Дражайший плут

Элизабет Хойт, 2015

Леди Феба Баттен красива, остроумна, обладает живым и бойким характером… но, к сожалению, слепа. Опасаясь за нее, старший брат нанимает телохранителя – закаленного в боях капитана Джеймса Тревельона, вынужденного распрощаться из-за последствий ранения с военной службой. Поначалу это кажется очень плохой идеей: суровый солдат и дерзкая девушка буквально не выносят друг друга. Но постепенно их пикировки становятся все более дружелюбными, а дружба с каждым днем превращается в куда более нежное чувство. Чувство, ради которого Джеймс рискнет собственной жизнью, когда Фебу похитит таинственный и опасный негодяй…

Глава 4

Феба обернулась на голос и протянула руку. Джентльмен принял ее, нагнулся и коснулся губами костяшек пальцев. Она уловила запах чернил и… да, розовой воды, и улыбнулась.

— Мистер Маклиш, клянусь, никак не думала, что снова увижу вас после нашей встречи в «Хартс-Фолли»!

От ее грудного смеха рука капитана Тревельона будто окаменела.

— Миледи, — сказал Маклиш, — да вы просто колдунья, если так легко догадались, кто я такой. Или вам сообщил дворецкий?

— Ничего подобного!

— Тогда как же?

Она покачала головой.

— О нет, оставьте мне хоть пару скромных секретов!

— Ну, вам ли скромничать, — отозвался он галантно. — Позвольте мне увести вас от этого грозного стража и познакомить с прочими гостями мисс Динвуди.

Капитан Тревельон не шелохнулся, и Феба решила было, что он откажется ее покинуть, но затем он отступил на шаг, его рука выскользнула из-под пальцев, и ее тут же пронзило ощущение потери.

— С вашего позволения, миледи, — проговорил он своим низким голосом, и ей невольно подумалось, как мрачно он звучит по сравнению с тенором мистера Маклиша. — Я буду ожидать внизу. Когда будете готовы ехать домой, отправьте ко мне горничную.

Феба обернулась на звук его удаляющихся шагов, словно собиралась бежать за ним, что было просто смехотворно.

— Идемте. Идемте же! — настаивал мистер Маклиш. — Если вы не против, я готов стать вашим проводником.

— Вовсе нет.

Она повернулась к нему лицом, и он бережно взял ее руку. У него была крупная рука с длинными пальцами и единственной мозолью возле первого сустава среднего пальца, оттого что нужно держать перо.

— Вы уже знакомы с мисс Динвуди, нашей хозяйкой, — проговорил он на ходу. — Она сидит здесь, справа от вас, лицом к местечку на диване, которое сейчас займете вы.

— Как я рада, что вы смогли приехать, — произнесла дама прохладным контральто.

— Сюда, миледи. Садитесь, — не умолкал мистер Маклиш, направляя ее руку к деревянной спинке. — Воистину лучшее место в этой прекрасной гостиной — уж мне ли не знать, поскольку именно здесь я сидел, когда появились вы.

Феба опустилась на мягкое сиденье.

— В таком случае благодарю, сэр, за то, что согрели для меня место.

— Готов услужить вам во всем, миледи, — ответил он с легким смешком. — Даже если для этого будет нужна самая неблагородная часть моего тела.

— Ах, мистер Маклиш! — воскликнул второй женский голос справа от Фебы. — Только без непристойностей!

— Вы знакомы с обворожительной миссис Памелой Джеллет? — спросил Маклиш. — Она сидит на диване рядом с вами.

— Сэр, вы проказник, — хихикнула миссис Джеллет. — Такая лесть, да в мои-то годы!

— Мы действительно знакомы, — сказала Феба. — Прошлой осенью мы обе были на званом обеде в загородном доме моего брата.

— Да, миледи, — живо откликнулась дама. — Кажется, именно тогда его светлость встретил свою будущую герцогиню.

— Именно так, — весело согласилась Феба.

Отношения Максимуса и Артемиды начинались со скандала, чего Фебе вроде бы знать не полагалось, но она все равно знала, потому что была слепой, но отнюдь не глухой. В любом случае она давно овладела искусством выпытывать маленькие секреты у таких светских сплетниц, как миссис Джеллет.

— А вот, — поспешил вмешаться Маклиш, — наша четвертая гостья, Энн, леди Геррик. Она сидит напротив вас.

— Очень приятно с вами познакомиться, — сказала леди Геррик своим высоким голосом и немного в нос.

— А я, — сказал Маклиш, — нескромно позволю себе занять место слева от вас: буду любоваться вашим профилем, безнадежно влюблюсь и умру от горя.

Феба рассмеялась.

— Если вам достаточно посмотреть на профиль, чтобы влюбиться, сэр, тогда вы, должно быть, так и ходите пьяным от любви.

— Вот прекрасный пример женского остроумия! — всплеснула руками миссис Джеллет. — Что вы на это скажете, мистер Маклиш?

— Только то, что меня окружили, превзошли числом и оружием, — со смехом отозвался Маклиш. — А не сделать ли мне из галстука белый флаг?

— Хм, а пока вы будете этим заниматься, — рассмеялась мисс Динвуди, — я, пожалуй, предложу леди Фебе закусить. Не угодно ли чаю, миледи?

— Да, с удовольствием! С сахаром, но без молока.

Она услышала стук серебра и звяканье фарфора.

— У меня есть тминное печенье и миндальные пирожные. Что вам предложить?

— Прошу вас, тминного печенья.

— Оно отменное, — сказала леди Геррик. — Вы должны дать мне рецепт, я покажу его моей кухарке.

— С огромным удовольствием, — улыбнулась мисс Динвуди. — Вот ваше печенье. — Феба почувствовала, как ей осторожно дали в руки небольшую тарелочку. — А чай прямо перед вами, чуть правее.

— Благодарю. — Протянув руку, Феба сначала нащупала край стола, затем блюдце, взяла чашку с чаем и сделала глоток. — То, что нужно.

— Перед вашим приходом мистер Маклиш как раз рассказывал нам, как продвигается восстановление «Хартс-Фолли», — сказала мисс Динвуди.

«Хартс-Фолли», излюбленный лондонцами парк развлечений, год назад сгорел дотла. Парк славился не только своим лабиринтом, где могли встречаться влюбленные, а также театром, где ставили не только пьесы, но и оперу, — все рассыпалось в прах, к величайшему огорчению Фебы.

— Вы полагаете, его можно восстановить?

— О, даже не сомневайтесь! — тут же откликнулся мистер Маклиш. — Работы прекрасно продвигаются под надзором лорда Килбурна. Вообразите, он сумел высадить взрослые деревья!

Дамы изумленно заахали, а он продолжил:

— И я закончил чертить планы новых зданий.

«Ну конечно! Он же архитектор «Хартс-Фолли», — подумала Феба. — Отсюда и мозоль на пальце, и запах чернил, от него неизменно исходящий».

— Мистер Харт подрядил меня строить величественное здание для театра, открытую музыкальную галерею с ложами — на летние месяцы, да еще всякие увеселительные павильоны, разбросанные по всему саду.

— Чудесно, — задумчиво отозвалась Феба.

Ведь как бы ни были хороши планы, строить-то до сих пор не начали, а это означает, что придется ждать по меньшей мере месяца два, пока парк подготовят к открытию.

Впервые с той минуты, как она появилась в гостиной, мистер Маклиш заговорил серьезно:

— Уверяю вас, миледи, это не просто чудесно. Мистер Харт планирует превратить «Хартс-Фолли» в величайший в мире парк развлечений. Он выписал кровельщиков из Италии, резчиков по камню из Франции, а резчиков по дереву из Богом забытого маленького королевства где-то на задворках Европы. Я не понимаю ни слова из того, что они говорят, но предметы, которые они изготавливают, просто изумительны. А теперь он говорит, что наймет десятки… нет, сотни рабочих, так что мои здания будут готовы уже к осеннему сезону.

— Так скоро? — ахнула миссис Джеллет. — Не верится, сэр! Это просто невозможно.

— Тем не менее он планирует именно так, — заверил дам мистер Маклиш. — К Рождеству вы все успеете насладиться потрясающими театральными постановками в «Хартс-Фолли». Даю слово!

— Это было бы замечательно! — сказала Феба. — Правда! Я так скучала по театру «Хартс-Фолли». Разумеется, мне нравятся и другие лондонские театры, но в них нет той сказочной атмосферы.

— Ах как я вас понимаю! — воскликнула леди Геррик. — Я люблю «Роял», но там внутри так темно, такая теснота! Вам не кажется?

— Его строили для лилипутов, честное слово, — презрительно фыркнула миссис Джеллет.

— Здание приглушает голоса актеров, — заметила Феба и повернулась к мистеру Маклишу. — Надеюсь, ваши новые здания позволят музыке и голосам актеров звучать в полную силу, сэр. Мне кажется, именно так и должны строиться самые лучшие театры.

— Обещаю, миледи, что так и будет, — сказал мистер Маклиш. — Если угодно… Не сочтите меня слишком самонадеянным, но, может быть, вам интересно туда съездить?

— Ого! — сдавленно рассмеялась миссис Джеллет. — Будьте начеку, миледи! Может быть, мистер Маклиш и выглядит смирной овечкой, но он такой же волк в овечьей шкуре, как и прочие джентльмены.

— Не такой уж он и злодей! — весело воскликнула леди Геррик. — Уверяю, мне встречались и похуже.

— Не беспокойтесь, дамы, — улыбнулась Феба. — Со мной по распоряжению брата всегда мой страж.

— Видимо, ваш брат вас очень любит, — проговорила мисс Динвуди.

— Да, похоже на то, — легко согласилась Феба, повернувшись туда, где, по ее предположениям, должен был сидеть мистер Маклиш. Она отлично понимала, что подумал бы Максимус насчет похода в заброшенный парк развлечений вскоре после случившегося, но также понимала, что сойдет с ума, если не воспользуется шансом побыть на свободе — хоть немного. — Мне бы очень хотелось снова побывать в «Хартс-Фолли»!

Тревельон поставил пустую чайную чашку на кухонный стол и кивнул кухарке, полногрудой розовощекой женщине с копной светлых рыжеватых волос.

— Спасибо.

Та смущенно присела в реверансе.

— Не стоит благодарности, сэр.

Бедняжка не знала, как вести себя с этим мужчиной, вторгшимся в ее святая святых.

Тревельон болезненно поморщился, с трудом поднимаясь на ноги с помощью трости. Миниатюрная горничная, которая за ним явилась, бросила на капитана неуверенный взгляд, прежде чем вести его наверх служебным коридором.

Ни рыба ни мясо, не правда ли? Ему платили за услуги, но ведь он не обычный лакей, отсюда и сложности: слуги не знали, как себя с ним вести, — поэтому он провел на кухне два неловких — не говоря уж о том, что скучных — часа. Зря он не захватил с собой книгу.

Горничная ловко едва ли не скакала по ступенькам, и Тревельон с трудом удержал тяжелый вздох. Дамы вышли на верхнюю площадку, прощаясь с хозяйкой. Мисс Динвуди, светловолосая леди лет двадцати с небольшим, была слишком молода, чтобы вести собственный дом. Любопытно. Тревельон не видел признаков присутствия в доме родственницы постарше, чтобы составить ей компанию. Она была привлекательна, но далеко не красавица — черты лица, особенно слишком длинный нос, были далеки от канонов красоты.

От возбуждения леди Феба мило порозовела и весело улыбалась, когда Малколм Маклиш склонился к ее руке.

Внезапно у Тревельона возникло яростное желание треснуть наглеца тростью по затылку, да посильнее.

— Значит, до завтра? — спросил Маклиш.

— Буду ждать с нетерпением, — ответила леди Феба.

— Миледи, — вмешался Тревельон.

Она обернулась, и ее улыбка чуть померкла. На его старом израненном сердце не появилось ни трещинки.

— Вы готовы, миледи?

— Конечно, капитан Тревельон. — Леди обернулась к проему двери гостиной, где толпились остальные дамы. — От души благодарю за приглашение, мисс Динвуди. Я получила огромное удовольствие.

На миг лицо мисс Динвуди приняло странное выражение — капитан не сумел его разгадать, — потом все исчезло.

— Благодарю, что почтили присутствием нашу маленькую компанию, миледи.

Тревельон подвел леди Фебу к лестнице и тихо подсказал:

— Осторожно, вот первая ступенька.

Она кивнула, и они молча стали спускаться. Тревельон был начеку. Лестницы всегда представляли собой опасное препятствие, и не только из-за его ноги. Если бы его подопечная оступилась, последствия могли быть катастрофическими, поэтому он боялся, что она упадет на лестнице и расшибется до смерти, хотя до сего дня ни разу даже не споткнулась, если он был рядом.

Когда они добрались до подножия лестницы, Тревельон кивнул дворецкому, и вскоре они вышли на крыльцо. Погода ухудшилась, и дождь лупил вовсю с неумолимой настойчивостью.

— Одну минуту, миледи. Идет дождь. — Он сделал знак Риду, дежурившему у кареты.

— Мм. Я слышу его шум, чувствую запах.

Феба запрокинула лицо на звук дождя, словно собиралась пить, и он улыбнулся. Ему не хотелось спешить, хотелось просто смотреть на нее.

Примчался лакей.

— Дай-ка твою куртку, Рид! — распорядился Тревельон.

— О нет… — начала леди Феба, но Рид уже стянул с себя куртку, чтобы растянуть над ее головой.

— Это его работа, миледи, — объяснил Тревельон, и одобрительно кивнув Риду, он осторожно повел леди Фебу вниз по ступенькам.

Остальные кареты выстроились вдоль тротуара дальше по улице. Не обошлось без некоторой суеты: лакеи выскакивали, чтобы прикрыть хозяек от дождя, а леди подхватывали юбки, вскрикивая под дождем.

С ярко-розовым сюртуком он столкнулся как раз в тот момент, как они торопились сесть в карету. Тревельон негодующе поднял глаза и тут же испытал небольшое потрясение, встретив взгляд знакомых голубых глаз.

— Капитан. — Джентльмен кивнул, губы его скривились в злобной усмешке.

— Ваша светлость…

Мужчина сверкнул ослепительной улыбкой и повернулся, намереваясь взбежать по ступенькам особняка мисс Динвуди. Леди Феба слегка повернула голову, принюхиваясь.

— Если не ошибаюсь, амбра и… жасмин. Кто это был?

Тревельон задумчиво сощурился, наблюдая, как ловко преодолевает ступеньки облаченная в розовый шелк спина.

— Герцог Монтгомери, миледи.

— Вот как? Хотела бы я знать, что ему понадобилось в этой части города.

Действительно, что?

— Идемте же. Ступенька лесенки прямо перед вами.

Рид взялся за ручку дверцы кареты, Тревельон крепко держал Фебу за локоть. Когда она взбиралась по лесенке, он оглянулся через плечо. Дверь особняка мисс Динвуди открылась, но на пороге оказался вовсе не чернокожий дворецкий, а Малколм Маклиш.

При виде Монтгомери он нахмурился.

— Что вы здесь делаете?

— Проверяю вложение своих денег, — протянул герцог. — Идет дождь, Маклиш. Впустите меня в дом и постарайтесь на время вспомнить умение выражаться прилично.

Мужчины исчезли в доме.

— Вы едете? — позвала из глубины кареты Феба. — А то меня заливает.

— Прошу прощения, миледи, — пробормотал он, усаживаясь, и постучал тростью в потолок кареты.

Они двинулись в путь.

— Вы совершенно несносный человек, знаете ли, — светским тоном произнесла Феба.

Тревельон рассеянно хмыкнул в ответ и потер икру больной ноги. В сырую холодную погоду она принималась ныть. Он мог бы привести сразу несколько причин, зачем Валентайну Нейпиру, герцогу Монтгомери, понадобилось навестить мисс Динвуди, но, к сожалению, ни одна не сулила ничего хорошего.

— Думаю, вы делаете это нарочно, — мрачно заключила Феба.

Ему пришлось оторваться от тревожных мыслей, чтобы заняться насущными вопросами.

— Прошу прощения, миледи, но я заметил, что вы сговаривались с мистером Маклишем. Могу я спросить, о чем?

Она наморщила носик — так восхитительно, что у него перехватило дыхание.

— Завтра после полудня я встречаюсь с ним в «Хартс-Фолли».

Ее ответ заставил его насторожиться.

— Не думаю…

— Если вы забыли, так именно в «Хартс-Фолли» я впервые встретила мистера Маклиша — несколько месяцев назад, когда вы сами привезли меня туда.

— Я был там по делу, и, если помните, это не я предложил, чтобы вы сопровождали меня туда, миледи.

Она беспечно взмахнула рукой.

— Чепуха! Мистер Маклиш сказал, что хочет показать мне новые растения и место, где собирается построить свой театр. Я поеду, и это окончательно.

— Нет! — прорычал капитан. — И я вынужден сообщить о ваших намерениях его светлости.

— Знаете, иногда я вас просто ненавижу! — выкрикнула Феба, и краска бросилась ей в лицо.

У него екнуло в груди.

— Да, миледи, знаю.

— Я не… — спохватилась Феба и покачала головой. — Это не так, Джеймс.

Зачем она то и дело называет его по имени? В прошлый раз, в карете, ей хотелось его подразнить, а сейчас… Тревельон понятия не имел, чего она добивается. Может, и ничего, а может, это просто очередной дамский каприз, на который не стоит обращать внимания. Вот только факт есть факт: каждый раз, когда она называет его по имени, у него екает в груди. Никто уже много лет не говорил ему «Джеймс».

Вероятно, поэтому следующие слова были сказаны особенно холодным тоном.

— Вряд ли имеет значение, миледи, что вы обо мне думаете: несмотря ни на что, я всегда буду вас охранять.

— Хорошо, — сказала она.

Странное дело: его гневная тирада почему-то заставила ее воспрянуть духом.

— Не будем об этом забывать, договорились?

В тот вечер Феба спустилась к обеду в сопровождении двух собак: слева к ней прижималась одна из борзых Максимуса, а у ног прыгала Бон-Бон, лохматая комнатная собачка Артемиды.

— Осторожно, миледи, — послышался из-за спины голос ее телохранителя.

Фебе показалось, что у нее оборвалось сердце — совсем чуть-чуть, как будто она оступилась и нога провалилась в пустоту, хоть она и не оступалась.

— Я всегда осторожна, — успокоила его девушка, крепче ухватившись за мраморные перила.

— Боюсь, не всегда, миледи. — Голос приблизился, и теперь стал слышен глухой стук трости о мрамор ступенек.

— Подумайте лучше о себе, капитан, — парировала Феба. — Ходьба по лестницам не для вашей ноги.

В те редкие мгновения, когда успевала подумать, прежде чем сказать, Феба не сообщала ему, что слышит, насколько сильнее становится его хромота после преодоления лестницы. Разумеется, Тревельон не ответил, но она услышала:

— Кыш! Кыш отсюда!

Феба слышала цоканье собачьих когтей по мрамору: обе собаки бежали впереди.

— Зачем вы их гоните? Я их люблю обеих.

— Они, конечно, вас тоже любят, но это не помешает им при случае попасть вам под ноги.

Вместо ответа она тяжело вздохнула и молча пошла дальше. Добравшись наконец до первого этажа, Феба протянула руку, и тут же у нее под пальцами оказалась его левая рука, теплая и сильная.

— Вы обедаете с нами сегодня, капитан? Полагаю, Максимус намерен отвлечься от дел, которыми как раз сейчас занимается, и тоже будет с нами. Ему понадобится ваша мужская поддержка.

— Да, миледи, — ответил Тревельон. — Я непременно буду.

— Чудесно! — Она радостно улыбнулась, и неизвестно отчего ее голова пошла кругом.

Пусть Тревельон обедал с ними нечасто, она каждый день проводила в его обществе, но с каких это пор от мысли, что он придет, ее охватывало такое возбуждение?

Он проводил ее в столовую, и Феба услышала голоса Артемиды и кузины Батильды.

— Максимус уже пришел?

— Да. Феба, я здесь, — долетел до нее из-за стола низкий голос.

— Вот и хорошо! — безмятежно воскликнула Артемида. — А то я уже подумывала поджечь твой кабинет.

— А я бы тебе помогла, — объявила кузина Батильда.

— Мир, дамы, — улыбнулся Максимус. В этот вечер брат, похоже, в превосходном настроении, подумала Феба, когда Тревельон помог ей занять место слева от него, а сам сел слева от нее. — Из угощений сегодня фазан и лосось. Давайте пировать.

Феба нащупала край столешницы, затем — тарелку, на которой стояла неглубокая чашка. Стало быть, суп уже подали.

— А что ты сегодня делала, женушка? — начал Максимус особым голосом, который Феба называла про себя голосом члена парламента.

— Прошлась по магазинам, а днем навестила Лили.

Лили — это новоиспеченная невестка Артемиды, жена ее брата-близнеца Аполлона, виконта Килбурна.

— И как она?

— Взялась за новую пьесу.

— О-о, правда? — вмешалась Феба. — Великолепно! И о чем же она?

— Секрет, — ответила Артемида, явно несколько раздраженная: мало кто осмеливался отказывать герцогине. — Но она писала, как одержимая. Когда я к ней зашла, у нее на лбу было чернильное пятно, а у их собаки — ты же помнишь Нарцисску? — и вовсе был испачкан хвост.

— О да!

Феба взяла суповую ложку: в чашке оказался превосходный суп из бычьих хвостов.

— Я скажу мисс Динвуди, что Лили пишет: сегодня мы как раз о ней говорили. Мистер Маклиш был очень огорчен, когда узнал, что Лили решила оставить сцену ради сочинительства.

Она съела еще ложку супа, настолько поглощенная вкусовыми ощущениями, что не сразу обратила внимание на воцарившуюся тишину за столом.

— Кто такие эти мистер Маклиш и мисс Динвуди? — едва не завопил Максимус, словно ему уже стукнуло по меньшей мере восемьдесят пять.

Феба осторожно положила ложку на стол и спокойно сказала:

— Это архитектор, который проектирует новые здания для «Хартс-Фолли». Он, как и я, был приглашен на чай к мисс Динвуди. Или, скорее, там собирался ее театральный кружок. У нас была очень интересная беседа о новейших пьесах и актерах, и о певице-сопрано, которой покровительствует герцог из королевской семьи, а она увлеклась своим театральным агентом.

Она умолкла, в надежде, что этого достаточно, но Максимус с расстановкой спросил:

— Ты не рассказала о мисс Динвуди.

Сердце Фебы упало, но тут поспешила вмешаться Артемида:

— Мы познакомились с ней на заседании дамского общества. Помнишь, я говорила тебе о даме, которая хотела бы стать участницей наших заседаний? Ее привела леди Кэр.

— Помню, но ты сказала, что никто ничего не знает ни о ее происхождении, ни о ее семье, — заметил Максимус.

Феба почувствовала тяжесть в груди.

— Какое кому дело? Зачем вам обязательно знать родословную каждого, с кем я встречаюсь?

— Это важно, — отрезал Максимус, — потому что ты моя сестра, а мисс Динвуди, насколько нам известно, находится на содержании.

— О нет, Максимус! — возмутилась кузина Батильда. — Конечно же, нет, раз ей покровительствует сама леди Кэр!

— Это ваша вина, Тревельон!

— О нет, только не это! — Феба уже дрожала всем телом. — Я не позволю тебе возлагать на капитана вину за мои поступки, как будто я умалишенная!

— Тогда, вероятно, не надо вести себя, как умалишенная!

— Пойти на чай к подруге теперь что, признак слабости ума?

— К подруге, которую мы не знаем!

— То есть ты не знаешь, — парировала Феба, побледнев от гнева.

— Какая разница?

— А знаешь, Максимус, мне все равно, черт возьми, кто такая и откуда взялась мисс Динвуди! — Она слышала, как кто-то изумленно ахнул, но остановиться уже не могла. Феба любила брата: будучи гораздо старше, он всегда заботился о ней, защищал, — однако создавшееся положение становилось просто невыносимым. Страх, отчаяние и гнев бушевали в ней и переливались через край, выжигая все на своем пути. Она вскочила, опрокинув что-то на столе, и фарфор разлетелся осколками. — Она моя подруга, не твоя, я не могу жить в изоляции и, как все, имею право бегать, спотыкаться и падать. Я не хочу, чтобы каждый мой шаг был предусмотрен и спланирован. Меня связали по рукам и ногам, чтобы снизить до минимума любой риск… А ведь жизнь — это тоже риск!

Конец ознакомительного фрагмента.