Спасти Брэда

Шивон Дэвис, 2017

Брэд Я влюблен в девушку своего лучшего друга. Она это знает. Он это знает. Все это знают. Фэй никогда не будет моей, но попробуй сказать это моему тупому сердцу. В моей спальне побывало бесчисленное количество девушек, ни одна из которых не помогла забыть ее и облегчить эту ужасную боль в груди. Пока не появилась ОНА – неконтролируемый торнадо, сметающий все на своем пути. У Рэйчел проблемы с написанием слов и невероятно сексуальный акцент. Не знаю, чего мне хочется больше: послать ее подальше или поцеловать. Мне ни к чему этот стресс. Но когда я прислушивался к внутреннему голосу, если дело касается женщин? Рэйчел Мне не нужны мужчины. Я сбежала от монстра так далеко, как только могла. Но, кажется, даже Атлантического океана недостаточно, чтобы он забыл меня. Я не могу дышать, не могу думать, не могу жить. А когда наконец все начинает налаживаться, он появляется снова. Что касается Брэда Макконахи… Да, он горячий, раздражающе сексуальный… и влюбленный в девушку лучшего друга. Каждое произнесенное им слово вызывает дикое желание ударить его. Однако он единственный заставляет меня забыть о прошлом. Я не могу отвлекаться на отношения, пока в моей жизни есть монстр из прошлого. Но почему-то не в силах сопротивляться.

Глава 6

Рэйчел

Спустя несколько часов я уже переоделась в пижаму, завариваю чай и делаю тосты. Входная дверь со щелчком открывается, и в гостиную входит Кай. Фэй соскальзывает с кухонного стула, подходит к своему парню, обнимает за талию.

— Отвез его домой? — спрашиваю я, доставая третью кружку из верхнего шкафчика.

— Ага. Он был пьян вдребезги, но мне удалось отвезти его в квартиру и уложить спать. Когда я уходил, он уже храпел.

— Может, тебе следовало бы сегодня остаться там, — говорит Фэй, хотя я уверена, что меньше всего на свете она хочет именно этого. — Что, если Брэда ночью вывернет?

— Ему пошло бы на пользу захлебнуться в собственной блевотине. — Кай целует Фэй в макушку. — Сегодня он перешел все границы.

Я несу в руках две кружки и захожу за другую сторону стойки. Кружки я передаю Фэй и Каю.

— Да, но это не так уж важно.

— Попробуй объясни это Кеву.

Мои брови приподнимаются.

— Ты же знаешь, что мы с твоим братом просто друзья?

— Я знаю. Кев рассказал, о чем вы договорились, но это не значит, что он остался доволен тем, как Брэд с тобой поступил. Ни он, ни я.

Я иду обратно на кухню, и в тот же момент раздается звук тостера.

— Я ценю, что вы оба беспокоитесь обо мне, но в случившемся нет ничего страшного. Меня больше беспокоит Брэд. Он дошел до ручки.

Фэй устремляет на меня многозначительный взгляд. Я молчу, пока смазываю тосты маслом. Затем ставлю тарелку в центр мраморного острова и забираюсь на табурет.

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Раньше я вела себя так же, правда?

Фэй садится на табурет рядом со мной, а Кай устраивается напротив нее.

— Ага. Мне довелось видеть тебя такой.

Я жую свой тост, вспоминая, насколько все вышло из-под контроля.

— Я была такой же куда масштабнее, чем ты видела, — признаюсь я, надо хоть раз быть честной.

— Я рада, что ты так больше не поступаешь. Мы с Джилл очень беспокоились. — Упоминание другой нашей подруги всколыхнуло цунами вины. В последнее время я была не слишком хорошей, а она всего лишь пыталась помочь.

Кай молча ест и пьет, слушая нашу беседу.

— Знаю. Но я привыкла сама заботиться о себе. — Я серьезно смотрю на нее, делая глоток чая. — Сейчас я пытаюсь взять себя в руки. Мне не нравился человек, в которого я превращалась, выпив, поэтому сейчас решила все взять под жесткий контроль. — На самом деле, я думаю, что стояла на грани алкоголизма и была близка к точке невозврата. Теперь два коктейля — это мой безопасный лимит, и я строго его придерживаюсь.

Фэй тянется через стойку ко мне и пожимает мою руку.

— Я очень горжусь тобой, Рэйч.

Ее слова наполняют мое сердце счастьем.

— Спасибо. Я тоже собой горжусь.

Было нелегко. Алкоголь и секс слишком долго являлись моей опорой. С их помощью я сбегала от действительности и жила только в выходные, когда могла напиться и забыть о своей настоящей жизни, отсрочивая неизбежное.

Освобождение было лишь временным. Так что я в гораздо большей степени, чем кто-либо еще, понимаю, что чувствует Брэд, и весьма сочувствую ему. Действительно. Да, он придурок, и он знает, как довести меня до белого каления, но ему так больно, что он срывается на меня.

Я зла на него из-за случившегося. Он заревновал, а затем попытался поцеловать меня на глазах у всех, когда был пьян. Старая я не увидела бы в этом проблемы, но я меняюсь. Я хочу, чтобы парни уважали меня.

Уважали мое тело. Секс — это еще одно минное поле, которое я пытаюсь обезвредить.

Влюбиться мне не судьба. Я знаю, что в моем случае это маловероятно, я не способна делить каждую частичку себя с кем-то еще столь интимным образом, и я смирилась с этим фактом. Что есть, то есть.

Может быть, когда-нибудь в будущем я захочу попробовать, но пока отношений я не желаю.

Впрочем, часть меня хочет помочь Брэду. Потому что, судя по тому, что я видела, у него никого не осталось. Кай был бы рядом, если бы мог, но сложившаяся ситуация делает это невозможным, они не могут поговорить откровенно, пока Брэд убежден, что влюблен в Фэй. Я видела, как сегодня вечером он наблюдал за ней. У него есть к ней какие-то теплые чувства, и я не хочу впутываться в это, но тем не менее мне кажется неправильным оставлять его одного.

Я знаю, каково это. И это самое одинокое чувство во всем мире.

Просыпаться с адским похмельем и встречаться лицом к лицу с одиночеством и всеми теми мыслями, от которых ты так сильно хотел избавиться.

Это худшее на Земле.

Кроме того, мне все еще нужно спросить его о том, что я подслушала, выйдя из бара со смузи в понедельник, таким образом я смогла бы убить двух зайцев одним выстрелом.

— Я отправлюсь к тебе и пригляжу за Брэдом. Не думаю, что его стоит оставлять одного, — говорю я. Фэй и Кай обмениваются многозначительными взглядами.

— Я побывала в его шкуре и знаю, каково это — просыпаться с похмельем, чувствуя себя разбитым и в полном одиночестве. Я забочусь о нем как о друге, не более того, так что вы можете забыть о любых идеях сватовства. В этом плане Брэд меня не интересует.

«Конечно, нет, маленькая врунишка», — с насмешкой заявляет мой внутренний голос, когда я слезаю с табурета и иду в свою комнату, чтобы одеться.

* * *

Когда спустя полчаса я поворачиваю ключ в замочной скважине и вхожу в квартиру Брэда и Кая, слышу звук пожарной сигнализации.

— Черт! — Я бегу на кухню.

Брэд валяется на кухонном столе, крепко спит, храпит и совершенно не обращает внимания на клубящийся дым, быстро заполняющий собой все пространство. Я направляюсь к плите, разгоняя руками дымное облако. Плита включена, на ней стоит фритюрница.

Вся квартира могла сгореть.

Я вздрагиваю от вставших перед глазами образов.

Замотав руку влажной тканью, я выключаю плиту. Пламя уже облизывает основание фритюрницы, когда я хватаю огнетушитель со стены и распыляю его на плиту. Я снова начинаю дышать только тогда, когда угасает последний язык пламени. Очень осторожно выношу искалеченный предмет на балкон, прикрывая руки мокрой тканью. Кладу на пол, возвращаюсь внутрь, сильно кашляя, оставляю двойные двери открытыми, чтобы рассеять дым. Глаза болят, в горле пересохло, и оно начинает саднить спустя всего пару минут.

Брэд стонет, схватившись руками за голову, когда я вхожу обратно в кухню. Пожарная сигнализация все еще работает, поэтому я подбегаю к ней, скачу и размахиваю тканью перед устройством, пока оно, наконец, не замолкает. Мои уши благодарны мне за это.

— Какого черта? — рявкает Брэд, в замешательстве оглядываясь по сторонам. Он сидит за кухонным столом в одних лишь боксерах, но я слишком зла, чтобы размышлять, что с ним творится.

— Ты чуть не сжег тут все! — кричу я, и он автоматически прикрывает уши руками.

Непонимающе смотрит на меня, наморщив лоб.

— Что ты здесь делаешь?

— Спасаю твою жалкую задницу! — Я оседаю на стул рядом с ним, внезапно чувствуя себя опустошенной. — Черт, Брэд! — Я смотрю на него другими глазами, когда на смену гневу приходит обеспокоенность. — Ты мог погибнуть, если бы я не решила зайти проверить тебя. Могли погибнуть и другие люди.

Его лицо становится болезненно-зеленым, он бледнеет от моих слов, подпрыгивает, роняя стул, и бросается к раковине. Я чувствую укол боли, пока наблюдаю, как он выворачивает в раковину содержимое своего желудка. Это слишком задевает за живое. Сколько раз меня рвало в одиночестве после того, как я сознательно напивалась? Острая изощренная боль пронзает все мои внутренности.

Насколько легко я могла совершить ту же ошибку, что и Брэд? Быть настолько пьяной, чтобы поставить фритюрницу на плиту вместо того, чтобы включить ее в розетку?

Слишком легко. Это ужасающая правда.

Я встаю и подхожу к нему, нежно поглаживаю по спине вверх и вниз. Протягиваю пачку бумажных полотенец. Он берет их у меня из рук, а затем, когда его желудок в последний раз опустошается, возводит глаза к потолку. Печаль и ранимость в его взгляде практически сводят меня с ума. Единственный раз мне доводилось видеть такую же истерзанную душу, когда я смотрелась в зеркало. Его глаза наполняются слезами, и я без колебаний прижимаю его к себе, обняв за талию. Он цепляется за меня, его голова падает мне на плечо, тело содрогается рядом с моим. Беззвучные слезы катятся по моим щекам. Не знаю, оплакиваю я себя или его, но мои голова и сердце сейчас болят так сильно, что я не могу понять чувства, охватившие меня сейчас.

Спустя некоторое время он перестает дрожать и поднимает голову. Смотрит в мои полные слез глаза, а затем прижимается лбом. Я почти теряю сознание от тяжелого запаха, но специально задерживаю дыхание и даю ему минуту, прежде чем вырваться из хватки. Беру его за руку.

— Тебе нужно проспаться. Иди.

Я провожаю его в спальню и помогаю забраться в постель. Накрываю одеялом и освобождаю немного места на его прикроватной тумбочке.

— Я принесу тебе воды и таблеток. Скоро вернусь.

Я касаюсь его щеки и слабо улыбаюсь.

А когда возвращаюсь обратно, он уже крепко спит. Оставляю таблетки и воду у его кровати, наклоняюсь и смотрю на него спящего. Он выглядит таким невинным, таким юным и спокойным. И таким прекрасным. Брэд Макконахи многогранен, но нельзя отрицать, что он красивый мужчина. Его волосы намного короче, чем в первую нашу встречу, но эта короткая стрижка ему идет.

С его лицом можно многого добиться. Длинные ресницы, потрясающие голубые глаза и точеные черты лица легко обеспечили бы ему модельное будущее. Если его футбольная карьера пойдет в гору и он станет знаменитостью, то я смогу видеть его лицо на обложках журналов, и он будет органично смотреться на глянце.

Очень тихо, на цыпочках выхожу за дверь и направляюсь в комнату Кая, где сразу же вырубаюсь, как только моя голова касается подушки.

Когда я просыпаюсь, через открытое окно струится солнечный свет. Тру глаза, давлю зевок и тянусь за телефоном, удивляясь тому, что уже половина одиннадцатого. В горле стоит ощущение, что я проглотила наждачную бумагу. После быстрого похода в ванную я прохожу в комнату Брэда и заглядываю внутрь. Он лежит на другом боку, обнаженной спиной к двери. Одеяло сбилось у него в ногах, и он храпит достаточно громко, чтобы разбудить всю округу. Я, должно быть, была в полной коме, раз не слышала этот шум ночью.

Отправляюсь на кухню, осматриваю поврежденную плиту. После того как я ее вычистила, она, кажется, находится в рабочем состоянии, за исключением того места, где стояла фритюрница. Оно покрыто застывшими разводами расплавленного пластика, и нет никакой возможности отодрать их.

Достаю сковородку и обжариваю бекон, грибы и помидоры на одной из дальних конфорок.

Я только наполнила две тарелки, когда в кухню входит Брэд, по-прежнему в одних только облегающих черных боксерах, даже не пытаясь скрыть эрекцию. Он зевает и приглаживает рукой волосы, но тут же замирает, заметив меня. Он в замешательстве моргает.

— Рэйчел… — Голос звучит хрипло. — Что ты здесь делаешь?

Его взгляд скользит по моим пижамным шортам, голым ногам и босым ступням. Я несу к столу тарелки.

— Ты не помнишь?

Он медленно качает головой, и я отчетливо вижу, как замешательство смешивается с паникой в его глазах. Я ухмыляюсь, прекрасно зная, о чем он подумал.

— Садись ешь, я объясню.

Он шумно выдыхает и с опаской приближается ко мне. Я смеюсь.

— Расслабься, мы не переспали. Хотя ты и поцеловал меня по пьяни на вечеринке.

Он смущенно стонет.

— К сожалению, эту часть вечера я помню. Я, э, прошу прощения за это. Я вел себя как придурок.

Как нашкодивший мальчишка, он смотрит на меня извиняющимся взглядом.

— Я уже забыла об этом. Просто сядь и поешь, пожалуйста. Тебе нужно нагрузить свой организм едой хоть немного.

Некоторое время мы едим в тишине, затем он откладывает в сторону столовые приборы и откашливается. Его взгляд мечется между мной и открытыми французскими дверьми на балкон.

— Почему фритюрница на балконе?

— Потому что, когда я приехала, она горела.

Он бледнеет.

— Что?

Я киваю.

— Ты дрых на кухне, фритюрница стояла на плите. Когда я пришла, сработала пожарная сигнализация. Ты был в полной отключке. — Я отодвигаю тарелку с недоеденным завтраком, аппетит пропал. — Ты мог умереть.

Его кадык подпрыгивает, когда он фокусирует взгляд на фритюрнице. Обернувшись, смотрит на плиту, а затем на потолок. Я слежу за его взглядом и ахаю. На потолке грязное пятно от копоти, похожее на гигантское облако-гриб.

— О боже… — Его голос звучит напряженно. — Я… даже не помню, как доставал ее.

Он зажимает рот рукой.

— Спасибо, — шепчет он через минуту. — Я не знаю, почему ты тут, но спасибо тебе.

Я киваю.

— Я подумала, что тебе не стоит оставаться одному, поэтому взяла у Кая ключи и приехала сюда на такси. Я даже думать не могу о том, что случилось бы, останься ты один. — И чем больше я думала об этом, тем больше злилась на Кайлера. Да, я знаю, что отношения между ними чертовски напряженные и что он терпеть не может находиться далеко от Фэй, но Брэд по-прежнему остается его другом, и его не следовало бросать одного вчера вечером. Не тогда, когда он явно был не в состоянии позаботиться о себе.

— Почему вообще тебя это волнует?

Я устремляю на него открытый взгляд.

— Ты знаешь, почему. — Мы пристально смотрим друг на друга. — Я бывала пьяна и одинока. В кухонную раковину блевала несчетное количество раз. И тоже могла бы дом спалить. Но не было никого, кто мог бы приглядеть за мной.

На его щеке подрагивает мускул.

— Не хочу показаться грубым, но я не твоя головная боль, к тому же я взрослый мальчик. Я облажался, но это мне только на пользу.

Я скептически смотрю на него.

— Ты не просто облажался! Ты мог погибнуть! Это серьезно, Брэд, и я знаю, о чем говорю. — Я вглядываюсь в него. Может быть, он все еще пьян или потерял слишком много клеток серого вещества из-за алкоголя, но я не верю в эту чушь.

— Я знаю, что это чертовски серьезно. И знаю, что мне нужно взять себя в руки, — рычит он, перегнувшись через стол. — Но это моя жизнь, и никто не просил тебя лезть в нее.

Я вскакиваю, красная пелена заволокла мой взгляд.

— Ты самый неблагодарный, тупой, гребаный придурок, которого мне доводилось встречать! Ты бесишь меня до чертиков! — кричу я.

Он потирает рукой небритый подбородок.

— Послушай, Рэйчел, я…

— Нет. — Я поднимаю ладонь у него перед носом. — Я не хочу ничего слышать. Я, черт меня возьми, больная, что вообще волнуюсь о тебе. В следующий раз можешь спалить свою недовольную задницу, и посмотрим, как мне будет не плевать на тебя.

Я топаю в направлении спален, но потом вспоминаю о главной причине, по которой я здесь оказалась.

— Кстати, я случайно услышала, как какая-то девчонка у смузи-бара рассказывала паре своих подруг, как ты назвал ее Фэй, пока трахал. Похоже, она намерена устроить тебе неприятности. Хотела предупредить тебя, потому что если ты не разберешься с этим дерьмом и она сделает что-то, что причинит вред моей подруге, то всю ответственность я возложу на тебя.

Он склоняет голову набок.

— Я уже с ним разобрался. Она не доставит проблем.

Я фыркаю, покачав головой.

— Ага. Обнадеживает. Не доставит. — Я сердито гляжу на него.

— От нее не будет проблем! — кричит он. — И это не твое дело, так что отвали!

— В следующий раз, когда мне в голову придет хотя бы мысль, чтобы прийти сюда и проверить, как ты, я сделаю себе лоботомию, — выплевываю я, прежде чем броситься в комнату Кайлера, чтобы одеться.

Брэда я больше не видела, хотя и была надежда, что он зайдет, чтобы извиниться за свое мерзкое поведение, но этого не произошло. Этот придурок — самый упрямый человек, которого мне доводилось встречать.

Закрыв дверь их квартиры и направляясь домой, я с каждым шагом мысленно отбиваю «придурок, придурок, придурок». Обещаю, больше никогда. Никогда больше не буду подставляться из-за этого идиота.