Хроники Вечной Многогранности. Книга порядка

Эльма Троу (2024)

Добро пожаловать в мир Многогранности, созданный Дором Троу. В основе мира хаос, горячие чувства, страсти и безумие. Королевство Севера — маленький островок порядка, утопающий в запретах и контроле под гнетом Упавшей Звезды.Нора — северный цветок смерти. Всю жизнь она служит своей королеве и в ее голове есть место лишь четкой информации — куда положить тело, как убить, что сказать и как похоронить. Ей не позволительны эмоции и чувства, а за любую оплошность последует жестокое наказание. Сможет ли она вырваться из оков порядка и обрести равновесие?

Глава первая. О том, кто жил в неведении

Корн сидел за столом и коротал время, перечитывая одну из своих любимых книг. Он лениво переворачивал страницы, смачивая кончики пальцев во влажной губке. Иногда он поглядывал на брата, который расположился на полу возле камина и поправлял кочергой уже сильно обуглившиеся дрова. За окном было темно, снаружи виднелся только свет костров, отпугивающих лесных чудовищ.

— Корн, ты все читаешь, — прозвучал голос брата в тишине, нарушаемой жутким и заунывным пением каких-то птиц, доносившимся с улицы. — Поздно уже, может пора спать?

— Эгилл, мне нужно еще немного времени.

— Ты сожжешь все свечи своим ночным бдением, а их знаешь ли не так просто достать.

— Угу, — промычал Корн, даже не отрываясь от текста.

Эгилл как-то неестественно быстро поднялся и подошел к брату.

— Что хоть ты такое читаешь?

Корн вздохнул и отвлекся на догорающую свечу. Он осторожно поправил ее, убрав лишний воск.

— Сколько можно одно и то же мусолить в голове? — спросил Эгилл, в очередной раз увидев книгу в руках брата.

Корн поднял глаза.

— Я же говорил тебе, Корн, мы к магии не способны и незачем себе голову забивать этой чепухой.

— Чего ты такой нервный последнее время, а? Ты себя чувствуешь не важно?

Корну казалось, что брат этим последнюю неделю был слишком дерганным. Он то и дело пялился в окно, прислушивался и выходил на воздух подышать.

— У меня все отлично. Птицы себя плохо ведут, вот я и распереживался, — ответил Эгилл и снова уставился в окно, иногда нервно постукивая ногтем по столу.

— Знаешь, а было бы неплохо, если бы мы были способны творить магию. Представляешь, нам бы не пришлось так бояться за свои жизни и с таким трудом бороться за существование, — Корн изобразил руками знак, который был нарисован чернилами на картинке в книге.

— Не нужно этого делать, Корн! — Эгилл разорвал знак. — Ложился бы ты спать, мне так будет спокойнее.

За окном вновь повторилось заунывное пение птиц, но по ощущениям, оно было куда ближе, чем прежде.

— Пожалуй, обойду вокруг дома. Так, на всякий случай, — Корн проследил взглядом, как Эгилл быстрым шагом прошел через комнату и нырнул в проем коридора.

Он снял арбалет и у порога зарядил его.

— Может мне пойти с тобой?

— Нет! Не стоит, Корн. Я сам, — отмахнулся Эгилл и, отворив скрипучую дверь, выскочил наружу.

Корн еще некоторое время смотрел, как Эгилл мнется на террасе.

«Нет, так не пойдет». — подумал он про себя. — «В таком состоянии нельзя в одиночку бродить по ночам».

Корн спешно натянул на себя старую куртку и нацепил ремень, на котором был закреплен меч в кожаных ножнах. Он вышел на террасу. Воздух был пропитан влагой и запахом старого мха. Вдохнув полной грудью, Корн закатил глаза от наслаждения. Он окинул взглядом окно, за которым виднелся стол с книгой и глубоко вздохнул.

Луна ярко освещала лохматые ветви хвойных деревьев. Лес жил своей жизнью: он был полон разнообразных звуков и у Корна всегда было чувство, будто лес разговаривает с ним, пытаясь поведать ему свои тайны. Дул прохладный западный ветерок. Вздрогнув от его прикосновений, Корн поспешно накинул капюшон и спустился с террасы на землю, утонув в сухой осенней траве по щиколотку. Он оглянулся по сторонам, пытаясь понять по следам, куда ушел Эгилл. Трава так сильно была затоптана ими днем, что Корн не смог в полутьме отличить старых следов от новых.

Их дом и огород стояли на небольшой лесной поляне. Вокруг полыхал целый ряд костров, которые служили для отпугивания чудовищ. Запах горящей смолы не только предостерегал их чуткое обоняние от опасности сгореть, но и прятал запахи жителей дома. Корн прошел первый костер. Горящая кучка дров была явно больше, чем во втором костре.

«Видимо сюда он уже подбросил поленьев.» — подумал Корн и решил идти дальше вдоль дома.

Внезапно где-то протяжно запела ночная птица. Ее голос слышался очень отчетливо, он непрерывно множился из-за эха, нагнетая ощущение тревоги. Затем, как по команде, песню подхватили другие, которые, как показалось Корну, находились много ближе. Такое ощущение, будто этой ночью вокруг дома собралась целая стая.

Корн осторожно выглянул из-за угла дома. Эгилл стоял к нему спиной и лицом к лесу. Корн хотел было окликнуть его и подойти, как вдруг брат приподнялся в своей манере на мыски и издал точно такой же пронзительный птичий крик.

По спине пробежал холодок. Корн отпрянул к стене и зажал рот рукой. Он пытался собраться с мыслями, но в голову лезли ужасные догадки.

«Может он просто… Нет, это слишком на него не похоже». — думал Корн, все крепче сжимая рукоять меча. — «Что он делает, он ведь привлечет внимание тварей. Ночью здесь даже говорить опасно».

Корн снова немного высунулся, чтобы посмотреть, что делает брат.

Эгилл обеспокоенно поднял голову и, озираясь по сторонам, тут же издал абсолютно такой же звук, затем немного повернул голову в сторону окна, у которого не так давно Корн читал книгу. Лицо брата показалось из-за ткани капюшона. Сердце Корна забилось в бешеном ритме, виски запульсировали от того что он увидел.

Глаза Эгилла мерцали ярким фиолетовым светом в темноте.

«С ним явно что-то не так…Опасно… Нужно уводить девочек». — эта мысль тут же пронзила Корна, словно стрела.

Стараясь не шуметь, он тихо сделал шаг назад, но одна несчастная ветка предательски хрустнула под ногой. Эгилл, следуя рефлексам, тут же направил на него арбалет.

— Ты хочешь, чтобы я пристрелил тебя ненароком? — спросил угрюмо Эгилл, снимая его с прицела, когда Корн вышел из своего укрытия.

«Не подавать виду». — думал он, иногда посматривая на глаза брата.

Они были такими же, как и всегда: темно-синими с быстро мечущимся взглядом.

— Что-то не так? — спросил Эгилл, заметив интерес Корна.

— Нет-нет. Я просто подумал, что тебе не помешает помощь.

Эгилл в ответ лишь как-то странно хмыкнул, скривив губы.

— Что-то птицы сегодня ведут себя неестественно, что думаешь? Возможно, стадо тварей пасется где-то неподалеку. К тому же девочки сегодня наконец спят спокойно. Хоть бы их не напугали эти вопли.

Эгилл нервно сглотнул и поднял голову. Внезапно птицы закричали совсем рядом.

— Шел бы ты в дом, Корн. — выпалил Эгилл с раздражением.

Тут у Корна закончилось терпение. Ему надоело поведение брата в последнее время. Накипело так, что он был готов высказать ему все еще за ужином, но сдержался, чтобы не ругаться при сестрах, у них и так тяжелое время.

— Знаешь что, Эгилл! Ты весь вечер меня посылаешь, да и не только вечер, всю неделю! Что с тобой творится такое, а? Откуда в тебе взялось столько злости, скажи мне! Нет, дружище, быть может я как-то тебя обидел? Ты может уже поговоришь со мной?

— Корн, заткнись! Ты ведешь себя не разумно! Не время и не место обсуждать такие вещи.

Корна будто к стенке пригвоздили булавкой. На секунду он даже засомневался, что перед ним стоит его брат. Эгилл никогда позволял себе затыкать ему рот.

Внезапно из лесу возникли четыре фигуры в темных плащах. Они выплыли из темноты, словно призраки. Их глаза горели ярко-фиолетовым светом, выражая явно недобрые намерения, а полы плащей, сливаясь с темнотой леса, расходились от их силуэтов черной дымкой. Некоторые фигуры были верхом на жутких и уродливых тварях, отдаленно похожих на лошадей, с острыми, как иглы, зубами, которые торчали из искаженной пасти.

Корн немного попятился назад, выставив меч перед собой в готовности сражаться. Но это не было его основной целью, нужно было отвлечь их на себя.

«Девочки услышат звуки борьбы и точно успеют спрятаться». — подумал Корн.

Его брат все так же стоял на месте, ничего не предпринимая.

— Эгилл, уходим! Быстро!

— Зачем уходить, когда наконец столько друзей собрались вместе?

С этими словами Эгилл повернулся, и глаза его злобно загорелись фиолетовыми огнями. Его сухие и обветрившиеся губы расплылись в оскале. Эгилл направил на брата арбалет и тут же выстрелил, однако Корн среагировал быстро и сумел увернуться. В этот момент ему казалось, будто брат от него далеко, но спустя одно мгновение он словно вырос из-под земли рядом с Корном и тут же ударил его коленом по печени. От неожиданности и боли Корн согнулся пополам и осел на землю, выронив свой меч. Эгилл обошел его, демонстративно ухмыляясь.

— Какой же ты наивный и слабый, — проговорил Эгилл и тут же ударил Корна по спине тяжелым сапогом.

Со всех сторон послышались надменные смешки. Корн не знал, что ему ответить. Он был в смятении и совершенно не понимал, что происходит. Кто подменил его родного брата? Что с ним стало? Такого не бывает даже в сказках!

— Эгилл, давай поговорим, — выдавил Корн. — Пожалуйста, не злись. Давай зайдем в дом и как всегда, у огня все обсудим.

— Корни, тут нечего обсуждать. Не для того я столько лет страдал этой ерундой, чтобы потом портить миг своей славы.

Внутри Корна что-то обрушилось. Он не мог поверить в слова брата и в то, что происходило сейчас с ним. Казалось, закрой Корн на мгновение глаза, он проснется в своей комнате в холодном поту, однако это было далеко не так. Боль, которую он чувствовал, была реальной.

— О чем ты вообще говоришь, Эгилл?

— Ты очень…очень скоро все узнаешь.

Эгилл замахнулся на новый удар, но Корн был уже к этому готов. В тот момент, когда сапог Эгилла был уже у самого его лица, Корн увернулся, ощутив слабый ветерок у своей щеки, и резко поднявшись с колен, сделал проход в ноги. Эгилл не ожидал такого поворота и тут же потерял равновесие. Упавший брат сопротивлялся недолго, потом Корн неожиданно обнаружил, что он один лежит на холодной земле. Эгилл появился у него над головой и тут же оглушил его прикладом арбалета. Голову прострелило тупой болью, все вокруг погрузилось в туман, и Корн рухнул головой на землю. Он слышал, как Эгилл шепчет над ним что-то, как выводят его сестер из дома и как резко обрываются их крики. Корн всеми силами пытался привести себя в чувство, но уже не мог. Темнота поглотила его, и он утонул в бездне забвения.

Корн с трудом сумел разлепить глаза. Слышался тихий стук колес и голоса двух мужчин. Голова болела так, словно внутри черепа кто-то бил по стенкам, пытаясь выбраться наружу. Как только проснулось обоняние, Корн пожалел о том, что остался жив. Жутко пахло гнилью. Во рту ощущался мерзкий, обжигающий горло, железный привкус.

Корн попытался пошевелить сухими и потрескавшимися губами, но рот полностью онемел и не хотел разжиматься, будто был чем-то склеен. Пленник немного пошевелился, чтобы понять, где находится. Было темно, Корн был прикрыт каким-то грязным полотном, сквозь которое просвечивал свет от фонарей. Двигаться было очень тяжело, его тело было со всех сторон прижато чем-то влажным и твердым.

Он, двигая то одной частью тела, то другой, смог немного сдвинуться в сторону стенки повозки. Затем его сильно тряхнуло, видимо телега проехала по большой коряге на дороге, и край полотна отогнулся. Корн сумел через щелку различить двух незнакомцев, которые сидели на облучке повозки и переговаривались, иногда подкармливая жутких тварей мясом.

— Долго нам еще тащиться до границы?

— Не думаю. Чего ты все ноешь, Айрих? Что опять не так?

— Жрать уже хочется, вот что. Король ведь снова зажал нам душ в дорогу.

— Ты и так съел уже троих! Перестань ныть, а то нас кто-нибудь услышит! — незнакомец влепил своему попутчику крепкий подзатыльник.

— Здесь? На этой глухой тропе? Кому мы нужны!? — последний почесал голову и еще больше развалился на облучке, скормив очередной кусочек тянувшей повозку твари. — Эти морои нас разорят. Они жрут слишком много мяса!

В этот момент в нос Корну ударил едкий аромат корицы и гвоздики.

— Отрядам из Драулиса, например. Опять ты куришь! Я твою корицу терпеть не могу! Запах отвратительный. Все твои морфийские привычки.

— Морфийские? Да ну тебя. Я перестал быть морфом еще пять десятков лет назад.

По неравномерному стуку колес стало понятно, что эта повозка была не одна. Корн пошевелил головой, стараясь не шуметь, и еще немного высунулся. В нескольких шагах от его повозки показались огни второй такой же.

«Сестры наверняка там». — подумал он, но его мысли прервало чье-то приближение.

Верхом на жутком существе, отдаленно напоминающем лошадь, к повозке приблизилась фигура, облаченная в черную мантию с изображением горящих деревьев.

— Как пленный? — послышался знакомый угрюмый голос.

Корн тут же узнал в нем своего брата. Он тут же стиснул кулаки так, что на ладонях отпечатались маленькие полумесяцы от ногтей.

— Все еще в отключке, — ответил Айрих, выпрямившись.

Корна пробрала дрожь от желания высвободиться и размазать брата по дереву.

— А зачем мы взяли девок? Они мертвы, зачем они тебе? — спросил второй. — Хозяин говорил только о беловолосом морфе.

«Они…они так мило играли в саду». — подумал Корн и тут же почувствовал, как горький комок подступил к горлу.

Корн очень часто задышал, смотря в темноту и стараясь успокоить себя. Он не мог выносить сейчас даже голоса Эгилла. Что значит мертвы? Как он мог так поступить с родными сестренками? Это все неправда. Сейчас он проснется и поймет, что это был глупый сон.

Как бы Корн ни жмурился и не царапал себе руки, чтобы проснуться, ничего не выходило.

— Затем, что они такие же, как и я. Их нужно лишь немного подтолкнуть в нужном направлении. — на этой фразе Эгилла мужчины на козлах хором усмехнулись.

От этих слов у Корна снова начала кружиться голова.

— Они могут нам пригодиться, — добавил Эгилл и поскакал в сторону второй повозки, что-то крича своим людям на незнакомом Корну языке.

Внезапно откуда-то издалека раздались крики. Затем послышался лязг стали. Корн выдохнул и, взяв себя в руки, выглянул из-за тряпья еще больше, отодвигая зубами кусок полотна. Нападавшие были хорошо вооружены и превосходили числом «отряд Эгилла». Они двигались быстро и почти бесшумно, словно призраки. Их лица были закрыты забралами шлемов, из-под которых виднелись алые огоньки глаз.

Начался настоящий хаос, в котором Корн старался не потерять из виду своего брата. Тот отбивался от противника верхом на морое. Тактика борьбы Эгилла всегда была агрессивной. Он любил входить в ближний бой, прижимать свою жертву к дереву и мучить ее до последнего вздоха. Его морой вел себя крайне агрессивно, подстать своему хозяину, и пытался кусать другого, находящегося под седлом его несчастного противника. Их сражение продлилось не долго. В какой-то момент Эгилл ударил гардой противника в забрало и резким движением рук выхватил из груди всадника маленький яркий огонек. Это сопроводилось ужасающими воплями воина. Эгилл с жадностью съел огонек и от этого его глаза еще ярче вспыхнули фиолетовым огнем, а противник повалился замертво на землю.

«Он всегда говорил, что мы не способны к магии». — подумал Корн. — «Лжец!»

Когда возницы Корна отвлеклись на двух всадников, он понял, что пора уносить ноги. В попытках подобраться еще ближе к бортику, Корн наткнулся телом на какие-то мягкие предметы, которые источали этот мерзкий запах. Он подкатился к стенке повозки и перевернулся на спину.

Вдруг что-то еще теплое коснулось его затылка. Корн немного повернул голову и в свете мелькающих факелов, пробивающихся сквозь дырки в полотне, увидел целую гору отрубленных голов с вывернутыми языками и абсолютно без глаз. Он тут же отпрянул и прижался к стене.

Корн поспешно выбрался из-под ткани, помогая себе ногами, но тут же в телегу упало чье-то тело. На лице, все еще освещенном затухающим светом фиолетовых глаз, застыла гримаса ужаса. В руках еще теплого мертвеца лежал меч, который он даже после смерти сжимал очень крепко.

Корн осторожно подполз к нему, все время оглядываясь на бойню. Невольно он снова выследил Эгилла. Тот вытащил из соседней телеги два замотанных во что-то белое тела и грубо уложил их друг на друга перед седлом мороя.

Корн очень быстро начал резать веревки о лезвие меча мертвого парня. Казалось, будто прошла целая вечность до того момента, как он смог освободить руки. Корн старался держать брата в поле зрения. По всей видимости Эгилл уже начал осознавать, что проигрывает битву и ринулся в сторону телеги Корна, чтобы забрать его. Предатель заметил, что тот пытается высвободиться. Глаза Эгилла загорелись неистовой яростью, лицо стало бешеным, и зубы засияли в животном оскале.

«Не выйдет, подонок!» — подумал Корн, кинув брату ответный агрессивный взгляд.

Он смог наконец высвободить ноги, схватил меч и перевалился через стенку повозки. Корн прополз под ней и стал выглядывать возможность подобраться к Эгиллу.

На последнего напали трое воинов. Он яростно отбивался от них, все посматривая в сторону Корна. И как только предатель понял, что его зажали в угол, он издал звук, похожий на то пение ночной птицы. От этого его воины, как по команде, тут же бросились в лес и исчезли в темноте.

Сам Эгилл, поймав взгляд Корна, демонстративно сложил пальцы в магический знак и обдал своих противников ярким фиолетовым пламенем. Воины очень быстро среагировали и подставили щиты, закрываясь от огня, однако, когда пламя исчезло, вместе с ним пропал и Эгилл.

Всадники спешились. Они начали осматривать телеги.

— Эти Темнейшие совсем о границах забыли. Это третья их вылазка за неделю! — проговорил один из всадников, снимая шлем.

— Господин, у них тут головы людей! — воскликнул кто-то, запрыгивая на телегу Корна.

— Я не удивлен, — проговорил «господин» и подошел ближе.

Корн осторожно попятился ползком, чтобы не попасть под свет факелов. Он заприметил небольшой темный островок, который можно было использовать, чтобы скрыться за кустами и снова попятился.

«Господин» подошел вплотную к телеге. В нос Корну ударил резкий запах жасмина, отчего он сморщил нос.

— Поищите среди полотен, может что-то важное найдете, — проговорил главный. — Они просто так не нарушают границы.

— Господин! — послышался голос из леса.

Из темноты появился новый всадник.

— Господин! Все из отряда Темнейших исчезли. Они использовали магический коридор! Мы выследили их до Пика Бурь, — четко сказал он, спешиваясь на ходу.

— Были какие-нибудь следы? — спросил главный устало.

Корн воспользовался моментом и попятился еще быстрее. Какая-то ветка громко хрустнула у него под коленом. По всей видимости, сегодня ему везло на хрустящие ветки. Воины, все, как один обернулись. Тот, что был на телеге заметил Корна и направил на него арбалет. Тут же послышался щелчок.

— Стой на месте! — быстро и четко сказал он.

Корн метнулся в сторону кустов, надеясь скрыться. В него полетела стрела. Он услышал ее свист и почувствовал, как она пролетела рядом с ухом. Послышался щелчок уже с другой стороны. Вторая стрела пронзительно свистнула и попала Корну в бедро. Ногу тут же прожгло огнем и он упал рядом с кустами.

— Следующий будет в голову! Только рыпнись! — закричал второй всадник.

Корн пытался что-то сказать, но рот его был зажат каким-то заклятьем. Губы были, будто склеены чем-то. Главный спокойно обошел телегу и подошел к нему.

— Ты кто такой? — спросил «господин» спокойным и холодным голосом. — Ты не похож на одного из них.

Корн мог только промычать. «Господин» осмотрел его внимательным и изучающим взглядом.

— Хм-м-м… На нем печать молчания.

— И что нам с ним делать?

— Хангиз, — обратился «главный» к одному из всадников, надевая на голову шлем. — Сообщи на стену Драулиса, что мы везем пленного Темнейших с заклятьем молчания. Если попросят, опиши его, вдруг его семья из Драулиса. Приказ от них тут же доставь мне лично.

Всадник кивнул и, пришпорив экипированного в черные доспехи мороя, исчез в темноте леса.

Корна подняли с земли и связали ему руки спереди, потом приторочили к иглозубой твари «господина», словно подстреленную добычу. Корн долго сопротивлялся, за что очень больно получил по голове. От многочисленных ударов, его стало тошнить, голова кружилась так, словно мир теперь вращался вокруг него в разных направлениях.

Постепенно у телег собиралось все больше и больше всадников. Их было порядка двух десятков, но возможно просто у Корна на тот момент в глазах все двоилось и кружилось, и он не смог нормально посчитать.

Выглядели воины так, словно сошли с картинки книги сказок. Их черные доспехи мерцали в темноте алыми прожилками. Они все были верхом на мороях. Это были существа с налитыми кровью глазами, их пасти зияли сотней острых зубов. Гривы их призрачно мерцали в темноте, лучше факелов.

«Главный» полез в подсумок, который крепился на спине мороя. Он достал оттуда небольшой кусочек мяса и протянул ему. Он с жадностью разинул пасть так, что внутренняя часть горла, тоже покрытая зубами вывернулась наружу, и, продемонстрировав еще сотню скрытых внутри зубов, заглотил подачку.

Как только собрался весь отряд, «господин» подал знак, и воины выстроились в определенном порядке. Они летели галопом и очень умело огибали лесные препятствия. Корн болтался на спине у лошади, лежа животом вниз и чувствуя, будто сейчас его ребра выгнутся в противоположную сторону.

Корн чувствовал целый букет запахов, а больше всех выделялся запах жасмина, который исходил от «главного». От этих едких запахов тошнило. Корн старался часто дышать, чтобы не отключиться. Нога очень сильно беспокоила его. Стрела постоянно цеплялась за кусты, причиняя Корну неимоверную боль.

«Как же выбраться?» — думал он, осматривая все вокруг.

Спустя время воины выехали на большой тракт. В этот момент все, как по команде, сбавили ход. Корн тут же выдохнул. При таком темпе ему было значительно легче и он наконец смог уложить ногу так, чтобы стрела не шевелилась. К господину подъехал всадник, все время пришпоривая мороя. Он вел себя буйно, пытаясь кусать поводья и постоянно мотая головой.

— Райдрих, — обратился всадник к «господину».

— Ирин, — уважительно ответил тот и дал своему морою еще мяса.

— Что думаешь по поводу этих набегов на территорию Запада? Что говорит Король? — спросил он, снимая шлем и закуривая трубку.

— Уже и не знаю, что тут думать. Раньше у них были только мертвые. Теперь тащат живых. На моей памяти это впервые за последние пятьдесят лет. Со времен, получается, Битвы трех клиньев. — проговорил Райдрих и тоже снял шлем.

— Король во всем винит Королеву Севера. Он полагает, что у нее есть общие дела с Королем Отшельных Земель, — продолжил Райдрих.

— Как это относится к тому, что они шныряют по Западу, где хотят? Их даже в Драулисе видели! — воскликнул Ирин и выдохнул большое кольцо дыма, пахнущего корицей. — Их видели на границе между Западом и Севером. Одного поймали. Вид у него был ужасный. Совсем мальчишка. Глаза светятся фиолетовым, буйный, совсем неуправляемый, пеной плевался. Его осматривали сразу после того, как поймали: личный знак, ну, тот, что у каждого на спине, был изрезан в виде этих жутких символов Темнейших, которые они повсюду оставляют за собой, руки парня были замотаны бинтами. Под ними тоже все было изрезано и видно было, что уже давно начало гноиться. Его пытали неделю, но он ничего не сказал.

— И что случилось с ним потом?

— Он порвал себе рот и сам сломал себе челюсть, а потом умер от потери крови. Вот и все тут.

Ирин ничего не ответил и сильнее затянулся коричным дымом.

— Это все свидетельствует о том, что он пытался еще у Темнейших убить себя, а значит таким, как он не все становятся добровольно. — угрюмо закончил свой рассказ Райдрих.

Они некоторое время молчали. Внезапно губы Корна разжались. По всей видимости заклятье, которое на них лежало, было временным. Он открыл рот и подвигал челюстью, потом немного подтянулся локтями и попытался при помощи зубов развязать веревку. Райдрих это заметил и шлепнул Корна по лицу плетью.

— Успокойся, если не хочешь умереть, — проговорил он спокойным голосом. — Поверни голову направо.

Корн медленно сделал, что велели, и увидел два сверкающих алым сиянием глаза, которые освещали стальной наконечник стрелы арбалета.

— Ты под прицелом, парень, так что будь добр, прекрати ерзать и пытаться освободиться.

Снова тишина. Корн теперь от нечего делать и желания отвлечься от боли в ноге и ужасных мыслей уставился на всадника, который целился в него. Он нарочно смотрел ему прямо в глаза, надеясь вызвать раздражение. Пускай побесится, без повода и без приказа стрелять он все равно не сможет.

— Чего смотришь, ублюдок? — угрюмо кинул ему воин. — Чего ты улыбаешься?

Корна немного забавляло раздражение всадника. Пленник продолжал смотреть на него, иногда нарочно подергивая глазами, то левым, то правым. В конечном итоге парень сдался и отвел взгляд, устремив его куда-то вперед.

— Как там дела в Драулисе? — спросил Райдрих, нарушив тишину.

— Ай… — отмахнулся Ирин. — Как всегда. Из-за набегов чудовищ, Темнейших и резкого увеличения наемных убийц в городе, Король приказал ввести комендантский час. Тех, кто ослушается и выйдет — забирают и сажают в яму. Поэтому теперь по ночам город вымирает. Тихо, как в могиле. Сам знаешь, Драулис у нас мрачноват, а тут еще это.

— Давно был в Святилище? — Райдрих принял трубку у Ирина.

— Не так уж. С семьей ходили. Я своего сына посвятил три луны назад. — похвалился Ирин.

— Уже? Он достиг пятидесяти лет? Так быстро время идет.

— Да. Он так боялся заходить в лавовую реку, ты бы видел! — голос Ирина стал теплее от воспоминаний. — У него было такое удивление, когда он увидел то, как лава впадает в океан. Впечатления были незабываемы!

Райдрих печально вздохнул.

— Рад за тебя.

— Ты бы тоже сходил. У тебя уже глаза бледнеют. Энергии в тебе мало, так и умереть не долго! Жрица спрашивала о тебе. — обеспокоенно проговорил Ирин.

— Ну слушай. Меня в Драулисе с тех пор больше ничего не держит. Я нашел себе работу, которая позволяет мне отвлечься, понимаешь? Я не хочу возвращаться.

— Я понимаю, что тебе в лесу бегать лучше, но и ты пойми. Ты нужен и там. Когда ты был главным стражем вместо Гримерина, все было куда лучше. В город не пускали этих смазливых лунар и не было такого количества беспорядков, связанных с наемниками и разбойниками. Вон… — Ирин кинул взгляд вперед. — Гримерин уже несколько лет пытается найти перемещающуюся по городу таверну, в которой укрывается вся сволота. Ты бы точно быстро с этим разобрался, я уверен.

Райдрих снова вздохнул и нависла пауза.

— Все это меня больше не заботит, — проговорил он спокойным голосом и немного прибавил ходу, обгоняя друга.

Ирин догнал его.

— Тебе пора смириться уже со смертью сына! Ты уходишь от города все дальше в лес вместе с отрядами разведчиков и пытаешься таким образом убежать от себя. А теперь представь скольких детей ты бы спас, если бы вернулся! — Ирина прервал посыльный, который выскочил навстречу.

— Господин! Со стены поступил приказ по пленному.

Корн тут же оживился, но лишнее телодвижение напомнило ему о ноге.

— Было приказано живым доставить на стену. Они хотят его допросить, — быстро проговорил посыльный, стараясь отдышаться.

«Он, бедный, явно пашет на своих господ, выбиваясь из сил и стараясь заполучить их благосклонность», — подумал Корн.

Райдрих кивнул.

— Встань в строй.

Ехали они не более полутора часов, пока не добрались до указателя на Драулис. Вскоре показался и сам город. Корн все время думал, что ему предпринять. Нельзя было оставаться во власти этих существ, нужно было искать брата и сестер.

Корн постоянно осматривался и ему казалось, словно фиолетовое свечение глаз Темнейших все время преследовало отряд. В пленнике горела злоба и одновременно какая-то неизмеримая тоска. Было ощущение, будто в груди что-то тяжелое тянуло его к земле.

«Если я смогу смыться и найти корень арастуса, то быстро излечусь. Дорогу к дому будет найти нелегко и вряд ли Эгилл туда сунется, а если и так, то что…» — размышлял Корн, когда они подъезжали к стенам.

Стены Драулиса были невероятно высокими и на их вершинах красовались огромные черные колья, которые в темноте блестели ядом, отражая алый лунный свет. Шпили башен и некоторые крыши домов лишь немного выглядывали из-за стены. Они были такими же мрачными, как этот лес, как эти всадники и как все вокруг.

Отряд от стены отделял гигантский разлом, в недрах которого виднелся яркий свет, который давал ощущение, будто там, внизу, находятся врата в самый ад. Даже Корн ощутил жар лавы, проистекающей внизу. Все это величие начало давить на него, ведь он никогда не видел ни одной постройки, которая была бы выше его дома.

Несколько стражей со стены прокричали что-то на непонятном Корну языке, а «главный» им ответил. Ворота на огромных цепях со скрежетом старых механизмов опустились.

Их встретили несколько стражей в капюшонах. Один из них держал над головой фонарь.

— Соизволил наконец явиться, Райдрих? — спросил страж с фонарем, хмурясь.

«Главный» спешился и отделился от остальных, ведя мороя за уздечку. Остальные из отряда пошли вперед по мосту.

— Мы наткнулись на отряд Темнейших на тропе, ведущей к Пику Бурь, — проговорил спокойным голосом Райдрих.

— Мне доложили о двух повозках, где другие двое пленных? — спросил страж, принимая поводья у «господина».

— Темнейшие унесли их. Предположительно там были две девочки и с виду они уже не подавали признаков жизни.

Корн тут же заерзал в седле в попытках высвободиться. Он нашел маленький острый ножичек, который крепился к краю седла. Зубами обхватил ручку и вынул его из ножен. Затем принялся резать веревки.

— Отчего ты так уверен? — страж нахмурился так, что морщины на его лице стали похожи на складки.

— В них совершенно не было энергии, они были пусты, — ответил так же сдержанно и спокойно Райдрих. — Любой бы это почувствовал.

«Что значит пусты!?» — прокричал Корн про себя и интенсивнее начал резать веревку. — «Как он мог так поступить? Как он мог?»

Страж рывком схватил Корна за шкирку и стащил с седла, совершенно не отвлекаясь от разговора с Райдрихом. Корн недовольно промычал, изображая, будто заклятье с его губ все еще не спало. Они говорили еще о многих деталях, но Корн уже их не слушал. Его переволокли через мост и бросили в угол дожидаться начальства под надзором.

Оказалось, что это была не просто стена, а целая крепость по периметру города. Внутри были три яруса и на каждый из них воины поднимались по длинной винтовой лестнице. Стена представляла собой длинные коридоры с переходами и маленькими обзорными площадками, которые выходили как во внешнюю часть стены, так и во внутреннюю. Стражей было очень много и на каждой из площадок их было по меньшей мере двое.

Ворота являлись сложной системой из нескольких арок, каждая из которых составляла отдельный уровень защиты. Первым всегда опускался мост, затем поднималась решетка из морфийской стали — это был первый уровень. Корн подметил, что второй уровень защиты — решетка с более плотным плетением — был у них поднят и, судя по разговорам, использовался только в крайних случаях. Последним уровнем были массивные ворота, которые запирали внутреннюю, самую ближнюю к городу арку. Они запирались только при нападении чудовищ.

От стены шла широкая каменная дорога, по краю которой плотной вереницей тянулись дома. Она уходила вглубь города и исчезала в тумане среди мрачных домов. Огромные и тихие постройки больше походили на небольшие замки. Крыши их были украшены печальными статуями, которые все время смотрели вниз, на прохожих. Корн, несмотря на свое ужасное состояние, удивлялся всему, что видел. Он не мог поверить, что все вокруг происходит с ним наяву. Ему очень хотелось проснуться.

К Корну приставили часового, к счастью, это был посыльный.

«Может быть они новобранцев заставляют бегать туда-сюда и выполнять работу, которую им не хочется?» — подумал Корн, смотря на изнуренного часового и стражей, которые удалились внутрь крепости, громко что-то обсуждая.

Райдрих взошел на второй уровень крепости вместе со стражем, который нес фонарь.

Внезапно стражи на стене зашевелились.

— Это что еще такое! — закричал тот, что с фонарем. — Ночь на дворе, комендантский час! Въезд запрещен!

— Лунары? — возмутились те, кто были на верхних ярусах. — В такой час?

Из темноты вышел необычный человек с большим куском пергамента. Он мягко мерцал во тьме, словно призрак. Его внешность была подобна ангельской: голубые глаза, белые, словно первый снег, волосы, бледная кожа и невероятно светлые доспехи, которые чуть ли не светились в темноте.

«Доспех называется «Съешь меня»». — усмехнулся про себя Корн.

Он всеми силами старался себя отвлечь от боли. От стараний на самом деле становилось только хуже.

Взгляд лунара скользил по стражам, словно по поверхности воды. В нем читалась необычайная гордость за самого себя и свой народ. Как только страж с первого яруса увидел этот пергамент, он, не раздумывая дал знак пропустить три повозки, которые стояли за спиной у лунара.

Их начали досматривать по одной и пропускать в город.

Корн оглянулся на своего сторожа. Тот уже клевал носом и все его силы теперь уходили на борьбу со сном. Корн сдул с лица длинные белые пряди волос, которые мешали обзору. Он дождался, пока последняя повозка приблизится к нему и когда до нее оставалось всего несколько шагов, Корн решительно встал и, воспользовавшись тем, что руки были связаны спереди, резко ударил клюющего носом охранника в подбородок. Юноша упал в угол, и Корн, превозмогая острую боль, так быстро, как только мог, проковылял к повозке и, незаметно перемахнув через бортик, спрятался под тканью.

Его нога просто пылала от боли. Корн старался не двигаться, чтобы не обратить на себя внимания, но что-то все время упиралось ему в спину. Это было что-то очень твердое и холодное. Лунар сидел на козлах нога на ногу и что-то напевал себе под нос. Сквозь эту песню Корн пытался услышать крики, уже ищущих его стражей. Но никаких криков или погони не было.

Повозку почти не качало, ведь в городе плитка была очень ровной. Корн выглянул из-под ткани. Лунар его не видел. Вокруг на улицах было очень тихо. Мимо проплывали крыши домов и печальные взгляды статуй. Когда повозка проезжала мимо темного переулка, Корн решился. Он, стиснув зубы, сломал стрелу как можно ближе к ноге и, оторвав кусок ткани от рубашки, сделал жгут.

Затем нелепо перевалился через бортик и, неуклюже ковыляя, скрылся в тени улицы. Становилось все холоднее с каждой минутой. Все эти манипуляции очень сильно расшевелили стрелу в ноге, от чего его стала пробирать сильная дрожь. Корн шел по городу Драулису совсем один.

Он громко дышал и очень боялся, что это дыхание услышит вся улица. Корн беспокоился, что на его страдальческие вздохи сбегутся стражники, поэтому останавливался и каждый раз прислушивался. Становилось все холоднее, изо рта при каждом выдохе вырывались клубы пара. Длинные волосы, цвета пепла, растрепанными прядями высыпались из капюшона старого плаща.

Путник сильно хромал. Каждый шаг становился для него пыткой.

«Вырвал бы эту ногу, чтобы не чувствовать боли. Нет ноги, нет боли». — думал Корн, но чем больше он делал попыток пошутить, тем больше его от себя самого тошнило.

Ни в одном доме не горел свет, и никто бы не помог ему. Все кругом продолжало молчать, словно ночь похоронила всех жителей города. По выложенной камнем дорожке стелился такой туман, что казалось, если упасть, можно захлебнуться в этом густом студне.

В очередной раз Корн остановился. На этот раз он услышал то, чего так сильно боялся. Раздались крики и очень громкие возгласы, которые приближались к нему со спины.

Корн прибавил шаг. Но с каждой минутой все сильнее ощущал, что в какой-то момент он рухнет от боли и усталости. Все, больше нет сил. Голоса приближались. Это были стражники со стены, и они искали его.

Корн нырнул в очередной переулок, в котором кроме тупика, старых бочек и древней, запертой на замок двери ничего не было. Вот и все. Набегался. Корн в бессилии сполз по холодной стене, приготовившись в худшему. В этой подворотне пахло гнилью и сыростью.

Корн хотел было уже отключиться, но его пробудил тихий скрип на фоне криков приближающихся стражей. Он приоткрыл глаза и обнаружил вывеску над дверью.

«Ее здесь не было». — подумал Корн.

Дверь, которая была до этого заперта на замок, приоткрылась сама по себе и из проема на каменную кладку легла полоска теплого света. Запахло едой. Корн прищурился и смог разобрать на вывеске: «В гостях у Карлини». Внизу красивым каллиграфическим почерком была приписка: «Здесь жду всякого, кто нуждается в помощи, дорогие мои».

«Какая глупая приписка». — подумал Корн, чувствуя, что начинает терять фокус.

Корн поморщился от пульсирующей острой боли в бедре и, тяжело дыша, прижался к стене еще плотнее. От ее холода Корна залихорадило. Он вздрогнул и осмотрелся по сторонам. Никого не было поблизости, но голоса по ощущениям были совсем близко.

Спустя пару мгновений дверь таверны широко распахнулась и из проема высунулась чья-то голова. Это был молодой парень чудной на вид: белые волосы, цвета кострового пепла, были заплетены в косу, которая болталась на одном плече и была утыкана столовыми приборами, на нем были голубые штаны на подтяжках и вычурная рубашка с разноцветными заплатками. Лицо парня сияло от счастья.

«Какой дурацкий видок». — подумал Корн.

— Хэй, дружочек, я хозяин заведения. Чем могу помочь?

Глаза незнакомца, алые радужки которых мерцали в темноте мистическим светом, радовались и были наполнены состраданием и блаженным счастьем одновременно.

В мгновение мрак вокруг стал поглощать и свет, и радостное лицо хозяина. Голову Корна сдавило стальным обручем, веки потяжелели, дышать становилось все труднее. Корн из последних сил пытался сопротивляться подступающему обмороку, судорожно хватая воздух.

— Эй, друг, держись! Кто тебя так потрепал, дорогой мой гость? — воскликнул голос прямо над ухом ласковый и чуть ли не мальчишеский.

— Я не гость…

Последнее, что смог видеть Корн, это босые ноги хозяина, на которых были кожаные браслеты с сияющими во тьме камешками. Цвета переливались, смешивались и Корну даже почудилось, будто он чувствует их запах.

Яркие огоньки отраженного в камнях света маячили перед глазами даже когда они были закрыты.

Каждый из них напоминал о чем-то в прошлом. Думать о прошлом не хотелось, но мысли о мести и горе от утраты клещами впивались в голову и доводили до тошноты. Спустя, как ему показалось, целую вечность мучений, он, наконец, погрузился в черную бездну забвения.