Мой (не) герой

Элена Макнамара (2024)

Ренат Алиев — бывший боксёр, который только что вышел из тюрьмы. Злой, отчаявшийся, потерявший веру. Яна Захарова — девочка-катастрофа с удивительной способностью попадать в неприятности. Целеустремлённая, отважная и немного наивная. Они — две параллели, которые никогда не должны были пересечься, но один случай изменил всё…

Глава 8

Яна

Зал, о котором сказал Ренат, располагался на цокольном этаже, и долгий спуск по тёмной лестнице усугубил мой страх и волнение.

Почему я согласилась остаться и закрыть глаза на то, что Али всё-таки пугал меня своей бешеной энергетикой? А дело было в том, что он, наконец, назвал меня по имени! Не пресловутым прозвищем «мелкая», которое словно приклеилось к языку парня. Он назвал меня Яной, и собственное имя из его уст прозвучало как музыка для моих ушей. Мне хотелось вновь его услышать.

— Здесь нет раздевалки, так что можешь переодеться там, — сообщает Ренат, как только мы переступаем порог пыльного зала.

Он включает свет, который оказывается очень тусклым, и я смотрю по сторонам и в тот угол, на который он указал. И он совсем не кажется мне укромным.

— Я не буду смотреть, обещаю, — заверяет меня, но в его взгляде вспыхивает что-то похожее на притворство.

Ренат проходит в противоположный угол, ставит свою сумку на лавочку и тут же расстёгивает молнию на кофте. Избавляется от неё, оставаясь лишь в майке и открывая моему взору татуировку со шрамами. Обернувшись, ловит мой изучающий взгляд, и я предпочитаю ретироваться, потому что и так постоянно его разглядываю.

Прохожу в угол с матами и лестницей на стене. Присев на корточки, извлекаю из сумки лосины, кроссовки и майку. Сняв кеды, бросаю взгляд на Рената, и так как он не смотрит, хватаюсь за кнопку на джинсах. Стоя раздеваться неудобно, поэтому несколько раз почти падаю на пятую точку, зная, что создаю много шума. В тот момент, когда порывисто снимаю свитер, оставаясь лишь в спортивном топе, ощущаю тяжёлый взгляд карих глаз. Кидаю взгляд на Али. Да, он действительно смотрит на меня, хотя обещал, что не будет этого делать. Порывисто разворачиваюсь, встаю к нему спиной и быстро натягиваю майку. Потом обуваюсь и перевожу дух.

Градус между нами поднимается до предела. То ли от подсмотренной сцены секса в душевой — такой откровенной и невероятно горячей, что до сих пор стоит перед глазами. То ли этот градус создаём мы сами, ведь очевидно, что и Ренат мной немного увлёкся.

Ведь увлёкся? Мне же не могло показаться!?

— Ты готова? — доносится до меня его голос.

Покончив с одеждой, запихиваю то, в чём пришла, в сумку. Лямку закидываю на плечо и неторопливо иду к Ренату.

— Это тебе не нужно, — он забирает мою сумку, скользнув пальцами по лямке и обнажённой коже на руке.

Волосы на затылке встают дыбом от этого контакта, и я спешу скрестить руки на груди, словно пытаюсь уменьшиться в размере. Не могу расслабиться. И правда чувствую себя мелкой рядом с ним.

Он претенциозно осматривает моё тело от макушки до пят, заостряя внимание на обнажённых руках и бёдрах, обтянутых лосинами.

— Твои мышцы не в тонусе, — заявляет в итоге, прощупав предплечья. — Начнём с разминки.

Боже…

Немного отодвинувшись, начинаю разминаться. Неумело… Так, как будто вновь попала в школу на физру. Сначала верчу головой, разминая шею. Потом кисти рук, предплечья и плечи. Приседаю, незамедлительно поймав внимательный взгляд карих глаз на своей пятой точке.

Дыхание сбивается отнюдь не от физических нагрузок. Воздух между нами раскалён до предела, и я шумно вдыхаю его через нос.

Али укоризненно качает головой.

— Мне и правда стоит научить тебя бегать, — задумчиво скребёт щетинистую щёку. — Потому что дать отпор ты вряд ли сможешь, а вот убежать можешь попытаться.

— От кого мне бегать?

— С твоим везением — даже от собственной тени, — отвечает он, и его губы дёргаются в ухмылке.

Как смешно, чёрт возьми!

— Я закончила разминаться, — подхожу к парню почти вплотную.

— Только я решаю, когда и что ты закончила.

Ренат укладывает руки мне на плечи и, развернув к себе спиной, легонько подталкивает вперёд.

— Давай, десять кругов трусцой.

Это так унизительно… Моё надрывное дыхание, которое я и так не могу контролировать, выдаёт абсолютную неготовность к физическим нагрузкам. А он просит меня ещё и побегать…

Зато у меня появляется шанс быть на некотором расстоянии от парня. Он, кстати, не смотрит на меня. Подходит к груше и без всяких разминок начинает по ней лупить. С такой силой, что старая, ржавая, увесистая цепь скрипит от ударов по снаряду и того и гляди порвётся. Завороженно смотрю на мышцы его плеч и рук, позабыв считать наматываемые круги. В какой-то момент решаю, что хватит, и подбегаю к Али. Он всё ещё бьёт по груше и словно не замечает того, что я приблизилась. Замираю в метре от парня, не решаясь его остановить.

Неожиданно его рука выстреливает в сторону, пальцы обхватывают моё предплечье, и я лечу в кольцо сильных рук боксёра. Ойкнув, спиной врезаюсь в каменные мышцы груди. Оказываюсь совершенно обездвиженной, и, кажется, перестаю дышать.

— Реакции — ноль, — бесцветно сообщает Али. Схватив за запястья, ставит мои руки возле груди и пальцами сжимает мне кулаки. — Начнём с того, как правильно бить. Я не хочу, чтобы ты разбила костяшки в кровь, поэтому не думай о силе. Лишь о технике.

Сила, техника… Но я, чёрт возьми, могу думать лишь о твёрдом прессе парня, его каменной грудной клетке и голосе, который звучит возле самого уха…

Ренат руководит моими руками. Левую держит поближе к лицу, словно закрывая его. А правую направляет к груше. Разворачивает кулак так, чтобы мне было не больно, и бесконечное количество раз вынуждает меня бить по груше. Но так как он контролирует весь процесс, очень скоро я пристраиваюсь к его ритму. И у меня даже получается делать всё правильно.

— Давай без фанатизма, мелкая, — одёргивает меня парень, когда чувствует, что я увлеклась процессом. — Не хочу вести тебя в травмпункт.

— Я и сама могу дойти, — отбиваю подачу, — дорогу знаю, много раз там была.

Слышу, как он гортанно хмыкает. Спиной чувствую эту вибрацию и пытаюсь вновь сосредоточиться на ударах в попытке отключить тактильные ощущения. Когда мне было пятнадцать, и я лишь издалека наблюдала за Алиевым, не могла и представить, что буду находиться с ним наедине вот в таких интимных условиях. И сейчас совершенно не могу расслабиться, потому что всё моё нутро чувствует, как он опасен. Он может раздавить моё влюблённое в него сердце и даже не заметит этого…

— Давай теперь сама, — Ренат наконец отпускает мои запястья и делает шаг назад.

Вспотевшая кожа тут же ощущает холод, и мне становится неуютно. Мышцы рук горят, но я с упорством бью по груше.

— Нет, — останавливает меня. Вновь приближается сзади, но теперь его руки ложатся на мои бёдра. — Ты должна бить корпусом.

Его правая рука скользит вниз, а потом вверх по талии и рёбрам.

— Ты должна выкинуть руку вперёд, но толкать её должно не плечо, а всё тело.

Он вновь проводит ладонью от бедра до самой груди.

— Почувствуй это… Как вся сила идёт отсюда… — прикасается к бедру. — И сюда, — почти невесомо проводит до сжатого кулака.

Его голос становится хриплым. Невесомые касания — тяжёлыми.

— Поняла? — уточняет на рваном выдохом и отступает.

Мой голос совсем пропал, поэтому могу лишь согласно кивнуть. Делаю, как он говорит. Стараюсь ударить, задействовав весь корпус, и кажется, у меня это получается, потому что груша вдруг рикошетит от силы моего удара. Костяшки вмиг обжигает болью.

— Чёрт! — шиплю я, отпрыгивая от снаряда. Трясу рукой, но Ренат тут же ловит её и осматривает ссадину.

Кожу располосовало до крови.

— Почему я не удивлён, — бубнит парень себе под нос. Подводит меня к лавке и кивает, чтобы я присела. Потом достаёт из своей сумки пластырь. — Жить будешь, — сообщает, наклеивая ровную полоску на рану. — А вот бить по груше — больше нет.

— Но… — я возмущённо вскакиваю.

— Сегодня — нет, — сразу усмиряет меня Али. — Но завтра, если захочешь, мы можем продолжить отрабатывать удары. А сегодня, пожалуй, разучим пару приёмов.

— Каких? — воодушевлённо спрашиваю.

Он не отвечает, а подходит вплотную. Одной рукой хватает за запястья и поднимает их над моей головой. Вторую укладывает на шею. Пара шагов в сторону — и я уже прижата к стене. Совершенно обездвижена, как и тогда, в тёмном переулке, когда Ренат спас меня. Только тогда их было двое, а он один. И в одиночку он способен на то, что и двоим, и троим будет не под силу.

— Что ты будешь делать, чтобы выбраться? — заглядывает мне в глаза, склонившись к моим губам.

Я судорожно облизываю губы.

— Не знаю… Умолять?..

Захват на моей шее в тот же миг усиливается.

— Это не шутки, мелкая. Забудь, что я — это я. Представь, что перед тобой кто-то другой. И этот кто-то в лучшем случае просто трахнет тебя.

Боже…

— Я могу попытаться ударить в пах, — пищу, теряя голос.

— Не говори, а пытайся! — подначивает меня парень.

Но я продолжаю стоять, вжимаясь в стену. Как я могу его ударить?

— Тебе, похоже, нужно больше мотивации, верно? — он практически рычит возле моих губ.

Коленом разводит мне ноги, и вот я уже не могу пнуть его, потому что они тоже обездвижены.

Что я должна делать? Что? Как можно сопротивляться, когда над тобой нависает скала из мышц и бешеной энергетики? Нет… Я превращаюсь в послушное податливое тело, сплетённое лишь из одних инстинктов. А инстинкт самосохранения рядом с Али напрочь отсутствует. Разум и вовсе говорит «до свидания».

— Давай же, делай хоть что-нибудь! — с нажимом требует парень, надавливая на мою шею, а коленом скользя по паху.

— Чтобы меня трахнуть, — тихо шепчу пересохшими губами, вроде разгадав ребус, — тебе как минимум придётся стянуть с себя штаны… А значит, отпустить мои руки.

Уголок его губ дёргается в ухмылке.

— Пятёрка за находчивость, но — нет!

— Нет?

— Нет, мелкая! Я не отпущу твоих рук.

Хватка на моей шее ослабевает, а потом Ренат совсем отпускает её и хватается за резинку на своих штанах.

— Не позволяй мне довести начатое до конца, — сдавленно хрипит парень, спуская штаны с бёдер вместе с боксёрами. — Борись со мной, мелкая! Давай!

Боже… Как?