Китайский новаторский марксизм. Сочинения Чэн Эньфу. Сочинения. Том 4

Чен Эньфу

Мао Цзэдун как-то сказал: «С грохотом Октябрьской революции марксизм-ленинизм был доставлен нам». Коммунистическая партия Китая, возглавляемая Мао Цзэдуном, объединила марксизм-ленинизм с китайской действительностью и, опираясь на огромную массу трудового народа, взяла власть в 1949 году и создала Китайскую Народную Республику. В данном сборнике известного в Китае автора Чэн Эньфу — профессора, академика академии общественных наук КНР- изложены основные идеи коммунизма в современном мире. Книга предназначена для широкого круга читателей.

1999

1. Особенности развития и характер собственности корпоративного капитала

В современных развитых капиталистических странах форма организации предприятия как наиболее базовая форма доминирования акционеров постепенно эволюционировала от первоначальной формы индивидуального и семейного владения акциями к форме владения акциями юридическими лицами, в результате чего система собственности капитализма из первоначальной базовой формы децентрализованного частного владения акциями превратилась в форму владения юридическим капиталом. Японский ученый Хироси Окумура называет это «капитализмом юридического лица», который представлен акционерной собственностью юридических лиц в Японии и акционерной собственностью институциональных инвесторов в США. Для этого феномена акционеры-юридические лица, поскольку уже не являются по форме первоначальным непосредственным физическим лицом — капиталистами, и поэтому некоторыми теоретическими кругами Китая называются «социалистическими»; и даже более того, что публичное владение акциями акционерных обществ является социальным Более того, некоторые считают, что акционерное общество, полностью принадлежащее обществу, является реализованной формой социальной собственности или общественной собственности, что К. Маркс называл «восстановлением индивидуальной собственности»¹. Необходимо проанализировать и обсудить эти точки зрения. В данной статье мы рассмотрим развитие корпоративной собственности на капитал и ее сущность от модели взаимного владения акциями японскими корпорациями и модели владения акциями институциональными инвесторами в США.

I. Развитие корпоративной собственности на капитал на Западе и ее модели

Как новый признак развития собственности в современном капитализме, система собственности на капитал юридическими лицами является тенденцией движения основных противоречий капитализма. Основным органом власти в системе корпоративной собственности на капитал является юридическое лицо. Что такое юридическое лицо? Согласно определению гражданского и торгового права каждой страны, юридическое лицо — это понятие, соответствующее физическому лицу, обозначающее социальную организацию, обладающую гражданскими правами и гражданской поведенческой дееспособностью, способную самостоятельно пользоваться гражданскими правами и нести гражданские обязанности, и являющееся своеобразным субъектом гражданского оборота в отличие от физического лица. Юридическое лицо по своей сути является виртуальной личностью на законе. В современной экономике как физическое лицо физическое лицо и как юридическое лицо компания в экономической жизни играют важную роль. Однако роль юридических лиц, напротив, более значительна. В действительности в капиталистических странах в финансовой сфере, бизнесе, производстве и других отраслях важную роль играют всевозможные организации юридических лиц, организации юридических лиц занимают основное содержание трансакционной деятельности между основным содержанием трансакции, организации юридических лиц экономических отношений между основным содержанием социально-экономических отношений. Можно сказать, что юридические лица занимают основное и доминирующее положение в экономической жизни современных капиталистических стран.

Акционерное общество, как самая основная форма организации бизнеса в капиталистических странах, представляет собой хозяйствующий субъект, обладающий правосубъектностью, созданный в соответствии с законом. В течение длительного периода времени с момента возникновения акционерного общества акционерами, финансировавшими его, были в основном физические лица или семьи, и акции общества находились в основном в руках этих лиц или семей. Это свидетельствует о том, что непосредственными владельцами активов акционерного общества в этот период являлись физические лица, а система собственности акционерного общества представляла собой разновидность индивидуальной или семейной собственности на капитал, т. е. первоначальную систему частной акционерной собственности. Однако важным изменением в системе частной собственности на капитал в развитых капиталистических странах в послевоенный период стало то, что основными акционерами крупных монопольных компаний постепенно стали всевозможные организации и корпоративные структуры, а индивидуальные акционеры стали играть второстепенную роль. Это означает, что юридическое лицо является непосредственным собственником активов акционерного общества, а система собственности на акционерное общество трансформировалась соответственно в систему собственности на капитал юридического лица. Формирование собственности юридических лиц на капитал стало распространенным явлением. В соответствии с различными формами акционеров-юридических лиц их можно разделить на два типа: акционеры-юридические лица промышленных и коммерческих предприятий (Япония) и акционеры-юридические лица социальных инвестиционных единиц, также известные как институциональные акционеры-юридические лица (США).

(i) Модель взаимного владения акциями среди японских корпораций

В Японии сложилась система акционерной собственности, в которой основное место занимает взаимное владение акциями юридических лиц, а также сосуществуют прямое владение акциями физическими лицами и институциональное владение акциями. Согласно статистическим данным, в настоящее время в Японии насчитывается около 2 млн. компаний, из которых около 50 %, или более 1 млн. компаний, являются акционерными. Из этих примерно 1 млн. акционерных обществ 99 % составляют малые и средние предприятия (с капиталом менее 1 млрд. иен) и только около 3000 крупных компаний с капиталом более 1 млрд. иен; остальные примерно 50 % компаний — это компании с ограниченной ответственностью, которых насчитывается около 900 тыс., а также индивидуальные товарищества, две компании и т. д. Эти около 3 тыс. крупных корпораций являются опорой и ядром японской национальной экономики и представляют собой имидж японских компаний. Взаимное владение акциями юридическими лицами, являющееся отличительной чертой японской системы владения акциями, имеет определенный процесс развития. Исследование, проведенное Национальной ассоциацией фондовых бирж Японии, показывает, что за 40-летний период с 1949 по 1989 год доля индивидуальных акционеров в котирующихся на бирже компаниях снизилась с 69,1 % до 22,6 %, в то время как доля акционеров — юридических лиц выросла с 28,1 % до 69,1 %. За этот период произошел резкий рост числа акционеров — физических лиц, которое увеличилось с 4 млн. до 24 млн. В результате внедрения системы владения акциями работниками на сегодняшний день на долю работников приходится 1 % акций компаний, зарегистрированных на бирже, в то время как компании, применяющие систему владения акциями работниками, составили более 90 % компаний, зарегистрированных на бирже, что свидетельствует о том, что число акционеров-работников очень невелико. К концу 1995 года, согласно статистике по компаниям, зарегистрированным на Токийской фондовой бирже, финансовые институты и их Доля участия всех юридических лиц, включая другие юридические лица, составляет 70 %, доля иностранных инвестиций — 10,5 %, доля индивидуальных отечественных инвесторов — 19,5 %.

Среди этих предприятий наиболее крупными корпоративными акционерами являются коммерческие банки, фирмы по ценным бумагам и различные страховые компании, такие как Tokyo Mitsubishi, Nippon Kogyo и Dai-ichi Persuasion среди коммерческих банков, Nomura и Daiwa среди фирм по ценным бумагам, а также 14 зарегистрированных на бирже компаний по страхованию от катастроф и более 30 других страховых компаний. Среди зарегистрированных на бирже компаний в 1994 году доля корпоративных акционеров составляла 70 %, причем 42 % приходилось только на финансовые институты, а 28 % — на других корпоративных акционеров. В отличие от институционального владения в США, доля акций, принадлежащих институциональным инвесторам, в Японии не очень велика, т. е., если судить по статистике 1993 года, где эта доля увеличилась, доля пенсионных фондов в котирующихся компаниях составляла всего 114 %, а доля акций, принадлежащих инвестиционным трастам, которые наиболее характерны для институциональных инвесторов, составляла всего 3 %.

Преобладающая в Японии схема взаимного владения акциями юридическими лицами неотделима от ее особых национальных условий. С одной стороны, она связана с экономической и политической структурой «правительство — государство — финансы», с другой стороны, после Второй мировой войны, чтобы не допустить поглощения отечественных предприятий иностранным капиталом, в Японии была проведена общая стабилизация состава акционеров. Поскольку Коммерческий кодекс Японии не запрещает взаимное владение акциями юридическими лицами, необходимость стабилизации акционеров среди предприятий привела к формированию широкой сети взаимного владения акциями юридическими лицами с опорой на банки и предприятия, входящие в одну группу или имеющие отношения интересов. Цель владения акциями юридическими лицами заключается не только в получении дохода от разницы курсов акций, но главным образом в том, чтобы сделать «торговые отношения более тесными» или «поддерживать отношения». Хироси Окумура называет это «политическими ценными бумагами», занимающими доминирующее положение².

Существует две формы владения акциями юридическими лицами: однонаправленное владение акциями и взаимное владение акциями. Так называемое однонаправленное владение акциями заключается в том, что компания A владеет акциями компании B. В. качестве общей формы оно включает в себя холдинги, такие как материнские компании, владеющие акциями дочерних компаний (подразделяются на абсолютные и относительные), систему владения акциями и т. д.³. Взаимное владение акциями юридическими лицами существует в Японии как особая форма. Самая простая форма — между двумя компаниями, когда компания А владеет акциями компании Б, а компания Б — акциями компании А. Более сложная форма — когда компании А и Б владеют акциями компании А. Более сложная форма — когда компании А и Б владеют акциями компании Б. Еще более сложная форма — взаимное владение акциями компаний A, B, C, D……Z, образующих друг с другом крест, пронизывающий многоугольный круг сети взаимного владения акциями. Хироси Окумура называет это «полигональным, круговым или прямоугольным взаимным владением акциями» и считает, что «в независимой системе крупных предприятий также существует взаимное владение акциями компании A и компании B, C, D… Z, а компании B, C, D не имеют взаимного владения акциями……Z компании не имеют взаимного владения в форме радиального взаимного владения»⁴.

(ii) Структура владения акциями американских институциональных инвесторов

В США сложилась система владения акциями, в которой преобладает прямое индивидуальное владение акциями и множественное институциональное владение акциями. В отличие от японской банковской системы, Закон Гласса-Стиголла 1930 года запрещает коммерческим банкам напрямую владеть акциями корпораций, поэтому в США сложилась система владения акциями, в которой прямое индивидуальное владение акциями сосуществует с множественным институциональным владением акциями. Большинство крупных компаний в США являются публично торгуемыми. По данным 1985 года, общее число публично торгуемых компаний составляло всего 1 % от общего числа компаний, однако их доля в активах достигала 75 %. Число физических лиц, владеющих акциями публичных компаний, постоянно растет: с 12 млн. в 1920 году до 25,2 млн. в 1975 году и 32 млн. в 1982 году. Если учесть население, зарегистрированное и владеющее акциями на имя биржевых маклеров, то оно составляет 133 млн. человек, или около 60 % всего населения, а в 1990 году — около 56 % всего населения. Согласно материалам, опубликованным калифорнийским «Американский центр собственности работников», в США насчитывается 9500 компаний, реализующих «план владения акциями сотрудниками», численность которых составляет около 10 млн. человек, общая сумма принадлежащих им акций составляет всего 225 млрд. долларов США (85 % из которых составляют акции, не котирующиеся на бирже). (85 % из которых составляют акции, не котирующиеся на бирже).

В то же время в США наблюдается рост авуаров различных институциональных инвесторов (институциональных корпораций). К таким институциональным инвесторам относятся аннуитетные фонды, взаимные фонды, компании по страхованию жизни и трастовые отделы коммерческих банков, использующие трастовые фонды и аннуитеты. Аннуитетные фонды, также известные как пенсионные фонды, представляют собой располагаемые доходы, отчисляемые из заработной платы наемных работников в качестве средства поддержания их жизни после выхода на пенсию, которые бывают двух видов: частные аннуитеты и государственные аннуитеты. Согласно американскому законодательству, аннуитетные фонды имеют право на налоговые льготы, поэтому число работников, вступающих в аннуитетные планы, растет. В 1940 году число людей, вступающих в частные аннуитетные планы, составляло всего 4,1 млн. человек, а в 1980 году это число возросло до 358,0 млн. человек. При этом общий объем аннуитетных фондов постоянно растет, в 1970 году в государственной и частной собственности находилось 170 млрд. долларов США, а в 1986 году он достиг 110,5 млрд. долларов США. в 1986 году 54 % общего объема аннуитетных фондов было вложено в компании. В 1986 году 54 % от общего объема аннуитетных фондов были вложены в акции компаний, при этом 70 % частных аннуитетных фондов были вложены в акции компаний. Общий объем средств аннуитетных фондов составлял 19,5 % от общего объема акций, обращающихся на бирже, и 45 % от общего объема средств институциональных инвесторов.

Хотя законодательство США запрещает коммерческим банкам напрямую владеть акциями компаний, большинство коммерческих банков имеют трастовые отделы. Трастовые отделы становятся акционерами других компаний, управляя недвижимостью, аннуитетными фондами и активами богатых семей и инвестируя трастовые фонды в обыкновенные акции и ценные бумаги с фиксированным доходом. В 1986 г. общая сумма активов, за исключением аннуитетных фондов, составила 616,4 млрд. долларов, из которых 293 млрд. долларов было вложено в акции корпораций, что составило 47,7 % от общей суммы активов и 9,4 % от общего объема торгов всеми котирующимися на бирже акциями. Взаимные фонды, также известные как инвестиционные фонды, объединяют множество разрозненных государственных инвестиций и диверсифицируют их в различные ценные бумаги в соответствии с оптимальным целевым показателем доходности и минимальным риском. В 1980-х годах среднегодовой рост взаимных фондов в США составлял 25 %, а в 1990-х годах их рост по-прежнему составлял 15 %. В 1992 году объем взаимных фондов достиг 1600 млрд. долларов, и, по оценкам, к концу 1990-х годов он может достичь 4 трлн. долларов и стать важным институциональным инвестором в акции и паи. Ожидается, что взаимные фонды станут важными институциональными инвесторами в акции. В 1987 году активы взаимных фондов, инвестированные в акции, составляли 161 млрд. долларов, или 23 % от общего объема средств, и около 5 % от общего объема торгов акциями, обращающимися на бирже. Компании страхования жизни как институциональные инвесторы быстро росли: с 649 в 1950 году до 2260 в 1985 году, т. е. в 215 раз; за тот же период их совокупные активы увеличились с 640,1 млрд. долл. до 937 571 млн. долл.; из них 90 864 млн. долл. было вложено в акции, что составило около 3 % от общего объема операций с котируемыми акциями.

В целом доля акций, принадлежащих институциональным инвесторам, растет. За период с 1981 по 1990 год доля обыкновенных акций, принадлежащих институциональным акционерам, выросла с 38 % до 53,3 %, причем 28,2 % акций принадлежали аннуитетным фондам, 7,2 % — взаимным фондам, 6,9 % — страховым фондам и 9,2 % — трастовым отделам коммерческих банков. Таким образом, доля акций, принадлежащих институциональным инвесторам, составила более половины, буквально превратившись в основных держателей обыкновенных акций американских компаний. Британский ученый Джон Скотт выдвинул модель владения акциями институциональных инвесторов «созвездием», то есть акции крупных акционерных компаний находятся в руках ряда институциональных инвесторов. В отношении одной компании эти институциональные инвесторы образуют группу акционеров с общими интересами, которые объединяются для наложения ограничений и оказания влияния на деятельность компании. В то же время некоторые из институциональных инвесторов, входящих в эти группы, владеют акциями и других компаний, что создает перекрестные связи между группами акционеров, контролирующих различные крупные компании. Джон Скотт называет это «созвездием интересов».

II. Характер корпоративной собственности на капитал на Западе

Увеличение доли акций, принадлежащих промышленным и торговым юридическим лицам и институциональным инвесторам в акционерных обществах западных стран, доходящее даже до половины, безусловно, свидетельствует об изменении формы собственности на частный капитал, но в целом не приводит к коренному качественному изменению частной собственности на средства производства, а лишь указывает на то, что частный капитал становится все более общественным или социально объединенным, и относится к развитой форме современного частнокапиталистического присвоения.

1. Государственные компании с децентрализованным индивидуальным владением акциями. Некоторые китайские ученые считают такую форму акционерного общества формой реализации социалистической общественной собственности, «восстановления индивидуальной собственности», за которую ратовал К. Маркс в “Капитал”. Абсурдность такой точки зрения очевидна. Если предположить, что все акции общества принадлежат отдельным представителям общественности, то форма акционерного общества такого типа хотя и отличается от классического частного предприятия эпохи индивидуальной собственности, но только тем, что предприятие и его капитал становятся все более и более социально финансируемыми или социальными по своей природе. По сути, это по-прежнему частное предприятие, основанное на частной собственности на средства производства, форма частной собственности с комплексом имущественных прав. Поэтому К. Маркс дает следующее определение: «Это превращение в форму акций само по себе еще ограничено рамками капитализма; оно не преодолевает, следовательно, антагонизма между природой богатства как общественного богатства и природой богатства как частного богатства, а лишь развивает его в новой форме». «Антитеза — отрицательный отказ», «это отказ от капитала как частной собственности в пределах самого капиталистического способа производства»⁵. Как видно, государственная компания с исключительно децентрализованным индивидуальным владением акциями может быть отнесена только к современной частной форме бизнеса. То, передаются ли эти акции частным лицам (как в случае российских экономических реформ) или продаются частным лицам (как в случае обычных мер приватизации на Западе), не имеет никакого отношения к сущности такой государственной компании без публичного участия в капитале.

2. Акционерные общества, в которых юридические лица владеют акциями друг друга. Японский ученый Хироси Окумура в своей книге «Куда идет акционерная система?» пишет, что если пройтись по улицам Японии, то можно обнаружить, что почти все большие высотные здания принадлежат корпорациям. Такое количество земли, зданий и т. д. принадлежит юридическому лицу, тем более концентрация крупных предприятий, то есть акций и облигаций, и других финансовых активов, аналогичная ситуация. Однако «то, что видят люди, — это здания крупных компаний, таких как Mitsubishi, Mitsui, Hitachi и Toyota. Однако они не видят, кто на самом деле контролирует эти крупные компании; перед ними предстают корпоративные структуры, а физические лица скрыты под тенью корпоративных структур. Таким образом, людям трудно распознать сущность по собственным ощущениям»⁶. В результате глубоких исследований он выдвинул тезис о том, что «операторы, основанные на корпоративной собственности, доминируют в компании, а физические лица носят маску корпорации». В Японии директоров и руководителей принято называть «собственниками» акционерного общества, и большинство из них избирается общим собранием акционеров. Однако около трети директоров и контролеров крупных японских компаний не формируются внутри компании, а являются чиновниками или лицами, командированными из материнской компании или банка. Даже в тех случаях, когда директора и контролеры избираются внутри компании, они в очень малой степени являются руководителями «белых воротничков», а не представителями работников компании. В крупных компаниях с капиталом 1 млрд. иен и более насчитывается всего 20–30 тыс. менеджеров. Этих менеджеров можно разделить на менеджеров-собственников (или менеджеров, контролируемых семьей) и менеджеров по заработной плате. Хотя предприятия с паевым участием имеют широкий диапазон формирования общественного капитала и сложности форм собственности, они все же являются современной формой капиталистической частной собственности и часто имеют определенный монополистический характер.

3. В отношении акционерных обществ, акциями которых владеют институциональные инвесторы. В случае взаимных фондов, состоящих из индивидуальных инвестиций, или индивидуальных трастов источник капитала является частным, даже если он находится во владении окольным путем, т. е. через какую-либо общественную организацию. Акционерное общество, в котором большинство институциональных инвесторов владеют акциями, ничем существенно не отличается от государственного предприятия, в котором отдельные лица владеют акциями на рассредоточенной основе, за исключением того, что в нем больше промежуточных звеньев, и поэтому оно все равно является предприятием с характером частной собственности, а не формой социалистической общественной собственности. Характер владения акциями в страховых компаниях мало чем отличается от других государственных компаний. Что касается страховых фондов или обществ взаимного страхования, к которым относятся страхование жизни и другие виды индивидуального страхования, то в капиталистических странах они не занимают доминирующего положения. В этой связи японский экономист Рютаро Комия отмечает, что в случае с обществами взаимного страхования «члены», которые становятся «владельцами», одновременно являются очень мобильными клиентами, и что между реальным положением дел в страховании жизни акционерного типа и страховании жизни общества взаимного страхования нет большой разницы. Поэтому с точки зрения общественных производственных отношений в целом разница в реальной ситуации невелика. Таким образом, с точки зрения общественных производственных отношений в целом акционерные общества, в которых большинство институциональных инвесторов владеют акциями, все же следует рассматривать как частные или находящиеся в частной собственности социально-экономические организации.

Приведенные факты служат подтверждением одной из основных идей К. Маркса: «Частная собственность — это не простое отношение, отнюдь не абстрактное понятие или принцип, а совокупность буржуазных отношений производства (не в смысле подчиненного, понижающего, а именно в смысле существующей буржуазной частной собственности)»⁷. Выводы о характере частной собственности чисто публичных компаний, акционерных обществ, в которых юридические лица владеют акциями друг друга и большинства институциональных инвесторов, мы еще можем сделать, если проанализируем их с точки зрения собственности и владения. Однако причина этой ошибки в понимании заключается в том, что «совместное господство» и «совместное право владения» в акционерном обществе рассматриваются как фактические отношения «общей собственности», а потому Причина такой ошибки в понимании заключается в том, что «совместное господство» и «совместное владение» в акционерном обществе рассматриваются как фактические отношения «общей собственности», а значит, как реализация социалистической общественной собственности.

Разумеется, научно определены понятия собственности как экономического содержания собственности и собственности как правовой формы собственности. Статья 71 Общих принципов гражданского права Китая гласит: «Владение имуществом означает, что собственник пользуется правом владения, пользования, получения прибыли и распоряжения своим имуществом в соответствии с законом». Владение (или господство) — это единое право собственности в широком смысле, обозначающее право фактического управления или контроля и господства над всеми вещами. Отделение собственности от владения проявляется в акционерном обществе в отношениях принципала и агента между собранием акционеров, советом директоров и менеджерами. Право управления и контроля (право владения) уступается акционерами (собственниками), например, общее собрание акционеров делегирует определенные права управления и контроля избранному совету директоров, который также может делегировать некоторые из этих прав менеджерам, но это не означает, что менеджеры и другие лица, не имеющие акций, являются собственниками. Даже если в ряде крупных капиталистических компаний существуют схемы владения акциями сотрудниками, маловероятно, что сотрудники будут оказывать решающее влияние на компанию, если количество принадлежащих им акций рассредоточено или не является преобладающим. Система владения акциями, контролируемая небольшим числом крупных акционеров, не является системой общественной, коллективной или кооперативной собственности (существуют существенные различия между коллективной собственностью в строгом смысле этого слова, с одной стороны, и кооперативной, акционерной и акционерно-кооперативной системами, с другой).

Одним словом, чтобы понять суть частной собственности и государственной собственности через видимость и формы, а также использовать систему акционерной собственности, необходимо понять, что совместная собственность и совместное владение и совладение — это разные уровни проблемы. Совместное владение, совместное владение и совместное управление не должны рассматриваться как система государственной собственности, состоящая из общей собственности и совместного владения. Совместное владение — это показатель наличия у людей или более чем у нескольких людей одной и той же вещи, независимо от доли собственности, то есть более чем у одного человека нет должной части общей собственности, при этом право владения, право пользования, право на доход и право распоряжения могут быть гибко сконфигурированы. Для определения природы совместной собственности в нашей юриспруденции и законодательстве правильно использовать термин «нераздельная совместная собственность». Совместная собственность связана с коллективной собственностью и государственной собственностью в строгом смысле этого слова, она не основана на индивидуальном внесении капитала и распределении его на основе долей. Правда, степень владения государственным капиталом будет определять характер и степень государственной собственности на предприятие. Если путать общую собственность с совместным владением и совместным господством, то это не только не позволит правильно понять современную капиталистическую собственность, но и внесет серьезные искажения в государственную экономическую реформу Китая.

Литература

[1] Чэн Эньфу, Обзор западной теории прав собственности и реформы китайского предпринимательства [М], издательство «Современный Китай», 1997 г.

[2] Хироси Окумура, «Куда идет акционерная система — судьба корпоративного капитализма» [М], издательство «Китайский план», 1996 г. Корпоративный капитализм, книжный магазин «Саньлянь», 1990 г.

[3] Хэ Цзили: «Владение капиталом и корпоративное управление» [М], издательство Нанкайского университета, 1997 г.

2. Внутренняя логика экономического развития и реформ в новом Китае

За 50 лет, прошедших с момента образования государства, и особенно после Третьего пленума ЦК одиннадцатого созыва, городская и сельская экономика Китая претерпела радикальные изменения, быстрыми темпами развивалась всесторонняя национальная мощь, значительно улучшилась жизнь людей, качество которой постоянно повышалось. Этот исторический процесс показал, что новое всегда совершенствуется и развивается в процессе отказа от старого; в частности, в экономической сфере развитие экономики, выработка и реализация политики всегда имели свои конкретные исторические условия, которые глубоко продемонстрировали их внутреннюю логическую связь.

I. Большие достижения в экономическом строительстве до начала реформ

(i) Высокий экономический рост.

Если проанализировать экономический рост за период с момента образования КНР по 1978 год, то, за исключением масштабного экономического спада в 1959–1962 годах (т. е. в период второй пятилетки), вызванного «Великим скачком», все показатели китайской экономики росли очень высокими темпами. Все показатели росли очень высокими темпами, и к 1977 году материковая часть страны вместе с Тайванем и еще 26 странами и регионами вошла в список стран с темпами роста 4–6 %, а также в первую треть стран с самыми высокими темпами роста в мире. ВВП за период 1952–1978 годов вырос с 67,9 млрд. юаней до 360,41 млрд. юаней, а среднегодовой темп роста составил 6,1 %. Очень немногие развитые и слаборазвитые капиталистические страны мира достигли таких средних многолетних темпов роста. Наше достижение еще более примечательно по сравнению с аналогичной по национальным условиям Индией, где среднегодовой темп роста сельскохозяйственного производства в 1950–1956 годах составил 2,5 % против 3,4 % в 1953–1979 годах, а среднегодовой темп роста промышленности в 1949–1978 годах составил 6 % против 11,1 % в 1953–1979 годах. Основополагающей причиной этого успеха стало создание нового правительства. Именно благодаря твердому руководству и управлению нового правительства норма сбережений в стране быстро выросла с примерно 5 % до примерно 30 %, большая часть которых была использована для строительства экономики и сыграла важную роль.

(ii) Быстрая трансформация из сельскохозяйственной в индустриальную страну.

Наша страна на протяжении тысячелетий была аграрным обществом. С начала XIX века, когда наша страна оказалась под влиянием западного капитализма и некоторые передовые мыслители выдвинули идею «создания страны на основе промышленности» или «промышленной базы и деловой программы», революционные пионеры и промышленники прилагали всевозможные усилия, но до момента образования нового Китая в 1949 году промышленная система в нашей стране не была создана, а доля промышленной продукции была незначительной. Промышленная система не была создана, и доля стоимости промышленной продукции была незначительной. «Только после 1949 года, когда Китай был объединен и стабилизирован, правительство решило посвятить себя экономическому развитию и смогло получить ресурсы для этой цели». За короткие 26 лет существования нового Китая (1952–1978 гг.) объем промышленного производства вырос на 30 процентных пунктов, были созданы самостоятельная и более совершенная промышленная система и национальная экономико-технологическая система. Для сравнения: в начале процесса индустриализации доля промышленности в Великобритании в период с 1801 по 1841 год выросла всего на 11 %, а в Японии в период с 1878–1882 по 1923–1924 год — всего на 22 %.

(iii) Осуществлено широкомасштабное развитие инфраструктуры.

После образования государства народ страны в полной мере реализовал свой революционный пыл, и в сельской местности подавляющее большинство крестьян, пользуясь своим сельскохозяйственным досугом, построило множество ирригационных систем, дорог и т. д., превратив бесплодные земли в пашни по всей стране, не мешая другим хозяйственным сооружениям. Эти усилия заложили прочный фундамент для развития сельского хозяйства, например, площадь посевов скороспелого риса была значительно расширена на севере благодаря таким проектам, как рытье машинных колодцев, каналов и т. д. Общая площадь посевов зерновых и хлопка составляла 104 млн. га в 1949 году, а к 1976 году достигла 142 млн. га, что соответствует среднегодовому приросту в 1,2 %. Одновременно с этим развитие инфраструктуры создавало условия для снижения масштабов ущерба сельскому хозяйству. Например, за три года засух и наводнений 1972, 1978 и 1980 гг. непосредственно пострадали площади 17,2, 21,8 и 22,3 млн. га соответственно, что значительно меньше, чем 25 и 28,8 млн. га, пострадавших за два года — 1960 и 1961. Насколько ценна эта инфраструктура? Пока трудно определить ее стоимость, но одно можно сказать точно — она имеет далеко идущие последствия. Нобелевский лауреат Фогель, историк измерений, утверждает, что экономика США развивалась бы гораздо быстрее, если бы в конце XIX века больше средств тратилось на строительство канав и рытье каналов. Если мы соотнесем количество погибших и материальный ущерб от наводнений 1935 и 1954 годов, то получим более полное представление о значении этих работ по рытью каналов. Были и другие инфраструктурные разработки в области промышленности и городского строительства.

Одним словом, наше правительство в полной мере использовало возможности государства для масштабного строительства экономики, чего сменявшие друг друга до освобождения правительства просто не имели или не могли себе позволить, и что было беспрецедентным и беспрецедентным с точки зрения экономического строительства нашей страны.

II. Некоторые основные проблемы построения экономики до начала реформ

(i) Неэффективная производительность труда.

Экономический рост обусловлен двумя факторами: увеличением затрат факторов производства и ростом производительности факторов производства. Но мы знаем, что ресурсы относительно дефицитны, и поэтому увеличение их вводимых ресурсов не может быть безграничным. В начале экономического развития целесообразно опираться на факторы производства, чтобы дать толчок экономике, и именно с этого момента началось наше экономическое строительство, тогда как для поддержания устойчивого экономического развития необходимо повышать производительность труда. Наш экономический рост был неровным, и после того, как экономика стала опираться на факторы производства, она не смогла своевременно включить более быстрый рост производительности труда. (См. прилагаемую таблицу. Статистика может быть неточной).

Международное сравнение роста совокупной факторной производительности

(ii) Экономический рост все больше ограничивается ресурсами.

Вторым фактором, влияющим на экономический рост, являются ресурсы. Если производительность факторов производства не растет, то единственным способом поддержания экономического роста является увеличение ресурсов. В реальной экономике потребление материалов на единицу ВВП становится все выше и выше, а мы — страна небогатая ресурсами на душу населения, и поддерживать все большую и большую экономику становится все труднее только из-за растущей неэффективности производства. Теория ускоряющегося числа — мультипликатора говорит нам о том, что как только в процессе экономического роста будут сокращаться вводимые ресурсы, экономика будет ускорять свое падение. Это говорит о том, что развитие нашей экономики все больше и больше подчиняется внутренним ограничениям ресурсов.

(iii) Уровень жизни населения повышается недостаточно быстро.

Экономический рост и мощь страны значительно возросли, однако повышение уровня жизни населения не успевает за ними. Основными причинами такого контраста являются институциональные и демографические факторы. Но, помимо этого, большое влияние оказала и наша экономическая политика. В результате реализации стратегии развития тяжелой промышленности в тот период масштабное развитие капиталоемких производств не позволило быстро переместить большое количество рабочей силы из сельской местности в города и инвестировать в промышленность из сельского хозяйства, игнорируя общий закон конверсии рабочей силы в процессе индустриализации. Наличие большого количества сельских рабочих и относительная отсталость производства потребительских товаров (в том числе и трудовых) являются ключевыми факторами, обусловливающими отсутствие значительного роста доходов и потребления жителей Китая. Это естественно по сравнению с постреформенным сценарием.

III. Изменения, обусловленные наличием проблем

(i) Повышение эффективности производства — усиление стимулов, реструктуризация отраслей и региональная политика.

Главным условием устойчивого экономического роста является повышение эффективности производства факторов производства, и реформы, начатые в 1978 году, исходили именно из этого соображения. По оценкам, половина из 8-процентного ежегодного прироста ВВП после 1976 года обусловлена ростом производительности труда, тогда как вклад роста производительности в период с 1953 по 1976 год составлял всего 0,6 %. Согласно анализу причин эффективности, это произошло в основном благодаря проведению следующих реформ.

1. Стимулы. Размер степени стимулирования является ключевым фактором, влияющим на темпы роста нашего сельского хозяйства и других отраслей экономики. Определенный механизм стимулирования совместим с определенной экономической ситуацией, изменилась экономическая ситуация, социальная среда, соответственно должны быть реформированы и стимулы, чтобы они имели устойчивую силу. С другой стороны, действие механизма стимулирования также имеет процесс снижения, или феномен «перевернутой U-образной кривой». В связи с бездействием некоторых механизмов и негибкостью системы, существовавшей до реформы, основной задачей того времени было усиление стимулов и повышение эффективности производства. В результате был начат ряд реформ, в том числе реформа системы ответственности домашнего подряда в сельской местности, децентрализация власти и прибыли на городских предприятиях, перестройка системы предприятий, развитие частной экономики, чтобы в конечном итоге создать социалистическую рыночную экономику с более динамичным механизмом стимулирования.

2. Корректировка структуры промышленности. Повышение эффективности использования капитала требует корректировки отраслевой структуры и перелива капитала из тяжелой промышленности в легкую. В первые годы после образования Китайской Народной Республики для быстрого достижения модернизации применялась стратегия «догоняющего развития». В то время считалось, что основным показателем модернизации является доля тяжелой промышленности, поэтому тяжелая промышленность развивалась частично за счет сельского хозяйства и легкой промышленности, и в тяжелую промышленность вкладывались большие капиталы; в период с 1953 по 1978 гг. в капитальное строительство тяжелой промышленности было вложено почти 50 % капитала, в то время как в легкую промышленность и сельское хозяйство — менее 6 % и 12 % соответственно. Несмотря на высокие темпы роста тяжелой промышленности (13,4 %), они не соответствовали значительно более высокому коэффициенту инвестирования. Напротив, в легкой промышленности темпы роста составили 9,1 %. Это свидетельствует о том, что отдача от одного и того же объема капитала в тяжелой промышленности значительно ниже, чем в легкой, не говоря уже о нарастающем дефиците капитала в стране. Для повышения темпов выпуска капитала логично обратиться к легкой промышленности, в частности к производству товаров народного потребления.

3. Пересмотр региональной политики. Повышение эффективности использования капитала требует корректировки региональной политики. В прошлом, в условиях социалистической идеологии равенства и подготовки к войне, для сокращения регионального разрыва большой объем капитала вкладывался в отсталые районы центральных и западных регионов и в строительство третьей очереди, причем более 55 % средств капитального строительства вкладывалось в развитие центральных и западных регионов, или почти две трети, если добавить нерегиональные, поскольку нерегиональные — это в основном тяжелая промышленность, которая также в основном вкладывается в центральные и западные регионы. С другой стороны, национальный доход, создаваемый на востоке страны, составляет более 50 %. Важнее то, что капитал, вложенный на востоке страны, приносит гораздо большую выгоду, чем в центральных и западных регионах. В 1978 г. сумма прибыли и налогов, созданная на 100 юаней капитала, составила 75,5 юаня в Шанхае, 35,8 юаня в Пекине, 41,76 юаня в Тяньцзине, 14,02 юаня в Сычуани и 7,69 юаня в Гуйчжоу. Потеря предельной выгоды, вызванная исключительно напряженной ситуацией с капиталом, была значительной. Исходя из этого понимания, после 1978 года вновь стали уделять внимание использованию сильных сторон каждого региона и вкладывать средства в восточные районы, где выгода была высокой. Так, доля капитальных вложений в восточный регион выросла с 37,0 % в 1953–1983 годах до 50,3 % в 1981–1990 годах.

(ii) Устранение ресурсных «узких мест» — повышение открытости для внешнего мира.

При увеличении масштабов экономики все более очевидной становится тенденция к сокращению факторных вознаграждений на периферии, а для поддержания экономического роста это требует более масштабных инвестиций и технологических инноваций. В этих условиях Китай мог только открыться внешнему миру, эффективно укрепляя свой экспорт и поглощая иностранные инвестиции. В результате тенденция все большей ориентации экономики на внутренний мир, вызванная «культурной революцией», наконец-то начала меняться, и к 1982 году Китай стал иметь значительное положительное сальдо торгового баланса, а поглощение иностранных инвестиций также увеличивалось с каждым годом. Еще одним аспектом открытости стало широкомасштабное освоение иностранного туризма в Китае. В то же время в 1980 г. Китай вступил в Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк, в конце 1984 г. установил деловые связи с Банком международных расчетов (БМР), в 1986 г. стал участником Азиатского банка развития (АБР), а с 1979 г. начал получать долгосрочные кредиты, синдицированные займы и экспортные кредиты от иностранных коммерческих банков, государственных учреждений и международных организаций, таких как МВФ и Всемирный банк. Все это способствовало дальнейшему экономическому росту страны.

(iii) Повышение уровня жизни населения — развитие поселковых и сельских предприятий, корректировка демографической политики и политики потребления.

Соответствующие статистические данные показывают, что в тяжелой промышленности на каждые 100 млн. юаней инвестиций приходится 0,5 млн. рабочих мест, что составляет лишь треть от аналогичного показателя в легкой промышленности, а на государственных предприятиях на каждые 100 млн. юаней инвестиций приходится 10 тыс. рабочих мест, что составляет лишь пятую часть от аналогичного показателя на негосударственных предприятиях; однако за период 1952–1978 гг. численность работников на предприятиях тяжелой промышленности увеличилась в 4,1 раза по сравнению с легкой промышленностью, а на государственных предприятиях — в 3,1 раза по сравнению с негосударственными предприятиями. В 3,1 раза больше, чем на негосударственных предприятиях. За эти 27 лет доля сельского хозяйства в объеме производства снизилась с 57,72 % до 32,76 %, то есть примерно на 25 процентных пунктов, а доля сельского хозяйства в составе рабочей силы — с 83,5 % до 73,3 %, то есть всего на 10,2 процентных пункта. Очевидно, что если доля сельскохозяйственного населения слишком высока, то и душевой доход должен быть не очень высоким, и единственным выходом является снижение доли сельскохозяйственного труда. Однако поскольку на городских государственных предприятиях и так было слишком много скрытых безработных, а развитие городов не позволяло обеспечить масштабный приток населения, появились поселковые и сельские предприятия. По данным статистики, с 1985 по 1992 год чистый прирост налоговых поступлений в бюджет страны составил 109,8 млрд. юаней, из которых чистый прирост волостных и сельских предприятий составил 52,83 млрд. юаней, или 48,1 %; от одной трети до двух третей внесистемных налоговых поступлений составили доходы волостных и сельских предприятий; почти 80 млн. крестьян перешли в волостные и сельские предприятия. Кроме того, одним из путей решения проблемы занятости городского населения и повышения эффективности работы предприятий является развитие городских коллективных и частных предприятий.

Кроме того, в условиях реформ правительство укрепило институты и политику контроля над численностью населения, проводит либеральную потребительскую политику, что также является важной мерой по повышению уровня и качества жизни городского и сельского населения.

IV. Основные выводы

Из приведенного выше анализа видно, что период с момента образования государства до 1978 года был периодом, когда экономика строилась с большими просчетами, но и достижения ее были беспрецедентными. Как отметил американский экономист Розман, после 1949 года «впервые в современной истории был установлен постоянный и устойчивый темп экономического развития Китая». Причем они были достигнуты на международном фоне империалистической блокады, разрыва китайско-советских отношений и высокого уровня иностранной безвозмездной помощи, а также серьезного недостатка опыта в строительстве.

После 1978 года большие успехи в реформировании нашей экономики были основаны не на полном отказе от прошлого, а на совершенствовании и развитии первоначальной экономической конструкции, преемственность которой прослеживается во многих областях. Например, что касается поселковых коллективных предприятий, то здесь начался подъем малых предприятий, находящихся в общественном ведении. К 1976 году их число достигло 106 тыс., а к 1980 году их было уже 187 тыс. Именно эти изменения привели к бурному развитию малых коллективных предприятий в 1980-е годы и заложили основу для последующего становления системы поселковых предприятий.

Также верно проследить исторические истоки экономической открытости. Действительно, наши руководители с самого начала ценили открытость, импортировав за первые 11 лет существования нового Китая машин и оборудования более чем на 5 млрд. долларов, из которых более половины составляли проекты полной фабричной промышленности, но почти вся помощь была предоставлена социалистическими странами. В 1979 г. Дернбергер отмечал, что даже Польша и Венгрия — четвертый и пятый доноры помощи Китаю — предоставили больше помощи, чем все некоммунистические страны. Только после разрыва китайско-советских отношений ситуация изменилась. Тем не менее темпы импорта комплектных заводов и оборудования быстро не снижались, и, пережив два тяжелых 1962–1963 года, страна вновь стала ввозить большое количество оборудования и технологий из Японии и Западной Европы. Лишь с началом «культурной революции» в 1966 году объем внешней торговли резко сократился. С 1972 года, когда между Китаем и США были установлены дипломатические отношения, Китай вновь стал в больших объемах импортировать зарубежный опыт и технологии, поскольку ситуация внутри страны и за рубежом стала более спокойной. Объем импорта технологий, включая комплектное оборудование, превысил показатели 1950-х годов.

В чем же причины столь длительного успеха реформ после 1978 года? Основная причина кроется в том, что реформы в Китае после 1978 г. пошли по постоянно расширяющемуся пути, точнее, реформы после 1978 г. были постоянно расширяющегося порядка. На самом деле реформа, как и любая другая вещь, имеет свой срок жизни и временные рамки своего воздействия, поэтому подход к стимулированию должен меняться. Например, введение системы ответственности за выполнение домашнего подряда в сельской местности и появление поселковых и сельских предприятий придали новый импульс экономике, а затем начался рост предприятий «трех столиц». Как мы все знаем, даже в рамках каждой из крупных реформ реформы постоянно развиваются, например, систему ответственности по семейному подряду можно разделить на три фазы: подрядная работа, подрядное производство и подрядный труд, и каждая фаза процесса от подряда на группу (производственную бригаду), подряда на рабочую силу до подряда на домашнее хозяйство. Реформа государственных предприятий также прошла четыре этапа, первый из которых был связан с «передачей власти и прибыли» предприятиям, второй — с повышением жизнеспособности предприятия, третий — с перестройкой механизма управления предприятием, четвертый — с реформой прав собственности. Реформа внешнеторговой системы также прошла несколько этапов: с 1978 по 1986 год, с 1982 по 1990 год и после 1991 года. Реформа финансовой системы прошла еще больше этапов и до сих пор продолжает рационализироваться. Именно непрерывная эволюция этих больших и малых реформ позволила сохранить динамику непрерывного экономического роста. В прошлом, например, перестройка 1961 года, хотя и позволила добиться многого, но, к сожалению, была подорвана «культурной революцией», и реформы не были продолжены, что привело к спаду экономики.

Одним словом, ключ к гораздо более быстрому экономическому росту в течение 20 лет после реформ, чем в течение 30 лет до них, заключается в том, что реформы продолжают углубляться и выходят на путь устойчивого и нормального развития.

3. Кризис парадигмы, осознание проблемы и обновление политической экономии

I. «Советская парадигма» и «Американская парадигма»⁸: Судьба двух парадигм в Китае

С момента образования Нового Китая развитие теоретической экономики в Китае в основном шло по двум основным направлениям: марксистской или социалистической политэкономии (включая «советскую парадигму») и западной экономики (включая «американскую парадигму»). Судьба той и другой в Китае в значительной степени определялась политикой, поскольку на них влияла эволюция общественного строя; до 1979 г. господствующей экономической теорией в Китае была «советская социалистическая политэкономическая парадигма», сложившаяся под влиянием сталинского «Учебника политической экономии (социалистической части)». Эта парадигма была наиболее активна в китайской экономической теории с конца 1950-х по 1978 год. С начала образования нового Китая и до 1957 года из-за сохранения «оригинальной школы Манна», представленной такими экономистами, как Ван Яньнань и Сунь Ефан, теоретические взгляды «советской парадигмы» и «оригинальной школы Манна» находились в противоречии и споре. Советская парадигма» и «оригинальная школа Манна», представленные такими экономистами, как Манфредо Фонг, одновременно конкурировали и дополняли друг друга, переплетались, и под влиянием политического мнения «советская парадигма» возобладала. После 1979 года произошли значительные изменения в экономической и политической жизни Китая, и «советская парадигма» сменилась «культурной революцией». С окончанием «культурной революции» «советская парадигма» постепенно сошла на нет. Марксистская школа в сочетании с практикой реформ в Китае внесла теоретические новшества и получила значительное развитие. В то же время «американская парадигма» стала очень популярной в китайской экономике, и ее развитие было чрезвычайно быстрым. Эти две школы имеют как сходства, так и существенные различия, что затрудняет их научный синтез и требует поиска новых теоретических точек роста.

В настоящее время теоретические экономические исследования ведутся как никогда активно, существует множество различных течений, однако зачастую не хватает последовательной теоретической базы для объяснения проблем переходного периода в Китае, в связи с чем раздаются многочисленные призывы к «кризису парадигмы». На наш взгляд, жизнеспособность экономических теорий зависит от их объяснительной способности и предвидения реальных экономических проблем. С этой точки зрения, как «советская парадигма», так и «американская парадигма» в китайской теоретической экономике сталкиваются с большими вызовами со стороны реальных проблем. Вместо того чтобы говорить, что «кризис парадигмы» — это кризис определенной теоретической парадигмы, важнее сказать, что китайская экономика переживает тотальный кризис всех видов «догматических» экономических теоретических парадигм, а теоретические «тотемные объекты», которым раньше поклонялись китайские экономисты, исчезли. Исчез «тотем» теории, которому поклонялись китайские экономисты, и на его месте возникла ситуация «спорят сто школ мысли».

II. Постановка проблемы: переосмысление китайской экономики

«Проблемное сознание» — это позитивная реакция на кризис экономической парадигмы в сообществе экономистов. Оно знаменует собой переход в работе китайских экономистов от самостоятельного подхода к теоретическому внедрению и подражанию к самосознательному или самостоятельному подходу к теоретическим инновациям, а также отражает отказ от догматизма и пробуждение субъективного сознания китайских экономистов.

«Проблемное сознание» включает в себя как поиск реальных экономических проблем, так и размышления о проблемах самой экономики. В первом случае речь идет о теоретической объяснительной силе, а во втором — о философии экономики. Реальность всегда бросает вызов присущей экономике парадигме, способствуя динамичному развитию экономической теории (в том числе смене парадигм), а также формируя отношения между экономистами, экономикой и реальными проблемами. Если Китай хочет построить новую систему политэкономической теории с китайской спецификой, он должен осмыслить и сопоставить влиятельные теории и доктрины, возникшие в Китае, включая теоретические предпосылки, допущения, методологические основы и саму теоретическую логику, с «чувством проблемы», и на этой основе преодолеть их.

(i) Западный мейнстрим экономики («американская парадигма»)

Влияние мейнстрима западной экономики в Китае в последние годы невозможно игнорировать. Преподавание оригинальных или переводных учебников, работ и диссертаций, импортированных из США, постепенно заняло центральное место в базовых теоретических курсах для студентов финансово-экономических специальностей. Теоретические методы исследования и системы мышления этих западных мейнстримов меняют мышление, убеждения и веру студентов, молодых ученых и ученых среднего возраста, и даже широкой общественности. Хотя преподавание политэкономии все еще занимает определенное место в учебном расписании, с точки зрения распределения и структуры знаний принимающего тела (студентов) западная экономика доминирует в мышлении большинства студентов, и они не ощущают «кризиса парадигмы» (Чхве Чжиюаьн, 1996) западной экономики, который уже произошел. В связи с этим явлением мы уже не можем просто эмоционально осуждать западную экономику как «вульгарную экономику», как это было раньше, а должны объективно оценивать экономические теории западного мейнстрима с высоты рациональности. Действительно, западное экономическое направление принесло в Китай концепцию рынка и методы исследования экономической науки, такие как эмпирический анализ, количественный анализ, маржинальный анализ и т. д., и открыло способ мышления. С другой стороны, излишний формализм и отрыв от переходной экономики Китая в плане теоретических предпосылок могут сбить китайскую экономику с пути. На самом деле это опасение не является излишним, и многие экономисты даже в США придерживаются такой же позиции. В 1991 году Комитет по высшему экономическому образованию, состоящий из двенадцативидных экономистов США, опубликовал доклад, в котором выразил свою обеспокоенность тем, что университеты с трудом выпускают поколение высококвалифицированных студентов, не имеющих представления о реальном положении дел в экономике. В отчете Комитета по высшему экономическому образованию, состоящего из 12 видных экономистов, была выражена озабоченность тем, что университеты изо всех сил стараются выпустить поколение высококвалифицированных специалистов, ничего не знающих о реальных экономических проблемах (Дж. Кэссиди). С точки зрения экономической философии, индивидуализм и позитивизм западного мейнстрима экономики являются всего лишь экономическими терминами для философии инструментальной рациональности и утилитаризма, а западные экономисты мейнстрима сознательно или бессознательно обращаются к убеждениям определенной политической идеологии и распространяют свое идеологическое влияние с помощью накопления и распространения знаний, в результате чего субъект принятия может сознательно или бессознательно стать рабом определенных идеологов, как это описал Кейнс. Рабство определенных идеологем, как говорил Кейнс. С точки зрения реальных экономических проблем ценность мейнстримной западной экономики может заключаться только в том, что она дает идеальную систему координат для функционирования зрелой рыночной системы (другая теория — «утопия»). Для Китая многие теоретические предпосылки не существуют, и объяснительная сила его теорий значительно снижается. Сильная инфляция в Китае в 1980–1990-х годах, возможно, еще свежа в памяти, и ситуация того времени стала результатом принятия рекомендаций некоторых экономистов, которые имитировали кейнсианский подход к стимулированию платежеспособного спроса инфляцией, что привело к негативным последствиям ошибочных решений. Эмпирические факты, накопленные на примере реальных экономических проблем Китая, являются мерилом для проверки теорий западного мейнстрима, и они уже опровергли некоторые теоретические гипотезы западного мейнстрима, по крайней мере, во многих аспектах. Конечно, философское осмысление методологии и эмпирических свидетельств реальных экономических проблем не может заменить критику внутренней логики западного мейнстрима. Несоответствие между западной макро — и микроэкономикой, по крайней мере, говорит о том, что у западного мейнстрима есть проблемы с непротиворечивостью его логической системы, и последний учебник Стиглица по экономике лишь отчасти исправляет этот недостаток. Логика — самое мощное средство против логики («бороться с огнем с помощью огня»), представители британской Кембриджской школы Сраффа и Робинсон в два счета обнаружили в неоклассической теории капитала ряд продуктовых моделей логических парадоксов, прежде чем составить глубокую критику мейнстримной теории капитала. В силу незрелости статус мейнстрима западной экономики не был кардинально поколеблен мощным опровержением неосновных экономистов, но несомненно одно: сохранение скептического и критического отношения к нему, скорее всего, будет более благоприятным для развития самой экономической теории.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

^{Согласно} трактовке самих классиков марксизма, под термином «индивидуальная собственность» здесь понимается индивидуальная собственность на потребительские товары, а не индивидуальная собственность на средства производства. См. Чэн Эньфу и У Шаньлинь, «Реконструкция индивидуальной собственности», в Словаре политической экономии, Издательство экономической науки, 1998, с. 662–663.

2

^Хироси Окумура, Whither the Shareholding System — The Fate of Corporate Capitalism, China Planning Press, 1996, p. 68.

3

^{Японское} законодательство, в отличие от законодательства других стран, определяет «чистую холдинговую компанию» как холдинг.

4

^Хироси Окумура, “Whither the Shareholding System — The Fate of Corporate Capitalism”, China Planning Press, издание 1996 года, стр. 73.

5

^К. Маркс и Ф. Энгельс. Полное собрание сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 25, с. 497, 498, 493.

6

^Хироси Окумура, Корпоративный капитализм, книжный магазин «Санлиан», издание 1990 г., стр. 92, 95.

7

^К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 4, — Пекин: Народная пресса, издание 1958 г., с. 352.

8

^Термин «советская парадигма» относится к системе экономической теории, представленной советским учебником политэкономии 1950-х годов. Под «американской парадигмой» в данной работе понимается основная западная экономическая теория, а поскольку в современных условиях она сосредоточена в Соединенных Штатах Америки, то для отличия от «советской парадигмы» она специально названа «американской».