Закон негодяев

Чингиз Абдуллаев, 1995

Депутат Государственной Думы Лазарев застрелен прямо в здании Думы. Пуля настигает и Мосешвили – могущественного уголовного авторитета. На улицах Москвы вот – вот вспыхнет война между кавказским и славянскими группировками. Дронго, криминалистик – аналитик, – один из тех, кто способен укротить взбесившееся криминальное чудовище. Безжалостно расправляясь с теми, кто пытается встать на его пути, Дронго приближается к тайная тайных мафии, и даже он содрогается от того, что узнает.

Глава 4

Это уголовное дело прокурор решил поручить следователю Мирзе Джафарову. За последние два года таких уголовных дел у него было почти два десятка, и Мирза твердо знал, что их раскрытие в обозримом будущем не просто нереально, но и вообще почти невозможно. В Карабахе шла ожесточенная война, и согласно закону по каждому случаю смерти того или иного гражданина республики следовало возбуждать уголовное дело. Как и принято в цивилизованных странах. Но, во-первых, шла война и многие территории, где совершались эти убийства, были просто захвачены врагом. Во-вторых, граждане Нагорного Карабаха не считали себя гражданами Азербайджана и тем более не собирались исполнять законы республики. А в Баку их, в свою очередь, де-факто не считая согражданами, де-юре признавали, что все армяне, живущие на территории Нагорного Карабаха, как и весь анклав, являются территорией суверенного Азербайджана, и принципиально продолжали возбуждать уголовные дела по любому факту насилия. Правда, в данном случае в приграничном районе был убит старый чабан и тяжело ранен его молодой напарник. Преступление, конечно, совершили армянские бандиты, как считали в прокуратуре, и Мирзе в очередной раз было поручено допросить тяжело раненного свидетеля, возбудить уголовное дело и… забыть о нем, так как расследование в тех местах проводить было просто невозможно, да и бандиты не собирались ждать прокурорского работника, отсиживаясь на месте преступления.

Тяжело раненного Али Новрузова привезли из райцентра, где врачи уже не могли ему помочь. Мальчика спасло чудо. В Баку находилась миссия Красного Креста из Женевы, и среди врачей был известный хирург Кристиан Андрэ, который и спас больного в результате проведенной почти восьмичасовой операции. Теперь можно было не опасаться за жизнь больного, и следователю по особо важным делам поручили допросить больного для формального возбуждения дела.

В больнице была обычная грязь, неустроенность и беспорядок. С трудом найдя палату больного, Джафаров зашел в нее, обнаружив шесть очень близко лежавших больных. Раньше, в лучшие времена, здесь по нормам оставались двое тяжелобольных, теперь, из-за нехватки отапливаемых помещений, больных собирали в одну палату. Несмотря на март, на улице было еще довольно холодно.

Найдя кровать Новрузова, следователь подошел к ней и, не обнаружив свободного стула, сел прямо на кровать. Парень испуганно следил за ним.

— Как дела? — устало спросил следователь. Конечно, нужно было улыбнуться, но у него не было сил на эти церемонии.

— Спасибо, все хорошо, — тихо произнес парень.

— Врачи говорят, жить будешь, — произнес дежурную фразу Джафаров, — считай, второй раз родился.

— Спасибо, — у парня был довольно жалкий вид.

— Давай рассказывай, как там все случилось, — достал блокнот и ручку Джафаров. Магнитофонов у них уже не было, а имевшиеся давно были сломаны.

— Они убили Курбан-киши, а потом стреляли в меня, — тихо проговорил Али, — кажется, два раза.

— В тебя кто стрелял, ты видел? — уточнил Джафаров.

— Конечно.

— Армянин был?

— Да.

— Какие-нибудь подробности запомнил?

— Нет. Его, кажется, Вартан звали. Там еще Армен был.

— Вартан в тебя стрелял?

— Да.

— Можешь его описать?

— Здоровый такой, с заросшими бровями. Больше ничего не помню.

— Ясно, — вздохнул Джафаров. «Все как обычно, — подумал он. — Нужно будет заехать домой побриться».

— И Курбана застрелил этот армянин? — спросил он уже для порядка, закрывая блокнот.

— Нет, — тихо сказал Новрузов, — не он.

— А кто? — Он уже положил блокнот обратно в портфель.

— Азербайджанец, — очень тихо произнес парень, чтобы не слышали соседи.

— Какой азербайджанец? — разозлился Джафаров. — Там же одни армяне были!

— Азербайджанцы тоже, — возразил парень.

— Вместе с армянами? — не обращая внимания на соседних больных, громко сказал Джафаров. — Совсем с ума сошел ты. У тебя бред какой-то.

— Нет, — возразил парень. — Там были азербайджанцы. Двое. Одного звали Омар. Другого имени не помню, но точно был азербайджанец.

Соседи по больничной палате начали негромко переговариваться. Джафаров впервые пожалел, что так громко возмущался.

— Они были вместе? — тихо спросил он.

— Да, вместе. Два азербайджанца и два армянина. И еще был какой-то русский. Большой такой, лысый.

— Имени его не слышал?

— Нет, его имя они не называли.

— А почему застрелили старика?

— Он узнал кого-то из армян. Произнес его имя, и тогда азербайджанец его сзади убил из автомата.

— Все они так, — громко сказал лежавший рядом инвалид без ноги, видимо, потерявший ее на фронте, — продажные твари.

— Не мешай, — строго произнес Джафаров, — видишь, мы работаем. Поэтому я и приехал сюда, чтобы таких негодяев выводить на чистую воду. Народ воюет, а они торговлей занимаются.

— Не торговлей, — снова возразил этот несчастный Новрузов.

— А чем? — очень тихо спросил Джафаров.

— Они шли в сторону границы. У них были большие рюкзаки. Спрашивали про посты. В горах так обычно перевозят наркотики.

— Много говоришь, — нахмурился Джафаров. — Значит, азербайджанца Омаром звали? Описать его можешь?

— Среднего роста, с черными усами, все время улыбался. А второй маленького роста, весь заросший был. Его лица не разглядел.

— Втянул ты нас в историю, — прошептал Джафаров. — Ладно, ты поправляйся, а я постараюсь найти этих предателей. Может, они проводниками были. Я к тебе еще зайду.

Не обращая внимания на тяжелое молчание в палате, он быстро вышел за дверь. «Весь день испорчен», — подумал он. Нужно будет все-таки заехать домой, побриться. А потом к начальнику отдела — докладывать об этом убийстве старого чабана. Неужели парень прав и там были вместе азербайджанцы и армяне?! В самом факте не было бы ничего необычного десять лет назад. Но сейчас… Когда идет война между их странами, когда в Нагорном Карабахе не осталось ни одного азербайджанца, это более чем странно. И почему они шли к границе? Он знал, что в последнее время на северо-западе республики участились случаи перехода армяно-азербайджанской границы. Несмотря на войну, торговцы и контрабандисты делали свой выгодный бизнес, доказывая, что нажива и прибыль не зависят от понятия чести и патриотизма. Бандиты были «настоящими интернационалистами» в таком деле, не гнушаясь контрактами с воюющей стороной. Часто через пограничный Казах даже продавали бензин в соседнюю Армению, а затем армянские танки на азербайджанском бензине шли расстреливать азербайджанские деревни. Порядочные люди, протестующие вообще против этой бессмысленной братоубийственной войны, не могли понять, как можно торговать не только бензином, но и оружием (на войне!), обмениваться трупами убитых, продавать за деньги заложников. Общая атмосфера безнравственности делала людей циниками и мародерами.

Джафаров, потерявший недавно на войне родственника, искренне возмущался этими фактами, но понимал, что бороться против подобного бессмысленно. У бандитов были большие связи и с той и с другой стороны.

Правда, на этот раз события происходили на юге республики, непосредственно у иранской границы, и теперь уже от него зависело расследование этого дела. Он понимал, что шансов почти никаких, но его профессиональная гордость не позволяла отступать. И он помнил тяжелое молчание всех шестерых инвалидов в той больничной палате, словно заранее презирающих его трусость и попустительство.

Побрившись, он поехал докладывать начальнику отдела. Его непосредственный руководитель — Имран Кязимов — работал в органах прокуратуры около тридцати лет и всегда отличался от своих более резких коллег каким-то непонятным спокойствием и добродушием. Может, всему виной была его тучность. Кязимов давно перешел стокилограммовую отметку и, по слухам, полнел каждый год на два-три килограмма. Несмотря на военное время, работники прокуратуры жили куда лучше обычных граждан, ибо общая атмосфера вседозволенности и бесконтрольности позволяла им закрывать любое уголовное дело, получая за это приличные отступные. За последние три года в республике сменилось пять высших руководителей, среди которых было три президента, и уже это обстоятельство делало прокурорский надзор фикцией, превращая его в бессмысленную суету.

Кязимов слушал своего подчиненного молча, он любил, когда следователи могли выговорить все, что хотели сообщить по данному делу. И лишь когда Джафаров закончил, он тяжело задышал, доставая сигареты. Врачи давно запретили ему курить, но он, привыкший дымить в своем кабинете, не обращал внимания на угрозы эскулапов и жалобы своей супруги.

— Значит, были азербайджанцы, — нахмурившись, уточнил Кязимов.

— Парень утверждает, что были. Даже дает описание внешности. Одного звали Омар. Согласитесь, с таким именем армянина быть не может, — доложил Джафаров.

— Конечно, не может, — задумался Кязимов. — Где это произошло, можешь показать на карте?

— Конечно, — Джафаров подошел к большой карте республики, висевшей за спиной Кязимова, — вот приблизительно здесь, почти у самой границы.

— Интересно, — задумался Кязимов, — я ведь сам из этих мест.

— Не знал, — кивнул Джафаров, — я вообще всегда мало интересовался, кто из какого района.

— Поэтому ты до сих пор только следователь, — добродушно заметил Кязимов, — а пора бы уже знать, что в Азербайджане главное — родиться в нужном месте. И в нужное время.

— Ничего не поделаешь, — засмеялся Джафаров, — второй раз родиться я уже не смогу.

— Не зарекайся, — усмехнулся Кязимов, — я знаю немало деятелей, которые умудрялись даже менять паспорта с местами своего рождения, угадывая под очередного лидера.

— Это не для меня.

— Знаю, — засмеялся Кязимов.

Джафаров вернулся на свое место, сел за стол напротив Кязимова.

— Дело в том, что в Карабахе и в районах вокруг него в основном живут шииты[Шииты — одно из двух основных течений в мусульманской религии. В основном проживают в Иране, Азербайджане, Ираке, частично в Пакистане, Афганистане, Туркмении, Таджикистане. ], — напомнил Кязимов, — и людей с именем Омар среди местных очень легко отыскать. Там всего три деревни, где живут сунниты. Поэтому твоя задача сильно упрощается. Если убийца местный, а неместные вряд ли бы так хорошо ориентировались в горах, то его несложно найти.

— Понял, — загорелся Джафаров, — я как-то об этом не подумал.

— Возьми командировку и поезжай туда, — разрешил Кязимов, — я сам доложу заместителю прокурора республики. Согласие, считай, я тебе дал, но действуй осторожно. Вполне вероятно, что перебрасывали наркотики, а это дело грязное, пусть им милиция занимается — у нас и без того работы хватает. Если подтвердится, что такой человек действительно проживает в районе, хватай его за шиворот и вези сюда. Во время войны таким делом занимается, мерзавец. Мы все, конечно, не святые, но своих детей этой гадостью не травим. Знаешь, как выросло за последнее время потребление наркотиков среди молодежи? Мне Исаев рассказывал, сколько в милиции дел, страшно сказать.

Исаев был начальник отдела прокуратуры надзора за следствием в органах милиции. Их связывала с Кязимовым многолетняя дружба.

— И потом, ты только подумай, какая наглость! — продолжал возмущаться Кязимов. — Война идет, а они своим бизнесом занимаются! Старший, который ни азербайджанцем, ни армянином не был. Им нужно серьезно заняться. Может, это иностранец. Если он говорит по-русски, это совсем не значит, что он русский. Нужно состыковаться с местной госбезопасностью, может, у них есть какие-нибудь сведения. Ты поезжай, а я попрошу Велиева позвонить в Министерство национальной безопасности. Пусть дадут задание своим на месте, чтобы все подробнее выяснили. Если что-нибудь узнаешь, сразу мне докладывай, а я сам позвоню руководителю районной администрации. Эльдар Касумов очень хороший парень. Я его много лет знаю. Он тебе поможет.

— Спасибо, — начал собирать бумаги Джафаров.

— Будь осторожен, — посоветовал на прощание Кязимов, — сам знаешь, какая сейчас ситуация. Никому не доверяй. Раз они так нагло действовали — значит, имеют своих осведомителей и в милиции, и в госбезопасности. Там прокурор района новый, его перевели недавно из Гянджи. Я его хорошо не знаю, поэтому будь с ним поаккуратнее. Говорят, он человек самого премьера, но никто более определенно сказать не может.

— Ясно, — поднялся Джафаров, — когда мне можно выезжать?

— Завтра, — Кязимов, не вставая, протянул свою огромную руку. — Будь здоров. И не забудь сегодня получить оружие. Там может понадобиться. Я распоряжусь, чтобы тебе его выдали.

Когда за ушедшим следователем закрылась дверь, Кязимов, вздохнув, поднял трубку внутреннего служебного телефона.

— Можно мне к вам зайти? У меня важное дело.

— Заходите, — разрешил заместитель прокурора республики Анвер Велиев.

Кязимов, тяжело поднявшись, чуть затянул свободно болтавшийся галстук и вышел из кабинета. В приемной у Велиева никого не было, и он, кивнув секретарше, вошел в кабинет.

— Здравствуйте, — Велиев встал, увидев вошедшего Кязимова. Они обменялись рукопожатиями и, пройдя в дальний конец кабинета, сели в глубокие кресла. Кязимов с трудом уместился в кресле, чувствуя, как ему трудно дышать.

— Что-нибудь случилось? — спросил Велиев.

Он только недавно был назначен заместителем прокурора республики и демонстрировал свой демократизм, относясь ко всем одинаково ровно и доброжелательно.

— В Физулинском районе, почти у самой границы, был убит чабан, — коротко доложил задыхающийся Кязимов. — С ним был его молодой помощник. Он остался в живых, хотя в него тоже стреляли. Теперь этот парень уверяет, что границу переходили объединенные в одну банду азербайджанцы и армяне. А командовал ими какой-то чужак. Парень считает, что бандиты занимались переброской наркотиков.

— А вы как считаете? — Велиев, несмотря на свои пятьдесят лет, сохранял стройную фигуру спортсмена и почти молодое энергичное лицо, которое несколько портили седые волосы на голове, так отчетливо напоминавшие о возрасте Анвера Мамедовича. Он даже улыбался какой-то западной улыбкой, демонстрируя свои дорогие зубные протезы.

— Мы пока не знаем точно, — уклонился от ответа Кязимов, — но я завтра собираюсь послать туда нашего следователя. Пусть поищет на месте. Может, что-нибудь узнает.

— До линии фронта далеко? — спросил Велиев.

— Не очень. Вы же знаете, большая часть Физулинского района захвачена противником. Расследование можно будет вести из Бейлагана. Это единственный выход. Главу местной администрации я знаю. Я его попрошу помочь нашему следователю. Но нам нужна ваша помощь.

Велиев молчал, слушая Кязимова. Он, поощряя, кивнул головой.

— Нужно будет связаться с Министерством национальной безопасности, — попросил Кязимов, — чтобы они дали указание своим людям оказать нашему следователю необходимую помощь.

— Сделаем, — пообещал Велиев, — что-нибудь еще?

— Нет, этого пока достаточно.

Велиев легко поднялся, подошел к аппарату правительственной связи, набрал номер телефона заместителя министра национальной безопасности.

— Добрый день, Расим Пашаевич, вас беспокоит Велиев. Помощь ваша нужна. Наш сотрудник сегодня выезжает в Бейлаган. Может, вы дадите указание своим работникам помочь нашему следователю. Да, да, большое спасибо.

— Как фамилия следователя? — спросил Велиев у Кязимова.

— Джафаров, — быстро ответил Кязимов, с завистью наблюдая за подтянутой фигурой Велиева. Говорили, что он в молодости увлекался волейболом.

— Джафаров, — передал фамилию следователя Велиев, — большое спасибо. Нет, у нас только убийство чабана. Просто ближе к границе, почти у самой станции Горадиз. Ах, вы сами едете туда? Зачем так далеко? Что произошло? Это интересно. Нет, я об этом не слышал. Нет, в первый раз слышу. Спасибо за информацию.

Он положил трубку, несколько секунд молчал. Затем, словно вспомнив о присутствии Кязимова, резко обернулся.

— Что случилось? — спросил Имран Кязимов.

— На границе у иранского города Аслендуз два дня назад была перестрелка, — коротко сообщил Велиев, — есть убитые контрабандисты. Иранцы просят нашего представителя, чтобы выдать ему трупы.

— Он сам поедет туда? — догадался Кязимов.

— Да, — кивнул Велиев и немного задумчиво добавил: — Видимо, это ваши подозреваемые. Двое убитых. Иранцы настаивают, что один из них армянин, а один азербайджанец. Но документов никаких не найдено. Интересно, как они могут определять национальность убитых без документов.

— Очень просто, — улыбнулся Кязимов, он действительно был лучшим среди следователей республики и по праву занимал должность начальника следственного отдела, — для этого не нужны документы.

— Не понял? — Велиеву не нравилась находчивость своего подчиненного.

— Достаточно снять с них брюки, — пояснил пытавшийся подняться из кресла Кязимов.

— При чем тут брюки?

— Мусульманская традиция. Мусульманин-азербайджанец будет обязательно обрезан, а христианин-армянин — нет. Вот и весь секрет.

Велиев усмехнулся.

— Так просто, — пробормотал он, — и не нужно никаких документов. Вы хорошо мыслите, Имран Кулиевич.

— Спасибо, но здесь не нужно особого умения. Просто быть немного внимательным. А может, нашему следователю выехать прямо вместе с Расимом Пашаевичем?

— Это будет неудобно, — возразил Велиев, — пусть ваш Джафаров едет в район и уже на месте решает, что ему дальше делать. Помощь со стороны местной безопасности Расим Пашаевич обещал. А остальное пусть ваш Джафаров продумывает сам. В конце концов, может быть и совпадение.

— Они шли именно на Асландуз, — спокойно возразил Кязимов. — Думаю, это те самые, которых мы ищем.

— Тогда тем более пусть этим делом занимается Министерство национальной безопасности. — У Велиева окончательно испортилось настроение. — Все прояснится завтра, тогда и поговорим. Пусть ваш следователь постоянно держит нас в курсе дела. Все, что там будет происходить, пусть докладывает нам. Или мне, или вам. Нужно держать это дело под строгим контролем.

— Я так ему и приказал. — Казимову наконец удалось оторваться от кресла. — Завтра вечером я доложу вам о его деятельности.

— Договорились. — Настроение у Велиева было испорчено окончательно, он даже не стал демонстрировать свою демократичность, провожая подчиненного до дверей. Сухо кивнув выходящему Кязимову, он остался сидеть в своем кресле.

Кязимов, так и не понявший, почему внезапно разозлился Велиев, неторопливо зашагал к буфету.

А оставшийся один Анвер Велиев долго сидел за столом, глядя на лежавший перед ним чистый лист бумаги.

Внезапно зазвонил аппарат внутренней связи. Он вздрогнул, но трубки не взял. Прозвенев несколько раз, телефон умолк. Велиев поднял трубку правительственного телефона, непослушными пальцами набрал три цифры и произнес первое слово:

— Сука…