Милость Учителя. Рассказ о пройденном йогическом тапасе

Шиварудра Балайоги, 2006

Йогический тапас – тема, которая до сих пор почти не освещена в литературе на русском языке. Говорят, подлинная медитация начинается лишь тогда, когда ум обретает способность пребывать в неподвижности и безмыслии минимум в течение часа. Тапас же начинается тогда, когда человеку удается поддерживать такую медитацию не менее восьми часов за один присест, продолжается почти суточным пребыванием в самадхи ежедневно и заканчивается единством с Божественным Сознанием, выходом за пределы всех иллюзий ума и пребыванием в состоянии Абсолютного Покоя, свободном от эго. Эта книга о настоящем индийском йогине наших дней, обретшем высшее состояние йоги – Освобождение, Шиварудре Балайоги Махарадже, прошедшем через суровый, чрезвычайно интенсивный и строгий тапас, в который его посвятил его учитель, великий йогин XX века Шивабалайоги Махарадж. На страницах книги Шиварудра Балайоги делится с читателем уникальной информацией со свойственной ему щедростью и открытостью. Книга предназначена всем, кто интересуется индийской духовной культурой, а также сверхвозможностями человеческого тела и духа.

Милость Учителя

Рассказ о пройденном йогическом тапасе Шри Шиварудры Балайоги Махараджа

Ом джай Шивабалайоги!

Приветствую Садгуру Шивабалайоги, который есть вездесущее Божественное, присутствующее в каждом сердце, обладающее силой и способностью уничтожать последствия карм, обретенных с незапамятных времен и накопленных в течение многих жизней. Снова и снова приветствую вездесущего Садгуру, дарующего нам Атма джняну — Знание Себя.

По просьбе многочисленных последователей во всем мире Бабá Шиварудра Балайоги отвечает на вопросы о том, что привело его к выполнению тапаса, а также об опыте тапаса. Миссия Шивабала Шиварудрабалайоги начала этот цикл бесед 20 сентября 2002 года по случаю сорок восьмого дня рождения нашего возлюбленного Бабаджи.

Вопрос: Бабаджи, поведайте нам подробно о том, каким образом Баба провел свой тапас и как он получил посвящение в тапас. Какие наставления давал Свамиджи во время посвящения?

Бабá: Шел 1994 год. Физическое здоровье Свамиджи было не лучшим. В марте 1994-го он прибыл в Адиварапупету на праздник Махашиваратри. Мы ожидали, что он также приедет на север Индии, в Дели и Дехрадун, и проведет некоторое время здесь — ведь Свамиджи обещал навестить нас. Однако после Махашиваратри мы узнали, что он не едет на север Индии, во всяком случае, в ближайшее время. Я тогда имел обыкновение ежемесячно ездить в Дели для совершения киртана Свамиджи. И вот в конце марта я, как обычно, направился в Дели. После выполнения киртана, через день или два, я вернулся в Дехрадун. Было двадцать восьмое марта 1994 года. Когда я к вечеру добрался до ашрама, мне поступил телефонный звонок из Какинады, городка неподалеку от Адиварапупеты. Мужчина, у которого Свамиджи неизменно останавливался, когда бывал там, сообщил мне, что Свамиджи покинул физическое тело. Поначалу я просто отказывался верить — я был потрясен. Ведь ум мой слишком долго был привязан к Свамиджи — с тех самых пор, когда я впервые увидел его в Майсуре в 1971 году. По-видимому, я был всецело сосредоточен именно на его физической форме, так что это известие, естественно, потрясло меня до глубины души.

Я немедленно помчался в Дехрадун, а оттуда через Дели в Адиварапупету. По дороге ко мне присоединились еще несколько последователей Свамиджи, и на третий день мы были уже в Адиварапупете. Мы увидели физическое тело Свамиджи — его поддерживали в сидячем положении и над помостом, на котором сидел Свамиджи, возвели шатер. Я подошел к Свамиджи и совершил простирание. Глядя на него, я унесся в своих воспоминаниях в 1970–1980- е годы, когда Свамиджи посещал Дехрадун. В течение двадцати лет у меня была драгоценная возможность — милостью Свамиджи — находиться рядом с ним, служить ему, заботиться о нем. Мне посчастливилось приносить ему еду, купать его, делать ему массаж с маслами, беседовать с ним. Двадцать лет — очень долгий период, чтобы даже описать его… Так что я на некоторое время погрузился в уныние.

Было ли это то же самое физическое тело, которому мы делали массаж, которое купали и кормили? Позже, два дня спустя, последователи на всеобщем собрании постановили сохранить тело и возвести для него самадхи (гробницу). Мы отнесли тело в его зал Даршана и совершили там надлежащие ритуалы. Все мы, его последователи, попрощались с физической формой Свамиджи, оказав ему подобающие почести. Я испытывал смешанные чувства. Вне всяких сомнений, мне очень не хватало Свамиджи и мой ум был объят печалью. Вместе с тем Свамиджи передал нам определенное знание, согласно которому Свамиджи и теперь присутствует во всем сущем… Свамиджи нередко говаривал, что, когда он покинет физическое тело, нам надлежит видеть его в каждом сердце и во всем, что нас окружает. Он нередко говорил нам, что нам нужно реализовать Свамиджи в своих сердцах. Вот в таком состоянии — преисполненный печали и тоски по Свамиджи — я покинул Адиварапупету и отправился в Майсур.

Ведь именно в Майсуре я некогда встретил Свамиджи… Я прошелся по холмам Чамунди. На той горке, где я впервые увидел Свамиджи, есть одно место, куда он частенько приводил нас, своих последователей. Свамиджи любил повторять, что здесь совершил свой тапас Махариши Маркандея, и установил там образ Чамундешвари — богини-покровительницы холмов Чамунди. Я пришел туда и сел медитировать. Полагаю, дня три я пребывал в состоянии глубокой медитации и совершенно не осознавал ни происходящего вокруг, ни течения времени… Может быть, два дня прошло, а может быть, три — точно уже не вспомню.

Вдруг я услышал тихие звуки, доносившиеся извне. Полагаю, в тот момент я вышел из состояния медитации и увидел Свамиджи — он стоял прямо передо мной. Это было потрясающее реальное видение! Я потерял дар речи. Взгляд мой полностью сосредоточился на видении. Озаренный ярким светом Свамиджи сказал мне:

— Время пришло. Я хочу, чтобы ты сел и погрузился в тапас.

— Свамиджи, я вовсе не намеревался садиться в тапас сейчас, — вдруг вырвалось у меня. — Я хочу служить в Вашей миссии. Хочу путешествовать по стране, распевая бхаджаны и рассказывая людям о Вашем величии. Хочу, чтобы каждый человек, которого я повстречаю, в итоге стал Вашим последователем.

Улыбнувшись, Свамиджи сказал:

— Я создам для тебя такие условия, что ты погрузишься в тапас, ибо время пришло. А сейчас поезжай в Дехрадун.

Вот что я услышал. И даже после того как образ Свамиджи растаял, слова все еще звучали в моих ушах. Я вернулся в ашрам в Бангалоре и остался там на несколько дней. Большинство последователей пребывали в растерянности. Они не понимали, как и в ком теперь распознать своего Свамиджи. Все «бхава-свами» вызывали ощущение замешательства. Я наблюдал, как многие люди состязаются между собой, и каждый утверждал, что он или она и есть Свамиджи. Все это мне не нравилось. Не впечатляло. Погруженный в себя, я тихонько уехал в Дехрадун.

Должен признать, я не слишком серьезно воспринял первое видение. Мне подумалось, что, возможно, в результате моего долгого общения со Свамиджи мой ум сам спроецировал эти образы. Может быть, это была просто иллюзия. Вместе с тем мне подумалось, что если видение было реальным, если Свамиджи действительно хочет, чтобы я вошел в тапас, то он непременно добьется моего погружения в тапас. Так что волноваться не о чем. Вот с такими мыслями я прожил еще несколько месяцев, пытаясь выполнять бхаджаны и непрестанно ведя беседы о Свамиджи. Ум мой был погружен в тоску — я очень скучал по Свамиджи. И хотя в уме всегда жило знание о том, что Свамиджи присутствует во всем и пребывает в каждом сердце, на уровне сознания мною владело глубокое уныние.

Второе видéние явилось мне пятого ноября. В тот день я выполнял хому. Я сидел, повторяя мантру и делая приношения. Ум был погружен в привычный мир — мысли о Свамиджи, беседы о Свамиджи и картины из тех дней, которые я провел с ним. Внезапно мне явилось второе видение, прямо из хома-кундума — жаровни, где пылал жертвенный огонь. Свамиджи обратился ко мне со словами:

— Через пять дней я посажу тебя в тапас.

Указанный им день по индийскому календарю был картика шуклабак аштами — то есть восьмой день второй половины месяца картика.

Я снова не стал никому сообщать о своем видении. И я был не готов — по меньшей мере ум мой не был готов — воспринимать все это всерьез, ибо я не был уверен, что смогу так долго непрерывно сидеть в медитации в одной комнате, тем более на одном месте. Хотя Свамиджи прежде и заставлял меня сидеть в медитации по несколько часов подряд, когда навещал Дехрадун, однако я отнюдь не был уверен, что смогу сидеть на одном месте день и ночь в течение, возможно, многих лет. Так что я продолжал задаваться вопросом: «И почему они мне являются — эти видения?»

Мне вспоминаются те первые дни, когда я только прибыл в ашрам. Свамиджи отправил меня в Дехрадун в 1974 году, чтобы я присматривал за ашрамом и выполнял там садхану. Я умолял его, чтобы он позволил мне остаться либо в Бангалоре, либо в Адиварапупете. Но он отправил меня в Дехрадун. Придя к нему за даршаном, я услыхал, что есть два ученика-тапасвина, которых Свамиджи отправил выполнять тапас. Полагаю, именно тогда в моем сердце начало незаметно вызревать желание тоже пройти этот путь. Поначалу у меня и мысли не было о том, чтобы погрузиться в тапас, — мне хотелось только служить миссии нашего Свамиджи и выполнять садхану. На самом деле единственное, чего я тогда хотел, — единственная мысль, которая посещала мой ум, — это находиться рядом со Свамиджи, и только. Более того, я вообще не помню, чтобы в моем сознании оформлялись какие-то другие желания. Но позже, когда я услышал, что Свамиджи отправляет некоторых учеников в тапас, во мне пробудилось это желание — оно вошло в мое сердце и понемногу я стал все чаще задумываться о том, как чудесно было бы выполнить тапас… ах, если бы только Свамиджи погрузил меня в тапас! Так получилось, что я включил это желание в мои ежедневные молитвы — чтобы мне был дан этот путь к Самореализации, а после Самореализации чтобы я смог и дальше служить миссии Свамиджи до тех пор, пока мое физическое тело остается здесь.

А пару лет спустя я услышал, как Свамиджи высказывается об определенных учениках… Он был не вполне доволен тем, как они себя вели. И еще я услышал, что один из тапасвинов прервал свою практику на полпути — он стал впадать в панику и едва не сошел с ума. Несмотря на то что Свамиджи часто навещал этого ученика — давал советы, воодушевлял, наставлял, ободрял, — тот не смог довести тапас до завершения. Он твердо решил прекратить тапас и ушел прочь. Затем, приблизительно в тот же период, во время моего посещения Бангалора, году, наверное, в 1978-м… кстати, был как раз мой день рождения, двадцатое сентября, и кто-то подарил мне молочный шоколад. Я вошел в комнату к Свамиджи, взял немного вибхути и попросил Свамиджи, чтобы он благословил этот пепел.

— Зачем тебе этот вибхути? — спросил Свамиджи.

— Я хочу выполнять тапас, — выпалил я неожиданно для самого себя. — Я хочу сидеть и выполнять тапас.

— И ты думаешь, что этот вибхути погрузит тебя в тапас? — спросил меня Свамиджи, как мне показалось, с некоторой иронией.

— Свамиджи, у меня есть вера, — ответил я. — Пожалуйста, благословите для меня вибхути, и я уверен, что этот пепел непременно поможет мне погрузиться в тапас. Если Вы его благословите, это случится обязательно.

Свамиджи улыбнулся. Он благословил вибхути и передал его мне. Однако сказал:

— Смотри-ка… если ты хочешь сейчас сесть в тапас, я могу усадить тебя в него. Однако велика вероятность, что ты не сумеешь завершить его успешно, а только взрастишь свое эго… и не исключено даже, что покинешь меня физически — не сможешь больше выполнять мою миссию.

— Тогда, Свамиджи, я не хочу выполнять тапас, — молвил я. — Ведь все, чего я хочу, это быть со Свамиджи… это я знаю точно. Я люблю Вас, и я хочу выполнять миссию Свамиджи. Я жажду одного: служить Вам. Приду ли я к Реализации или не приду — для меня не так уж и важно, но я точно хочу пребывать у Ваших лотосовых стоп и неизменно служить Вам.

— Возьми же этот вибхути и сохрани, — сказал Свамиджи с улыбкой. — Когда придет время и наступит час, ты получишь то, чего хочешь.

Так я получил благословение от Свамиджи.

Воспоминания об этом случае пробудились во мне после второго видения, но ум мой по-прежнему не был на сто процентов уверен, что я смогу высидеть тапас… я не мог решить, следует мне в него погружаться или нет. Я не был уверен, надлежит ли мне окунуться в этот опыт.

Через четыре-пять дней наступил тот самый день, о котором сказал Свамиджи, а именно восьмой день второй половины месяца картика по индийскому календарю… кажется, это было десятое ноября 1994 года. Вечером я поднялся в главный зал, где меня ждали еще несколько человек, остановившиеся в то время в ашраме. Мы выполнили арати. Завершая арати, я увидел Свамиджи — он сошел с фотографии над его платформой, подошел ко мне и нажал пальцем на точку у меня между бровями. Далее я смутно помню, что он взял меня за руку и потащил в комнатку рядом с залом. Кажется, именно там он усадил меня в тапас. Он велел мне усесться на стоявшую там кровать, и, насколько мне помнится, я погрузился в медитацию.

Дня два я был всецело погружен в состояние блаженства, и все, что я помню о том периоде, это слова, которые Свамиджи сказал, когда привел меня в комнату:

— Или ты выйдешь из этой комнаты йогином, или из нее вынесут твой труп.

Это все, что я помню. Так сказал мне в тот момент Свамиджи. И еще он наговорил мне мантру северного направления, которую нужно было повторять раз в двадцать четыре часа. Он сказал:

— До тех пор, пока не получишь даршан божества этого направления, сиди лицом туда.

Кажется, больше он не сказал ничего. Таким вот образом он усадил меня в тапас.

Вопрос: Бабаджи, является ли тапас человеческим делом и человеческим достижением? Есть мнение, что люди, достигшие Самореализации, на деле являются аватарами. Становится ли тапас результатом страстного стремления к освобождению либо же он доступен только тому, на кого пал выбор Божественного? Чем определяется, может ли человек осуществить и завершить тапас?

Бабá: Насколько я могу судить из собственного опыта, верно и то и другое. Тапас является человеческим делом и человеческим достижением и в то же время он может совершиться в результате Милости, дарованной Божественным — Божественным Гуру. Полагаю, тут речь о сочетании обоих факторов. Человеку надлежит неустанно прилагать усилия в этом направлении. Практиковать медитацию и все время молить Божественное о Милости — о том, чтобы ему были дарованы благоприятные обстоятельства, а также силы для выполнения этой задачи. Таким образом, здесь требуются и личные усилия, и Божественная Милость.

Если же говорить о том, что людей, достигших Самореализации, называют аватарами, то это в значительной степени верно. Если человеку удается успешно завершить тапас, это означает, что… еще до тапаса любые игры ума относительно существования воображаемого индивидуального «я» либо в виде физического тела, либо даже в виде дживатмы, любые фантазии по поводу этого «я» и по поводу существования мира… Все эти умственные построения отделяют сознание от Божественного. Ведь на самом деле Ум есть не что иное, как частичка Божественного — подобно тому, как пузырек пены в океане всецело принадлежит океану, а солнечный лучик — солнцу. И это воображаемое индивидуальное сознание — возможно, вы называете его Умом — тоже принадлежит Божественному Я. Так что в ходе выполнения тапаса человеку надлежит отказаться от всех этих фантазий Ума. Это означает, что Уму нужно отказаться от всех устремлений, от всех игр воображения. Даже от решения о потребности в самадхи, или в Самореализации… от любых фантазий «я». И тогда такое сознание постепенно поглощается истинным Я.

Таким образом, Ум прочно обосновывается в истинном Я, личное воображение исчерпывается в истинном Я, и наступает удовлетворение в истинном Я. В трактате «Йога-Васиштха» мудрец Васиштха тоже говорит, что человек, достигший Реализации, заслуживает поклонения со стороны верующих, ибо такого реализовавшегося можно считать равным Богу. Поскольку индивидуальной атмы больше нет, отдельный пузырек океанской пены (индивидуальный ум) пребывает в океане (истинного Я).

Становится ли тапас результатом жгучего желания либо же результатом Божественного выбора? Опять-таки тут мы имеем сочетание обоих факторов. Когда мы говорим о «Божественном выборе», это не означает, что Божественное думает, думает, думает — а затем вдруг останавливает свой выбор на каком-то определенном индивидууме, с тем чтобы этот индивидуум достиг Реализации. Речь тут идет о «Непроизвольной Божественной Деятельности». Так бы я назвал это. Когда у человека возникает жгучее желание совершить тапас или достичь Самореализации, это происходит исключительно благодаря Божьей Милости. Так что определенные процессы могут происходить лишь при сочетании обоих факторов.

Чего-то одного недостаточно. Личные усилия тоже необходимы. Необходимы ваши молитвы. Необходимо жгучее желание. Но откуда прорастает это желание, почему оно расцветает? Так что индивидуум должен испытывать желание, но источником этого желания должна быть Божественная Милость — лишь при сочетании обоих этих факторов начинается тапас.

Чем определяется, сможет ли человек предпринять и завершить тапас? Ну, на деле нужно, чтобы у человека было жгучее желание, чтобы он был готов вступить на этот путь, чтобы он хотел лишь этого в качестве главного приоритета… Нужно, чтобы человек мог просиживать в медитации, сохраняя непоколебимое сосредоточение, по меньшей мере по семь-восемь часов в день подряд. Да, такой человек сможет предпринять тапас и довести его до конца. Для того чтобы довести тапас до конца, очень и очень важна также колоссальная вайрагья — отрешенность. И еще необходима решимость! Как я уже рассказывал, когда Свамиджи усадил меня в тапас, он сказал мне: «Или ты выйдешь из этой комнаты йогином, или из нее вынесут твой труп». Это означает «не смей прекращать практику на полпути». Так что преисполнитесь решимости! Это необходимо. Итак, если есть решимость, она даст вам и силы. Ибо в ходе тапаса вас ждет множество испытаний… их источниками станут и Природа, и Божественное, и окружающий мир — все они будут проверять вашу решимость довести тапас до конца.

Помню, однажды кто-то сказал: «Я хочу обрести Бога». А Свамиджи ответил ему: «Тогда иди и ударься головой об стенку! Потом купи пару ботинок и лупи себя ими по башке!» Все присутствующие засмеялись, и, полагаю, тот человек тоже не воспринял эти слова всерьез, а поэтому просто промолчал… Немного времени спустя Свамиджи сказал: «Когда я сказал тебе все это, ты не был готов выполнять. Это означает, что ты не готов также предпринять тапас или прийти к Реализации. Ты должен быть готов пойти на все что угодно ради тапаса. Если я скажу тебе прыгнуть с обрыва, ты должен быть готов прыгнуть. Это должно быть жгучее желание. Тогда ты сможешь сидеть в тапасе и достичь Реализации. Если ты не ел несколько дней, тогда твое самое сильное желание — твой приоритет — добыть еды. Если тебе не хватает кислорода, тогда твое первейшее желание — вдохнуть кислорода, чтобы выжить. Если твоим самым жгучим желанием остаются дела и вещи мирские, тогда стремление к ним доводит тебя до безумия. Если же ты безумно стремишься именно к Богу, к тапасу, к Реализации — это явное свидетельство того, что ты наверняка готов к Реализации». Вот такое объяснение дал нам однажды Свамиджи.

Вопрос: Бабаджи, вошли ли вы в состояние самадхи в момент посвящения либо же вы достигли состояния самадхи через некоторое время после этого? Если это произошло позже, то сколько времени у вас ушло на обретение самадхи?

Бабá: Насколько я помню, Свамиджи дал мне посвящение в глубокую медитацию. Но это было не совсем самадхи, поскольку мне являлись видения — всевозможные переживания в виде звуков и зрительных образов. Свамиджи говорил, что, если непрестанно сидеть, неуклонно концентрируясь на точке между бровями, я достигну самадхи, и вместе с тем он заверял меня, что: «С тобой всегда пребудет мое благословение, благодаря которому ты достигнешь этого в должное время». Так что подлинное самадхи пришло лишь со временем. Мне весьма сложно вспомнить, как долго я к этому шел, потому что когда наступает самадхи, ты не узнаешь об этом наверняка. Ты просто осознаешь свое существование без каких бы то ни было определений, без каких-либо мыслей. Просто осознаешь свое существование. И при этом даже не думаешь: «Я существую». Кто я, что я — ничто подобное не приходит тебе в голову. Ты просто всецело осознаешь свое подлинное Я и совершенно не осознаешь окружающий мир и свое физическое тело. Возможно, на четвертый или пятый год… ну да, точно, на пятый год я испытывал именно это. А до того — первые три или четыре года — у меня были видения разного рода и мой ум пытался сохранять покой. Ум обретал сосредоточенность. Так что на самом деле самадхи стало кульминацией практики тапаса.

Вопрос: Бабаджи, вы говорили, что Гуру подобен хирургу. Нам нужно дать свое согласие на операцию. Кроме того, Баба упоминал, что садхана порой бывает мучительна. Пережил ли сам Баба эти мучения? Было ли это в состоянии садханы и тапаса? В чем источник этих мук?

Бабá: Да, несколько раз я говорил о том, что Гуру подобен хирургу, и ученик должен признавать его квалификацию. Ситуация такая, как будто бы в теле есть опасный недуг, и вот врач говорит, что поможет только хирургическое вмешательство. Хирургия внушает страх людям, которые не понимают ее методов и не знают, насколько искусен врач. Точно так же эго является самым тяжелым и запущенным заболеванием ума. Если Гуру достаточно квалифицирован, чтобы играть роль хирурга, удаляющего эго, это означает, что вы можете ему полностью довериться. Чего бы ни требовал от вас Гуру, что бы он ни говорил вам, как бы он с вами ни обращался — все это должно быть для вас приемлемо. Порой Гуру может проявлять огромную любовь и заботу. А порой он может просто игнорировать вас. Порой он улыбчив и слова его ласковы. Порой же он очень груб. Порой он может заставлять вас трудиться в поте лица, наблюдая, как это сказывается на вашем сознании. Порой может придираться без причины. Вы ни в чем не виноваты — а Гуру вас бранит и намеренно обижает на глазах у сотен людей.

Пока активно эго, все это может причинять много боли. Ведь посмотрите, как обстоят дела в нашем мире: даже если человек совершает ошибку, если допускает промах, он не готов признавать, что ошибся. Каждый станет оправдываться: «Я этого не делал, это не я». И точно так же, когда человек страдает, он всегда винит в этом Бога: «Боже, я никогда не лгал намеренно. Я не допускал ошибок. За что же Ты подвергаешь меня этим испытаниям?» Так уж бывает… старая история. Вот и Свамиджи говорил: «Лишь великие люди признают свои ошибки». Иными словами, если ты готов признавать и исправлять свои ошибки, значит, ты способен стать великим человеком. На деле выполнять медитацию, или садхану, или погружаться в тапас это и означает исправлять свои ошибки, ведь все ошибки — в уме.

Случалось, что последователи, которые были очень близки к Свамиджи и служили ему верой и правдой, никак не могли примириться, если ему случалось отругать их либо выказать раздражение. В них пробуждалось эго, и эти люди покидали Свамиджи, считая его несправедливым. Они обвиняли Свамиджи в том, что он не способен видеть правду… и так далее. Так что, когда бывает задето эго, это порой очень больно. Вот почему людей учат смирению. Вы должны всецело довериться своему Гуру. Довериться ментально — полностью. Это очень важно. Это означает, что вы делаете все, чего он от вас потребует, и приемлете любое отношение к себе с его стороны. Ваш ум приемлет все это с абсолютным спокойствием. А такое возможно лишь тогда, когда ваш ум сможет полностью довериться Гуру.

Конец ознакомительного фрагмента.