Двое в заброшенном доме

Элизабет Хейтер, 2015

Челси Руссел – специалист-переговорщик Оперативного отдела ФБР – не смогла устоять перед шармом снайпера-спецназовца Скотта Делакорте. После страстной ночи в его постели Челси отправляется на свои первые серьезные переговоры – утихомиривать стрелка-одиночку, открывшего беспорядочную пальбу на парковке вербовочного центра. Ей не удается остановить безумца; жертвами преступника становятся девять человек… Девушка возвращается в Вашингтон, переводится в более спокойный отдел и подумывает уйти из ФБР. Спустя год после разыгравшейся трагедии убийца сбегает из тюрьмы. Челси снова грозит смертельная опасность. Скотт Делакорте вызывается защищать ее. Рискуя жизнью, они пытаются выяснить, что спровоцировало это ужасное преступление, и разобраться в своих чувствах. Смогут ли они найти общий язык и раскрыть друг другу тайны своих сердец?..

Глава 4

Челси недоуменно смотрела на Скотта.

— Он оставил меня в живых? Что ты имеешь в виду?

— Он мог выстрелить, Челси. Мы обследовали трибуны. Он располагался достаточно высоко. И мог тебя достать.

— Раз так, почему он этого не сделал? — Челси не верила собственным ушам. — Если бы он взял меня на мушку, наверняка застрелил. Он был не в себе. И в тот день убивал всех, кого мог.

— Очевидно, все не совсем так.

Она заметила круги у него под глазами. Андре сказал, что они восемнадцать часов искали для нее безопасное место. И теперь, вместо того чтобы спать, Скотт изучал материалы дела. Челси, к собственной тревоге, почувствовала к нему симпатию, но подавила это чувство.

— Может, твои геометрические построения неверны.

Скотт покачал головой, но выглядел не рассерженным, а просто усталым.

— Точно такие же расчеты я делаю, когда готовлюсь открыть огонь из винтовки. Если ошибусь, застрелю заложника вместо террориста. Знаю все это наизусть. Поверь мне. Я не ошибаюсь.

— Почему же все это не выяснили раньше?

— Если смотреть на здание на уровне земли, покажется, что он не мог в тебя прицелиться. Даже с нижних трибун, кажется, не мог попасть. Но это обман зрения, за которым последовал ложный вывод, что он не застрелил тебя, не имея возможности взять на мушку. Однако все было по-другому.

— Что же было у него на уме? — прошептала она, отодвигаясь от Скотта. Но места на кровати не осталось, и ей пришлось снова к нему прижаться.

Никакой ясности. Клейтон Коннорс страдал психическим расстройством после того, как его товарищи погибли от самодельного взрывного устройства, подложенного под их автомобиль. Он уволился из армии и получал помощь, прежде всего в виде обезболивающих препаратов. Однажды наглотался таблеток, взял винтовку и направился на вербовочный пункт.

Обвинение на судебном процессе утверждало, что в тот день Коннорс убивал бы всех подряд, планировал перебраться в другое место и продолжить стрельбу, но его остановили. Поднять винтовку на глазах полицейских он не решился из чувства самосохранения. Благодаря внезапному страху оказался в тюрьме, а не в морге.

Челси отбросила одеяло, встала и прошла в угол комнаты, глядя сверху вниз на лежащего Скотта.

— Этот парень сумасшедший. Какая разница, почему он меня не застрелил?

Тем не менее она понимала, что Коннорс руководствовался мотивами, с которыми она никогда прежде не сталкивалась. И вообще, зачем ему охотиться за ней сейчас, если не застрелил ее раньше, имея для этого все возможности? Чего он от нее хочет? По спине пробежал холодок, она постаралась взять себя в руки, чтобы Скотт ничего не заметил.

Он поставил ноутбук на кровать и остановился так близко от Челси, что она могла наклониться и положить голову ему на грудь.

— Ты умеешь читать чужие мысли. А это немаловажно.

— Лучше бы этим занялась Элла. Настоящий специалист-криминалист.

Скотт смерил ее недоверчивым взглядом.

— Ну-ну. Ты была отличной переговорщицей, потому что понимаешь, чего человек хочет. Как бы ты могла это узнать, если бы не читала чужие мысли?

— В одном случае я потерпела поражение.

— Ничего подобного. Коннорс просто свихнулся. Ты и за тридцать дней бы его не уговорила, не то что за тридцать секунд, которые были в твоем распоряжении.

— Ты пару минут назад утверждал, что Коннорс не свихнулся, а сознательно в меня не стрелял, им не владела слепая ярость.

Скотт замолчал. На долю секунды, которая показалась им очень долгой.

— Не хочу говорить о прежней работе. Это ты решил, что он мог меня застрелить. Конечно, у тебя больше опыта в таких делах. Что еще скажешь?

Скотт нахмурился:

— Не надо тебя будить, пока ты как следует не выспишься. Без чашки кофе сама не своя.

Челси опустила плечи, и ярость прошла. Он внимательно изучал материалы дела, на которые она отказалась даже взглянуть. И он взялся ее защищать, а мог заняться и кто-то другой. И не его вина, что ее раздражают любые разговоры о том дне.

Став официально переговорщицей ФБР, она решила, что нашла наконец свое место. А теперь ее выводил из себя любой, кто напоминал о недолгой работе в этом качестве. Даже Скотт. Едва подумав о нем, она сразу вспоминала о стрельбе, когда ее постигло такое разочарование. Весь последний год она старалась выкинуть из памяти те события, включая Скотта.

Она почувствовала его взгляд, он словно пытался понять, что творится в ее голове.

— Извини. Давай обсудим все утром после кофе.

Он изумленно уставился на нее:

— Челси, которую я запомнил, не заставляла себя ждать.

Да, не заставляла, когда легла в его койку. Это он точно запомнил. Челси скривилась, скрывая смущение.

— Не обманывайся, Скотт. Ты никогда меня не знал.

Он поймал ее взгляд и долго смотрел, пока она не забеспокоилась.

— Может, и не знал, но не думаю, что только сейчас обманываюсь.

Не успела она ответить, как он вышел из комнаты. Когда дверь за ним закрылась, Челси упала на кровать, чувствуя злость, досаду и стыд. Что он имел в виду? Разве она обманывала саму себя?

Его ноутбук стоял рядом. Она взглянула на дисплей, на котором все еще оставалась схема стоянки перед общинным центром.

Если Скотт прав — а он опытный снайпер и не мог ошибаться, — почему она год назад не погибла вместе с другими? И если Коннорс тогда оставил ее в живых, зачем ему охотиться за ней сейчас?

— Извини.

Скотт заморгал от света из коридора, хотя проснулся, едва услышав шаги Челси. Она с ноутбуком в руках стояла в дверном проеме его спальни, выглядела виноватой. И смущалась. То ли потому, что не любила извиняться, то ли потому, что на нем были одни трусы.

Выйдя из ее комнаты, он попросил Андре заступить на дежурство, а сам решил поспать. Утром подумал, что его аргументы показались ей достойными внимания. И она стала не такой колючей.

Скотт протер глаза и зевнул. Ей захотелось извиниться еще раз. Но только до того, как она взглянула на его обнаженную грудь и быстро отвела взгляд.

— Все в порядке.

Он ждал, что она уйдет, но она вошла в комнату. Села на край кровати, поставила ноутбук между ними, словно некий барьер.

— Прошел год. Зачем ему охотиться за мной? Вряд ли на него так подействовали мои свидетельские показания.

Скотт сел в кровати. Наверное, стоит все это обсудить именно сейчас.

— Ты была единственной свидетельницей стрельбы, но…

— Но я его там не видела! И не могла идентифицировать стрелка.

— Нельзя с тобой не согласиться. На суде ты ему особо не навредила. Его бы приговорили и с тобой, и без тебя.

Коннорс выехал со стоянки на «форде-таурусе» с номером, который запомнил один из спецназовцев, другим доказательством стала винтовка при нем. Этого было вполне достаточно для обвинительного вердикта.

Общественный защитник ничего толком не сказал, Коннорс ни слова не добавил в свое оправдание. Выступления родственников погибших тоже сыграли свою роль, и его отправили за решетку. Свидетельство еще одной женщины ничего в его судьбе изменить не могло.

Челси скрестила руки на груди, словно защищаясь от Коннорса и от того, что случилось в тот день. Скотт забеспокоился. Что с ней, с этой уверенной в себе, решительной переговорщицей, которая приехала к нему домой из кафе? Не верилось, что Клейтон Коннорс настолько выбил ее из колеи. Но спорить не решился, лишь сказал:

— Надо узнать, почему он за тобой охотится. Тогда мы наверняка его поймаем.

— Какой смысл ему сейчас меня убивать?

— Не знаю, Челси. — Скотт положил ладонь на ее руку, и она вздрогнула. Чтобы успокоить ее, он сказал: — Но здесь ты в безопасности.

— Я и не боюсь.

Однако по ее взгляду он понял, у нее на душе кошки скребут. Она верила, что он и Андре ее защитят. Лучше чем ничего, но он хотел больше. Намного больше.

— Отчего, по-твоему, на суде он ни слова не сказал в свою защиту? — Челси прервала размышления Скотта об их отношениях.

Он постарался поймать нить разговора. Сейчас не важно, окажется ли снова в его постели женщина, о которой он мечтал весь прошедший год. Он здесь на службе. И не вправе отвлекаться на что-то личное.

— А на какую защиту он мог рассчитывать? Кого-то разжалобить своим психическим расстройством, чтобы его признали душевнобольным?

— Не знаю. Мог хотя бы посетовать на превратности судьбы. Наверняка вызвал бы хоть какую-то симпатию. Кроме того, он отважно воевал. Товарищи погибали на его глазах. Адвокат говорил о психическом расстройстве, а он молчал.

— Я был только на части судебного процесса, — напомнил он Челси. Коннорсу следовало рассказать о своей роли в событиях того дня. Он не слушал адвоката, который говорил о его нездоровье и жизненных трудностях. Скотт заподозрил неладное. Кто-то что-то недоговаривал. — И видел, что глаза Коннорса словно остекленели. Он был явно не в себе. Может, адвокат не хотел давать ему слово, чтобы он не наговорил лишнего себе во вред.

— Тем не менее.

— Нам необходимо узнать, что им движет сейчас. — Не так уж важно, почему Коннорс молчал год назад, надо понять, почему теперь ищет Челси.

— Может, ему хочется еще кого-то во всем обвинить. Год назад он ополчился на военных. А теперь моя очередь.

По мнению Скотта, это абсурд, но он не был переговорщиком или специалистом-криминалистом.

— Завтра позвоню Элле. Может, у нее появятся какие-то идеи.

— Хорошая мысль. А почему не позвонить сейчас?

— Челси, — Скотт посмотрел на часы, — уже за полночь.

— Элла — сова, разве нет? В любом случае она сейчас в Академии.

— Позвоню ей завтра.

Челси его ответ не очень понравился, но она кивнула и встала.

— О'кей.

Когда она повернулась к двери, Скотт ее остановил.

— Если уж мы заговорили о его мотивах, позволь кое о чем спросить. — Он понимал, что не следует об этом говорить, но очень хотел все узнать. — Почему тебе не удалось вовлечь Коннорса в переговоры?

Она резко обернулась; он, вдруг осознав свою бестактность, восхитился ее огненным взглядом. В гневе она была намного красивее себя потухшей и разочарованной.

— Еще одна загадка. Не в твоих правилах так быстро сдаваться.

— Ты меня не знаешь. — Сжав зубы, она шагнула к нему, на ее тонких руках напряглись мускулы.

— Что ж, я об этом догадывался. А что же с твоей любимой работой? Я имею в виду, почему для тебя так важны именно переговоры?

Он думал, она предложит ему не совать свой нос, куда не следует, или просто пошлет подальше, но она спросила:

— А ты зачем пошел на службу в ФБР? — Она кипела от ярости, и он понял, что зашел слишком далеко. — Может, лучше поговорим о твоих мотивах? Что случилось с Мэгги?

Скотт резво вскочил с кровати, Челси вздрогнула. Прошло десять лет после нападения на его сестру, из-за чего он пришел в ФБР. Челси не первая среди его сослуживцев об этом спрашивала. Но ее вопрос вывел его из равновесия сильнее, чем любой ответ на его реплику.

«Может, настал момент истины, — подумалось ему, когда он смотрел в ее широко раскрытые глаза. — Как бы она это ни отрицала, ей удается читать чужие мысли». И сейчас она, воспользовавшись его временной слабостью, получила над ним власть и может от него избавиться.

— Хорошо, — почти прошептал он, — я тебе надоел, Челси? Прими мои поздравления. — И указал на дверь. — Уходи.