Ошибка олигарха

Чингиз Абдуллаев, 2008

Журналист Ринат Шарипов в наследство от погибшего дяди получил огромное состояние. Теперь он миллиардер. Все бы хорошо, но вокруг таких больших денег крутится много хищников. Ринат устал от постоянных покушений, от охоты за его деньгами. Чашу терпения новоявленного богача переполнило похищение его невесты. Некогда спокойный человек, Ринат превратился в яростного агрессивного зверя, на пути которого никто не рискнет встать…

Глава 3

Они вылезли из салона «Мерседеса» и направились к зданию компании. Телохранители окружили их плотным кольцом. В приемной их уже ждали. Надежда Анатольевна Попова — генеральный директор компании. Человек с безупречным вкусом, всегда элегантно одетая, ухоженная, руководитель, обладавший твердым, почти мужским характером. И Тамара, которая приветливо улыбнулась обоим мужчинам, вошедшим в приемную: и своему бывшему шефу, Иосифу Борисовичу, и нынешнему — Ринату Шарипову. Они пожали руку Надежде Анатольевне. С левой стороны приемной был ее кабинет, с правой — кабинет самого Шарипова, в котором он почти никогда не появлялся.

Надежда Анатольевна взглянула на Шарипова, словно спрашивая, куда им лучше пройти.

— В мой кабинет, — показал Ринат.

Вчетвером они прошли в кабинет Шарипова. Здесь все было как прежде. Массивная тяжелая мебель. Большой чистый стол, компьютер. Кресла из натуральной кожи. Ринат прошел к своему столу. «Нужно, чтобы здесь иногда появлялись папки с документами, — мрачно подумал Шарипов, — иначе получается глупо. Словно я захожу сюда на экскурсию». Он уселся на свое место. За приставной столик сели двое — Попова и Плавник. Тамара устроилась за длинным столом, предназначенным для совещаний. У нее был такой сосредоточенный вид, словно она собиралась стенографировать многочасовую речь своего шефа на каком-нибудь съезде.

— Как у нас идут дела? — спросил Ринат у генерального директора.

— Нормально, — ответила Попова, — у нас все идет по плану. Сейчас мы пытаемся приобрести несколько земельных участков в Калининграде к уже имеющимся двенадцати гектарам. Полагаю, что нам удастся купить еще примерно восемь гектаров, что составит в итоге более двадцати гектаров, которые выходят к морю. В итоге мы потратим на эти приобретения более семисот тысяч долларов. Сумма выросла из-за резкого скачка цен уже в этом году.

— Зачем мы покупаем там землю, — попытался вспомнить Шарипов, — и тратим такую невероятную сумму?

Попова взглянула на Плавника. Тот пожал плечами, словно объясняя, что он не виноват.

— Я вам говорила, — напомнила Надежда Анатольевна, — землю мы собирались покупать еще при Вахтанге Георгиевиче. Это была его идея, и нужно сказать, что идея была очень хорошей.

— Он был жуликом, — нахмурился Ринат, — я не помню, чтобы мы с вами говорили об этой земле. Зачем нам столько земли в этой области? Мы собираемся там что-то строить?

— Нет. Вы просто забыли. Я говорила вам, что мы готовимся купить крупные участки земли в Алтайском крае и в Калининграде. Но в Калининграде нам уже принадлежали двенадцать гектаров, которые мы купили сразу после постановления Государственной думы.

— Вы можете решить, что у меня отшибло память, — сказал Ринат, — но я действительно ничего не могу вспомнить. Зачем мы покупаем там землю? Какое постановление Государственной думы? И зачем нам земля в Алтайском крае?

Попова снова взглянула на Плавника, словно спрашивая, кого именно он привез. И зачем им такой шеф.

— Постановление Государственной думы насчет запрета азартных игр в крупных промышленных центрах и в столице, — напомнила Надежда Анатольевна. — Правительство определило четыре зоны, в которых допустимо размещение казино и других игорных заведений. Четыре зоны, одна из которых находится в Калининграде, а вторая в Алтайском крае. Естественно, что земля в этих местах сразу вырастает в цене. В десятки, в сотни раз. Кое-кто уже начал покупку всех свободных земельных участков. По нашим прогнозам, цена вырастет в четырнадцать или в шестнадцать раз. Гарантированная прибыль…

— Подождите, — перебил Попову ошарашенный Ринат, — значит, мы собираемся покупать землю, чтобы потом спекулировать этими участками?

— Почему спекулировать? — несколько нервно спросила Попова. — Сейчас никто не употребляет подобных слов. Мы покупаем земельные участки, которые гарантированно вырастут в цене.

— Понятно, — пробормотал Шарипов. — Неплохой бизнес.

— Я не совсем понимаю, чем он вас не устраивает? — удивилась Надежда Анатольевна. — Мы говорили об инвестициях в Калининградскую область. Вы сами одобрили нашу покупку.

— Да, я вспомнил. Что еще мы собираемся инвестировать?

— Насколько я знаю, мы собираемся продавать акции Харьковского завода. И это тоже было согласовано с вами.

— Напомните, почему?

— Ваши родственники, — терпеливо напомнила Попова. — Степан и Юрий Глущенко. Они просили вас уступить им часть акций Харьковского завода. Они уже купили у вас в прошлом году акции Запорожского металлургического комбината.

— Правильно, — вспомнил Ринат. Ему было стыдно, что он ничего не помнил. Бизнесмен из него никудышный. Такие сделки он обязан был помнить. Ему звонил сам Владимир Аркадьевич, который предложил уступить акции Харьковского объединения двум своим киевским родственникам. В отличие от остальных, Юрий и Степан Глущенко знали, что их двоюродный брат жив, и должны были перевести полученные деньги не на счет Шарипова, а на банковские счета, которые им укажет сам Владимир Аркадьевич. Сумма сделки оценивалась в тридцать четыре миллиона долларов. Оба «кузена» обещали найти необходимую сумму в банке, чтобы приобрести эти акции.

— Готовьте ваши предложения по сделке и оформите все необходимые документы, — решил Шарипов.

— У нас возникнут определенные проблемы, — сообщила Надежда Анатольевна. — Дело в том, что акции Харьковского объединения не могут быть переданы вашим родственникам в Москве. Нужна ваша доверенность, чтобы с ней кто-нибудь вылетел в Киев и там оформил все документы. В Украине могут не признать сделку, заключенную в Москве с участием российских нотариусов.

— Нужно говорить на Украине, — недовольно заметил Ринат. Он вспомнил, что был когда-то хорошим журналистом.

— Нет, — спокойно возразила Попова, — сейчас правильно говорить в Украине. Они настаивают, чтобы говорили именно так.

— Ну тогда говорите именно так, — махнул рукой Шарипов. — Значит, мне нужно выписать доверенность на моего представителя?

— Верно. Вы должны решить, кто поедет в Киев, чтобы оформить сделку по акциям Харьковского объединения.

— Поезжайте вы, — предложил Ринат, — вместе с Иосифом Борисовичем. Вам я доверяю. Подготовьте на завтра необходимые документы, и я их подпишу.

— Хорошо, — согласилась Попова.

— Что еще? — мрачно спросил Шарипов.

— Финансовый отчет за этот квартал мы уже подготовили. Завтра мы его вам вручим.

— Я его посмотрю. Но у меня для вас не очень хорошие новости. Сколько человек работает в вашей компании в данный момент?

— Триста двадцать четыре человека с учетом сотрудников охраны и водителей, которые работают вместе с вами, — сообщила Попова. — А почему вы спрашиваете?

— Нужно будет провести сокращение, — твердо сказал Ринат. Или ему показалось, что твердо. — Я думаю, что придется уволить большинство наших сотрудников.

Попова взглянула на Плавника. Тот отвел глаза. Затем посмотрела на изумленную Тамару, не понимавшую, с чем связано требование шефа.

— Я хотела бы уточнить ваше требование, — голос у Надежды Анатольевны все-таки дрогнул. Она пыталась сохранить хладнокровие. — Что значит большинство? Сколько человек?

— Думаю, что для начала половину, — безжалостно ответил Ринат, — а потом еще процентов двадцать или тридцать. Нужно, чтобы осталось не больше пятидесяти человек. А может, и того меньше.

Тамара пошевелилась на своем месте, и все трое посмотрели в ее сторону. Надежда Анатольевна стоически выдержала это известие.

— Простите меня, Ринат Равильевич, — сказала она, чуть запнувшись, — надеюсь, вы понимаете, что именно сейчас сказали. У нас уникальная компания, имеющая многолетний опыт работы. И не только с вашими инвестициями и акциями. Наши сотрудники переходили сюда из других компаний, многих мы сами просили перейти сюда, обещая им хорошие оклады и быстрое повышение по службе. У нас уникальный коллектив. Его очень легко разрушить, но невероятно сложно будет снова собрать. Вы понимаете, что увольнение пятидесяти процентов сотрудников, а в перспективе восьмидесяти процентов означает фактическую ликвидацию компании?

— Понимаю, — кивнул Ринат, — но у нас нет другого выхода. Я не могу тратить столько денег, чтобы содержать такую компанию, как «Астор». У меня просто не будет лишних восьмидесяти миллионов долларов.

— Нам не нужно восемьдесят миллионов, — улыбнулась она, — это только оборот нашей компании. Годовой оборот. На самом деле фонд заработной платы у нас не превышает семи миллионов. Это не так много, как вы думаете.

— Семь миллионов, — переспросил он, — на триста человек? Тогда получается, что каждый сотрудник «Астора» обходится мне более чем в двадцать тысяч долларов. По-моему, таких зарплат нет ни в одной московской компании.

— Вы неправильно считаете, — мягко возразила Попова, — я же говорю о годовом фонде заработной платы. Значит, двадцать тысяч на человека в год. Или тысячу семьсот долларов в месяц. Прибавьте налоги, отчисления в Пенсионный фонд, расходы на командировочные и работу по договорам. И получится не такая уж и высокая для московских компаний сумма. Средняя зарплата в «Асторе» составляет около восьмисот долларов. Не так уж и много для Москвы, хотя не скрою, что зарплата ряда ведущих менеджеров у нас высокая. Я имею в виду себя, моих заместителей и вашего личного секретаря. Господин Плавник получает отчисления в виде процентов с вашего наследства и отказался от обычной заработной платы.

— Очень любезно со стороны Иосифа Борисовича, — не удержался от сарказма Шарипов, — если бы он не отказался, то наверняка зарплата была бы не двадцать, а все тридцать тысяч. Насколько я успел узнать, наш «дорогой» адвокат один из самых дорогих специалистов в Москве. Получается каламбур, но я, кажется, прав, Иосиф Борисович?

— Я всего лишь выполняю свою работу, — пожал плечами Плавник. — Если вы считаете, что я получаю слишком большие проценты, то можете узнать, какие ставки у других адвокатов.

— Не обижайтесь, — попросил Ринат, — я не хотел сказать ничего обидного.

— Я не обижаюсь, — ответил Иосиф Борисович, — тем более что вы сами знаете, какой небольшой гонорар я получаю. По сравнению с французскими адвокатами. Хотя основную работу делает именно мое бюро.

— Спасибо, — кивнул Ринат, — я об этом тоже помню. Давайте заканчивать совещание. Я уже сказал вам, что нужно делать. Подготовьте списки увольняемых.

— Это невозможно, — сказала Попова, — вы не совсем понимаете специфику нашей работы. У нас и так не хватает четырнадцать человек. Я не знаю, с кого мне начать.

— Вы почувствуете себя лучше, если я скажу, что вашу компанию могут вообще закрыть к концу года? — устало спросил Шарипов.

— Почему вы все время говорите «вашу»? — спросила Надежда Анатольевна. — Это же и ваша компания. Неужели вас не волнует судьба собственной компании?

Плавник, испытывая обиду, вздохнул. Но ничего не стал говорить. Он уже понимал, почему Шарипов так последовательно разрушает эту компанию. Ему она была уже не нужна, а новый владелец его активов, Вольдемар Леру, мог никогда не появиться в Москве.

— Меня волнует, — кивнул Ринат, — именно поэтому я хочу заранее уволить людей, чтобы они искали себе место работы. Можете выплатить всем трехмесячную зарплату.

— Я начну с себя, — нервно поднялась Попова. — В подобных условиях я не смогу работать. Я привыкла отвечать за порученное мне дело. Если в компании останется пятьдесят или сто человек, мы не сможем нормально функционировать. Ни при каких условиях. Поймите, что это не моя блажь.

— Вы меня тоже поймите. Это вынужденное решение.

— Простите, но мне трудно понять ваши мотивы, — едва сдерживаясь, сказала Надежда Анатольевна. — Насколько я знаю, вы владелец двухмиллиардного состояния. Неужели семь миллионов долларов такие непозволительные расходы для такого человека, как вы? Боюсь, что вы не совсем понимаете ситуацию. Мы работаем, чтобы обеспечить доходность всех ваших активов, всех ваших компаний, в которых есть ваши акции. Вы просто не сможете сами контролировать такую огромную денежную массу. Даже если найдете несколько хороших адвокатов и секретарей.

— И тем не менее готовьте списки, — попросил Шарипов.

— В таком случае я вынуждена просить вас о своей собственной отставке, — поднялась Попова. — В сложившихся условиях я считаю невозможным оставаться на своей должности.

В кабинете наступила звенящая тишина. Плавник почему-то посмотрел в окно, словно ожидая чудесного спасения оттуда. И решил, что настало время, когда он должен вмешаться.

— Давайте не будем срываться и попытаемся разобраться, — предложил Иосиф Борисович. — Я понимаю вашу последовательную позицию, уважаемая Надежда Анатольевна. И понимаю, насколько вы правы. Но вы должны понять и Рината Равильевича. Он ведь не хочет разрушать собственную компанию. Но, очевидно, он руководствуется мотивами, о которых нам пока неизвестно. Или известно мало. Я полагаю, что пока не следует принимать никаких конкретных решений. Нужно съездить в Киев и оформить сделку по акциям Харьковского объединения, а уже затем в спокойной обстановке посмотреть на списки сотрудников нашей компании.

— Мы не можем пойти на сокращение даже десяти процентов, — возразила бледная от волнения Надежда Анатольевна, — у нас штаты не раздуты. Каждый на своем месте.

— Не сомневаюсь, — кивнул Иосиф Борисович. — Но, насколько я понял, ваш уважаемый босс не собирается просто так выкидывать людей на улицу. Он любезно согласился выплатить каждому из уволенных сотрудников трехмесячную зарплату. За это время они могут попытаться найти себе новую работу.

— Даже если они найдут работу, то самой компании уже не будет, — напомнила Попова. — Вы же это прекрасно сами понимаете.

— Именно поэтому и советую вам не торопиться, — мягко предложил Плавник. — Давайте немного подождем. Возможно, ситуация через некоторое время изменится и речь будет идти вообще о ликвидации компании.

Тамара не выдержала. Она качнулась на стуле:

— Что вы такое говорите, Иосиф Борисович? Как можно ликвидировать компанию? Компанию, которая приносит прибыль и руководит такими активами? И куда денется сам Ринат Равильевич? Его деньги разворуют за несколько месяцев. Кто будет управлять его имуществом?

— Тамара, — обернулся к секретарю адвокат, — не нужно вмешиваться в дела, в которых вы не совсем разбираетесь. Хотя признаюсь, что таких дел очень немного. Но это как раз тот случай, когда вам лучше помолчать.

— Мне тоже лучше промолчать? — горько спросила Надежда Анатольевна.

— Вам лучше успокоиться и подумать, — посоветовал Иосиф Борисович. — Сядьте и успокойтесь. В конце концов, Ринат Равильевич говорил о том, чтобы подготовить списки, а не о немедленных массовых увольнениях. Я верно вас понял, Ринат Равильевич?

Все взглянули на Шарипова. Можно было возразить и получить большие проблемы. А можно было согласиться и отложить решение проблемы на несколько дней или недель.

— Да, — выдавил из себя Шарипов. — Вы меня правильно поняли. Я говорил только о возможных перспективах.

Плавник с удовлетворенным видом кивнул. Надежда Анатольевна отвернулась, чтобы не выдать своего волнения. И только Тамара, сидевшая в углу, снова не сдержалась:

— Вот это другое дело. Не нужно никогда торопиться в таких вопросах. Разрушить компанию легче всего…