ширилась год от года, теперь она простирается аж до следующей автобусной остановки, и киоски вдоль дороги работают и помимо базарных дней.

— Сюда, — позвал учитель, сворачивая с дороги и входя в небольшой парк.

Парк был безлюден. На дороге было полно народу, но здесь, в парке, всего в паре шагов от нее стояла абсолютная тишина. Учитель подошел к торговому автомату у входа и купил две бутылки зеленого чая.

Сев рядом на скамейку, мы открыли бэнто. Сразу же запахло кимчи.

— А у вас особое бэнто, да?

— Совершенно верно, особое.

— Интересно, чем же оно отличается от обычного.

Мы оба пристально воззрились на два бэнто.

— Кажется, никакой особой разницы нет, — весело сказал мужчина.

Я сделала глоток чая. Несмотря на ветер, в такой жаркий летний день очень хотелось пить. Холодный чай приятно увлажнял горло.

— Как ты аппетитно ешь, — заметил учитель с легкой завистью, глядя, как я поливаю рис бульоном от свинины с кимчи. Сам он уже все съел.

— Уж простите, что не соблюдаю манеры.

— Манеры у тебя и правда не очень. Но ешь ты весьма аппетитно, — повторил свои недавние слова мужчина, закрывая пустую коробку от бэнто и возвращая на место скреплявшую ее резинку.

Парк был засажен вперемежку дзельквами и сакурами. Наверное, парк довольно старый — деревья сильно выросли.

Когда мы прошли мимо бакалейных магазинчиков, стало больше ларьков с едой. Где-то продавались бобовые, где-то — самые разные морепродукты, где-то — разложенные по корзинкам мелкие креветки и рачки, а где-то — бананы. Учитель останавливался у каждого из них и заглядывал внутрь, чуть отойдя от входа в ларек и приосанившись.

— Смотрите, какая тут свежая рыба.

— Над ней летает много мух.

— Ничего удивительного, мухи всегда летают в таких местах.

— Учитель, может, купите вон ту курицу?

— О, живая курица. Нет, ощипывать уж слишком сложно.

Мы рассматривали товары в магазинах, болтая обо всякой ерунде. Киосков становилось все больше. Продавцы в стоящих вплотную друг к другу ларьках наперебой зазывали покупателей.

— Мам, эта морковка выглядит вкусной, — сказал ребенок матери, нагруженной сумками с покупками.

— Так ты же морковку не любишь, — удивилась та.

— Но она же такая аппетитная! — самым умным тоном объяснил ребенок.

— О, мальчик, а у тебя глаз наметан! У нас вкуснейшие овощи! — громко похвалился хозяин ларька.

— Интересно, а морковь и правда такая вкусная? — Учитель внимательно пригляделся к товару.

— По-моему, самая обычная морковка.

— Хмм…

Панама учителя немного съехала набок. Мы шагали, влекомые окружающей толпой, и порой я теряла его из виду. В такие моменты я искала учителя, следуя за макушкой его панамы — только ее и было видно в толпе. Сам же мужчина совершенно не обращал на меня внимания. Он замирал у каждого заинтересовавшего его киоска, словно собака, что останавливается у каждого столба.

Мать с ребенком, которых я видела недавно, стояли у палатки с грибами. Учитель стоял позади них.

— Мам, эти бамбуковые грибы выглядят вкусными.

— Так ты же бамбуковые грибы не любишь.

— Но они же такие аппетитные!

Между мамой и сыном состоялся точно такой же диалог, как в прошлый раз. Учитель радостно возвестил:

— Похоже, подставные покупатели!

— Мать с ребенком — хорошо придумали…

— Но бамбуковые грибы — это уже перебор.

— Почему это?

— Лучше бы выбрали хотя бы грифолу.

Лавочек с едой становилось все меньше, теперь их сменили магазины с электроникой и бытовой техникой. Компьютеры, телефоны, небольшие холодильники — множество приборов самых разных цветов и моделей. На старом граммофоне проигрывалась пластинка с музыкой. Слышался низкий звук скрипки, игравшей простую старомодную мелодию. Учитель внимательно дослушал до самого конца.

День был еще в самом разгаре, но в воздухе уже потихоньку разливался вечер. Пик жары остался позади.

— Пить не хочешь? — спросил учитель.

— Но мы же вечером собрались выпить пива, а до тех пор ничего пить не буду, — ответила я, и учитель удовлетворенно кивнул:

— Правильный ответ.

— А это что, проверка?

— В плане алкоголя ты весьма прилежна. А вот оценки по родному языку оставляли желать лучшего…

Мы подошли к палатке с кошками. Там были и новорожденные котята, и большие, жирные взрослые коты. Ребенок выпрашивал у мамы котика. Это были уже знакомые подставные покупатели.

— У нас негде держать кошку, — возражала мама.

— Ничего страшного, будет жить на улице, — тихо ответил ребенок.

— А она там выживет вообще?

— Да все будет нормально, как-нибудь справится.

Хозяин магазина молча слушал их диалог. В итоге ребенок показал пальцем на маленького полосатого котенка. Продавец завернул котенка в мягкую ткань и передал покупательнице, а та в свою очередь осторожно переместила малыша в корзинку с покупками. Из корзинки послышалось его тихое мяуканье.

— Цукико, — вдруг обратился ко мне учитель.

— Да?

— Я тоже, пожалуй, куплю.

Но учитель не остался в палатке с кошками — он подошел к магазинчику с птенцами. Там он четко произнес:

— Одного петушка и одну курочку, пожалуйста.

Птенцы были разделены на две стайки. Продавец вытащил по одному из каждой и осторожно поместил их в отдельные маленькие коробочки.

— Пожалуйста. — Он передал коробочки покупателю.

Учитель с трепетом принял свою покупку. Держа коробочки в левой руке, правой он достал из кармана кошелек и передал мне.

— Извини, можешь заплатить?

— Давайте я лучше коробочки подержу.

— Ладно.

Панама на голове учителя покосилась еще сильнее. Вытирая платочком пот, он заплатил продавцу за цыплят. Убрав кошелек в нагрудный карман, мужчина чуть поколебался и решил снять панаму. Потом он перевернул ее и, взяв из моих рук коробочки с цыплятами, осторожно устроил их в шляпе. Дальше он шел, бережно держа импровизированную сумку под мышкой.

Дойдя до остановки, мы сели на автобус и поехали обратно. В этот раз пассажиров было меньше. А вот на рынке людей снова прибавилось — похоже, настало время вечернего шопинга.

Я заметила:

— Говорят, определить пол цыпленка не так-то просто.

Учитель хмыкнул:

— Это я и так знаю.

— Да?

— Мне все равно, какого пола эти цыплята.

— Все равно?

— Абсолютно. Если бы взял только одного — ему было бы плохо.

— Поэтому вы взяли сразу двух?

— Ну да.

Интересная причина, конечно… Все еще думая об этом, я вышла из автобуса и последовала за учителем, решившим отправиться в наш привычный бар. Учитель сразу же сделал заказ — пиво. Две бутылки. А еще бобы. Пиво и стаканы были поданы немедленно.

— Учитель, давайте я вам налью? — предложила я, но мужчина отрицательно покачал головой.

— Нет, спасибо, я сам. Могу и тебе налить. — Он снова не позволил мне ничего сделать.

— Вы не любите, когда вам наливает кто-то другой?

— Ну почему же? Если человек умеет это делать, я совсем не против. Только вот ты не умеешь…

— Все с вами ясно.

— Могу научить, если хочешь.

— Спасибо, обойдусь.

— Какая ты упрямая.

— Вы не лучше.

Учитель налил пиво в стакан. Пена наверху застыла, как будто твердая.

— Где собираетесь держать цыплят? — поинтересовалась я.

— Какое-то время поживут у меня дома, — ответил он.

Из шляпы — а точнее, из лежащих в ней коробочек — доносился писк малышей.

— Вам нравится ухаживать за животными? — спросила я.

— Правда, не то чтобы у меня это хорошо получалось.

— Вы вообще справитесь?..

— Ну, цыплята не слишком милые, так что…

— А какая разница, милые они или нет? Чем менее милые лучше-то?

— С милыми питомцами легко увлечься, знаешь ли.

Цыплята шумно возились в своих коробочках. Учитель уже осушил свой бокал, поэтому я налила ему еще пива. Он не отказался — только тихонько давал указания: «Побольше пены, да-да, вот так».

— Ладно, надо бы поскорее выпустить цыплят из коробок — им там тесно, — объявил учитель, и в этот раз мы ограничились только пивом.

Доев бобы, печеный баклажан и закуску из осьминога с васаби, мы расплатились каждый за себя и покинули заведение.

Солнце уже почти село. Интересно, а те подставные покупатели с рынка уже поужинали? Как там котенок, которого они купили?..

На западном краю неба еще догорал закат.

Примечания

6

Пищевой продукт из соевых бобов. Традиционный компонент восточноазиатской и юго-восточной азиатской кухни.

7

Речь идет о китайской системе летоисчисления гань-чжи (шестидесятилетний цикл), основанной на комбинации десятеричного и двенадцатеричного циклов.

8

Традиционные японские носки высотой до лодыжки с отделенным большим пальцем. Носятся с традиционной японской обувью с ремешками.