Ты нас предал

Элен Блио

— Когда ты скажешь своей клуше, что уходишь ко мне? — говорила моя лучшая подруга. — Скажу, — отвечал ей любимый. — Сложный проект, ты же знаешь. — Скоро будет видно живот. — Какой живот? — ворвалась я в спальню и едва не упала в обморок, в последний миг зацепившись за дверной проем пальцами. Они лежали на нашей постели совсем без… Два предателя. Два палача. — Беременный, — не смутилась та, которую я считала подругой. — У нас будет ребёнок. *** Как ты мог, любимый? Ты нас предал. Ты нас убил. И ты никогда не узнаешь о ребёнке, которого я ношу от тебя.

15.

Утром я не смогла встать. Мне было так плохо из-за того, что случилось вчера.

Я словно разбитая чашка стала.

Жизнь перевернулась. Всё развалилось. Рассыпалось, всё оказалось ложью.

Вся любовь и слова Богдана, вся семейная жизнь и пять лет брака. Вся жизнь оказалась вдруг враньём.

Но ведь муж в последнее время ничего такого мне не говорил! Ни про лишний вес, небольшой, да, но все-таки… Ни про тонкие губы, ни про то, что брови как-то не так нарисованы. Он не говорил мне, что мною стал недоволен, может быть, я бы тогда что-то с этим сделала. Но Богдан предпочёл найти себе утешение на стороне.

Да и страсть у нас была! Конечно, реже чем в первое время после свадьбы. Но была!

Лежа в холодной постели я пыталась анализировать, вспоминала последние месяцы. Как и когда изменился Богдан? Как и когда я это пропустила?

Ответов у меня не нашлось. Я не понимала своих ошибок, если они и были.

Жизнь кончилась?

Нет.

Почему-то именно в тот момент, чувствуя себя отвратительно, я решительно сама себе заявляла — ничего не кончилось!

Я это переживу Выживу.

Всё преодолею! Всё перенесу.

Не будь я Надежда Соловьева!

Мамочка когда-то называла меня Соловушка, говорила, что я хоть и маленькая, но сил у меня много. Как у соловья, который может петь ночь напролёт!

Я тоже любила петь. И готовить. Месила тесто, напевая детские песенки, нарезала овощи, мурлыкая романсы, отбивала мясо — голосила что-то современное.

Голос у меня был хороший. А уж как я готовила!

Может быть, мне реально стоило принять предложение Рената?

То предложение, которое касалось работы? Почему нет?

Оно ведь ни к чему не обязывает меня. Младший брат мужа (бывшего мужа! снова одёрнула я сама себя) ведь Ренат сам сказал, что готов оказать помощь просто так, какое бы я решение не приняла. Значит, подсознательно готов ко всему.

Я смогу ему донести, что не готова на что-то большее, а возможно, он и сам поймёт. Это просто был порыв у него вчера, но постоянно натыкаться на стенку никто не будет. Даже если Ренат на что-то и рассчитывал, ему придётся смириться, что ничего между нами не будет, есть масса “но” в нашем случае, он должен это понимать и сам.

Я решительно села в постели.

Я больше не хочу плакать и страдать.

Хватит наматывать сопли на кулак!

Нужно что-то делать. И начну я с предложения о работе Рената. Всё же работать по знакомству лучше, чем искать какое-то непонятное место у чужих людей. И зарплатой меня не обидят, не обманут, дадут двигаться дальше по карьерной лестнице, что сейчас самое важное.

Хватит ныть, Надежда. Бери себя в руки и просто делай то, что нужно.

Сейчас необходимо устроить свою жизнь. Пусть и без него, но я буду жить и ещё стану счастливой.

Я им всем нос утру! Они у меня ещё посмотрят!

Богдан поймет, кого потерял.

Свекровь бесцеремонно без стука ввалилась ко мне в спальню, прерывая мои мысли. На стук в дверь её вежливости и воспитания, видимо, не хватало.

— Ты чего разлеглась? — окинула она меня взглядом, сидящую на постели. — Давай-ка, поднимайся.

Во мне рос протест. Почему она позволяет себе быть такой бесцеремонной? Однако ругаться с ней мне не хотелось, да и и сил на это просто не было.

— Извините, я неважно себя чувствую, но я уже встаю, — ответила я.

— Неважно, это как? — сморщилась она. — Что за плебейское выражение? У нас тут не курорт. Давай-ка, сбегай на рынок за продуктами.

— Э-э… — опешила я. Она отдавала приказы мне как прислуге. Неприятно, меня просто покоробило с этого. Ну с другой стороны, это меньшее, чем я могла бы оплатить им за комнату, хотя, пожалуй, так к родственникам всё же не относятся. Но я решила не спорить.

— Хорошо, — ответила я. — Если нужно, я сейчас оденусь и схожу.

— Одолжение она мне делает… — фыркнула свекровь, а я покосилась на неё.

Какая муха её укусила? Вчера мы, конечно, расстались не лучшим образом, но сейчас она кидалась на меня так, словно я её уже опять успела чем-то разозлить за эту ночь.

— Ох и лентяйка ты, Надежда. Привыкла, что всё за тебя возят-привозят. А еда из воздуха-то не берётся, — продолжала бубнить свекровь, словно решив мне испортить настроение уже с утра. — Я Богдана понимаю. Не выдержал тебя. Да и кто бы выдержал? Он привык к другому уровню, а ты… Взяла его просто… одним местом.

Я уставилась на свекровь в шоке. Не ожидала от неё таких резкостей. Всё-таки она держала себя в руках раньше. Правда, раньше я была женой её сына, а теперь… Если мы разводимся — я никто, получается. Приживалка.

— Ираида Довлатовна, зачем вы так? — проговорила я, чувствуя ком в горле. Она специально била по больному, но зачем? Ведь сама вчера уговаривала подумать о нашем разводе и, возможно, его отложить. А сегодня словно душу решила вытрясти из меня.

— Он на тебя клюнул, потому что ты была свеженькая, — продолжала распинаться Ираида, — Миленькая, изящная… Была! Ну и… Мужики любят, когда девочку до них еще никто не трогал. А такие, как ты, ещё любят прикинуться…невинной овечкой!

— Послушайте, да как вы…

— Спокойно! — перебила она меня. — Ты у меня в доме. Изволь слушать!

— Нет, извините! — встала я на ноги, чтобы уже не быть ниже неё. — Я слушать гадости не обязана!

— Рот закрой! Не обязана она! Ильяс на работе, так что защищать тебя некому и ты меня послушаешь! Ишь, принцесса какая, на горошине! Не постеснялась к нам в дом явиться.

Интересно, а куда мне было идти? Я наивно полагала, что мы всё-таки одна семья. Растерялась, не знала куда девать себя, пришла сюда за помощью, а она…

Я просто в осадок выпала от утреннего напора свекрови. Знала, что меня не любит, не пришлась я ко двору, но чтобы вот так…

— Я поговорила с Богданом. И вот, что тебе скажу. Вчера я была против вашего развода, а сегодня даже и не знаю, что сказать! Ты… Ты повела себя просто как…мерзавка какая-то! Обругала его, наговорила гадостей его девушке, которая, между прочим, твоя подруга!

Я смотрела на свекровь широко распахнутыми глазами и мне казалось, что она просто с ума сошла. О чём она вообще говорит? И, главное, зачем?

— Ты неблагодарная, бессовестная дрянь! И, конечно, здесь ты не останешься.

Это её заявление меня просто убило.

Я понимала, конечно, что если позвоню Ильясу Дамировичу — он поможет. Но мне не хотелось оставаться тут даже если он скажет своё веское слово. Нужно собирать вещи.

— Так. Оформит развод Богдан и скатертью дорожка! — продолжала мать моего бывшего мужа. — Сделай так, чтобы больше мы тебя не видели! На первое время тебе даст денег Богдаша, конечно, нотолько на пару месяцев, не больше. Так что ищи работу. И не вздумай что-то просить у моего Ильяса! Я тебе такое устрою… Сиротинка!

И она ушла, хлопнув дверью.

Вот так слетел с Ираиды весь налёт и блеск её хваленого воспитания.

Я молча встала, оправила рубашку, которую нашла вчера в той спальне, где ночевала раньше, и прошла в ванную. Можно хотя бы в этом доме умыться?

Меня шатало. Встала под душ, чувствуя, что в желудке собирается странная горечь. Еле успела добежать до раковины как меня вырвало.