Второе рождение Венеры

Чингиз Абдуллаев, 2009

Женщины коварны и непредсказуемы. В этом лишний раз убедился эксперт-аналитик Дронго, случайно, пролетом, оказавшийся на одном из островов Мадейры. Так уж совпало, что он остановился в отеле, большая часть номеров в котором заселена представительницами прекрасного пола. И какими представительницами! Все они съехались на конференцию феминисток… В ночь перед закрытием форума в своем номере умирает престарелая баронесса Хильберг. Естественная смерть пожилой дамы не вызвала бы никаких сомнений, если бы не одно «но»: в ту же ночь пропала принадлежавшая баронессе кукла, изготовленная известным мастером. Цена игрушки – пять миллионов евро… Над островом разражается ураган, все авиарейсы отменены. Дронго берется распутать дело, но обилие прекрасных дам постоянно отвлекает его от главного. А когда ночью в его номере появляются две очень красивые и раскованные женщины, он запоздало понимает, что все это время его умело обрабатывали…

Глава 5

Дикинсон оглядел всех собравшихся и как-то нерешительно прошел дальше. Остановился у столика, где сидели Дронго и Абрамшис. Они были в обычных костюмах, и никто из женщин не обращал на них особого внимания, если бы не появившийся Энтони Дикинсон.

— Здравствуйте, господа полицейские эксперты, — неестественно громко сказал Дикинсон, и все посмотрели в их сторону, — вы еще ничего не нашли? Мало того, что несчастная баронесса умерла в этом чужом месте, в гостиничной кровати, она еще и лишилась своей куклы.

— Не кричите, — попросил его Абрамшис, — мы вас хорошо слышим.

— Значит, куклу вы тоже не нашли. Бедная «Венера», она, наверное, тоже умерла, — сказал Дикинсон по-прежнему громко. Он слегка качнулся.

Дронго понял, что несчастный секретарь просто пьян. Он, очевидно, напился сразу после разговора с начальником полиции.

— Какая кукла? — спросил поднявшийся со своего места Вацлав Сольнарж.

— Он не в себе, — тихо произнесла Мильви Пухвель.

— Вы все спокойно обедаете, как будто ничего не произошло, — закричал Дикинсон, — а она умерла! Вам все равно, была она или нет. Кто-то из вас еще и обокрал несчастную миссис Хильберг. Бедная Элизабет.

Теперь уже все женщины смотрели в их сторону. Некоторые даже поднялись со своих мест.

— Хватит, — резко сказал Абрамшис, поднимаясь со стула и хватая несчастного секретаря за руку, — вы пьяны. Вам нельзя здесь оставаться. Вернитесь в свой номер, и я попрошу, чтобы обед вам подняли туда. Возвращайтесь.

— Не трогайте меня, — попытался вырваться Энтони Дикинсон, — я тоже хочу умереть. Зачем мне оставаться в этом несовершенном мире?

Он задел рукой стоявшие на столике бокалы и тарелки. Послышался звон разбитой посуды. В зал вбежало несколько официантов и сотрудников отеля. Абрамшис крепко схватил несчастного и потащил к выходу. Дикинсон обмяк и уже не сопротивлялся. Дронго сидел за столом не шелохнувшись. Подскочившие двое официантов убирали разбитую посуду.

— Извините, — сказал подошедший Вацлав, — я не говорю по-португальски. Вы понимаете английский?

— Да, — кивнул Дронго, — я вас слушаю.

— Скажите, господин офицер, про какую такую куклу говорил несчастный Энтони?

— Во-первых, я не офицер полиции, — усмехнулся Дронго, — я всего лишь частный эксперт-аналитик. А вот вышедший из зала ресторана мой напарник, который помогал господину Дикинсону, действительно офицер португальской полиции. Во-вторых, насколько я понял, речь идет о кукле, которая пропала из номера умершей баронессы.

— Какая кукла? — все еще не понимал Вацлав. Он обернулся, взглянув на шестерых женщин, молча наблюдавших за их разговором. Ни одна из них так ничего и не сказала.

— Мне пока ничего не известно, — ответил Дронго, — и это не мое расследование, ведь я не являюсь официальным лицом. Будет лучше, если вы поговорите с сеньором Абрамшисом, который сейчас наверняка вернется.

— Значит, нас будут держать здесь под домашним арестом, пока не найдут какую-то там куклу? — повысил голос Вацлав. — Вот для чего придумали эту историю про ураган и выселили отсюда всех австралийцев?!

Дронго поднялся. Неудобно разговаривать сидя. Он оказался на голову выше своего собеседника.

— Неужели вы не слышите завывания ветра? — спросил он. — Или вы думаете, что это тоже специально организовали для вас, поставив на крыши мощные вентиляторы? — Он увидел улыбки женщин, слушавших их разговор. — Ураган настоящий, а не придуманный, чтобы убедиться в этом, вы можете выйти на улицу. Австралийскую группу перевезли в другой отель, так как этот отель считается одним из самых дорогих на Мадейре и туристическая компания, которая прислала сюда австралийцев, отказалась оплачивать их пребывание. Поэтому было принято решение перевести их в отель другой категории. А вы считаетесь особо уважаемыми гостями, и поэтому ваше пребывание на острове оплачивается вашими многочисленными спонсорами, которые всегда находятся у женских организаций. Учитывая, какое количество красивых женщин присутствует сейчас в этом зале, я бы на вашем месте только порадовался такому соседству, а не стал бы столь бурно выражать свое негодование.

На этот раз раздался громкий смех. Некоторые из женщин, не выдержав, рассмеялись. Журналист из Праги был человеком с нетрадиционной сексуальной ориентацией, которую он никогда не скрывал. И любое количество красивых женщин вокруг не могло его радовать так, как этому радовался бы другой мужчина. Дронго взглянул на женщин. Стефания и Каролина громко смеялись, Кристина и Динара улыбались. Катиба не выражала никаких эмоций, Мильви пожала плечами.

— Мне не нравится, когда кто-то ограничивает мою личную свободу, даже из-за этого непонятного урагана, который так некстати сорвал все наши планы, — пробормотал Вацлав. — И сколько же дней мы будем сидеть в этом отеле?

— Пока не стихнет ураган. Насколько мне известно, он должен закончиться завтра к вечеру или послезавтра к утру. Значит, от силы двое суток, — ответил Дронго.

— Это кошмар, — вздохнул Вацлав, — у меня еще столько дел в Праге, просто не представляю, как мы выкрутимся. Придется передавать все материалы конференции через Интернет. И обрабатывать прямо здесь.

— Я уже так и сделала, — сообщила Кристина, — многие журналисты уже отправили свои сообщения.

— У нас солидный еженедельный журнал, — гордо напомнил Вацлав, — а не обычная ежедневная газета. Мы должны давать несколько иной материал, более содержательный и аналитический. Газета должна реагировать более оперативно, а журнал более серьезно освещать каждую затронутую тему. Интересно, остальных участников конференции, которые не смогли вовремя вылететь, тоже задержали в своих отелях?

Он не стал дожидаться ответа, отошел и вернулся к своему столику. Дронго поднялся, чтобы выйти из зала, когда вернулся Жуан Абрамшис.

— Еле успокоил нашего друга, — сообщил он Дронго, — уважаемые сеньориты и сеньорины, — обратился он к женщинам, — сеньор Сольнарж. Я хочу сообщить вам, что мы проводим расследование в связи со смертью баронессы Хильберг.

— Разве она не умерла естественной смертью? — встрепенулся Вацлав.

— Пока у нас нет окончательных данных, — громко ответил Абрамшис, — но судя по тем признакам, которые мы могли наблюдать, она действительно скончалась во сне. Однако вы понимаете, что каждый такой случай подлежит расследованию, даже если это была обычная смерть от тромбоза сосудов.

— Вы будете нас допрашивать? — встрепенулась Мильви Пухвель.

— Только с вашего разрешения, — тактично улыбнулся Абрамшис, — во избежание всяких слухов хочу объявить вам, что мы пока не имеем никаких других данных, свидетельствующих о насильственной смерти уважаемой баронессы Хильберг.

— А почему Энтони Дикинсон говорил об исчезновении куклы? — не унималась Пухвель. — О какой кукле идет речь?

Абрамшис взглянул на Дронго, словно спрашивая его совета. Тот кивнул головой. Рано или поздно все равно нужно будет рассказать всем о пропавшей кукле. Возможно, кто-то из сидевших в зале ресторана уже знает, о какой кукле идет речь, но не говорит об этом остальным.

— Дело в том, что у баронессы была с собой уникальная кукла, — сообщил офицер полиции, — и она непонятным образом исчезла. Возможно, она просто потерялась, возможно, баронесса сама отдала ее кому-то из своих знакомых. В любом случае мы попытаемся это установить.

— Какая глупость! — неожиданно громко заявила Кристина Маркевич. — Это была уникальная кукла, о которой мне говорила улетевшая Алиса Хальдорф. Она считала, что это настоящий образец искусства, если, конечно, речь идет о кукле «Рождение Венеры».

— Да, — кивнул Абрамшис, — именно об этой кукле я и говорю. Вы ее видели?

— Нет. Но мне рассказывала о ней миссис Хальдорф.

— Мы побеседуем с вами после обеда, — решил офицер полиции, — а пока прошу меня извинить, что я не представил нашего гостя. Это известный эксперт-аналитик господин Дронго.

— Не может быть! — несколько растерянно произнесла Динара Ибрагимова. — Я читала про него в одном из наших журналов. Значит, вы и есть тот самый Дронго?

— Не знаю, что именно вы читали, — улыбнулся он.

— А вы разве не итальянец? — вмешалась Стефания Гуарески. — Я тоже слышала про вас, но была уверена, что вы итальянец. Кажется, мне рассказывали, что вы живете где-то под Римом.

— Слишком много ненужных сплетен вокруг моего имени, — недовольно заметил Дронго.

— Если вы не станете возражать, мы побеседуем сначала с госпожой Маркевич, — предложил Абрамшис, — мы будем ждать вас через десять минут в кабинете менеджера отеля. Хочу сообщить всем, что австралийская группа уже покинула отель и теперь мы здесь единственные гости, не считая мистера Дикинсона, который находится в своем номере в не совсем идеальной форме для подобного общения.

Вместе с Дронго они вышли из зала, провожаемые взглядами шестерых женщин и Вацлава Сольнаржа. После ухода обоих мужчин наступила неприятная тишина.

— Что вы об этом думаете? — первой спросила Мильви, обращаясь к сидевшей рядом Катибе.

— Нужно переждать ураган, — спокойно ответила марокканка.

— Нет, я не об этом. Теперь нас не только задержали на острове, но и будут допрашивать.

— Они будут искать куклу, — напомнила Кристина, — при чем тут вы? Почему вы так нервничаете?

— Я не нервничаю. Мне вообще неприятно, что я не могу вовремя вылететь отсюда и должна принимать участие в непонятном расследовании по поводу исчезнувшей игрушки. Да и смерть самой госпожи Хильберг — очень неприятное событие для нашей успешной конференции.

— Ей было много лет, — напомнила Стефания.

— А мне казалось, что она будет жить вечно, — задумчиво произнесла Каролина, — она была в такой хорошей форме.

— Может, у нее было больное сердце, — вставила Динара, — мы же не знаем, от чего она умерла. Может, она вчера ночью понервничала. Или это был инфаркт. Все, что угодно. Ей было далеко за семьдесят.

Она была моложе всех и поэтому возраст «далеко за семьдесят» казался ей почти библейским. Остальные не совсем разделяли ее точку зрения.

— Нужно было поговорить с мистером Энтони и узнать, как умерла баронесса, — сказала Катиба, — но сейчас уже поздно об этом сожалеть. Он был в таком неуправляемом состоянии.

— Слабый мужчина, — неодобрительно сказала Стефания. — Когда им плохо, они напиваются, чтобы утопить в вине свое горе и свой страх.

— А может, он просто ее очень любил, — возразила Динара.

— Надеюсь в платоническом смысле, — хищно улыбнулась Стефания, — ей было восемьдесят, а ему чуть больше тридцати пяти. Она годилась ему в бабушки. Хотя в наше время так быстро меняются вкусы.

— Что вы такое говорите! — всплеснул руками Вацлав. — Он просто нежно и тепло относился к ней. Они ведь уже давно вместе ездят по всему миру. Кажется, он работает у нее уже лет пять. Он сам говорил мне об этом.

— В таком случае его безутешному горю можно только сострадать, — согласилась Каролина, — но почему господа полицейские эксперты считают, что мы должны знать об этой кукле? Почему они не подозревают обслуживающий персонал или остальных гостей?

— Видимо, у них есть веские основания так полагать, — сказала Мильви, — во всяком случае, теперь в отеле остались только мы одни.

— И кто-то из нас будет на подозрении как воровка, — тревожно вздохнула Кристина. — Это просто ужасно. Так неприятно чувствовать себя в роли подозреваемой.

— Что это была за кукла? — уточнила Мильви. — Сколько она стоила? Может, это был просто некий талисман?

— Нет. Насколько я помню, миссис Хальдорф говорила, что это уникальная кукла, сделанная по картине самого Боттичелли.

— Настолько старая кукла? — удивилась Мильви.

— Нет, не очень старая. Но сделанная по его картине. Кажется, «Рождение Венеры».

— И сколько стоит эта кукла? — не унималась Мильви Пухвель.

— Я не помню точно. Но можно все узнать. — Кристина достала свой мобильный телефон и набрала знакомый номер миссис Хальдорф. Довольно долго ждала соединения. Затем взглянула на телефон: — Кажется связь работает не так хорошо, у меня произошел сбой. Сейчас попробую еще раз. — Она повторно набрала номер.

И на этот раз услышала голос миссис Хальдорф.

— Добрый день, — обрадовалась Кристина, — извините, что я вас беспокою, миссис Хальдорф. У нас произошло несчастье. Умерла баронесса Хильберг. Да, да, умерла во сне. Большое несчастье, я с вами согласна. Мы все очень переживаем. Нет, никакой помощи нам не нужно. Спасибо. Мы еще находимся на острове, так как здесь нелетная погода. Надеюсь, что скоро мы вылетим. Нет, все в порядке. Я хотела узнать у вас про куклу. Помните, вы говорили мне о кукле, которую привезла с собой миссис Хильберг. Нет, я точно помню, что вы говорили мне о кукле «Рождение Венеры» по картине Боттичелли. Неужели не помните? Она исчезла, и ее теперь не могут найти. Да, кукла. Нет, та, о которой вы мне говорили. Как не говорили? Никогда о ней не слышали? Да, я вас понимаю. Тогда извините. Я, наверно, ошиблась. Простите.

Она опустила телефон, недоуменно посмотрела на сидевших вокруг женщин.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Кристина, явно смущенная таким внезапным ответом своей знакомой, — я не могла ошибиться. Она точно рассказывала мне об этой кукле. А теперь говорит, что никогда не говорила со мной на эту тему. И вообще первый раз слышит про эту куклу.

— Зачем она нам нужна? — встрепенулся Вацлав. — У меня в моем мобильном телефоне есть Интернет. Сейчас уточню, сколько могла стоить кукла «Рождение Венеры». Если это известная кукла, то наверняка она есть в Интернете. Или проверим по картине Боттичелли. Там наверняка тоже есть ссылки на эту куклу.

Конец ознакомительного фрагмента.