На людях. Рассказы

Чихнов

Рассказы — наше прошлое, будущее, настоящее. Есть в них хорошее и плохое, смешное и не очень. Всего хватает. Рассказ «10 рублей» — как женщина нашла 10 рублей и ходила смотрела, что можно купить на червонец… Конверт, банан, мыло… Спички? Спички 12 рублей. Что еще можно купить? Что? Карандаш? Так ничего и не купила. «Это было бы смешно, если бы не было так грустно..» М. Лермонтов

Булка

Алексей Петрович, монтер пути, сидел на скамейке у вокзала, курил. Рядом лежал пакет с едой.

–…Путеец. Желтая форма путейца.

— Ладно, Орис, пусть будет путеец.

— Как ты думаешь, Тара, нам перепадет что-нибудь?

— Не знаю, не знаю. Смотри, он ест…

— Да не суетись ты.

— Пирожок с рыбой. Я, Орис, больше семечки люблю. Горох. Женщина в красном вчера семечки покупала. Радис всех расталкивает: мое! Наглец! Женщина все в Лядово ездит, электричкой на три часа. Сегодня поедет, не поедет.

— Не поедет.

— Ты откуда знаешь?

— Интуиция.

— Орис, не надо… Смотрит…

— Ну и пусть смотрит. Ты, Тара, сама должна пропитание добывать, а не надеяться на кого-то.

— Ты много добываешь. Смотри, он пирожок съел и даже не поделился.

— Не суетись. У него в пакете еще что-то есть.

— Булка!

— Не булка, а шаньга.

— Ну шаньга. Какая разница.

— Шаньга — с начинкой, а булка — нет.

— Спасибо, Орис, просветил. Без тебя знаю. Но бывает и булка с начинкой.

— Ну это — самодеятельность.

— Что он, слепой: не видит нас?

— Ему одному мало, а тут ты еще…

— Жмот он!

— Твое счастье, что он тебя не понимает, а то бы показал тебе «жмот».

— Что бы он сделал?

— Ты, Тара, слышала? Гришка, бездомный, ощипал Патру и съел.

— Как не слышала? Слышала.

— Есть все хотят.

— Орис, последняя булка… Последняя надежда.

— Не булка, а шаньга.

— Пристал со своей шаньгой! Будь я вороной, я бы выхватила эту булку.

— Шаньгу! Вороны хлеб не едят, им падаль подавай.

— Фу!

— В хлебе, дорогая, ничего хорошего нет. Семечки — другое дело. Или перловка.

— А что он тогда ест — хлеб, булку?

— Шаньгу.

— Смотри, Орис, Кат с сыном летят… и Радис с ними. Опоздали. Мы уже все съели.

Алексей Петрович встал, выбросил пустой пакет в урну слева от скамейки и направился в дежурку.

Радис нахохлился, закрутился, заворковал: мое.