Книга Ночи

Холли Блэк, 2022

Украсть можно все. Даже твою тень… Для Чарли Холл не существует замка, который она не смогла бы взломать. Книги, которую не смогла бы украсть. А по части принятия дурных решений она и вовсе профи. Полжизни Чарли провела, работая на сумеречников, магов, которые при помощи теней проникают в запертые комнаты, нападают на людей и даже совершают кое-что похуже. Сумеречники ревниво охраняют свои секреты, организовав целую подпольную сеть по торговле магическими артефактами. Но чтобы раздобыть невероятно ценную «Книгу Ночи», им нужна Чарли. Лучшая во всей Америке аферистка. Чарли теперь живет новой жизнью. Однако не так просто порвать с темным миром незаконной магии. Уже не говоря о том, что ее сестра, Поузи, отчаянно пытается получить магическую силу, а ее парень Вине, по-видимому, не обладающий ни душой, ни тенью, что-то скрывает. Когда Чарли сталкивается с человеком из своего прошлого, она понимает, что ее история в этом мире оживших теней, двойников, сумеречников и одиозных миллиардеров еще только начинается…

7

Взгляд в прошлое

До появления Рэнда Чарли и помыслить не могла, что невзлюбит кого-то пуще Трэвиса.

Рэнд был одним из маминых приятелей, также увлекающихся предсказаниями по хрустальному шару и картам Таро. Он был настроен крайне скептически, когда Алонсо «говорил» через Чарли, и в целом имел невысокое о ней мнение, поэтому Чарли удивилась, когда однажды мама объявила, что он ждет ее у них в гостиной.

— И что ему нужно? — спросила Чарли.

— Сказал, что сделал расклад и узнал нечто для тебя важное. Вот и решил сообщить тебе лично. — Мама кипятила зеленый чай в чайнике с несколькими кусочками кварца на дне — для ясности мысли. — Иди же. А я присоединюсь к вам через минуту.

Рэнд сидел на диване. Его усы казались еще длиннее, чем раньше. Кончики их с помощью воска были загнуты вверх в стиле, который сам он называл «имперским», а все остальные — «хипстерским». Одет он был в твидовый пиджак, слегка залоснившийся на локтях, и протертые на коленях брюки. Все это в совокупности придавало ему приветливый вид, нечто среднее между профессором, старомодным владельцем салуна и богатым дядюшкой Пеннибагсом из «Монополии».

Одним из его главных трюков было убеждение пожилых женщин в том, что он особенный и что они благодаря своей связи с ним тоже становятся особенными. Чарли понятия не имела, что Рэнд был мошенником, которому Алонсо спутал все карты.

— Садись, — велел он, похлопав по дивану рядом с собой, но она предпочла стул, который стоял настолько далеко, насколько, по ее мнению, было допустимо без опасения показаться грубой.

Рэнд одарил ее слишком широкой и явно фальшивой улыбкой, которую взрослые частенько нацепляют, общаясь с детьми.

— Мама, наверное, сказала, что мне нужно кое-что тебе сообщить.

Чарли никак не отреагировала, продолжая просто смотреть на него. Если жизнь с Трэвисом чему ее и научила, так это тому, что стремиться угождать взрослым совсем необязательно.

Рэнд прочистил горло, наклонился вперед и продолжил:

— На самом деле я должен передать тебе кое-что от Алонсо.

Чарли открыла было рот, чтобы возразить, но тут сообразила, что этого делать нельзя. В противном случае ей пришлось бы признать, что Алонсо не настоящий.

— Видишь ли, — внушал Рэнд, глядя ей прямо в глаза, как будто точно знал, о чем она думает. — Он пришел ко мне во сне и попросил объяснить тебе, как важно, чтобы ты мне помогла. Ты веришь в Алонсо, не так ли?

Позже она пожалеет, что не высказала никаких возражений. Увы, у нее не хватило ума сразу объявить, что, поскольку Алонсо говорил через нее, она с ним не знакома. Нужно было со слезами на глазах уверить Рэнда, как ненавистно ей служить каналом связи для колдуна, который и так уже достаточно у нее отнял. Увы, но в то время она еще не являлась мошенницей, в которую Рэнд ее в скором времени превратит.

К тому же она была слишком напугана. Чувствовала себя загнанной в угол, пойманной. Поэтому просто кивнула.

— Хорошо, — подытожил Рэнд. — В эти выходные ты пойдешь со мной на вечеринку. Скажи своей маме, что тебе очень этого хочется.

— Сексом заниматься я не буду, — сообщила ему Чарли.

На лице Рэнда появилось изумленное выражение, быстро сменившееся оскорбленным.

— Это не…

— И раздеваться тоже не стану, — добавила Чарли на случай, если он с первого раза не понял, что она имела в виду. Мать внушила ей, что, когда парни просят хранить секрет, обычно это касается секса.

— Все, что тебе нужно будет делать на вечеринке, это лгать, — злобно прошипел в ответ Рэнд. — Во вранье-то ты отлично поднаторела, не так ли?

В его устах это замечание чрезвычайно походило на угрозу. Когда мать спросила Чарли, не хочет ли она пойти с Рэндом, та уверила, что только и мечтает об этом.

Гораздо позже Чарли поймет, что матери не следовало с подобным мириться. Двенадцатилетним девочкам не пристало шляться со взрослыми дядьками, особенно малознакомыми. Но ее мать тогда много работала и была так занята, что без проблем отпустила Чарли на несколько часов в выходные.

Вечеринка проходила в Беркшире. Чарли молча сидела на пассажирском сиденье машины Рэнда, игнорируя всякие попытки ее разговорить. Он позволил ей выбрать станцию по радио и даже заехал в «Макдоналдс», разрешив заказать все, что пожелает (Чарли выбрала картошку фри и молочный коктейль). Также он поведал забавную историю о ее матери.

Как бы Рэнд ни пытался, ненависть Чарли к нему нисколько не угасла, но от поездки она получила истинное удовольствие.

Наконец, когда они ехали по обсаженной деревьями дороге мимо особняков, на многие акры отстоящих друг от друга, она сдалась и задала вопрос, который следовало бы прояснить еще до того, как села в его машину:

— Зачем вы везете меня в это место?

— В разгар вечеринки тебе нужно будет незаметно подняться на второй этаж.

Чарли посмотрела на него с недоверием.

— Хотите, чтобы я что-то украла? Что, если меня застукают?

Рэнд негромко хохотнул, как будто ее очевидный вывод был совершенно неправильным.

— Ничего подобного. И ничего противозаконного. Просто наденешь под куртку ночную рубашку и поднимешься наверх, в третью комнату слева. Помни, что никто не должен тебя увидеть. Дождешься моего сигнала и подойдешь к окну в ночной рубашке. Предваряя твой вопрос: рубашка обычная, нисколько не откровенная. Я не прошу делать ничего такого, что могло бы оскорбить твои нежные чувства.

Рэнд старался говорить легкомысленным тоном, но Чарли понимала: все не так просто.

— Зачем вам это нужно?

Рэнд не отрывал глаз от дороги. Чарли всосала через соломинку остатки клубничного молочного коктейля, сладость которого смешалась с солью на ее губах. Потом еще раз втянула воздух — просто чтобы издать ненавистный взрослым звук.

— Если хотите, чтобы я это сделала, лучше сразу все мне объясните.

Рэнд бросил на нее взгляд украдкой, как будто только сейчас осознал, какую важную роль отвел девчонке.

— Представь, что просто играешь в игру. Постой несколько минут у окна, как будто ты прекрасная принцесса, а потом незаметно выскользни из дома и подожди меня в машине. Тебе даже не придется никому ничего говорить.

Должно быть, он считал, что ей семь лет, а не двенадцать.

— Как скажете, — отозвалась Чарли.

Рэнд припарковал машину у живой изгороди, вышел и, порывшись в багажнике, вернулся с пакетом из «Уолмарта», в котором лежали белая хлопчатобумажная ночная рубашка и светлый парик.

— Надевай давай, — велел он.

— Только не подсматривайте, — сказала Чарли и перебралась на заднее сиденье, где было больше места.

— И в мыслях не было, — вздохнул Рэнд.

— Посторожите, чтобы никто не увидел.

Он раздраженно фыркнул, но все же встал, прислонившись спиной к окну и скрестив руки на груди.

Чарли натянула ночную рубашку прямо поверх одежды, а затем, повозившись, сняла блузку и заправила ночнушку в джинсы. Ткань неприятно скомкалась, но иначе она никак не смогла бы спрятать ее под курткой. Затем она нахлобучила на голову парик и кое-как убрала под него выбившиеся пряди своих собственных темных волос.

Когда она вылезла, Рэнд, хмуро посмотрев на ее джинсы, начал крутить кончик усов большим и указательным пальцами, как злодей, намеренный привязать свою жертву к железнодорожным рельсам.

— Нельзя, чтобы джинсы были видны из окна.

— Ладно, — сказала Чарли.

Рэнд явно нервничал тем больше, чем скорее приближалось осуществление его плана.

— И парик ты надела неправильно, — добавил он.

— Потому что не знаю, как правильно, — возразила она. — У меня даже зеркала нет.

— Просто… — Он запнулся. — Я тоже не знаю. Дай-ка я сам попробую.

Рэнд попытался поправить парик, пониже натянув его Чарли на лоб и получше скрыв ее собственные волосы. Наконец, видя тщетность своих усилий, он сдался. Чарли подумала об одной пожилой соседке, у которой имелась целая коллекция париков и множество шпилек для волос, но Рэнд наверняка о таких хитростях даже не слышал, не говоря уж о том, чтобы иметь их при себе.

— Ладно, неважно, — пробормотал он, больше для себя, чем для Чарли.

Она снова надела куртку. Это был розовый пуховик с потрепанным и несколько спутанным искусственным мехом вокруг капюшона. Достался он ей из вторых рук, а именно, от подруги матери, у которой имелась дочь чуть постарше Чарли. Вообще, мамины приятельницы частенько отдавали Чарли одежду, которая всегда была намного ярче и интереснее, чем выбрала бы для себя она сама.

Ее нынешний наряд нисколько не соответствовал месту, в которое они приехали. Чарли поняла, что будет сильно выделяться. Внезапно ее охватило ужасное предчувствие, что Рэнд понятия не имеет, что делает. И чувство это усилилось, когда они приблизились к имеющимся в каменной стене воротам из кованого железа с вырезанными на каждой створке лошадьми.

Рэнд наклонился к расположенному сбоку коммуникатору, нажал кнопку и назвал свое имя. Створки ворот распахнулись, не заставив их долго ждать.

— А хозяева не заметят, что мы идем пешком? Это же крайне странно, — прошептала Чарли, глядя на очень длинную подъездную дорожку, ведущую к гигантскому трехэтажному особняку с крытой черепицей крышей. Стены и обрамляющие парадные двери большие белые колонны были оплетены плющом.

— Можешь не волноваться, — отозвался Рэнд, оттаскивая Чарли с дороги. — Я считаюсь эксцентричным, и это помогает объяснять любые мои поступки, какими бы странными они ни казались. Ты знаешь, что означает это слово?

— Да, — раздраженно воскликнула Чарли.

Разве не она обманула, по крайней мере, некоторых взрослых, заставив их поверить в возвращение давно умершего колдуна? Рэнду следовало бы хотя бы в этом отдать ей должное.

Он указал на поросшую редкими деревьями лужайку, расположенную в стороне от огромного особняка.

— Иди в ту сторону.

— Куда именно идти-то? — не поняла Чарли.

Он вздохнул и сунул ей в руки телефон.

— Зайдешь в дом через боковой вход и шагай на второй этаж, третья дверь слева, как я тебе уже говорил. Иди быстро, но не беги. Не привлекай к себе внимания и сама не отвлекайся. Что бы ни случилось, не вздумай звонить мне по этому телефону. Он нужен для того, чтобы я мог подать тебе сигнал. Как услышишь звонок, встанешь у окна. И не забудь предварительно снять джинсы!

Сердце Чарли бешено колотилось, пальцы похолодели от беспокойства.

— Не хочу идти туда одна.

— Я встречу тебя у боковой двери. Годится?

Рэнд с опаской оглянулся. Хотя они с Чарли стояли так, что не были видны из дома, если бы через ворота проехала другая машина, их маленькое совещание выглядело бы крайне подозрительно.

— Боюсь, я не смогу этого сделать.

Взяв Чарли рукой за подбородок, он приподнял ее лицо, заставив смотреть на себя снизу вверх, и раздраженно сказал:

— Тем хуже для тебя. Если провалишь дело, мне придется обстоятельно потолковать с твоей матерью. Так что решай.

Чарли стряхнула его руку. Он подбивал ее на совершение немыслимого поступка — проникнуть в особняк и обмануть находящихся там людей, — но лишиться доверия матери было куда страшнее.

Мама никогда не простила бы Чарли не только за обман, стоивший ей брака, или за то, что выставила себя дурой перед друзьями, но и за поруганное волшебство. Чарли отправили бы к отцу на расположенную в глуши экспериментальную ферму с курами и неправильно установленным над компостной ямой туалетом. Да и его новая жена никогда бы не позволила ей остаться.

— А я скажу, что вы лжете.

— Ты ведь и сестренку втянула в свои игры, не так ли? — с ухмылкой заметил Рэнд. — Она же еще совсем маленькая и, конечно, во всем признается, стоит лишь матери посильнее на нее надавить.

— Поузи ненавидит Трэвиса, — возразила Чарли. — Даже больше, чем я.

На лице Рэнда появилось расчетливое выражение. Похоже, прежде ему не приходило в голову, зачем Чарли выдумала всю эту историю с Алонсо. Развлечения ради, возможно, думал он. Или чтобы зло подшутить над людьми — а то и выманить что-то у матери: «Алонсо говорит, что ты должна купить мне новую игровую приставку! Такова воля духов!»

Чарли пока не поняла, оказалась ли она в еще большей беде — или могло быть и хуже.

— Трэвис был придурком, — наконец изрек Рэнд.

Чарли в ответ одарила его полуулыбкой, ненастоящей, но все же лучше, чем совсем ничего. Потом зашагала к особняку, засунув руки в карманы куртки и опустив голову. Небо над ней было затянуто тучами. По дороге она сообразила, что для пущей убедительности парик следовало надеть не раньше, чем окажется наверху. Но она боялась, что не сумеет снова спрятать под него свои волосы. Кроме того, быть все время замаскированной лучше для ее же собственного блага. Если Рэнд нарвется на неприятности, ей ничего не будет грозить.

Тем не менее она нахлобучила на голову капюшон.

На лужайке сбоку дома, куда ее направил Рэнд, суетились поставщики провизии. Они уже установили палатку и разожгли гриль. Подносы, доверху нагруженные пирожными, креветками и другой снедью, которой Чарли никогда раньше не видела, отправлялись на кухню. А уж там, решила она, все разложат по более изысканным тарелкам.

Рядом с дверью имелся небольшой каменный дворик, где сидели и курили несколько официантов в черно-белой форме. Один пил кофе из бумажного стаканчика, выпуская в воздух облачка пара. Другой вполголоса переговаривался по-испански с коллегой. Чарли не поняла половины слов, потому что в школе не уделяла должного внимания занятиям, но решила, что он жалуется на парня, который был горячим и одновременно ужасным.

Хоть все и казались занятыми своими делами, она не осмелилась пройти мимо них в дом. Им хватило бы одного взгляда, чтобы понять, что ее тут быть не должно. Ее кроссовки с блестящими шнурками уже успели испачкаться — и в целом казались в нынешнем окружении совершенно неуместными.

Но и оставаться на месте представлялось опасным. В конце концов кто-нибудь заметил бы, как она прячется в кустах, погубив ее шансы проникнуть в особняк.

«Рэнд понятия не имеет, что делает», — снова подумала Чарли. Может быть, стоит достать сотовый телефон и позвонить маме? Если Рэнд вляпается в неприятности, возможно, она не поверит его наговорам.

— Эй, малышка! — услышала она вдруг его голос и вздрогнула от неожиданности. — Давай сюда. Быстро.

Оказывается, он открыл для нее дверь. Чарли заметила какое-то движение в других комнатах, но поблизости никого не было. Втянув голову в плечи и не глядя по сторонам, она юркнула в дом.

Внутреннее убранство ошеломило ее настолько, что в первое мгновение она могла лишь стоять и смотреть по сторонам. Полированное дерево. Обои в кремовую и золотую полоску. Картины в тяжелых старинных рамах без защитного стекла.

Рэнд подвел ее к лестнице.

— Не забывай о деле, — сказал он низким напряженным голосом. — Третья дверь слева. Это комната маленькой девочки. Сними все, кроме ночной рубашки. Когда я подам тебе сигнал — не раньше! — ты встанешь у окна. Оставаясь при этом за прозрачной занавеской, чтобы лицо казалось размытым, хорошо? Ты все поняла? Ни в коем случае не до моего сигнала. Постой минутку, а потом надевай куртку и убирайся из дома ко всем чертям. Твоя задача — никому не попадаться на глаза и не оставить следов.

Чарли кивнула, чувствуя себя неловко и испуганно. Она была уверена, что ее поймают, и тогда Рэнд все равно расскажет ее матери.

— Что ж, ладно, не стой тут столбом. Шагай!

Он повернулся к ней спиной и снова растворился в гомоне вечеринки. А Чарли поспешила вверх по ступенькам.

В коридоре на втором этаже царила тишина. Хрустальные подвески канделябров сверкали, рассыпая по деревянному полу разноцветные лучи.

Отсчитав третью дверь, Чарли взялась за ручку и, повернув ее, очутилась в огромной, выкрашенной в розовый цвет комнате со стоящей в центре кроватью в форме кареты Золушки. Стены были расписаны изображениями виноградных лоз.

Однако, в отличие от чистенького коридора, мебель здесь была покрыта пылью. Как будто девочка, которая когда-то спала в этой комнате, давно ушла и больше не возвращалась. А обстановка застыла во времени.

Чарли сняла куртку и аккуратно положила ее на край комода, рядом с музыкальной шкатулкой, издавшей несколько жутких звуков. Также пришлось разуться, поскольку кроссовки были грязными и оставили бы следы на лежащем на полу бледно-розовом ковре. В последнюю очередь Чарли стянула джинсы.

Мысленно она с вызовом обратилась к воображаемому Рэнду: «Видишь? Я и без твоих указаний сообразила, что нужно сделать».

Подготовившись таким образом, она пересекла комнату и, памятуя о запрете раньше времени подходить к окну, решила посмотреть, что находится за внутренними дверями. Первая вела в ванную комнату, тоже выкрашенную в розовый цвет. Ванна была отгорожена шторкой с изображением корон, а в мыльнице на краю раковины лежал высохший потрескавшийся кусок розового мыла.

За второй дверью обнаружился шкаф, такой огромный, что в нем хватило места даже для зоны отдыха с туалетным столиком. К раме зеркала цветным скотчем крепились фотографии белокурой девчушки. Хейли. Чарли разглядела ее имя, вышитое на спине розового спортивного свитера. На этом снимке девочка обнимала своих подружек, а на другом сидела верхом на огромном гнедом коне. Она выглядела счастливой. И полной жизни.

Чарли устроилась за туалетным столиком. Теперь-то она поняла, для чего Рэнд привел ее сюда.

Она представила, что он собирается сказать скорбящим родителям Хейли что-то вроде: «Посмотрите на свою дочь в окне. Хотите, чтобы она продолжила говорить с вами? Что ж, я с удовольствием помогу, но для этого мне потребуется небольшое денежное вознаграждение (парагвайский чай мате и воск для усов тоже денег стоят, знаете ли)».

Выдвинув ящичек, она нашла расческу, резинку для волос и две блестящие заколки. Чарли сняла парик и, откинув назад собственные волосы, стянула их резинкой, чтобы, когда снова наденет парик, из-под него не выбивались пряди. Затем расческой попыталась придать парику сходство с прической девочки с фотографий.

Глядя в зеркало, Чарли видела себя — и одновременно кого-то другого. У нее слегка закружилась голова при мысли о том, чтобы окунуться в иную жизнь. Примерить на себя личину другой девочки, той, которую любили так сильно, что превратили ее спальню в гробницу, где не хватало только ее иссохшей мумии.

Рэнд все еще не подал сигнала, поэтому Чарли принялась рыться в вещах Хейли. Выудила самую что ни на есть невзрачную футболку и сумку, достаточно большую, чтобы поместились и парик, и ночная рубашка. Кладя свои находки у двери, она услышала жужжание телефона, на экране которого высветилось одно слово:

«Сейчас!!!!!»

Чарли подошла к окну, следя, чтобы прозрачная занавеска отделяла ее от стекла. Она ожидала разглядеть снаружи Рэнда, руководящего происходящим, но не различила его в толпе. Долгое мгновение она думала, что никто не поднимет глаз. Потом раздался женский крик. В нем не было ни ужаса, ни страха, а лишь неприкрытое мучительное горе.

Чарли никогда не слышала ничего подобного и порадовалась, что сама она скрыта занавеской. Она не хотела слишком отчетливо видеть лицо той женщины.

Чарли вытянула руку и прижала ладонь к стеклу, решив заставить маму Хейли поверить, что дочь тоже ощущает ее присутствие. Возможно, это придаст ей силы духа.

Женщина лишилась чувств и упала, так и не оторвав глаз от стекла, а Чарли сообразила, что прошло, вероятно, больше минуты. Она отпрянула от окна и побежала к своим вещам. «Убирайся из дома ко всем чертям», — велел Рэнд. И то правда, потому что, увидев призрака, люди первым делом ринутся в ту самую комнату, где он якобы обитает.

Чарли сдернула парик и сорвала с себя ночную рубашку. Оставшись в одном лифчике, она вдруг с ужасом осознала, что ее вот-вот поймают в таком виде. В следующее мгновение она натянула через голову вывернутую наизнанку футболку, надела и застегнула на молнию куртку и поспешила к лестнице.

Но спуститься вниз не успела — с первого этажа доносился приближающийся гомон голосов. Повернувшись, она двинулась по коридору в другую сторону. Дом большой — наверняка где-то найдется туалет, в котором можно спрятаться.

Чарли обнаружила еще одну лестницу, более величественную, и по ней поспешно спустилась в вестибюль с мраморным полом. Укрыться тут было совершенно негде, но и быть пойманной она не хотела.

Метнувшись в ближайший дверной проем, Чарли очутилась в музыкальной комнате. Пол здесь бы застлан узорчатым зеленым ковром, ведущим к дивану, который выглядел одновременно слишком жестким и слишком маленьким, чтобы быть удобным. Рядом с ним стоял струнный инструмент, немного похожий на гитару, и пианино. Чарли еще пребывала в том возрасте, когда сохраняется ребяческое желание пробежать пальцами по клавишам, даже если не умеешь играть. Но она удовольствовалась тем, что погладила блестящий лаковый корпус.

— Вот ты где, — прошипел Рэнд, хватая ее за руку. — Куда запропастилась? Надеюсь, ты ничего не украла? Ладно, мне этого знать не нужно. Просто убирайся отсюда.

— Вы делаете мне больно, — пожаловалась Чарли, пытаясь вырваться.

Но Рэнд еще крепче сжал ее ладонь, а потом вложил в нее связку ключей.

— Подожди в машине.

— Меня бы поймали, если бы я делала то, что вы велели, — обиженно заявила она, злясь, что Рэнд не понял, как толково она себя повела. Но еще больше она сердилась на саму себя за то, что ожидала от него справедливости.

Он подтолкнул ее к входной двери.

— Убирайся.

Чарли глубоко вздохнула и вышла. Проскользнула мимо огромных белых колонн, спустилась по каменным ступеням. Все это время она смотрела себе под ноги, на случай, если попадется на глаза женщине, чьим ребенком притворялась, — та ведь может и запаниковать!

По дороге ей повстречалось несколько слуг, и она тут же решила, что привлекла их внимание. Некоторые гости также направлялись к выходу. Она подслушала, как мужчина сказал своей жене:

— Он мошенник. Почему она не хочет этого понять?

Чарли и сама уже об этом догадалась. С пылающим лицом она продолжала шагать вперед, пока не подошла к воротам. Пропустив выезжающий автомобиль, она поспешила следом.

Добравшись до машины Рэнда, она забралась внутрь и захлопнула дверцу. Жаль, что не умеет водить, а то бы уехала, бросив его. Может быть, в конце концов она бы за ним вернулась — или нет. И ничего бы он ей не сделал. Копов на помощь уж точно звать бы не стал.

Вдруг Чарли отчетливо осознала, какая она на самом деле маленькая — и насколько уже успела повзрослеть!

Когда наконец появился Рэнд, она ожидала, что он будет злым, как когда они находились в доме, но он ликовал.

— Ты была невероятна! — воскликнул он, с гиканьем выезжая на дорогу. — Кайф, правда? Так и знал, что у тебя талант к подобному.

— К чему? — не поняла Чарли.

— Ты такая же, как я. Прирожденная обманщица. Для этого мы и появились на свет. Как смеющиеся гиены, с улыбками на лицах мы рыщем по краю общества, высматривая слабых и медлительных.

Не дождавшись от Чарли ответа, он толкнул ее в плечо.

— Ой, ну что ты дуешься! Обиделась, что ли, из-за того, что я тебя отругал? Все потому, что напряжение зашкаливало! Когда ты на работе, некогда деликатничать. Но ты же на меня зла не держишь, так?

Чарли согласно кивнула, довольная похвалой, хоть и из уст подобного человека. Его слова вселяли надежду, что все будет хорошо. Рэнд отвезет ее домой, а произошедшее сегодня останется в памяти просто как очень странное событие. И она снова будет воспринимать его как еще одного маминого приятеля, которого нужно всеми силами избегать.

Убедив себя, что Рэнд ошибается и что нисколько они не похожи, она принялась крутить ручку настройки радио. Час спустя они остановились у многоквартирного дома, где она жила.

— Держи, — сказал Рэнд, протягивая ей двадцатку. — Заслужила.

— Спасибо. — Чарли взяла банкноту и вышла из машины. Вместе они поднялись на второй этаж.

Мать Чарли вместе с Поузи собирала пазл на обеденном столе. Рядом с ними стояла коробка с пиццей.

— Наконец-то ты вернулась, — воскликнула мама. — Уже поздно. Хорошо провела время?

Чарли забыла, куда Рэнд предположительно должен был ее отвезти, но все же кивнула.

— Тогда нужно поблагодарить, — подсказала мама с многострадальной улыбкой, адресованной Рэнду. Он улыбнулся в ответ. Все как всегда: двое взрослых учат ребенка хорошим манерам.

«Что угодно, лишь бы это поскорее закончилось», — подумала Чарли, а вслух послушно сказала:

— Благодарю!

— Как-нибудь повторим, — подхватил Рэнд. — Чтобы твоя мама могла немного отдохнуть.

Пропустив его слова мимо ушей, Чарли взяла себе кусок пиццы из коробки. Мама пригласила Рэнда остаться и поесть с ними, но, к облегчению Чарли, он отказался.

* * *

Неделю спустя она была на улице, училась кататься на скейтборде и то и дело падала, в кровь разбивая колени. Тут из машины вышел Рэнд.

— Для нас с тобой появилось еще одно дельце, моя маленькая шарлатанка, — объявил он. — Шарлотта-шарлатанка. Мне нравится, как это звучит.

Чарли покачала головой, чувствуя, как все ее тело разом онемело.

— Нет? — весело переспросил он. — Да ладно тебе. На сей раз я заплачу больше. И вообще, разве у тебя есть выбор?

Она уставилась на него, открыв рот.

— Ничего вы не скажете. Я ведь знаю, что сделали вы сами. Могу вас разоблачить.

— Вот, значит, как? — Рэнд показал ей свой телефон с фотографией призрака в окне на экране. — Если прежде было мое слово против твоего, то сейчас все по-другому. У меня есть доказательства, что ты маленькая мошенница.

Чарли посмотрела на снимок, и у нее упало сердце. Лица, конечно, было не разобрать, зато рост подходящий. Да и мама знала, что в тот день она была с Рэндом.

— Но ведь это вы отвезли меня туда. Вы солгали тем людям, — запротестовала Чарли.

— О, меня она бы тоже возненавидела, — согласился Рэнд, все еще улыбаясь. — Но меня это нисколько не волнует. Кроме того, тебе было весело. В противном случае ты не отработала бы и вполовину так хорошо.

Пройдут годы, прежде чем Чарли поймет, какую уловку он использовал, чтобы заманить ее в свои сети, в зыбучие пески обмана: переход от маленького проступка к безвыходным ситуациям, в которых невозможно ответить отказом.

Начинается всегда с небольшого шантажа — однако человек все равно приложит усилия, чтобы сорваться с крючка. Для этого его попросят оказать какую-нибудь мелкую услугу: стащить что-нибудь, подделать какие-то цифры, изменить оценку, взять немного наличных из кассы — это может быть что угодно! Вот и все, человек попался. Потому что, если захочет выйти из игры, ему напомнят, что дело уже не только в той первоначальной провинности, но и в дальнейших действиях, направленных на ее сокрытие. И чем отчаяннее человек станет пытаться выкарабкаться, тем глубже увязнет.

Самый простой способ научиться водить кого-то за нос — самому побывать обманутым.