Акулы из стали. Аврал (сборник)

Эдуард Овечкин (2017)

Никто, даже из людей служивших, толком не знает, кто такие подводники. Что уж говорить о людях подозрительно гражданской внешности? Как и зачем они туда идут? Чем занимаются в то время, когда не щурятся навстречу соленому ветру? Как проводят свободное время? У них вообще оно бывает? Что, правда они никогда не болеют? А психика страдает? А деформируются в машины из стали и крови или все-таки остаются обычными людьми? Да из одних вопросов можно написать небольшую повесть! А пока такой повести нет, вот — берите и читайте этот сборник рассказов. Технически он третий, но все книги автономны, и изучать их можно в любом порядке. Отчего они юмористические, если тема такая серьезная? А знаете, иногда (на самом деле почти всегда) засмеяться — единственный способ не сойти с ума.

Как я вступал в ЛДПР

Случилось это ближе к концу девяностых годов. Служил я тогда в городе Заозёрск на атомных подводных лодках типа «Акула». Так как лодки были мало того, что атомные, но ещё и стратегические с ядерным боезапасом, то базировались они на значительном удалении от городка, в котором мы жили. Время тогда было тяжёлое; не знаю насчет всей страны, но у нас точно никакого служебного транспорта не ходило практически, а расстояние по дороге — двадцать километров. Но мы же защитники Отечества — и как нам его защищать, сидя дома? Правильно — никак. Поэтому ходили мы на службу и со службы пешком. Через сопки. Километров шесть всего было по сильно пересечённой местности, да плюс ещё зима восемь месяцев в году. Но какое дело Родине до зимы? Она же защиты постоянно хочет. Ходили группами, потому как опасно и росомахи опять же. В среднем от сорока минут до часа занимала дорога в одну сторону. Был у меня тогда товарищ старший, родом с Украины, по имени Борисыч. Жили мы с ним рядом и ходили по возможности вместе. А так как я биатлонист, а он с Украины, то у нас рекорд был — двадцать минут. О чём это я? А, про ЛДПР же.

Как-то шли мы с Борисычем домой, как бы это сказать, несколько подшофе (ну да, бывает такое и у рыцарей морских глубин). Вошли мы с ним в городок наш, все такие румяные и с жаждой приключений, и видим — стоит агитавтобус ЛДПР (ездили такие в то время, членов в партию собирали). Борисыч и говорит:

— Слушай, брат, а чего бы нам с тобой в ЛДПР не вступить?

— Не понял, — говорю, — Борисыч, твоей логической интерполяции. Пару звеньев ты, видимо, уронил по дороге. Будь добр, аргументируй свой душевный порыв.

— Ну, смотри, — начинает загибать пальцы в варежках Борисыч, — ты из Белоруссии, я из Украины, мы оба с тобой не граждане Российской Федерации (на тот момент много таких было) и при этом держим в своих заскорузлых руках её ядерный щит, а иногда и меч. Какое мы на это имеем моральное право? А тут — вступим в российскую партию и, вроде как, наполовину россиянами станем.

— Логично, коллега. — отвечаю ему я. — Тем более, я лично видел, как на улице Гороховой Владимиру Вольфовичу в пыжиковой шапке рукоплескали пенсионерки интеллигентной наружности. Ну не дуры же они кому попало рукоплескать.

Переменными ходами и курсами дошли мы до автобуса. А он, гад, закрыт. Если вы думаете, что на этом мы сдались, то вы сильно недооцениваете целеустремлённость и упорство людей, которые берегли ваш покой, не получая зарплату по четыре месяца подряд. Сломали мы дверь этому бедному ПАЗику и попали, так сказать, в передвижной партийный храм. Там столик, на нём кучка удостоверений, журнал регистрации членов… и никого.

— Ну что, — говорит Борисыч, — давай вон в журнал запишемся как региональные лидеры да партбилеты себе выпишем, с двумя-то высшими образованиями на двоих вообще не проблема.

Но тут я встал в позу.

— Погоди-ка, Борисыч, а как же торжественная обстановка? Музыка должна быть бравурная какая-нибудь и радостные женщины вокруг или даже наяды, виляющие бёдрами. Я без пафоса не согласен свою партийную девственность отдавать замёрзшему ПАЗику.

— Прав ты, чёрт. Никакого удовольствия в этих механических фрикциях. Офицеры так не отдаются.

Походили мы по автобусу, в гудок побибикали, покачали его снаружи (вдруг милиция прибежит и найдёт нам этих радостных женщин с музыкой) — всё безрезультатно. ЛДПР не хотела нас принимать в свои ряды. Пришлось просто сходить в библиотеку за книжками. Я тогда, помню, взял «Я — снайпер» Стивена Хантера, а что взял Борисыч, уже не помню.

А партийную девственность с тех пор так и храню. Так, чувствую, и умру партийным девственником.