Оно мне было надо. Вертикальные мемуары

Эдуард Струков

Мемуары свидетеля эпохи, написанные в жанре авантюрно-плутовского романа. Ироничные и откровенные истории, объединённые одним героем, за которым явственно угадывается автор. Полудокументальное повествование об одной отдельно взятой человеческой жизни, в котором нашлось место и страшному, и смешному, и грустному. Интересная и предельно честная книга, написанная живым и современным русским языком в редком жанре вертикальной миниатюры, иллюстрирована уникальными фото. Книга содержит нецензурную брань.

Дюймовочка

В декабре далёкого восемьдесят четвёртого

Степанов неожиданно для всех по уши влюбился

в очаровательную маленькую первокурсницу,

юную девочку с огромными голубыми глазами,

которую он шутливо называл Дюймовочкой.

Они целовались по вечерам в тёмном коридоре,

но дальше милых глупостей дело не продвигалось,

девица была настроена на серьёзные отношения,

чему основательный Степанов совсем не противился,

даже наоборот, активно стремился создать семью.

Всё было решено окончательно и бесповоротно,

девочка уехала после сессии домой на каникулы,

а Степанов записался в зимний стройотряд —

строить дома в совхозе неподалёку от Бикина.

Пришлось жечь пожоги, выставлять фундамент,

делать обвязку — всё было по-взрослому, всерьёз.

Степанов сверлил дрелью брёвна, забивал шканты,

бригада начинала и заканчивала работу затемно,

на выпивку и веселье времени совсем не оставалось —

приходили, ужинали и замертво падали спать.

В один прекрасный день он чуть сдуру не погиб,

шёл по капитальной стенке, потерял равновесие,

едва не рухнув спиной на бетонные плиты

с высоты второго этажа — спасло его чудо, инстинкт,

догадался бросить дрель, раздвинуть ноги и оседлать брус.

Уже на исходе строительства их нежданно навестил

не кто иной, как сам Алексей Климентьевич Чёрный,

живая легенда, первый секретарь крайкома КПСС,

он прошёлся в разношенных валенках по стройке,

назвал их орлами и молодыми строителями коммунизма,

показал местным бонзам увесистый кулак и умчался —

а он мог запустить и куском кирпича, если что не так.

Через неделю «орлы» затеяли весёлую отвальную,

в разгар веселья пришлось идти в деревню за брагой,

выставленной на печь у одной сговорчивой старушки

в украденной где-то большой фляге из-под молока.

Степанов с товарищем флягу забрали, но не донесли —

в этот тихий вечер навалило снегу выше колен,

через каждую сотню шагов они останавливались,

наливали по кружечке и дальше шли всё медленнее,

пока не уснули, привалившись спинами к тёплой фляге.

Слава Богу, что их товарищи пошли искать гонцов —

на всю жизнь запомнил Степанов огромные снежинки,

улетавшие назад, обратно в чёрное холодное небо —

чего только не привидится спьяну в зимнюю ночь!

Потом он добирался в общем вагоне домой,

а когда вышел на станции, то вдруг обнаружил,

что карманы его совсем пусты — зарплата пропала.

Проклиная всё на свете, он пришёл к родителям,

случайно задел подкладку и чуть не подпрыгнул —

оказалось, что он спрятал там полученные деньги,

но в подпитии совершенно забыл об этом факте.

Весёлые были времена, что уж там говорить…

Дюймовочка с доверчивыми голубыми глазами

Степанова из стройотряда дожидаться не стала,

втрюхалась по уши в сердцееда из общаги напротив,

а добрые люди шепнули Степанову, что крутила она

с ним, председателем студбытсовета института,

лишь бы получить желанное место в общежитии —

такая меркантильность Степанову была не по душе.

Вдвойне неприятно было ему дежурить на вахте,

запуская по утрам нагулявшуюся изменщицу —

ровно до той поры, пока пресытившийся сердцеед

не подложил свою подругу товарищу по комнате.

Теперь страдала она, пытаясь вернуть отношения,

но быть «запасным аэродромом» Степанов не захотел,

он учился, и влюбляться ему было теперь недосуг.

Осенью он встретил на картошке свою будущую жену,

оказалось, что обе его пассии, прежняя и нынешняя,

учатся в одной группе — это придавало роману огня.

Через много лет жена после встречи выпускников

рассказала ему романтическую историю о том,

что Дюймовочка вышла замуж за хорошего парня

из очень обеспеченной и весьма известной семьи,

а когда тот сломал себе в автоаварии позвоночник,

стала ему верной женой и руководит бизнесом мужа.

Ах, как танцевал с ней муж, сидя в инвалидном кресле!

Степанову не очень-то поверилось в эту сказку,

слишком уж хорошо он знал свою бывшую подругу

как даму прагматичную и весьма расчётливую.

Чтобы жена отвязалась наконец с восторгами,

он сделал вид, что тоже восхищён благородством

и чистотой высоких отношений этой пары —

может быть, он чего-то не знал или не понимал,

а может быть, зря судил о людях только по себе.

В любом случае жена ему совсем не поверила,

она считала Степанова грубым, злым и толстокожим,

что никак не помешало ей прожить с ним в браке

целых шестнадцать лет — как раз все «лихие девяностые».

Однажды Степанов проезжал мимо тех самых мест,

где они когда-то героически строили зимой дома.

Полный самых светлых ожиданий и намерений,

он завернул и обрадовался — дом стоял на месте,

вполне приличный с виду, хотя и не образцовый.

Встреченный им у ворот дедок ответил на вопрос так:

— Хто строил? Да стюденты какие-то, мать их етить!

Поймать бы хоть одного да рыло ему начистить…

Строительство домов в Лермонтовском совхозе, 1985 г. На фото внизу в центре — первый секретарь Хабаровского крайкома партии Алексей Климентьевич Чёрный. Фото из архива автора

Всё переделывать за ними пришлось, всё кривое…

Всю дорогу до города Степанов истерически хохотал.