Цветок репейника

Шурочка Матвеева, 2017

Благородный воин и зловещий маг появляются в жизни Тианы одновременно. Выбор кажется очевидным. Ведь один спасает и оберегает, другой постоянно подвергает опасностям. Но какая девушка устоит перед обаянием темной стороны? У хорошего парня обычно нет шансов рядом с неистовым и страстным негодяем. Только у этой девушки есть свои тайны.Фото на обложке из личного архива автора.

Глава шестая. Стихи и грехи

В Любви, в Надежде мнился мне залог

Все более счастливого удела;

Весна прошла, надежда оскудела —

И невозможен новых сил приток.¹

Мужской голос, произнесший эти строки, был похож на густое, бархатное вино из лучших виноградников Сорранды. Таким же было и лицо: правильных, но слишком мягких очертаний. Суровой грубости ему не могла придать даже трехдневная щетина. В проникновенных карих глазах плясало пламя свечей и вовсю разгоравшегося за огромными окнами рассвета.

Тиана высоко подняла юбку и еще раз подтянула сползший чулок. Без подвязки он все равно упадет, но хотя бы до лодки дойти она сумеет.

— Ну, вот зачем тебе эта тряпочка? — безнадежно спросила она уже в который раз. — Фалько, ты не гений, ты пройдоха!

— Она будет залогом следующей встречи, — лучезарно улыбнулся он.

— Когда-нибудь, в следующей жизни, — резче, чем следовало бы, сказала она.

— Можно подумать, тебе было плохо, — покачал он головой.

Она промолчала. Нет, плохо с ним ей не было никогда. Но и того удовлетворения, которое должны бы были приносить эти встречи, она никогда не ощущала. Чего-то не хватало ему, а, быть может, ей. Или, скорее всего, им обоим.

Она набросила мантилью, только сейчас ощутив, как привольно гуляют сквозняки по этой продуваемой со всех сторон комнате, в которой окна занимали больше места, чем грязные стены с облупившейся штукатуркой. А ведь всю ночь ей было совершенно не до него, равно, как и ее кавалеру. Высокое вдохновение, охватившее обоих, было важнее любых прочих чувств и мыслей.

— Хочешь, я в следующий раз пришлю тебе Ниру? Она красивей меня, намного. С ней даже при дневном свете можно было бы.

Фалько покачал головой.

— Нет.

— Вот всегда ты так, — Тиана с укором хлопнула его сложенным веером по руке. — Прощай.

— До свидания, — сказал он почти весело, даже не поднимая головы.

Она тоже ни разу не обернулась, ни спускаясь по грязной лестнице, ни плотно закрывая за собой тяжелую дверь. Ее не мучили угрызения совести, не терзали смутные сомнения и переживания о грядущем.

Лодочник уже ждал ее. Она переступила через высокий борт лодки, села на скамью и подставила слегка пылающее от волнения лицо ласковым рассветным лучам. В этот ранний час канал Эль Рахна был пустынен и тих. Ночные забулдыги не шатались по набережным и мостам. Любители утренних прогулок еще пребывали во власти Королевы Сновидений. Поэтому был только шепот медленно плещущей воды, мерный, равнодушный, успокаивающий. Глаза закрывались сами собой, но не потому, что хотелось спать. Просто у высокого вдохновения был такой вот шлейф, куда более долгий, чем у осенних Нириных духов. И вообще, не только Фалько любил и умел читать стихи великих поэтов.

— И тайный пламень сердца не помог,

Все кончено, и не поправить дела,

— громко и нараспев проговорила она.

В этот самый миг лодка качнулась от сильного удара, вода перелилась через борта, попала на юбку Тианы, вмиг разрушив всю томную идиллию.Тиана резко открыла глаза. Незнакомец в плаще и маске, открывающей только половину лица, стоял, направив в сторону лодочника странный артефакт, очень похожий на тот, что был у Красного герцога.

— Тише, если хочешь жить.

Даму в парче этот наглый захватчик явно в расчет принимать не собирался. Ей, очевидно, полагалось уже лежать в глубоком обмороке.

В обморок Тиана не падала ни разу в своей насыщенной эмоциональными встрясками жизни. Теперь тоже не собиралась. Правда, расслабилась она чрезмерно, на ночную прогулку выбралась совсем неподготовленной. Теперь приходилось пожинать плоды эдакой беспечности и лихорадочно соображать. Кричать на помощь? Бессмысленно. Стража тоже спит без задних ног, так как время утреннего обхода еще не наступило, а перед ним у подобных бравых ребят всегда пора самых сладких снов. Ухватить наглеца за плащ, столкнуть в воду? Будь на Тиане ее привычный костюм для полетов, она бы непременно рискнула. Но в этом виде шансы ее были, мягко говоря, невелики. Зато, наверное, она услаждала взоры обоих сопровождавших ее мужчин, и эта встреча станет не единственной, а всего лишь первой из череды. Правда, потеряли ли они дар речи от ее неземной красоты, выяснить было бы затруднительно. Потому что лодочник, и так не больно многословный, теперь только таращил глаза и хлопал губами, будто рыба, но мало кто вел бы себя сильно иначе под плотоядно направленным на него дулом. А незнакомец в маске тряхнул копной мягко вьющихся русых волос…

— Правь к берегу.

Нет, незнакомец тоже явно не онемел. Лодка причалила к первому же спуску, глухо ударилась в замшелые камни.

— Оба вон отсюда. И весло мне отдай.

Мужичонка и в самом деле чуть не удрал вместе с веслом, даже не подумав о брошенной им на произвол судьбы даме. Дама вздохнула и решила, что пора позаботиться о себе самостоятельно. Потому что платье и, в самом деле, было тяжелым, громоздким и в случае падения в Эль Рахна Тиана пополнила бы число утопленников, выловленных у западного шлюза адептами из Ордена Остывшего Очага.

— Я грести могу, — как можно мягче сказала она. — Ну, а вдруг вам понадобится отстреливаться от преследователей?

— Выходи, репейник, — сказал незнакомец. — Утренняя прогулка по улицам этого города, конечно, не безопасна для одиноких женщин, но всяко лучше того места, куда я направляюсь.

— Хорошо, — сказала Тиана и осталась сидеть.

— Я сейчас невероятно серьезен.

— Я понимаю. Как ты меня узнал?

Он усмехнулся.

— По неуловимому ощущению неправильности, исходящему от изысканной дамы, читающей стихи простоватому лодочнику в такой час.

— Это было не ему, а солнцу, рассвету и глупому прошлому, — Тиана улыбнулась.

— Выходи. Этот болван лишился лодки, а она у него наверняка единственное средство не самого плохого заработка. Сейчас приведет кого-нибудь.

Тиана оттолкнулась от покрытой мхом ступеньки прямо рукой.

— Не хочешь отдать весло мне, тогда греби сам. Не трать время.

Ажурное кружево перчатки намокло и испачкалось зеленым.

— У тебя оружия нет? — упрямый маг все же отгреб от берега и даже направил лодку дальше по каналу. — Давай я тебе дам с собой болиде? С ним легко справится даже женщина.

— А сам отправишься в свое более опасное место беззащитным? — Тиана пристально посмотрела в серо-зеленые глаза, блестевшие в прорезях полумаски.

Он усмехнулся и лихо прищелкнул пальцами.

— Я не бываю беззащитным, даже если отобрать у меня не только клинок и артефакты, но и раздеть догола.

— Вот и защищай меня, — нахально предложила она. — А то я боюсь одиночества, чужих людей и, ну скажем, утренней зари.

Он приглушенно рассмеялся.

— А меня не боишься?

Тиана задумалась. Верным ответом было бы «нет», но вот как объяснить причину? Если у нее это не получалось сделать даже перед самой собой?

— Репейник…

— Меня зовут Тиана.

— Меня можешь называть Ройм, — сверкнул зубами маг.

— Я помню, — слегка обиженно ответила она. — Это ты заснул, не дослушав.

Он опустил голову, изображая покаяние.

— Я выгнал тебя из собственной постели и съел твой завтрак. Прости. И поверь, что я не всегда бываю таким бесцеремонным, просто я подумал, что…

Она перебила его:

— Я тоже не всегда бываю такой милой и уступчивой. Просто после всех этих торжеств было очень особенное настроение.

Лодка вошла под очередной мост, на этот раз широкий настолько, чтобы искусственная ночь вдруг вернулась и надолго скрыла обоих собеседников.

— Тиана, я не смогу доставить тебя домой сейчас. У меня на это просто не хватит времени. Но… со мной тебе сегодня не стоит, — проникновенно сказал маг. — Это не только опасно, это еще и преступление. А тебе в этом городе и в этой стране еще предстоит жить дальше. Поэтому я тебя высажу возле Садов Тахкары.

— Преступление, говоришь? — чуть грустно сказала Тиана, чувствуя одновременно любопытство и неловкость от этого праздного и не очень уместного чувства. — С тобой может случится что-то плохое?

Длинная тень закончилась и солнечные лучи, еще более яркие, чем всего пару мгновений назад, безжалостно обозначили все своеобразные, поразившие Тиану еще при первой встрече черты ее спутника. И даже маска спасала положение ровно вполовину, никак не больше.

— Повтори мне те стихи, которые ты читала, когда я к вам присоединился, — попросил он.

В Любви, в Надежде мнился мне залог

Все более счастливого удела;

Весна прошла, надежда оскудела —

И невозможен новых сил приток.

И тайный пламень сердца не помог,

Все кончено, и не поправить дела,

В отчаяньи, не знающем предела.

— послушно продекламировала она.

Лодка причалила к деревянным мосткам. За ними раскинулось цветущее, благоуханное великолепие принадлежащих самому могущественному религиозному Ордену садов. Ройм нашел веревку и крюк, которыми можно было закрепить лодку у этого причала, накинул на проржавевшее кольцо. Потом наклонился к Тиане и, обняв ее за талию, поставил на ноги. Внимательно посмотрел в запрокинутое к нему лицо и закончил строфу:

— Мечтаю смерти преступить порог.

***

Тахкара была самым почитаемым божеством в центральной части Империи, а, следовательно, ее служители обладали и властью, и землями, и золотом, которыми могли похвастаться далеко не все виднейшие вельможи. Поэтому Сады Ордена были местом поистине удивительным. Даже открытая для посещений часть, где не содержалось особенно редких и исчезающих видов. Тиана любила здесь гулять и без всяких вынуждающих к тому обстоятельств, как в этот раз получилось.

Она шла по извилистой дорожке, выложенной золотистым песчаником, и думала о дамах, которые не только выглядят, но и в самом деле изысканны. Которые умеют одеваться только с помощью толпы горничных, а гуляют с дуэньями, компаньонками и лакеями. О той же Интаннье, к примеру. Как же скучно, должно быть, им приходится жить! И как упоительно то, что обязательными подобные глупости давно остались лишь на страницах мемуаров современниц Тианиной прабабушки.

Та сторона парка, что примыкала к Эль Рахна, была чуть менее ухожена, чем центральные аллеи. Но это Тиане нравилось даже больше.

Солнце уже успело подняться довольно высоко, и обнаружившаяся в искусственном гроте статуя богини выглядела в его лучах абсолютно золотой, без малейшего оттенка меди. Кто-то принес Тахкаре ожерелье из огненно-красных маков, и оно казалось языками пламени, охватившего причудливо задрапированное одеяние.

Тиана присела на ступеньку возле грота. Идти домой ей не очень хотелось. Там маялась предвкушением Нира, а рассказывать ей необходимо было или все (а это слишком много), или совсем ничего. Тиана стянула с руки испачканную перчатку, предназначенную скрывать от чересчур проницательных взглядов ее неидеальную руку.

Мысли упорно не шли в звенящую пустоту, которая воцарилась сейчас в ее голове. А ведь подумать ей было о чем. Сумасшедший маг, появляющийся и исчезающий с таким видом, будто они с Тианой были много лет как законные супруги. Мечтатель Фалько с его экзотическими способами провести ночь. И глупое женское сердце, ничему так и не научившееся за немалую сознательную жизнь.

«Вот скажи мне честно, — в который раз спросила она себя. — Не увиливая. Чего тебе сейчас хочется больше всего?»

В ответе вопрос не нуждался. Все и так было слишком понятным. Некоторые вещи с возрастом не проходят, а только усугубляются.

В кустах боярышника за спиной подозрительно зашуршало. Тиана резко обернулась и слова застыли, не успев сорваться с губ. Последние дни были невероятно богаты на встречи.

— Ой, — испуганно выдохнула бледная, как мел, Эмери сол Тасаре.

Выглядела милая Эмери ужасно. Нет, одета она была, как всегда, с изысканной простотой, но под глазами залегли глубочайшие тени, а губы были искусаны до крови. Прижатые к груди нежные руки (не всякий догадается, сколько в них скрытой силы) заметно дрожали.

Но Эмери не была бы собой, если бы не умела собираться с духом и силами.

— А что ты здесь делаешь? — с совершенно неподходящей к остальному выражению лица улыбкой сказала она.

— Сижу. Думаю, — слегка покривила душой Тиана.

— Давно?

Тиана посмотрела на солнце.

— Не очень.

— И ты ничего здесь не видела? — пристально глядя ей в глаза, спросила Эмери. — Такого… ну необычного?

— В такой час? Милый друг, ты меня пугаешь.

Самым странным в это утро была она сама. И еще тот, кто ее сюда привез, но как раз этого Тиана говорить не собиралась.

— Ты уверена? — продолжала допытываться Эмери. — Хотя… Это, конечно, ничего не значит. Сады немаленькие, здесь можно запрятать выводок драконов, и они не сразу встретятся друг с другом.

Она опустилась на ступеньку рядом с Тианой и устало прислонилась к ее боку, положив голову на плечо. Маленькая и несгибаемая Эмери казалась настолько потерянной, что Тиана, обычно не склонная к таким порывам, обняла ее, укрыв под своим плащом, будто бы под крылом.

Что-то происходило вокруг, неуловимое и непонятное пока, но вызывающее неприятный холодок в груди.

Эмери как-то судорожно вздохнула.

— Если можно, Тиана, не говори никому, что видела меня здесь этим утром. Даже если будут спрашивать слишком настойчиво.

— Хорошо. Тогда, быть может, мы и в самом деле пойдем отсюда?

— Да. Вот еще чуть-чуть посидим и пойдем. Мне нужно еще немного времени.

Эмери крутила на пальце кольцо. Старинное, массивное, с длинным камнем, закрывающем сразу обе фаланги. В загадочной глубине темного опала будто бы мерцала искорка, но не так трудно было ее разглядеть. Где-то Тиана уже видела этот камень, возможно, на руке Эмери в одну из предыдущих встреч. А еще эта искра во тьме напоминала глаза Фъямэ сол Ньэрэ.

Будто бы прочитав ее мысли, Эмери спросила:

— Ты, говорят, летала на Огненном Вэррего?

— Да.

— Счастливая. Он кроме Астара подпускает к себе всего нескольких человек. И тем не дает садиться на спину, если без хозяина.

— Он гордый, — согласилась Тиана. — Гордый и прекрасный, какими и должны быть драконы. Наверное, на воле они еще лучше.

— Вэррего почти дикий, — огорошила ее Эмери. — Его мать потеряла хозяина во время войны, безумствовала, разнесла свою драконятню и улетела. Слюбилась с вольным драконом из Вейземских огненных, привела детенышей где-то в горах. К людям вернулась уже не одна.

— Безумная какая история, — одобрительно сказала Тиана.

— Знала, что тебе должно понравиться. Вот так и мы, как те драконы. Пока все хорошо, мы вроде как сдерживаем себя приличиями, условностями, принципами. А, когда что-то случается, когда касается кого-то по-настоящему дорогого, все слетает с нас, будто сухая шелуха. Будто старая кожа. И на свободу вырывается опасный зверь.

— Ты это о чем сейчас? — удивленно прошептала Тиана. — Ведь не о Вэррего?

Эмери промолчала. Тиана поняла, что выбрала неудачную тему для беседы и с деланным безразличием поинтересовалась:

— Ты его светлость называешь по имени и как-то чудно. Астар, да?

— Астар. Фъямэ — родовое имя его матери. Старинный, почти пропавший с лица мира род. Многие уже и забыли, что он когда-либо существовал. С Астаром мы давно знакомы. Он играл со мной, маленькой, рассказывал удивительные истории. Утешал, когда, — Эмери вдруг осеклась и продолжила быстро: — Ну, неважно. Я просто хотела сказать, что и он, и мать Интанньи, его сестра, для меня самые близкие в жизни люди. Даже ближе кровной родни. Хотя я им тоже немного родственница, ты же знаешь?

— Нет, — в подробности родословных имперской знати Тиана никогда особенно не вдавалась.

— Неважно, — с усмешкой сказала Эмери и поднялась. — Ты приглашала меня в гости, я же правильно поняла?

Тиана пожала плечами. Ее предложение уйти куда-нибудь можно было понять и так. Отчего нет? Это даже к лучшему, будет кому отвлечь Ниру от нескромных вопросов.

Все время, что они шли через сады, Тиане казалось, что Эмери слишком медлила и искала поводы, чтобы задержаться подольше. А еще прислушивалась, оглядывалась и с трудом скрывала волнение. Только, когда они вышли через витую калитку на городскую улицу, Эмери вновь стала самой собой, солнечной, уверенной в себе девчонкой, которой боги отсыпали поровну и озорства, и рассудительности.

Город уже успел вполне ожить. Его наводнили прохожие и колесницы, заполнили голоса, конское ржание и чириканье воробьев. Скрипели колеса, цокали копыта, заунывно причитала шарманка на углу, каркающими голосами кричали уличные торговцы. Тиана поневоле улыбалась широко: очень уж любила она всю эту бессмысленную суету. Ей всегда казалось, что именно она и есть наилучшее доказательство, что простая живая жизнь всегда будет торжествовать над самыми зловещими тайнами.

***

Последующие дни проходили как-то очень одинаково: с утра прогулка на присланной из Белой Башни колеснице и полеты с Интанньей и Янчей. Потом горячий шоколад в уютной беседочке, иногда наедине с принцессой, иногда к ним присоединялась Эмери. Обе девушки с воодушевлением обсуждали какие-то ускользающие от понимания Тианы придворные новости и даже политическую ситуацию в Империи. Самой ей оставалось только улыбаться и кивать с умным видом. Уверенности в себе такое времяпрепровождение Тиане никак не добавляло.

Потом ее отвозили домой, и у нее было два часа на то, чтобы привести себя в порядок. Вторую половину дня они с Нирой обычно посвящали танцам или верховой езде. Ну а вечером приходило время для книг и тишины. Нет, Нира не раз звала подругу с собой в гости, или на музыкальный вечер. Нира всегда знала, где бывает интересно. Ее всегда приглашали, и среди ее знакомств были как аристократы, так и разномастная творческая братия. Иногда по утрам ей присылали корзины цветов, в которые были вложены записки с витиеватыми подписями. А иногда ночную тишь взрывали распеваемые под ее балконом серенады.

Тиана любила посмеиваться над бурной жизнью подруги, хоть и частенько принимала в ней участие. Человеческий срок бесстыдно короток, так почему бы и не попробовать вместить в него как можно больше важных для тебя вещей.

Она сама отсчитывала часть тех денег, что каждую половину месяца платили ей в Белой Башне, и складывала в тайник. Когда-нибудь их там скопится достаточно, чтобы позволить себе собственного дракона. Пусть и не такого, как Меада, попроще и помельче, но это было не столь уж важно.

— Ти! Ты что спишь что ли?

Нира потянула за край шали, завернувшись в которую Тиана дремала в кресле у камина.

— Немного, — сонно пробормотала она. — Все равно там дождь, и ничего увлекательного не намечается.

— Ты права, — Нира подошла к окну, прижалась лбом к запотевшему стеклу. — Льет так, что я тоже никуда не пойду сегодня.

— Будем грустить вместе?

— Да. Сейчас прикажу подать вина.

Нира кивнула. Тиана окинула подозрительным взглядом ее поникшие плечи под ажурной паутинкой пухового платка и позвонила в бронзовый колокольчик. Слуг в этом доме было немного: ни Тиана, ни сама Нира не любили лишних людей. Но при желании было кого отправить за вином и фруктами, чтобы тоскливый дождливый вечер стал хоть чуточку теплее.

— Что у тебя стряслось-то? — едва дождавшись, пока чересчур смешливая субретка поставит поднос на столик и выйдет за дверь, спросила Тиана.

— Стряслось? — печальным эхом откликнулась Нира, занимая свое привычное место на софе. — Ничего у меня не стряслось. У меня все прекрасно.

Тиана наполнила бокалы и протянула один этой бледной тени, лишь очертаниями напоминающей ее подругу, еще вчера вскружившую голову всем, кому посчастливилось слышать ее игру на арфе.

— Я и вижу, — согласно кивнула Тиана и задала один-единственный вопрос: — Маро?

Бронзовые ресницы дрогнули и слезы покатились градом.

— Ну и что он опять учудил? Пьянка, драка, дебош в трактире, оскорбление стражников, долги, игорный проигрыш или попросту ты его застала с двумя полуголыми красотками на несвежих простынях в его каморке?

— Последнее точно нет, — так и не открывая прекрасных очей, прошептала Нира. — Он мне верен.

— Значит, все остальное да? — Тиана пренебрежительно фыркнула.

— Он просто такой человек. Не берись осуждать, если не все знаешь.

— Я не осуждаю, — Тиана покачала головой. — Уж ты-то должна понять, что я давно лишилась права осуждать кого-либо. И даже можешь вспомнить, при каких печальных событиях это лишение произошло, да?

Нира встрепенулась.

— Ну, зачем ты снова так? Это было неизбежно, так сложились обстоятельства, ты ни в чем не виновата…

Тиана отставила бокал и демонстративно закрыла ладонями уши.

— Ти…

— Не хочу. Я знаю, что ты и мертвого можешь убедить, но не хочу, не хочу попадать под действия твоих чар.

Ладони она все-таки убрала. Нира не сводила с нее все еще подозрительно блестевших дивных очей, но на привидение самой себя уже не походила.

— Тиана, если ты назовешь меня «сладкоголосой сиреной» я тебя убью.

— Но ведь это правда. Ты — русалочка, я — древняя глубинная тварь, морская ведьма. На этом мир стоит.

Нира против воли улыбнулась.

— А Маруш?

Тиана задумалась. Бойкую сестрицу Каомо куда проще было представить с черной повязкой на глазу и абордажной саблей в зубах. А вот Эмери сол Тасаре — с зажженным фонарем на причале, верно ждущую прибытия отправившегося в дальнее странствие корабля.

— Маруш — пиратка. Опасная и кровожадная.

— С таким кукольным личиком?

— Вот именно с ним! Милая девочка и отчаянная хулиганка в одном лице. Но ты так и не рассказала мне про Маро и что у вас с ним приключилось.

Нира покачала головой.

— Какая разница… Ти, а давай бросим все и просто уедем к морю? Насовсем? Купим маленький домик в рыбацком поселке, где никто не будет нас знать. Будем плести сети, собирать мидии и, может быть, даже нырять за жемчугом. Как в сказке про Тэнни-русалочку? Заведем себе морского змея или даже несколько, ты же и с ними умеешь,правда?

Тиана скользнула на пол к ногам подруги и положила голову ей на колени.

— Это было бы замечательно.

Ни дуновенья; волны

Смирили в море бег,

Забвенья тише воды сонных рек,

И не услышать до зари в округе

Ни зверя, ни пичуги.

Примечания

1

— здесь и далее в шестой главе стихи принадлежат перу Торквато Тассо