Ж. замечательных людей

Эльвира Барякина, 2018

Если скрестить Фаину Раневскую, Сократа и мадам Помпадур, получится Мардж Тенш. Она родилась в СССР, но потом перебралась в Америку, открыла в Голливуде литературное агентство и по неосторожности влюбилась в адвоката Пола Вардлоу.Пол умеет тонко шутить и проводить любопытные исторические параллели, но, к сожалению, в его шкафу имеется пара мрачных скелетов, и ужиться с этой зубастой братией не так-то легко.Содержит нецензурную брань.

19. Я отдам тебе свою почку

Моя подруга Мелисса — такая умница, что сделала из себя красавицу. Хотя иногда бывает пьяницей и задницей.

Когда у нас кризис — мы встречаемся каждый вечер; в дни мира и покоя надолго забываем друг о друге. Но такое случается нечасто.

Мелисса — профессиональная гадалка. Сегодня она позвонила мне:

— Угадай, кто заходил в мою контору.

— Санинспектор?

— Один-ноль в мою пользу. Это была Лёля, твоя сестра!

Я удивилась. Вообще-то они друг друга не жалуют. Лёля считает Мелиссу язычницей, а Мелисса Лёлю — членом Республиканской партии. В обоих случаях это смертные грехи.

— Что она хотела от тебя? Чтобы ты ей погадала?

— Ну да. Я тебе скажу по секрету (только ты никому не говори): у неё плохие анализы! Не только медицинские, но и астральные! А это означает ужас что!

— А поконкретнее? — забеспокоилась я.

Но рассказывать подробности Мелисса отказалась.

— Это врачебно-сакральная тайна.

У нее так всегда: разболтала половину секрета — на душе стало легче; умолчала о второй половине — легче на совести.

Я набрала Лёлин телефон.

— Ты как себя чувствуешь?

— Как фабрика стройматериалов, — пробурчала она, — из меня то камни выходят, то песок. Ладно хоть ацетон не выпускаю.

— У тебя что, опять проблемы с почками? Ты была у доктора?

Когда Лёле было десять лет, мы поехали в поход. Ночи стояли холодные, и ей досталось лежать у стенки палатки. Застудилась, с тех пор так и пошло: нефриты, нефролитиазы и тому подобные страсти.

— Слушай… Я тебя хотела спросить… — Голос у Лёли был серьёзен. — Может случиться такое, что мои почки откажут и я умру. Врач сказал, что альтернатива только одна — пересадка… И нужен донор, близкий родственник… Ты, пожалуйста, не пугайся, ещё ничего такого нет. Мне просто нужно было тебе сказать…

У меня до сих пор трясутся руки. Я смотрю на себя в зеркало: невозможно, немыслимо разбирать себя на части! Добровольно отрезать кусок… Конечно же, я наговорила Лёле правильных слов: что всё будет хорошо, что она выздоровеет и что, если потребуется, я отдам ей свою почку.

Она сразу повеселела.

— Люблю тебя. Ты настоящая.

А я не настоящая. Я в ужасе и тоске. Я лепила первое, что подворачивалось на язык, только чтоб прекратить этот разговор. Боже, боже… Пусть у Лёльки всё будет хорошо!

С горя ещё стишок сочинился:

Не уходи, побудь со мною!

С моим пупком и головою,

С желудком, печенью, костями

И всеми прочими частями.

Ведь есть же способ откосить:

Хирургам справку предъявить,

Дать взятку, в морду… Заразиться…

Или заранье утопиться.