Глава десять
Несколько дней спустя Джульетта вышла на тропу войны в поисках зацепок.
— Глядите в оба, — тихо велела она Розалинде и Кэтлин, остановившись перед приземистым зданием опиумной курильни. На другой стороне улицы к двум дверям было приклеено по красной розе — по идее, красная роза служила визитной карточкой Алой банды, а в действительности представляла собой недвусмысленную угрозу. По слухам, Алые стали использовать красные розы только затем, чтобы посмеяться над Белыми цветами, которые приклеивали белый цветок к двери каждого здания, захваченного ими в ходе территориальных разборок. Но Алые начали использовать красные розы так давно, что Джульетта не знала, есть ли в этом объяснении хоть крупица правды. Ясно было одно — красная роза, прикрепленная к твоей двери, являет собой последнее предупреждение: заплати, сдайся, сделай то, чего требует от тебя Алая банда, или последствия не заставят себя ждать.
Под контролем Алых находилась вся улица, но на любой территории что-то могло пойти не так.
— Держитесь рядом со мной, — добавила Джульетта, обращаясь к своим кузинам, и махнула рукой. Как только они вошли в курильню, каждая из трех девушек сразу же нащупали на поясе оружие, скрытое под богатой одеждой. — Возможно, здесь скрываются убийцы.
— Убийцы? — заверещала Кэтлин. — Я думала, что мы пришли сюда, чтобы заставить владельца этой курильни заплатить твоему отцу долг за аренду.
— Так и есть. — Джульетта раздвинула расшитые бисером занавески и зашла в главный зал курильни. — Но, по слухам, здесь также находится место встреч коммунистов.
Они остановились в середине зала, напоминающего старый Китай с его принадлежностями для курения опиума, — трубками и масляными лампами, такими же, как в прошлом веке. Стекло ламп было покрыто плотным налетом и казалось сальным.
— Будьте осторожны, — предупредила Джульетта своих кузин, глядя на распростершихся на полу курильщиков опиума. — Не думаю, что все эти типы и впрямь такие смирные, какими кажутся на первый взгляд.
Несколько веков назад, когда это здание было усадьбой какого-то императорского вельможи или полководца, здешняя обстановка, наверное, была роскошной. Теперь же часть половиц сгнила, а потолок провис. В изножьях кушеток виднелись дыры, которые курильщики протерли ногами, а подлокотники были захватаны грязными руками. Окидывая притон взглядом в поисках хозяина, Джульетта услышала хихиканье, доносящееся из коридоров. В следующую секунду в зал вбежала стайка молодых женщин, одетых в светлые ханьфу разных цветов — надо думать, наряды должны были напомнить клиентам об имперских временах. Но юбки этих ханьфу стояли колом от грязи, а прически женщин растрепались. Хихикали они фальшиво, такими же фальшивыми были и улыбки на их ярко накрашенных губах, а глаза выглядели мутными и пустыми.
Джульетта вздохнула. Большинство подобных заведений в Шанхае предлагали клиентам также и услуги проституток.
— Я могу вам чем-то помочь? — бодро спросил женский голос.
Джульетта обернулась. Мадама, как она называла себя, возлежала на одной из кушеток, положив трубку на живот. Джульетта сморщила нос, глядя, как мадама вглядывается в нее так же пристально, как она сама разглядывает немолодую содержательницу этого притона.
— Надо же, кто пришел, — сказала мадама. — Джульетта Цай. Я не видела вас с тех пор, как вам было четыре года.
Джульетта вскинула бровь.
— Я не знала, что мы с вами встречались.
Мадама поджала блеклые губы.
— Конечно же, вы не можете это помнить. Но для меня вы навсегда останетесь малышкой, бегающей по саду и видящей только деревья и цветы.
— Хм, — сказала Джульетта и небрежно пожала плечами. — Мой отец не рассказывал мне об этой встрече.
Взгляд мадамы остался бесстрастным, но плечи слегка дернулись, что говорило об обиде.
— Одно время я дружила с вашей матушкой, пока… ну, вы наверняка слыхали, что десять лет назад кто-то обвинил меня в симпатиях к Белым цветам. Все это, разумеется, было брехней. Вы, конечно же, понимаете, что я ненавижу их так же сильно, как вы сами.
— Я не испытываю ненависти к Белым цветам, — тут же ответила Джульетта. — Я ненавижу тех, кто причиняет зло людям, которых я люблю, а это чаще всего делают Белые цветы. Это не одно и то же.
Мадама шмыгнула носом. Как она ни пыталась подольститься к Джульетте, та всякий раз отталкивала ее. Джульетте нравилось выискивать у других слабые места.
— Да, разумеется, но не говорите этого другим, — пробормотала мадама. Затем, сменив тактику, она сжала запястье Розалинды и проворковала: — О, я вас знаю, вы Розалинда Лан. Как, разумеется, знаю и вашего отца. У него такие чудесные дети. Я так расстроилась, когда он отправил вас во Францию. Вы не поверите, как ваш отец расхваливал преимущества западного образования. — Она перевела взгляд на Кэтлин и замолчала.
Конец ознакомительного фрагмента.
