Крах тирана

Шапи Казиев, 2009

В романе известного дагестанского писателя Шапи Казиева «Крах тирана» на обширном документальном материале рассказывается о важном, исторически значимом событии в жизни Дагестана второй половины XVIII века – разгроме объединенными силами народов Дагестана многотысячной армии «Грозы Вселенной» – персидского шаха Надира, покорившего полмира, но позорно бежавшего с поля сражения в местности Хициб близ Согратля в 1741 году. Поражение Надир-шаха и последующее изгнание его из Дагестана повлекли за собой ряд немаловажных изменений на карте мира. Исторически достоверные события того времени разворачиваются, кроме Дагестана, в Санкт-Петербурге, Индии, Персии и других местах. Герои романа – и известные исторические лица, и созданные на документальной основе художественно вымышленные лица. Рассчитана на широкий круг читателей.

Глава 16

Чупалав не находил себе места. Пошел уже второй день, а Муса-Гаджи не возвращался. Чупалав тяжело вздыхал, представляя, что скажут люди, когда узнают, что следом за Мусой-Гаджи пропал и он сам. Но выбирать не приходилось. Чупалав как следует вооружился и пошел седлать своего коня.

Однако отправиться по следам своего друга Чупалаву не довелось. Он уже вскочил в седло, когда вдалеке запылали сигнальные костры, а затем примчались дозорные с известием, что на них движутся войска Ибрагим-хана.

Горцы заняли позиции, приготовившись вступить в сражение. Но оказалось, что приближался лишь небольшой отряд. Каджары остановились на расстоянии двух полетов стрелы и выслали вперед троих человек. Один из них имел важный вид, двое других размахивали копьями со значками Ибрагим-хана и кричали:

— Посол едет! Внимание! Посол от великого хана! Внимание!

Скоро стало известно, что Ибрагим-хан прислал восставшим ультиматум. Вожди горцев подозревали, что ничего хорошего от хана ждать не приходится. Но они, как и Ибрагим-хан, хотели выиграть время. Из Дагестана прибывали все новые силы, и поток этот с каждым днем усиливался. Особенно здесь ждали заклятого врага Надир-шаха — Сурхай-хана Кази-Кумухского с его знаменитыми сыновьями.

Ставка руководителей восстания находилась в Закатальской крепости, рядом с Джарами. Туда и съехались представители Джаро-Белоканских обществ с их признанными вождями Ибрагимом-Диванэ и Халилом. Обсудить грозное послание хана позвали и Чупалава, который успел заслужить всеобщее уважение и считался представителем сильного Андалалского общества.

Вожди собрались под огромной чинарой, ей было больше четырех веков, и она многое повидала за свои долгие годы. Не явился лишь владетель Каха и Каника. Как оказалось, он, как и главы обществ, еще раньше получил приглашение от Ибрагим-хана встать на его сторону. Но все, кроме него, решительно отвергли гнусное предложение врага, сулившего за предательство великие почести и щедрые награды.

Кроме приказа о повиновении и «присоединении к стремени повелителя», в ультиматуме Ибрагим-хана содержалось требование приготовить для его войск провиант, девушек для воинов и фураж для коней.

Когда унизительный ультиматум был оглашен полностью, Халил заключил:

— Наглость Ибрагим-хана превосходит свирепость его проклятого брата.

— Этот презренный каджар возомнил, что ему удастся нас запугать, — процедил сквозь густую бороду Ибрагим-Диванэ.

— Нападем первыми! — предлагали предводители.

— Тогда и остальные, в тылу у хана, поднимутся!

— А что они смогут? — сомневались другие.

— К Ибрагим-хану войска со всех сторон подходят.

— Надо заманить его в горы, — предложил Чупалав. — А там — как Аллаху будет угодно, победим или погибнем.

— На равнине нам с этим войском не справиться, — согласился Ибрагим-Диванэ. — А здесь у нас и крепости, и башни. Пусть попробует взять.

— Главное — наши ущелья, — добавил Халил. — На крупного зверя надо ставить надежный капкан. Верно Чупалав говорит: завлечь и раздавить.

— А села? Мы их с таким трудом восстановили, — говорили горцы.

— Без боя не отдадим.

— Мы будем драться за каждый камень, за каждый дом, — говорил Ибрагим-Диванэ. — Измотаем хваленых кызылбашей, а когда они решат, что дело сделано, заставим Ибрагим-хана горько пожалеть о том, что он посмел поднять глаза на наши горы.

— Едут! — донеслось вдруг издали.

Все обернулись на крик и увидели, что со стороны хребта к ним приближается большой отряд. Его возглавлял статный воин в расшитой серебром черкеске и с дорогим оружием.

Его панцирь и щит были приторочены к бурке позади седла.

— Муртазали, сын Сурхай-хана! — узнал Чупалав.

— Салам алейкум! — приветствовали славного храбреца предводители.

— С приездом, Муртазали!

— Ва алейкум салам! — отвечал Муртазали, спешиваясь.

— Как здоровье твоего отца? — уважительно спрашивали предводители.

— Что слышно в горах?

— У нас все, слава Аллаху, хорошо, — отвечал Муртазали, почтительно здороваясь с предводителями. — А у вас, я слышал, неспокойно.

— Этому безумцу Ибрагим-хану не дают покоя наши свободные горы, — сказал Халил.

— Значит, пора поставить его на место, — ответил Муртазали. — Отец остался в Кумухе. Он и главы обществ решили перекрыть врагу дороги и укрепить аулы, если вдруг Ибрагим-хан сумеет прорваться или к нему пойдет помощь из Дербента, куда тоже пришел приказ выступать.

— На этот раз кызылбашам не поздоровится, — пообещал Чупалав.

— Сколько воинов ты привел? — спросил Ибрагим-Диванэ.

— Около тысячи, — ответил Муртазали. — Они уже бились с кызылбашами и знают, что делать.

— Это большая помощь, брат, — сказал Ибрагим-Диванэ. — Со всеми прибывшими у нас наберется крепкое войско.

— А сколько сил у Ибрагим-хана? — спросил Муртазали.

— Намного больше, — сообщил Чупалав.

— Их количество не так страшно, — сказал Халил. — Плохо то, что среди нас нашлись изменники.

— Изменники? — не поверил Муртазали.

— Малый уцмий Каха и Каника решил переметнуться, — нахмурившись, сообщил ему Ибрагим-Диванэ.

— Эта паршивая овца не испортит нашего стада, — сказал Халил. — Справимся и без него.

— Значит, я поступил верно, что послал по его следу своих людей, — сказал Муртазали.

— По его следу? — удивился Чупалав.

— Этот предатель рассылал письма по соседним обществам, призывал и других покориться Ибрагим-хану, — рассказывал Муртазали. — Сначала мы решили, что письма фальшивые, что враги хотят посеять рознь между нашими людьми. Но по дороге сюда я убедился, что это правда. Вот и отправил своего нукера Микаила с надежными людьми, чтобы они или поймали и привели этого негодяя, или убили его.

— Да поможет им Аллах, — сказал Ибрагим-Диванэ. — А пока нужно решить, что ответить на ультиматум Ибрагим-хана.

Муртазали взял бумагу, пробежал ее глазами и вернул Халилу.

— Мы пришли драться.

— Наш совет тоже решил стоять до конца, — сказал Ибрагим-Диванэ.

— Эти кызылбаши не понимают другого языка, кроме свиста пуль и звона кинжалов, — сказал Чупалав. — А мы хорошо знаем эти песни.

Постановив сражаться, пока не разобьют Ибрагим-хана или не погибнут сами, горцы начали обсуждать план действий, расположение каждого отряда и его задачи.

Первым делом следовало занять все дороги и горные проходы, чтобы как можно дольше сдерживать движение Ибрагим-хана. А тем временем готовиться к упорной обороне главных укреплений и предусмотреть способы помогать друг другу. В ущелье, где предполагалось дать решающий бой Ибрагим-хану, если бы удалось его туда завлечь, необходимо было подготовить несколько ярусов для обстрела, запасти там боеприпасы и заготовить кучи камней, чтобы обрушивать их на головы захватчиков.

Обсуждение тактики было в самом разгаре, когда появился Муса-Гаджи. Чупалав облегченно перевел дух и бросился к другу:

— Цел!

Здесь уже слышали о леопарде и о том, что Муса-Гаджи пропал с его шкурой.

— Говори же! — теребил друга Чупалав. — Что с тобой случилось?

— Все хорошо, — отвечал Муса-Гаджи, спешившись.

— А где шкура? — поинтересовался Чупалав.

— Обменял у Ибрагим-хана на жеребца, — сказал Муса-Гаджи, привязывая обоих коней у дерева. — Думаю, от живого коня больше пользы, чем от дохлого леопарда.

— Это верно, — согласился Чупалав. — Если такой сильный зверь, как леопард, не смог сохранить свою шкуру, то вряд ли она поможет и Ибрагим-хану.

Муса-Гаджи подробно рассказал все, что произошло в ставке Ибрагим-хана, как он хотел его убить и что случилось потом. Умолчал он лишь о том, что отпустил Ширали. А узнав, какое послание горцы получили от хана, Муса-Гаджи сказал:

— Ибрагим-хан жаждет славы и мечтает превзойти своего брата. Если ему покажется, что мы дрогнули, он ринется вперед без оглядки.

— Это его и погубит, — сказал Ибрагим-Диванэ.

— Так мы ловим волков, — добавил Халил. — Прячем в кустах длинную клетку, загоняем туда овцу, и не успеет хищник добраться до добычи, как клетка уже захлопнулась.

Когда совещание закончилось и предводители пошли к своим отрядам, Чупалав спросил Мусу-Гаджи:

— Выходит, ты ее не нашел?

— Фирузу куда-то увезли, — удрученно говорил Муса-Гаджи. — То ли к шаху в гарем, то ли еще в чей-то. А могли и на базаре продать, как рабыню. Они называют себя мусульманами, а торгуют людьми, точно скотом.

— Как ты это узнал?

Муса-Гаджи достал колечко с бирюзой и показал Чупалаву.

— Это кольцо сделал я сам для Фирузы. А оно оказалось у одного туркмена. Он рассказал все, что знал, и я не стал убивать его. А еще я узнал, что многие девушки смогли убежать.

Чупалав похлопал друга по плечу и постарался его успокоить:

— По крайне мере можно надеяться, что Фируза жива. А если так, то ты обязательно ее найдешь.

— Знать бы, где искать, — тяжело вздохнул Муса-Гаджи, пряча кольцо. — Я бы и на край света за ней отправился.

Тем временем Микаил с десятью кази-кумухскими молодцами шел по следу изменника. Они за ночь успели добраться до Куры, где у строящегося моста стоял пост кызылбашей. Но того, кто им был нужен, видно не было. Тогда Микаил и его отряд затаились в лесу, думая, как быть дальше. Утром они увидели, что от поста идет один из стражников. Тот, держа на поводке осла, направлялся к стогу сена на скошенном лугу у края леса. Когда он перетянул половину стога веревками и принялся навьючивать сено на осла, горцы зажали ему рот и утащили в лесные заросли.

Придя в себя от испуга, кызылбаш стал умолять горцев сохранить ему жизнь. Взамен на обещание горцев отпустить его кызылбаш рассказал все, о чем его спрашивали.

Выяснилось, что малый уцмий здесь не проходил, понтоном для переправы пользуются только строители моста. Мост будет закончен не раньше, чем через две недели. Ибрагим-хан ожидает подхода новых сил и тогда, перейдя мост, двинется на горцев всеми силами. Но сначала построит еще одну крепость, где будут храниться арсенал и продовольствие.

Отобрав у кызылбаша оружие, привязав его к дереву и заткнув рот кляпом, горцы пошли обратно через лес, надеясь встретить того, кого искали.

Вскоре они наткнулись на небольшой караван, который вез Ибрагим-хану подарки от изменника: деньги, бурки и красивую посуду. В завязавшейся стычке горцы убили двух слуг малого уцмия и захватили караван. Но изменник успел скрыться в лесу. Унося ноги от мстителей, он прятался несколько часов, пока еще один слуга не успокоил его тем, что кази-кумухцы уже ушли. Только тогда предатель выбрался из леса и бросился к переправе. Стражники уже знали о визите горцев. Об этом рассказал их товарищ, которого они нашли привязанным к дереву в лесу. Допросив малого уцмия и убедившись, что он — тот самый человек, за которым охотились горцы, стражники переправили его через Куру. В ставке Ибрагим-хана изменник поведал о своих злоключениях и о том, что только он один откликнулся на призыв Ибрагим-хана, и это чуть не стоило ему жизни.