Поездка в Трансильванию

Чингиз Абдуллаев, 2011

Дронго, всемирно известный эксперт по вопросам преступности, приехал на международную конференцию в Румынию. Уже на второй день он узнает, что несколько участников саммита получили письма угрожающего содержания. Неизвестный предупреждал их о неведомой опасности, при этом намекал, что это связано с духом графа Дракулы. Почти все, в том числе и Дронго, полагают, что это просто глупый розыгрыш. Однако когда вдруг гибнут двое гостей форума, эксперт меняет свое мнение и берется за дело всерьез…

Глава 5

Эксперт обернулся. Рядом с ним стоял Питер Гордон, профессор из Чикаго, прибывший вместе с Уислером.

— Вы — тот самый специалист, который занимался расследованием в Дартфорде десять лет назад? — уточнил Гордон.

— Да, — удивился Дронго. — Не думал, что об этом кто-то помнит.

— Тогда с вами работали несколько известных экспертов, один из которых рассказал мне о вашем расследовании, — сообщил Гордон, — поэтому я решил вас побеспокоить. Позвольте представиться. Питер Гордон, профессор из Чикаго.

— Слушаю вас.

— Дело в том, что я получил странное послание, — тихо заговорил Гордон. — Перед вылетом в Румынию мне пришло письмо, в котором настоятельно предлагалось не прилетать сюда на конференцию. Якобы мне может угрожать опасность.

— Когда оно к вам пришло?

— За две недели до вылета. Обратного адреса не было. Я посчитал, что это чья-то глупая шутка, и не обратил на него внимания, просто куда-то отложил…

— А сейчас вспомнили?

— Нет, я бы и не вспомнил. Но когда мы летели через Вену вместе с профессором Уислером, он сказал мне, что получил похожее письмо. Согласитесь, два письма, посланных в Чикаго и Вашингтон, — уже не случайность. Если даже считать, что какой-то неизвестный хулиган решил пошутить таким глупым образом.

— Ему тоже советовали не лететь в Румынию?

— Вот именно. И тоже неизвестный доброжелатель, который не указал своего обратного адреса. Там еще были такие смешные слова, что нам не стоит рисковать и посещать страну Дракулы. Я даже подумал, что это кто-то из наших студентов, настолько ребяческим и несерьезным показалось мне это письмо.

— Профессор Уислер его выбросил?

— Он не помнит. Говорит, что даже не читал. У него есть свой секретарь, которая вскрывает письма, а потом докладывает их содержание. Уислер приказал секретарю выбросить это письмо.

— А почему он сам не читает свою корреспонденцию?

— В Вашингтоне было несколько случаев, когда неизвестные присылали в посылках и письмах бомбы или какой-то порошок неизвестного происхождения. Именно поэтому многие профессора обзавелись секретарями, которые вскрывают их почту, — пояснил Гордон. — К счастью, в нашем городе ничего подобного пока не случалось.

— И вы решили рассказать мне об этом…

— Я хотел посоветоваться. У вас репутация одного из лучших экспертов. Вчера я рассказал об этом письме одному из румынских дипломатов, но он, естественно, ответил, что это чья-то глупая шутка. Конечно, я понимал, что он так и скажет, ведь румыны так долго готовились к этой конференции. Но мне показалось странным, что письма были отправлены нам обоим.

— И поэтому вы решили сегодня рассказать мне об этом?

— Нет, не только, — признался Гордон. — Дело в том, что я разговаривал сегодня с профессором Вундерлихом из Лейпцигского университета, и оказалось, что он тоже получил подобное послание. Три письма — это уже продуманная акция неизвестного отправителя. Мне все это очень не понравилось. Вы случайно не получали подобного письма?

— Не получал.

— А французский представитель, профессор Тальвар, неожиданно отменил свой визит, сославшись на занятость, — сообщил Гордон, — хотя до этого был твердо намерен посетить эту конференцию. Я опросил некоторых коллег, но больше подобных писем никто не получал. Получается, что их послали только во Францию, Германию и Соединенные Штаты. Хотя, может, некоторые и получили, просто стесняются или боятся об этом говорить.

— Я абсолютно точно его не получал, — сказал Дронго, — и думаю, что второй представитель Франции — тоже.

— Кого вы имеете в виду?

— Комиссара Дезире Брюлей. Его невозможно напугать или заставить поменять свое решение. Кроме того, он человек достаточно опытный и обязательно бы все проверил, прежде чем выбрасывать письмо в мусорный ящик. Но он его не получал.

— Вы считаете, что я напрасно вас побеспокоил?

— Нет. Но было бы хорошо, если бы вы захватили его с собой или хотя бы проверили возможного отправителя.

— Письмо осталось в Чикаго, в моем архиве, и без меня его все равно не найдут.

— Тогда попытайтесь связаться с профессором Тальваром и уточните, почему тот не приехал. Если и он получил подобное письмо, мы будем знать, что это была продуманная акция.

— Я звоню ему со вчерашнего дня, но его мобильный молчит. Не знаю уже, что и подумать.

— Позвоните на его кафедру или в университет, — посоветовал Дронго. — Где он работает?

— В Сорбонне. Он — известный специалист по международному праву.

— Тогда это тот самый Тальвар, с которым я знаком лично. Ему лет шестьдесят, носит очки, среднего роста, лысоватый. Все правильно?

— Да, это он. Его весь мир знает.

— Позвоните завтра с утра в Сорбонну, — повторил Дронго, — и уточните, получал ли он письмо. Хотя, скажу вам прямо, я не верю в эффективность подобного послания. Он не ребенок, а профессор права, и его не запугаешь. Постарайтесь завтра обязательно его найти. — Дронго ненадолго замолчал, потом вдруг произнес: — Знаете что? Мы сможем найти его прямо сегодня, он же профессор Сорбонны. Подождите немного. — Он посмотрел на часы, поискав глазами, сразу нашел комиссара Брюлея, сидевшего в углу на стуле, и подошел к нему вместе с Гордоном.

— Комиссар Дезире Брюлей, — представил своего друга эксперт, — а это — профессор Питер Гордон из Чикагского университета.

Они кивнули друг другу, и Дронго обратился к комиссару:

— Простите меня, но, кажется, даже здесь, на приеме, нам нужна ваша помощь.

— Что случилось? — спросил Брюлей.

— Вы знаете профессора международного права из Сорбонны месье Тальвара?

— Не могу сказать, что мы близкие друзья, но знаю. Почему ты спрашиваешь?

— Нам нужно срочно его найти, а мобильный отключен. Вы не могли бы помочь?

Комиссар задумался. Затем достал свой телефон.

— Ладно, — проворчал он, — я еще на что-то гожусь. Сейчас найдем твоего профессора. Зачем он вам так срочно понадобился?

— Господин Гордон получил письмо с предупреждением, что ему не стоит приезжать в Румынию, — пояснил Дронго, — и вчера он узнал, что подобное письмо послали и профессору Уислеру, и профессору Вундерлиху из Германии.

— Чья-то глупая шутка или розыгрыш? — спросил комиссар. — Похоже, вы считаете, что все более серьезно, если хотите найти Тальвара прямо сейчас. Ладно, я вам помогу… Алло, Люка, это комиссар Брюлей. Нет, я не дома. Звоню из Бухареста, меня пригласили сюда на конференцию. Еще иногда вспоминают. У меня к тебе важное дело. Нужно срочно найти профессора Тальвара из Сорбонны. Его мобильный отключен, а здесь с ним хотят срочно переговорить. Можешь помочь? Спасибо, я никогда в тебе не сомневался. — Он спрятал телефон и сказал: — Если его можно найти, его обязательно найдут.

— Спасибо, — поблагодарил Гордон и отошел от них.

— Он что-то недоговаривает, — убежденно произнес Брюлей, — и непонятно почему так нервничает. Ведь это письмо можно расценить как шутку, а оно его так взволновало, что он всех о нем спрашивает.

— Мне показалось, что он отнесся к письму серьезнее остальных, — задумчиво проговорил Дронго.

— И поэтому сообщил тебе? — недоверчиво спросил комиссар. — Он должен был рассказать об этом хозяевам встречи, но не тебе. Или заранее просчитал, что ты попросишь меня найти Тальвара. Может, ему нужно получить своебразное подтверждение своего алиби? Ты не очень-то доверяй ему. Я не верю в подобные порывы человека компетентного и осведомленного. Он же профессор права, а не биологии и занимается людьми и человеческой психологией, а значит, подготовлен не хуже нас с тобой.

— Учту ваши слова, — согласился Дронго.

В этот момент зазвонил телефон комиссара, и он снова вытащил из кармана мобильный.

— Слушаю. Что? Я все понял. Буду ждать звонка. Да, прямо на мой телефон… Они узнали, что профессор Тальвар уехал на юг неделю назад. Он сейчас должен быть в Тулузе. Они попытаются связаться с его супругой и выяснить, где именно находится профессор и почему его телефон отключен. Сейчас перезвонят.

— Хорошо работают, — улыбнулся Дронго, — очень оперативно.

— По-другому не умеют, — не без гордости заметил Брюлей, — все-таки мы столько лет работали вместе.

Стоявшие в стороне Илона с подругой продолжали переговариваться, поглядывая на Дронго. Заметив их перешептывание, Брюлей спросил:

— Эти дамочки все-таки решили поехать с вами?

— Пока не знаю, но, думаю, что поедут, — ответил Дронго. — Моя знакомая марокканка рассказала Илоне про меня всякие ужасные вещи, и, боюсь, теперь они обсуждают как раз эти сплетни.

— В таком случае они обязательно поедут, — добродушно заметил Брюлей, — ничто так не волнует и не интересует женщин, как сплетни о других людях. Каждым поступком женщины руководят лишь чувства, а не разум. А чувства может взволновать только сплетня. — Он снова тяжело опустился на стул. — Извини, у меня болят ноги. — Что ты думаешь об этих угрозах?

— Он говорит, что его предупреждали о том, что Румыния — родина графа Дракулы. Очевидно, кто-то собирается использовать эту старую легенду. Здесь, в Румынии, к вампирам относятся слишком серьезно.

— Это не для меня, — отмахнулся Брюлей, — я в жизни не встречал никаких вампиров или демонов, поэтому в них не верю. Я — комиссар полиции, и у меня всегда были конкретные задачи. Вон посмотри туда. Там стоит человек, который верит во всю эту мистическую чушь, Сиди Какуб аль-Мутни. Говорят, он немного волшебник. Во всяком случае, так считают в Тунисе, откуда он родом. Ты веришь в волшебников?

— Не очень.

— И я не верю. Поэтому мне так не нравится твоя будущая поездка. И с каждым часом не нравится все больше и больше. Теперь выясняется, что там будет этот темнокожий профессор Гордон, который неизвестно почему решил выбрать именно тебя для поисков профессора Тальвара, и «магрибский маг» Сиди Какуб, и все остальные, которые мне тоже совсем не нравятся. Может, поедешь с нами? Я стану твоим личным переводчиком и добросовестно буду переводить тебе все слова с французского на английский.

Оба улыбнулись этой шутке. К ним подошла Эужения Лунгул, которой, по непонятным причинам, тоже выдали приглашение на сегодняшний вечер. Или, наоборот, по слишком понятным причинам. Дронго заметил, как стоявший в пяти метрах от них Брынкуш внимательно наблюдает за ними.

— Я хотела поговорить с вами, месье Брюлей, — сказала она по-французски.

— Извините, что я сижу, — пробормотал комиссар, — у меня болят ноги.

— Так даже удобнее, — улыбнулась она. — Я хотела вам объяснить причины своего сегодняшнего поведения…

— Ничего не нужно объяснять, — перебил ее Брюлей, — все и так понятно.

— Мне казалось, что представители Франции…

— Я не являюсь официальным представителем Франции, — пояснил Брюлей. — Я всего лишь бывший комиссар полиции, приехавший сюда в качестве частного гостя. И если вам интересна моя личная позиция, я тоже считаю принудительное выселение женщин и детей не совсем верным шагом моего правительства. Вас это устраивает или вам нужны другие пояснения?

— Нет, — улыбнулась она, — больше ничего не нужно. Спасибо, комиссар Брюлей. Мне важно было услышать именно эти слова от такого авторитетного человека, как вы.

— Спасибо. Я хочу рекомендовать вам моего друга. Эксперт по вопросам преступности господин Дронго.

— Эксперт, работающий на полицию? — уточнила она.

— Нет, — ответил Дронго, — я был экспертом специального комитета ООН. Хотя быть экспертом полиции тоже нелегкая задача.

— И очень неблагородная, — заметила Эужения. — Во всем мире полиция больше занимается радикальными активистами, деятелями профсоюзного движения и правозащитниками, чем настоящими преступниками.

— Я к таким не отношусь, — резко отреагировал Дронго, — я занимаюсь расследованием тяжких преступлений.

— Нас вчера познакомили, — напомнила Эужения, — просто я подумала, что вы тоже из числа таких полицейских.

— Бывают другие?

— Конечно. Например, комиссар Брюлей, — победно произнесла она, отходя от них.

Брынкуш следил за ними с таким напряжением, словно она могла неожиданно наброситься на одного из своих собеседников. Дронго видел, как волнуется молодой румынский дипломат.

— Вы поедете завтра с нами? — спросил Дронго напоследок.

— Обязательно, — с явным воодушевлением произнесла Эужения. — С нами будут все эти профессора, и я постараюсь убедить их в своей правоте.

— Думаете, получится?

— С итальянским профессором, конечно, ничего не получится, — кивнула она, — но остальные могут меня услышать. Когда в группе будут такие эксперты, как вы и Сиди Какуб, сразу двое американских профессоров и другие специалисты, я смогу объяснить вам свою позицию.

Конец ознакомительного фрагмента.