Как превращаться в Дракона

Чэн Лун, 2019

Каждый человек желает стать успешным. Мы все получаем заряд позитивных гормонов, когда мы достигаем цели и желанное сбывается. Хочешь 100 боев – 100 побед? Для этого ты должен знать себя и людей. Знать себя – это цигун, знать других – это парные практики, в том числе безопасное боевое искусство, о котором рассказывает автор. По сути, боевые искусства на современном этапе – это теория коммуникаций. Поведенческие модели, сформированные через инструменты, о котороых рассказано в книге, автоматически переносятся на другие виды коммуникаций в вашей жизни – общение с самим собой и, как следствие, понимание себя и своего пути, и коммуникацию с обществом – с любимыми людьми, друзьями, партнерами по бизнесу и даже случайными встречными. В своей книге автор рассказывает и, что еще более важно, дает практическую инструкцию того, как построить эффективную коммуникацию с миром вокруг и внутри себя.

Чэн Лун

Чэн Лун (пер. с кит. 成龙 — превращающийся в дракона) — это имя, или, вернее, традиционное прозвище, данное автору этой книги мастеру боевых искусств Владимиру Сидорову в 2015 году при приеме в личные ученики Пань Хоучэна, преемника грандмастера Фэн Чжицяна.

Владимир Сидоров родился в 1976 году в городе Жигулевске. В 1987 году начал изучать боевые искусства: каратэ и айкидо. В 1990 году начал заниматься багуачжан направления Лян Чженпу. С 1996 года практикует тайцзицюань и туй-шоу. С 2005 изучает традицию грандмастера 18-го поколения тайцзицюань стиля Чэнь и основателя Хуньюань тайцзи Фэн Чжицяна. На данный момент Владимир обладает 5-ым дуанем ушу, присвоенным Китайской Ассоциацией Ушу и является: 3-х кратным чемпионом Европы по версии TCFE; 6-ти кратным чемпионом России; победителем кубка Фэн Чжицяна по туй-шоу в Пекине (2015). В этой книге Владимир раскрывает секреты практики, объясняя их доступным и простым языком в формате беседы с учениками, среди которых была и, уверена, еще долго буду и я.

Оксана Черганцева, редактор издания

Вступление

Многие учителя нашей школы Хуньюань добивались очень высокого уровня мастерства. Одна из метафор, которая употребляется по отношению к таким людям — он может превращаться в дракона…

Мой Шифу действительно это может, и учитель Фэн Чжицян тоже мог! Я сам видел! Фэн Чжицян рассказывал о своих наставниках Чэнь Факэ и Ху Яожэне, что они, несомненно, тоже достигли в творчестве Гунфу необычайных высот.

Учитель называет меня Чэн Лун именно для того, чтобы я всегда помнил о высоком уровне, к которому нужно двигаться в Мастерстве.

Поэтому я собрал шесть лекций в книгу"Как превращаться в дракона"!

Буду искать этот путь и приглашаю вас вместе поразмышлять о путях достижения высокого мастерства в цигун, тайцзи, парных упражнениях и туйшоу!

С глубоким почтением к Мастерам Школы Хуньюань, Шифу Пань Хоу Чэну, Шифу Фэн Чжицяну, его наставникам Чэнь Факэ и Ху Яожэню, а также учителям семейной традиции Шифу Фэн Чжицяна.

Глава 1. Дыхание и внимание

Ну что, давайте здороваться.

Левая ладошечка, правый кулачок. Сначала себя слушаем, потом друг друга, и приветствуем дух школы Хуньюань. Ладошечки опускаем.

Сегодня у нас новый жанр — изложение теории цигун и, собственно, теории всей нашей школы. Первое, что мы обсудим, — это то, как относились к ней учителя. Так вот, их отношение к теории неоднозначно — есть четыре важных человека и, соответственно, четыре разных похода:

Великий мастер Чэнь Факэ не любил читать и писать, он говорил следующее: «Нужно позаниматься, после этого сесть спокойно и мысленно вспомнить все, что происходило. Не нужно записывать и не нужно держать никакую литературу, схемы и прочее…» Он даже разговаривал с большой неохотой. Уровень навыков у него был по нашим меркам чудовищный — например, он мог в любой момент вспомнить какой-то конкретный эпизод из прошлого со всеми деталями: «Фэн Чжицян нам рассказывал, что вот в 1932 году в Шанхае мы скрестили руки с таким-то мастером, он делал вот это, а я отвечал вот это, в результате были найдены такие-то сильные стороны у меня, такие-то у него, и я научился вот этому». К тому времени прошло уже десять, а то и двадцать лет. То есть, он помнит всех людей, с которыми он контактировал, и все, что происходило. А теорию воспринимает такой, какая она есть.

Это вариант абсолютной, естественной памяти у человека. Такое редко достижимо, и, к сожалению, мало практикуется — получается, мы говорим об аналоговом мышлении — как у ребенка. Вот допустим, мы с вами позанимались — после этого надо сесть, естественно молча, на стульчик. Чэнь Факэ, например, очень часто просто сидел на стульчике и теоретизировал внутри себя. При этом он никому ничего не рассказывал, только иногда, если ему что-то было особенно интересно.

В этом и заключается первый подход. Он очень жизнеспособный и ориентирован на ваше внутреннее развитие. Хотя он и не очень помогает окружающим, например, вашим ученикам, для себя вы действительно сможете понять многие вещи.

Второй вариант связан с учителем Ху Яожэнем, который вообще был большой любитель теории — он оставил после себя пять трактатов по цигун. Это, собственно, тот человек, которому приписывают авторство термина «цигун».

Термин цигун появился в 50-е годы, до него существовали разные методики, но не было единого названия. У Ху Яожэня любимая каллиграфия — «путь меча (или путь боевого искусства) и путь к истине — это одно и то же». Он очень четко говорил, что, если записывать что-то каллиграфически, это тоже практика. Его ученики очень сильно продвинулись, потому что он очень многое мог объяснить. Когда Фэн Чжицян, наш главный мастер, приходил после тренировок с Чэнь Факэ и говорил: «Шифу, я вообще ничего не понял», тот его спрашивал: «Хорошо, что тебе не понятно?», Фэн Чжицян воспроизводил то, что показывал ему учитель, и мастер свободно все ему объяснял: «Вот этот момент и этот момент в медицине проявляется так, а в медитации вот так…». Он мог легко объяснить то, что без комментариев оставалось недоступным. Это второе отношение к теории, которое говорит о том, что свою практику надо анализировать и обсуждать, так как это очень помогает процессу обучения.

Третий вариант — это то, как сам Фэн Чжицян относился к теории. Он был гениальным рассказчиком, и несмотря на то, что, даже владея терминами, специальный китайский иногда очень сложно понять, он умел захватить слушателя. Фэн Чжицян все показывал в лицах — например, как-то к нему приехал какой-то черный боксер, и — это тогда уже был 1981 год, ему было за пятьдесят, — он согласился немножко поспарринговать. Он так это рассказывал: «Я увидел, что там кулак примерно с мою голову, поэтому надо очень срочно что-то придумать» — и он, конечно же, справился с ситуацией.

Он умел так рассказать историю, что ты будто бы сам переносился туда и лично переживал все события, чувства и эмоции. Поэтому и о практике ему было удобно рассказывать. Хоть у него в каких-то трактатах и есть описания форм, в основном, как он говорил, надо рассказывать о том, что ты делаешь.

И четвертый подход — это мой Шифу. Он по образованию инженер и поэтому всегда рисует схемы — сначала он что-то нам показывает, потом изображает это схематически, а потом мы еще раз делаем то же самое. У него всегда есть рисуночек, на котором написано, куда идет сила.

Таким образом, в итоге существует четыре разных взгляда. Они все имеют место быть в традиции нашей школы, поэтому выбирайте тот, который вам более по душе.

Эти подходы работают все вместе. Например, рисование схем не заменяет рассказ, рассказ не заменяет письменный текст, а письменный текст не заменяет то, что вы видите все просто, как есть.

— По меркам Китая Ху Яожэнь был известен?

«Ху Яожэнь стал известен в тот момент, когда китайское правительство решило собрать всех, кто занимается оздоровительными практиками. Был организован большой фестиваль, и там, на отдельной сцене, мастер показывал свое искусство. Через три дня к нему пришли люди из правительства — и все. Это то ли конец 40-х, то ли начало 50-х»

— Существует два типа информации — информация для головы и для тела. Голова легче все-таки воспринимает текст, визуальное, в то время как тело кинестетическое. Получается, что информацию для тела мы можем усваивать как раз-таки этим способом, а информацию для головы как?

«Я специально привел яркие примеры, чтобы у вас перед глазами были разные специалисты, которые делали акцент на разное.

Есть люди, склонные свой внутренний опыт там и оставлять — и это очень важно, то, какой частью информации мы делимся, а какую держим для себя. Например, я с учителем поделал пару упражнений, и после этого сажусь и пытаюсь понять, что это было. Потому что невозможно на самом деле понять, что это было — можно просто запомнить ощущения и подобрать метафоры. Это моя собственная информация, а остальное публичное.

А вот если больше общаешься с людьми, то приходится задействовать другие каналы. Раньше люди были очень закрытые, они мало общались и ни с кем не делились информацией.

Для нас же наоборот характерно верить в то, что обмен информацией помогает. Так вот, это не факт, вообще не факт. В определенных случаях обмен информацией создает хорошую ситуацию для общения, но тот старый путь, когда мы просто услышали что-то важное, поняли и пошли думать, ни с кем этим не поделившись, тоже имел, имеет, и будет иметь огромный смысл»

— Я относительно недавно узнал такой термин, как телесность — это совокупность ощущений, которые мы воспринимаем через тело. Так вот, большинство таких ощущений не имеют у нас названий. И если мы это называем, оно становится не тем, о чем мы говорим.

«Да, абсолютно! Поэтому нужно найти ту метафору, которая описывает состояние, которое, мы переживаем, и попытаться его воспроизвести»

Как-то приехали мы к Фэн Чжицяну и сказали: «Шифу, мы очень хотим изучать внутреннее», он нас спрашивает: «Почему?», а мы отвечаем: «Ну есть же такая пословица, дословно с китайского: «Если будешь изучать кулачное искусство и не будешь изучать внутреннее, то есть, нэйгун, то к старости будет одна пустота» — это то, что называется выгоранием. Мы иногда делаем-делаем что-то, а потом останавливаемся и думаем: «А в чем смысл?»

Он нам говорит: «Да… а вы вторую часть пословицы знаете?» Мы ему: «Какая такая вторая часть?», на что он отвечает «Если ты изучаешь только внутреннее и забываешь про кулачное искусство, то к старости останешься без учеников и без денег». Это как «почему вы такие бедные, если такие умные?» Да потому что никто не узнает об уровне ваших навыков! Просто исчезнет возможность сообщить о этом великом искусстве кому бы то ни было. То есть, мы станем такими умными, что нас вообще перестанет кто-либо понимать.

Я не знаю, как в вашем личном пути, но у меня пару раз была такая ситуация, когда я понимал: все, надо начинать преподавать, потому что мне даже поговорить не с кем. Дурацкое чувство — что-то делать, а никто не может этого понять.

Поэтому важна теория того, что такое внутренняя работа и цигун в частности, и важна теория того, как не потерять учеников и деньги к старости.

Это шутка, но в ней представлены два направления размышлений — про цигун и про боевое искусство, с помощью которого можно все это померить и сообщить людям.

Про цигун.

Мы много раз спрашивали учителя, как создать какое-то более-менее общее видение этого вопроса. Он сказал, что мы его замучали уже, вывел из зала, показал рукой вверх и спросил: «Вот тут что?», мы: «Небо», затем опустил руку вниз: «А тут что?», мы: «Земля», и показал на нас: «Так, а тут что?» — «Люди» — «Так вот, это все одно и тоже, но для того, чтобы это понять, пойдемте в зал — и я вас научу».

То есть, формула такая: небо, земля, человек в соединении. Она у нас записана и всегда перед глазами, это один из мощных способов работы с информацией и упорядочения понимания того, что такое цигун.

Тихие практики.

Цигун целиком опирается на тихие практики — различные упражнения на тренировку внимательности и осознанности. Это все пришло от тех, кто занимался буддизмом, даосизмом и прочими прикладными видами психотехнической работы. Все мастера имеют какое-то крутое психотехническое упражнение, которое делается вообще без всякого движения и без всякого дыхания — просто в сознании.

Что такое дыхание?

Сам цигун — это работа дыхания. Иероглиф «ци» раньше имел два значения: рис и воздух. Учитель сказал, что после 1949 года цигун в Китае исчез, потому что провели реформу языка, и из иероглифа убрали «рис». Теперь все думают, что, если они будут делать глубокие вдохи и выдохи, от этого будет ци. А ци от этого не будет, потому что нужно питание. Вот такая шутка: классная новая диета — рис и воздух. Если толстеешь — риса поменьше, если худеешь — риса побольше.

Методики укоренения.

Если вы загрузите фотографии Учителей, и посмотрите на то, как они стоят, а потом сделаете свою фотографию и сравните с тем, как стоите вы, то поймете, что есть колоссальная разница в том, как работает опора у нас и у них. Огромная часть цигуна — это работа с укоренением, с направлением дыхания на опору — на различные виды шагов, стоек, позиций и любую медитацию на единение с землей.

Человеческая часть в цигуне.

Человеческий характер развивается, когда мы начинаем осмыслять движение в ладонях — то есть, то, как до них доходит энергия, какие бывают характеры применения силы, какие есть способы их тренировки, и в этом, конечно, мастера во все века достигали огромной глубины. Почему так? Потому что весь наш моторный интеллект очень сильно завязан на руке, на кисти. И поэтому разные способы тренировки рук были и остаются мощным инструментом работы с мозгом и с характером.

Два вида практик.

Теперь давайте вспомним, что существуют два вида практик. Одни внутренние, которые дают нам внутренние ресурсы, а вторые — это те, с помощью которых мы взаимодействуем с окружающими — парные упражнения, слушание друг друга, когда мы разбиваемся по два человека, в которых один делает простейшие движения, а второй его слушает. Это не туйшоу, а, как говорил Учитель, айшоу — любящие руки.

Именно во взаимном слушании коренится глубокое понимание человека: он двигается — мы слушаем. Есть целая система упражнений, по которой важно заниматься регулярно, чтобы развивать в себе силу слушания — тинь цзинь. Без регулярной практики способность воспринимать человека на ощупь достаточно быстро угасает, хотя нужна нам очень сильно. Поэтому парные упражнения и важны, без них мы остаемся закупоренными внутри своего опыта и не слышим другого человека.

Второй вид парных упражнений — это применение, тренировка, то есть то, что называется юнфа — когда в разных вариантах мы пробуем применить какое-то движение на человеке, который никак не сопротивляется, и таким образом посмотреть, как наши движения на него воздействуют.

Третий вид парных упражнений — это туйшоу на месте — когда мы с вами учимся долго стоять на одной точке, что бы ни происходило. Так мы тренируем функцию опорности и способность защищать свое равновесие от воздействия изменений.

Четвертый вид — туйшоу в движении. Оно довольно энергозатратно и сложно координационно, так как мы свободно двигаемся и пытаемся работать с равновесием.

Созерцание пространства.

Здесь мы уже можем наконец перейти от ассоциаций к умозрительному выполнению практики. Вспоминаем, как это делается: небо вверху, земля внизу, лунные энергии слева, солнечные энергии справа, энергия предков за спиной, энергия потомков впереди. Это шесть направлений. Я давно уже зарекся начинать практику именно с них и ими же заканчивать, потому что каждый раз, когда этот принцип не выполняется, обязательно случается какой-то косяк. Мы должны в начале и конце практики понять, что пространство большое, а мы маленькие. И это будет правильное соотношение — все наши внутренние вопросы и проблемы занимают для пространства ничтожную долю важности, и это очень сильно все упрощает. Наше внимание далеко снаружи, и мы наблюдаем шесть направлений.

Второй подход к созерцанию пространства — это созерцание восьми углов. То есть, вместо того чтобы думать, что в комнате есть стены, пол и потолок, мы начинаем вспоминать про углы. Какие углы мы с вами знаем?

Совершенно точно в языке есть такое понятие, как красный угол — тот, в котором висит икона, он правый передний верхний. Левый задний верхний ассоциируется со смертью. Для остальных углов названий не сохранилось, но есть гипотеза о том, что эти восемь триграмм означают другое видение пространства, угловое. Надо вспомнить все восемь углов, то есть, включить диагональное видение — то, что связывает полярно разные участки пространства.

Почему это имеет значение для боевых искусств? Потому что все результативные практики, все результативные приемы боевого искусства проводятся в углы. Возьмем, к примеру, пинг-понг — это или накат, или подрез. Про это есть красивая история.

Один мой американский друг рассказывал, что его приятель женился на китаянке. Влюбился по уши, привез ее к себе. Она оказалась чемпионкой мира по пинг-понгу, сразу открыла школу и начала заниматься с детьми. И вот все в городе узнали об этом, стали приезжать и играть с ее учениками, и дети их легко обыгрывали! Китаянка всем говорила: «Вы делаете очень сложные движения, а нужно делать простые, уймитесь!» Так вот, это все про углы. Эффективны исключительно спиральные движения в углы, поэтому, если мы с вами об этом забываем, наша способность делать эффективные движения повисает в том прямолинейном мире, который мы видим. Чтобы это понять, нужно очень сильно перестраивать мышление, потому что оно у нас изначально так не работает. Мы думаем, что чем прямее, тем лучше, а все наоборот — подобное мышление лишь изолирует энергию.

Таким образом, можно сказать, что созерцание пространства может быть двух видов — одно подразумевает, что мы созерцаем шесть направлений, второе — что мы созерцаем восемь углов. То есть, мы имеем дело с порядком, у которого шесть измерений, и с хаосом (углы — это хаос, где нет одного направления), который имеет гораздо большую размерность.

Получается совершенно разные видения: тот, кто смотрит на углы, видит, как все вместе слеплено в уникальные конгломерации, а тот, кто созерцает направления, видит горизонтальные связи, например, из прошлого в будущее — и это тоже имеет смысл. Поэтому учитель советовал тихо сидеть и переключать свое внимание: на шесть направлений — на восемь углов, опять на шесть направлений — и на восемь углов. До тех пор, пока вы не поймете, что мир меняется в зависимости от того, как вы на него смотрите.

Как-то я приехал в Португалию. У них есть свое фехтование, неизмененное со времен Римской империи. И что вы думаете? В нем углы и только углы. Для прикладных практик фехтования существуют только смазанные линии и только углы. В древности все, что было связано с холодным оружием, было косоугольно.

У нас в языке осталось такое понятие, как косая сажень — это самое длинное измерение нашего тела, которое объединяет то, что справа снизу, с тем, что слева сверху.

— Шифу, можно ли считать, что восприятие пространства, его сложность и многомерность в связи с этими шестью направлениями и восьмью углами по сути выстраивает в теле нейромагистраль, по которой проходят самые базисные ощущения, от которой потом выстраивается остальная нейросеть, и из которой возникает сложность психики?

«Возникает некоторая тренированность восприятия. Первое лечение своего тела с помощью цигуна — это вспомнить про пространство. Как только способность вашего сознания видеть эти направления угасает, тело теряет энергию и линии, по которым оно организовано. А как только вы это все вспоминаете, происходит первичное лечение. Если ваше внимание пробудилось к восприятию пространства, вы потихоньку начинаете процесс починки тела. Иногда вы даже просто подумали вперед-назад, вправо-влево, а у вас уже что-то хрустнуло внутри и почувствовалось тепло».

— А это может быть связано с некими шаблонами мышления и реакциями — то есть, когда есть раздражитель и реакция? Если использовать угловое мышление, у нас паттерны поведения тоже меняются?

«Я отвечу косвенно. Кто слышал песню про перекресток семи дорог? Это то, о чем мы с вами только что говорили. Когда я рассказал Учителю о том, что у нас даже песня про это есть, он сказал: «Вы народ страшной силы. Это очень крутая магия, и, если у вас про нее аж песни поют, я даже не знаю». Так вот, язык знает всё. Это тема встречается в разных культурах — семиконечные звезды, семисвечники и так далее».

Следующий вид практики — это наблюдение воздуха в непосредственной близи от тела. Говорится так: «разогретый воздух ближе, теплый чуть дальше, прохладный воздух еще дальше, и совсем холодный воздух, который нас не замечает, дальше всех — а потом обратно. Пока мы сознанием ходим по этим зонам, мы себе отмечаем, что и первое, и второе — это то, что в современных психотехниках называют деконцентрацией. Она предшествует этапу концентрации, и без нее сконцентрироваться не удастся. То есть, чтобы в центр собраться, нужно сначала качественно разобраться.

Движение внимания в непосредственной близости от тела помогает нам почувствовать то, что мы называем своей границей, и понять, что вообще-то их существует много. Граница проходит там, где мы фокусируемся, и мы можем ее двигать — например, смещаться то в прохладную зону, то в теплую.

Это отдельная работа, про которую Шифу говорил следующее: «Вот у вас на иконах вокруг человека нарисованы все эти штуки. Это от того, что люди сидели и перемещали свое внимание от прохладного к теплому и от теплого к прохладному. В итоге их спектр стал шевелиться до такой степени, что стал заметен со стороны невооруженным глазом»

Следующую практику особенно любил мастер Чэнь Факэ: от макушки мы стекаем в указательный палец левой руки, поднимаемся снова в макушку и стекаем в указательный палец правой руки, затем опять поднимаемся в макушку и стекаем в оба пальца. И так проходим по всем пальцам левой и правой руки в определенной последовательности, а затем по пальцам ног.

В чем здесь суть? Все, кто сидят с сутулой спиной, — а мы знаем тысячу миллионов таких кругленьких людей — не перешагнули этап деконцентрации. Для ушу, тайцзи и цигун характерно вертикальное выстраивание, когда макушечное усилие способствует тому, что человек перестает сгибаться — напротив, он натягивается и расслабляется. Учитель был всегда прям и чуть-чуть раскачивался. Мы никогда не видели, чтобы он опирался на подлокотники, на спинку или на стол. Вблизи это выглядело очень странно — ему семьдесят девять лет! Более того, он сидел и говорил: «Обопрись не меня». Ты на него опираешься и понимаешь, что сдвинуть его не можешь. Так он сидит, а ты стоишь! Он говорил: «Если вас можно сдвинуть, это не медитация». Так что вот: натяжение — расслабление, натяжение — расслабление, сидя, стоя, лежа, пока не появится декомпрессия С₀ — С₁.

На месте точки юджиань — это подзатылочная мягкость — должно возникнуть ощущение пустоты и расширения, как постоянное присутствие чего-то. При этом разблокируется место, в котором мозг соединяется с позвоночником. Без этого ничего не получится, потому что это такая саморегуляция. Сразу видно, кто занимается — в нем остается это пустое макушечное натяжение и способность все время качаться, как бамбук на ветру. И за десятки лет эта практика способна полностью изменить нашу энергетику, хотя она и является тихой, додыхательной, то есть, тело мы почти не задействуем.

За счет чего это действует? За счет связи мозга с двенадцатью меридианами. Учитель говорил, что весь цигун есть основание китайской традиционной медицины, которая работает с меридианами, и все эти меридианы были осознаны и обнаружены теми, кто делают практику. А те, кто ее не делают, просто занимаются профанацией, теорией.

Поэтому идете ли вы, стоите ли, сидите ли, используйте теорию о том, что всегда есть то, что выше того, что выше всего, и оттуда расслабляйтесь и стекайте в пальцы: указательный, большой, безымянный, мизинец, средний и середина руки. И на ногах так же. Это великая технология, по которой надо заниматься. Второй палец — это желудок, первый палец — два меридиана: селезенка и печень, четвертый палец — желчный, пятый — мочевой пузырь, третий палец — почки.

Если хотите поизучать эту метасистему, ее очень сильно копали немцы. Есть методика измерения сопротивления меридиан — метод доктора Фолля. Это чисто концлагерная история, они угрохали очень много людей, просто пропуская импульсы и смотря, что при этом разрушается. Тогда же выделили еще кучу рефлексов, о которых китайцы не знали.

Мы — свидетели даньтяня.

Когда меня спрашивают: «Вы секта?», я отвечаю: «Да, мы свидетели даньтяня». История следующая: мой Шифу всегда говорил, что цигун — это центростремительная практика. Это постоянное погружение внимания в даньтянь, то есть своего рода черная дыра сверхплотности и сверхпогруженности в центр тела.

— Есть же верхний, средний и нижний даньтянь, да?

Лучше не придерживаться этой точки зрения — она подчерпнута из книг. Центр один. До тех пор, пока вы не погрузитесь в него и не вернетесь назад, получится история про то, что мир все время разлетается в стороны. Его можно уравновесить, только направив внимание глубоко внутрь.

Есть шесть видов внимания: мы смотрим в даньтянь, направляем вкус в даньтянь, осязаем даньтянь, обоняем даньтянь, слушаем даньтянь, и ум наш ныряет в даньтянь. Все они собираются в центре.

— А по пяти элементам назовите пожалуйста.

Зрение — дерево, вкус — огонь, осязание — почва, обоняние — металл, слушание — вода, пространство — ум. Важно, что это отдельная практика, которую можно повторять, как мантру.

Второй подход подразумевает, что эмоции собираются в даньтянь: приятие и неприятие, радость и печаль, страх и гнев, удивление и ожидание. Традиционно говорится, что все наши эмоции исходят из центра, и желательно их туда возвращать.

— Что такое ожидание?

Ожидать и удивляться связано с исследованием и изучением окружающего пространства. То есть ожидание — это то, что мы испытываем, когда начинаем взаимодействовать с миром.

Приятие и неприятие — самое понятное. Приятие — это то, что внутрь, то, что нам приятно, а неприятие — наоборот. Приятие создает приятеля, а неприятие создает неприятеля. Это определенные направления энергии, которые дают свои импульсы.

Дыхание.

Теперь давайте рассмотрим большой маятник, в котором упорядочены все виды дыхания.

Первый из них находится в самой глубине и является исходным для всех практик, — это прежденебесное дыхание. Мы просто сидим, тянем пупочек чуть-чуть назад, а затем чуть-чуть отпускаем. Мы можем сказать, что человек занимается цигун, когда часть его дыхания постоянно погружена в живот, и живот постоянно совершает движения, то есть тянется и отпускается. Если живот не двигается, цигуна нет. Цигун начинается в тот момент, когда человек начинает практиковать прежденебесное дыхание, и завершается в тот момент, когда он перестает это делать.

Возвращаясь к вопросу о том, где должно быть внимание — здесь, в центре. Оно должно быть центрировано и заякорено за живот. Это основная гарантия того, что мы, как ребенок, который еще не родился и дышит только с помощью пуповины. На востоке все говорят о том, что следующий Будда будет пузатеньким — это метафора практики даньтяня и постоянного внимания в центре. Это основа, то, что имеет максимальный смысл и максимальный приоритет. Номер один.

И как только это исчезает, как только мы перестаем медленно, легко, расслабленно и естественно шевелить животом, мы покидаем пространство цигун.

Второй момент — двойное дыхание, которое означает, что выдох и вдох идут на сжатие живота, а затем выдох и вдох идут на расширение живота. Мы теряем эту конструкцию в ходе эволюции. Почему так произошло? Скорее всего из-за ускоренного развития, типа военной экономики, где надо быстро сесть, потом быстро встать и быстро пойти.

Что означает двойное дыхание? Оно значит, что, когда вы втягиваете живот, вы выдыхаете, а потом в том же направлении еще делаете вдох, а затем, когда вы живот отпускаете, вы опять выдыхаете, и дальше туда же делаете вдох. Это полное дыхание, — в гимнастике Стрельниковой его называют «парадоксальным дыханием» — когда мы сжимаемся, опускаемся и следом туда вдыхаем. В цигун мы делаем короткий быстрый вдох носом, а затем долго выдыхаем ртом.

Озвучивание дыхания.

Следующий момент — озвучивание дыхания. Когда мы сжимаем живот — это «си», и звук идет до тех пор, кока пупок не коснется спины. Затем «ху» — мы озвучиваем движение живота вперед. Это серьезная практика, потому что звук начинает работать с нашими внутренними мембранами и очень помогает циркуляции энергии — мы можем звуком добраться туда, куда не можем добраться никаким движением. В этом заключается огромная польза. Так что цигун на каком-то этапе — это просто пение.

И еще один момент — ощущение нашего ци. Энергия доходит до края и начинает возвращаться. Получается, на «си» внимание идет глубоко в даньтянь, там продолжает работать прежденебесное дыхание, потом появляется звук «ху», и работает ощущение пространства. Затем мы возвращаемся из пространства — «си», попадаем в центр тела, выходим — и «ху», мы выдыхаем и расширяемся. Возникает полное движение, которое мы называем дыханием хуньюань. От порядка к хаосу — и наоборот. Оно включает в себя всевозможные этапы расширения и сжатия внимания.

И если подумать, здесь все и сходится — дыхание объединяет в один процесс то, о чем мы с вами только поговорили. То есть возникает полное движение внимания из центра к пространству и из пространства в центр.

На сегодня на этом все.

Ладошка левая, кулачок правый. Благодарим себя, потом друг друга, и дух школы Хуньюань.